Осенняя любовь стихи короткие

Вольтер

Если кофе — яд, то исключительно медленно действующий, поскольку сам я умираю от него более полувека.

Ринат Валиуллин — Соло на одной клавише

Сижу, пью кофе, анализирую. В чашке осень, в планах зима, в теле весна, а в душе, как всегда, не хватило лета.

Неизвестный автор

Пей кофе — и сможешь делать глупости еще быстрее и энергичнее.

Татьяна Симона — Чашка кофе

Когда на улице ненастье, и неохота выходить,
То чашка кофе — просто счастье...и это счастье можно пить!

Макс Фрай — Ветры, ангелы и люди

Самый вкусный кофе — тот, который пьешь в пути.

Из фильма «Моё большое греческое лето»

— Пойдём. Возьмём кофе, и ты выговоришься.
— Как?! Мы же на работе!
— У каждого должно быть время на кофе

Роберт Де Ниро

Самый лучший напиток — кофе.
Самый лучший кофе — эспрессо.
Самый лучший эспрессо — двойной эспрессо.

Ринат Валиуллин — Безумие

Выходные она любила только за то, что можно было долго просыпаться, долго принимать душ, долго пить кофе. В выходные была возможность растягивать те самые крошечные удовольствия, на которые в обычной жизни времени не хватало.

Авраам Линкольн

Если это кофе, пожалуйста, принесите мне чаю, а если это чай, пожалуйста, принесите мне кофе.

Наталья Крайнер

Настоящая любовь – это кофе, который варишь дома с утра.

Надея Ясминска

Три самых вкусных запаха? Запах горячего кофе, свежей выпечки и страниц новой книги.

Шоколадка — это почти изысканное лакомство, а у кофе — вкус надежды.

Стивен Кинг — Противостояние

Если хочется чашку сливок с сахаром, зачем тогда просить кофе?

Неизвестный автор

Иногда мне кажется, что я могу все. А потом кофе перестает действовать.

Сила человеческого ума прямо пропорциональна количеству выпитого кофе.

Бенедикт Камбербэтч, актёр

Что заставляет меня делать то, что я делаю? Желание вызвать гордость у родителей. Или чашка крепкого кофе.

Людмила Улицкая — Лестница Якова

Кофейный ритуал — разновидность утренней медитации.

Энтони Троллоп, английский писатель

Что на Земле может быть роскошнее, чем диван, книга и чашка кофе?

Виталий Гольдман

Чашечка кофе – поднять настроение. Полшоколадки – заесть невезение. Этот проверенный вкус горько-сладкий Словно шепчет: «Всё будет в порядке».

Макс Фрай — Кофейная книга

Осторожно принюхавшись к дымящейся чашке, барышня неожиданно поняла, что влюбилась. Причём не просто так, а на всю оставшуюся жизнь. И да, разумеется, в напиток из странных зёрен.

---

MILLIONCITAT

Осень дарит ощущение реальной нереальности.

Осень — единственное время года, которое учит.

Осень — это вторая весна, когда каждый лист — цветок.

Каждый должен найти хотя бы пару минут, чтобы остановится, посидеть, и посмотреть, как падают осенние листья…

Осенью особенный воздух, он обычно пахнет несбывшимися мечтами…

В каждом мгновении осени есть частичка чего-то прекрасного.

Осень… В ней всегда есть что-то от вечности, простой и непонятной.

Осень. По вечерам чай и шоколад, а на десерт — воспоминания о лете.

Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора — весь день стоит как бы хрустальный, и лучезарны вечера… Ф.И. Тютчев

Желтый, серый, темно-желтый. Если это цвета осени, то видимо Бог отличный художник. Виктория Роз

И один падающий лист предвещает наступление осени.

Из-под ножа кожура убегает лентой, из-под пригорка — такой же лентой — дорога. Яблочной осени нечем войти в легенды, но это самое лучшее время года. Субоши

Каждая осень — настойчивое приглашение для яркой дороги в новую жизнь. Мария Берестова

Осень — расцвет природы, окутанный мудростью и осознанием неизменности течения жизни. Время падающих листьев пришло снова! Как много света и цвета в последние осенние дни!

Заметьте, осень — больше сезон души, нежели природы. Фридрих Ницше

Осень — величайшее напоминание, сказочной красоты природы, о том что, прекрасные мечты могут легко исчезнуть.

Осень … последняя, самая прекрасная улыбка года. Уильям Каллен Брайант

Осень начинает украшать землю, своими хрупкими кусочками ослабевшего золота. Тересита Фернандес

Не осень в нашей грусти виновата, А лишь отсутствие в душе весны… Светлана Аль-Хальди

Осень бывает настолько красивой, что воспоминание о ней сглаживает суровость зимы.

Осень — это кофе с корицей, кленовые листья, разноцветные, как часть детского рисунка, тёплые, нежные плюшки с ванилью и тонкий запах дыма.

Осень – то время года, когда люди должны согревать друг друга своими словами, своими чувствами, своими губами… И тогда никакие холода будут не страшны.

Осень – это все цвета светофора в одном парке. Жизнь рвётся вперёд, когда парк весенне-зелёный и притормаживает, когда все цвета горят одновременно.

Осень — это время года, сразу после которого начинается ожидание весны. Дуг Ларсон

Осень носит больше золота в своих карманах, чем все другие времена года.

Весной сердце ошибается, а осенью подводит итоги.

Влюбляйтесь и встречайтесь, осенью всё равно больше нечего делать.

Осень всегда и везде всё усложняет и в жизни и в отношениях.

Я желаю вам осень полную любви, тёплых красок, запаха кофе и поцелуев…

Осень — время, когда может быть грустно без причины. Антон Чехов

Уже осень. А осенью не следует оставаться одной. Пережить осень и так достаточно трудно. Эрих Мария Ремарк

Осень — это время проверки на наличие долгов перед прошлым. Эльчин Сафарли

Пока длится осень, у меня будет недостаточно рук, холстов и красок, чтобы нарисовать всю ту красоту, которую я вижу. Винсент ван Гог

Осень показывает нам, как прекрасно все отпускать.

Помните, что осенью должны падать листья, а не ваше настроение.

Иногда я спрашиваю себя, чем пахнет осень? Мой ответ — это запах фейерверка осенних листьев и красного вина.

Весна дружит с летом, зима с весной — только осень всегда одинока!

Осень — задумчивой грусти лучшая подруга.

Сосновые шишки, как значки нот в партитуре, создают осеннюю мелодию счастья!

Каждая осень — настойчивое приглашение для яркой дороги в новую жизнь.

Прозрачный и немного морозный ноябрь: первое дыхание зимы, последний рисунок осени.

Скоро снова вставать без пятнадцати восемь и бежать под дождём на озябший трамвай… Ах, как трудно включаться из августа в осень, Как же хочется снова отправиться в май.

Каждую осень мы все заново рождаемся и умираем.

Можно сказать, что осень — это конец года, но более верно то, что это его начало. Осень — это время, когда листья на самом деле расцветают. Карел Чапек

Осень — умиротворяющий период спокойствия, когда мы все наслаждаемся несколькими ценными месяцами стабильной работы, отдыха и игр. Марк Батлер

Из всех времен года осень предлагает человеку больше всего и требует от него меньше всего.

Осень — последняя вечеринка природы в году. И одеваясь по этому случаю, леса надевают свои самые яркие одежды, тогда как животные, следуя их примеру, одеваются в меховые шубы.

У каждого сезона есть свои удовольствия. Весна может похвастаться своим цветущим расцветом, но рубиновые сокровища виноградников скрасят время осени. Томас Мур

Зима — это гравюра, весна — акварель, лето — масляная живопись, а осень — мозаика всех трех. Стенли Хоровиц

Первое дыхание осени — просто счастье после жаркого и знойного лета. Шарлин Харрис

Лето тихо скончалось, и осень, учтивая душеприказчица, собиралась убрать жизнь под надежный замок — пока за ней не явится весна. Курт Воннегут

Осень оставляет свою мягкость, переходя к колючей, дождливой поре. Не помню, чтобы лето успело хотя бы попрощаться. Дэвид Митчелл

Как бы ни смердел мегаполис, свежий и чистый аромат осени ему не похоронить. Дим Батчер

Осень пришла! Пусть теперь все наши слёзы проливает она, а мы будем только улыбаться.

Стоишь, вдыхаешь морозный, освежающе колючий воздух, и на душе так тихо… Это — осень.

Осенью легко быть счастливой. Теплый плед, горячий зеленый чай и любимая музыка.

Осень делает слова теплее, поцелуи крепче, а любовь… Любовь не зависит от времени года.

Осень – это сны листопада.Короткие цитаты про красоту осени

Осень — это настоящий сезон свободы: вместо того, чтобы быть зелеными, листья могут выбирать между желтым, красным, коричневым, оранжевым!

В каждом мгновении осени есть частичка чего-то прекрасного.

Осень похожа на тот момент в отношениях, когда отношений больше нет.

Октябрь – это симфония постоянства и перемен. Бонаро Оверстрит

Осень — время, когда может быть грустно без причины. Антон Чехов

Когда осень плачет, всегда идёт дождь…

Красна весна цветами, осень — снопами.

Лето — мираж зимы, осень — реинкарнация весны.

Листья жгут, и вряд ли кто заметит, как сгорает осень, уснувшая у костра.

Между прочим, цветы у осени более пестрые и светящиеся, чем у лета, и умирают они раньше… Эрих Мария Ремарк

Осень — торжество последней красоты засыпающей природы. Осень учит нас смирению. Джоко Оно

Осень — это укус урожая яблока. Кристина Петровски

Осень — это сезон перемен.

Осень — весна в обратном порядке.

Вокруг мела метель: красная, желтая, зеленая. Генри Лайон Олди

Осень — такое время года, когда ты начинаешь грустить, но с первым снегом вновь понимаешь, что жизнь прекрасна.

Теперь огонь осени медленно горит по лесу, и день за днем ;;мертвые листья падают и тают.

Нет ничего печальнее и безмолвнее осенних сумерек.

Осень связывает поэзию в свои засохшие листья. Осень — это намек от Бога к Старости.

Осень — это когда животные ищут пищу, чтобы растолстеть на зиму, а для людей — это время, когда они ищут кого-нибудь, чтобы спать вместе в холодную ночь.

Даже в самый заунывный осенний дождь не стоит забывать, что небо на самом деле голубое! Нужно только немножко подождать…

Осень — это пора, когда одинокие люди согревают замёрзшие сердца дымом сигарет.

Осенью всегда легко думается, но трудно мечтается, а вечность, забыв пространство и время, теряет напряжённость, и что-то мягкое и печальное заливается в душу…

Лето почему-то может прийти с опозданием, а вот осень всегда так пунктуальна…

Я не люблю осень. Не люблю смотреть, как вянут полные жизни листья, проиграв битву с природой, высшей силой, которую им не одолеть.

Бывает такой сентябрь, что за него не жаль целого лета.

Вся суть ноября — в чаше горячего чая и запахе опавших листьев.

Осень с ее золотыми плодами, волнообразными полями и мягким воздухом, ее пестрыми лесами, коричневыми склонами, дремлющими под сонным солнцем, чрезвычайно красива. Чарльз Дж. Петерсон

Осень — лучшее время для приключений, потому что даже мир чувствует себя немного более живым.

Осень — суббота года, время подумать обо всем прошлом. Это спокойные сумерки природы перед надвигающейся темнотой. Джон Каннингэм Гейки

Осень — мимолетное время года, тоска по природе. Ее призрачная красота создает благоприятную атмосферу для воспоминаний, которые пишут свою историю на планшете из опавших листьев.

Осень — горько-сладкое время, напоминание о том, что в жизни есть смерть, а в смерти — жизнь. Марсия Бонта

Как я счастлива, жить в мире, где существует октябрь! Как ужасно было бы, если бы ноябрь наступил сразу после сентября. Люси Мод Монтгомери

Постарайтесь полюбить осень. Посмотрите, как она своими удивительными чарами красиво дарит новые дни. Тадеуш Карасевич

Осень — самое честное время года. Листья и цветы опадают, чтобы показать, что лежит под ними.

Осень — расцвет красоты природы в её увядании.

Осенью как-то особенно чувствуется одиночество.

Надеюсь, этой осенью у каждого из нас будет тот, кто будет греть нам руки…

Какой бы холодной не была осень, все равно можно быть чьей-то весной.

Если сложить вместе первые буквы осенних месяцев, выйдет именно то, чего будет не хватать на всем их протяжении.Цитаты про красоту осенней природы

Межсезонье всегда на грани нервного срыва: осень срывает листья, весна – крыши. Ринат Валиуллин

Может, осень, как скорбная мать, шлет кому-то слова утешений, — лишь тому их дано понимать, кто листвы не услышит весенней. Вадим Шефнер

На всех, кто даже сердцем черств, наводит грусть осенний первый ветер. Сайгё-хоси

Настала осень золотая. Природа трепетна, бледна, как жертва, пышно убрана… А.С. Пушкин

Небо плачет осенью — это любовь умирает. Жак Маритен

Уж осень близится, а в голове весна… Аврелий Марков

Осень созревает в лучах лета. Джон Армстронг

Хорошо, есть осень, она нежно и аккуратно готовит нас к холодам. Любимая осень. Время размышлений, рук в карманах, глинтвейна по вечерам и приятной меланхолии…

Осень — постоянное изменение. Это — зрелость и цвет, время завершения; но также и широта, глубина и расстояние.

Самый красивый ковер — ковер из осенних листьев! Мехмет Мурат

Осенью каждая женщина немного колдунья. Ведь багровые листья будят в душе древние, как мир, воспоминая об огне с таинственным зельем — и его рецепт глубоко внутри.

Весна в этом году задержалась и незаметно перешла в осень.

Поздней осенью погода капризна и непостоянна — как женщина, которая долго ждёт в подарок шубку из первого снега.

Такая грусть лишь в это время года: Господь не зря мгновенья выбирает… И умирает осенью природа, Но… как она красиво умирает!

Осень пахнет хной, крася в рыжий деревьев волосы, Только зелень еще не сдалась золотой лихорадке. Тёплый запах, пропитанный дымом и лёгкой моросью, Пробирается в дом через поры кирпичной кладки.

Осень — настоящий праздник для чувств. Это время изобилия во всех мыслимых отношениях. Джуди Маклеод

Осень — затишье перед зимой.

Осень — художник, который использует дубовый лист, чтобы нарисовать шедевр. Уильям Аллен Уайт

Октябрьские тополя — это горящие факелы, освещающие путь к зиме.

Солнце отступило на шаг назад, листья усыпили сон, и проснулась осень. Ракель Франко

Осень — это все цвета светофора в одном парке.

Кофе — напиток осени.

Осень… Ты такая красивая, яркая и запоминающаяся, но такая одинокая… Да, у нас с тобой слишком много общего. Слишком.

Осень – время пессимистов и меланхоликов, время тех, кто любит грустить и мечтать, сложа руки.

Осень депрессивно засыпает листьями город и нас…

Ни фруктов, ни цветов, ни листьев, ни птиц – это ноябрь! Томас Гуд

Нынче осень плохая. Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень. К.Г. Паустовский

Осенний ветерок слегка приоткрыл дверь и прислал свою визитную карточку – золотистые листья… Фэн Цзицай

Осенняя луна сосну рисует тушью на синих небесах. Рансецу Хаттори

Осень – красотка в любую погоду, но не стесняется грима. Осень — на сцене короткого года — сорокалетняя прима. Л.П. Семаков

Цвета осени…. яркие, и красивые. Это природа пытается заполнить нас цветом, насытить нас, до зимы превращая в дальнейшем все в приглушенное и тоскливое.

Я не чувствую себя весной. Я чувствую себя теплой красной Осенью. Мэрилин Монро

Осенью всегда легко думается, и вечность, забыв время и пространство, теряет напряжённость мысли, и что-то тихое и печальное льётся в душу.

А, может, осень для того и создана в оранжевых тонах, чтобы нам было светло, тепло и вообще… мурмеладно!

Осень пришла! Пусть теперь все наши слёзы проливает она, а мы будем только улыбаться.

Осень выплачивает земле листья, которое лето взяло у земли взаймы.

Когда осень стоит напротив лета и холодно усмехается, зима потихоньку выкапывает за ее спиной яму, чтобы там похоронить.

Осенью как-то особенно хочется жить, и дрожащие от тумана улицы кажутся растворенными во времени…

Если осенью в лес приходит тепло, многие шалеют.

Что ни говори, а весна — прекраснейшая пора для любви, осень — лучшее время для того, чтобы стоять у цели своих желаний.Выразительные статусы про красоту осенней природы

Осень — рай для любителей чая. Джессика Уолтер

Осень — это самый смелый триумф природы. Джон Гринлиф Уиттьер

Осень — это видение славы от начала до конца. Эдуард Хессельберг

Осенью встречи короче, лица печальнее, одиночество заметнее.

Осень пришла с ветром и золотом.

Осень депрессивно засыпает листьями город, разъедая влажным настроением краски.

Осень оставляет свою мягкость, переходя к колючей, дождливой поре. Не помню, чтобы лето успело хотя бы попрощаться. Дэвид Митчелл

Осенью внутренние процессы не так болезненны – стоит выбежать из дома, чтобы ветер, как вентилятор, охладил лихорадочный поток мыслей. Эльчин Сафарли

Осенью легла пыль, осенью угас пыл, солнца потускнел жар, осенью весь мир жаль.

Пахнет осенью. Что-то необыкновенно грустное, приветливое и красивое. Взял бы и улетел куда-нибудь вместе с журавлями.

Этой осенью моё настроение – свить гнездо из одеяла и никогда оттуда не выходить.

Осень – самое щедрое время года.

Моя осенняя депрессия доводит до изнеможения. У кого-то учеба и сессия, а у меня приступы раздражения.

Больше всего я люблю осень и дождь, потому что когда на улице дождь — ты идешь по дороге и никто не заметит твоих слез…

Осень — идеальное время, чтобы начать всё по-новому и забыть всё старое…

Летний зной растворился во вчерашнем дне. Словно он превратился в краски, которые за одну ночь поменяли цвет картины за окном. Осень приходит резко.

Восхитительная осень! Моя душа повенчана с ней, и если бы я был птицей, я бы полетел вокруг Земли в поисках следующей осени.

Во второй половине октября мир пахнет, как теплый пирог.

Осень… появляется, чертовка, в самый разгар праздника, когда кажется, что лето будет длиться вечно, а сланцы навсегда оттеснили ботинки в дальний угол.

Если ты заботишься о плохих вещах летом, тогда проблемы пойдут за тобой и в осень.

Осень убила лето мягким поцелуем.

Осенний сезон учит нас тому, что перемены могут быть прекрасными.

Листья падают. Осень зовет.

Упавший осенний лист — не что иное, как летние слова «до свидания».

Каждый год осень упорно приглашает вас расчистить путь к новой жизни.

Поздняя осень. Погружен в раздумья, встречаю полдень при свете лампы… Иида Дакоцу

Посоловело осеннее небо — стало неловко без грусти… Л.П. Семаков

Пришла осень, дивная, прохладная пора, все меняет цвет, увядает. Кнут Гамсун

Сегодня осень в дверь мне позвонила, стояла на ступеньках и ждала. Я обомлела, когда Ей открыла, такой она волшебною была! Л.А. Рубальская

У осени есть два безошибочных звука… Шорох хрустящих листьев, гонимых порывистым ветром вдоль улицы, и скороговорка стаи мигрирующих гусей. Хэл Борланд

---

Хокку об Осени

Туман и осенний дождь.
Но пусть невидима Фудзи.
Как радует сердце она.

Бусон

Бусон

С запада ветер летит,
Кружит, гонит к востоку
Ворох опавшей листвы.

Осенний ветер
Мелкие камни бросает
В колокол храма.

Любовь старика.
Только он думал: "Забуду",
- Осенний дождь.

Туман и осенний дождь.
Но пусть невидима Фудзи.
Как радует сердце она.

Сико

О кленовые листья!
Крылья вы обжигаете
Пролетающим птицам.

Оницура

Осень вернулась вновь,
Но дитя не сидит на коленях моих...
Одинокий, гляжу на луну.

Рансэцу

Осенняя луна
Сосну рисует тушью
На синих небесах...

Рета

Осенняя луна.
О, если б вновь родиться
Сосною на горе!

Басе

"Осень уже пришла!"-
Шепнул мне на ухо ветер,
Подкравшись к подушке моей.

Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.

И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.

Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы...

Праздник осенней луны.
Кругом пруда и опять кругом,
Ночь напролет кругом!

Важно ступает
Цапля по свежему жниву.
Осень в деревне.

Красное-красное солнце
В пустынной дали... Но леденит
Безжалостный ветер осенний.

Белее белых скал
На склонах каменной горы
Осенний этот вихрь!

Повисло на солнце
Облако... Вкось по нему -
Перелетные птицы.

Бабочкой никогда
Он уже не станет... Напрасно дрожит
Червяк на осеннем ветру.

Вместе с хозяином дома
Слушаю молча вечерний звон.
Падают листья ивы.

Опала листва.
Весь мир одноцветен.
Лишь ветер гудит.

Посадили деревья в саду.
Тихо, тихо, чтоб их ободрить,
Шепчет осенний дождь.

Первый грибок!
Еще, осенние росы,
Он вас не считал.

Чем же там люди кормятся?
Домик прижался к земле
Под осенними ивами.

Осеннюю мглу
Разбила и гонит прочь
Беседа друзей.

Отчего я так сильно
Этой осенью старость почуял?
Облака и птицы.

---

СПРАВЕДЛИВОСТЬ

— Не обвиняй, — сказали бедняку. —
Бери богатство, что тебе не снилось.
Бедняк ответил: — На моем веку
любых богатств превыше справедливость.

Спросили перед смертью богача:
— Что золоту б вовек не покорилось?
В ответ последний шепот прозвучал:
— Бедняк, который ищет справедливость.

ТОЛПА

Когда повешен был Маграб, скажи, где ты была?
Когда расстрелян был Чулпан, ты сладко ли спала?
Спросила ль ты, куда пропал однажды Кадыри?
Была ль щитом, когда беда пришла в края твои?

Вершил палач неправый суд. Но именем твоим.
Он именем твоим свою историю творил.
Ты что? Ты кто? Откуда сил полны твои кнуты?
И зрелищ смутных колдовство зачем так любишь ты?

С бездонной горечью в душе смотрю, как ты слепа.
Когда ж народом станешь ты, безликая толпа?

КАРАГАЧ

Иду к ручью, устав от неудач.
Иду к тебе, мой старый карагач.

Пусть я пою, пусть бессловесен ты,
мы родственники средь мирской тщеты.

Но люди сень твою благодарят,
меня ж за доброту они корят.

Ответь мне шумом вековых ветвей,
как жить на свете с участью моей?

Давай меняться. Станем над ручьем
ты — человеком, я — карагачом,

чтоб ты, всю жизнь меня благодаря,
однажды на костре спалил меня.

СТАРЫЙ ЧАРЫК

Шипит шашлык. Сиянье плов лучит.
До дастархана щедрого ты дожил.
А помнишь пшенку детства, бедный быт,
чарык свой старый с дыркою в подошве?

Простой обувки кожаная нить.
Лик нищеты, теперь уже далекой.
Он мудрость мира мог в себя вместить
и стал мне лучше тысячи уроков.

Вознесся ты. Тебе хвалу поют.
Ты всюду слышишь в дружбе уверенья.
Но лжив успех. И все его ступени
В любой момент, сломавшись, предадут.

И все тебя покинут в этот миг.
Никто тебя в несчастье не услышит.
Лишь радостно рот до ушей открывший
тебя он встретит, старый твой чарык.

СОВЕРШЕНСТВО

Всем нравиться ты хочешь? Извини.
Такого, друг мой, в жизни не бывает.
Вокруг себя внимательно взгляни —
в любом из нас чего-то не хватает.

И это неизменно в нас вовек.
Но не спеши. Я к истине не вышел.
Вот вроде совершенный человек,
и все же в нем какой-то есть излишек.

За что, мой Боже, я не идеал?
За что, лишен я   этого блаженства?
- Когда бы стал ты, сын мой, совершенством,
то я бы никому не нужен стал.

ДВЕ КРЫСЫ

Чтоб выяснить, кто важный, кто не важный,
из нор две крысы вылезли однажды.

Одна пищит: - Вот здесь земля - моя.
Другая: - Нет, это моя земля.

Слова хвастливы. Но без лишних слов
содрал с них шкуры ловкий крысолов.

Нет мудрой басни в том, что я сказал.
Земля, она для всех один Сезам.

Не разделяйте меж собою землю,
чтоб кто-то ловкий шкур с вас не содрал.

ПЛАНЕТА-МАТЬ

Заснятая со спутника Луны,
Вот мать-Земля, округла и щербата.
Она не больше кувского граната.
На ней хребты и те едва видны.

На ней моря большие - со слезу.
На ней вершины гор - с зернинку хлопка,
И страны - эти сверху, те внизу -
Комками глины прилепились робко.

Не разглядеть, малы или велики
Все эти земли, близки иль далеки?
Но там живут вожди, певцы, пророки,
Младенцы, юноши и старики.

Там раздаётся цоканье коней.
Там над горами слышен клич орлиный,
Там в отблеске пастушеских огней
По вечерам на склонах тени длинны.

А поутру с кувшином на плече
Идёт красавица, мечтая тайно, -
Джигита, отражённого в ручье,
С собою рядом увидать случайно.

Планета, мать моя, моя святыня,
Хоть нет тебе ни края, ни конца,
Твой сын, я на тебя взираю ныне
Впервые в жизни с нежностью отца.

Мала ты иль бескрайна, я не знаю,
Но вижу я, что ты. спешишь вперёд,
К своей груди с тревогой прижимая
Людских детей, как собственных сирот.

Не все тебе приносят счастье дети,
Не все они живут, тебя любя.
Как много крови пролито на свете,
Чтоб поделить иль защитить тебя.

В одном твоём краю - садов цветенье,
В другом твоём краю - огонь и прах.
А ты вершишь обычное круженье,
Ты всё выносишь на своих плечах.

Накалены пески под солнцем юга.
На севере от льдов белым-бело.
Всё рождено тобой: жара и вьюга,
Болота и сады, добро и зло.

Как разные цветы на белом свете,
Неповторим и каждый край земной.
И может быть, прекрасней всех соцветий
Земля моей Отчизны, край родной.

Но верю я, что мир и справедливость
Когда-то в каждом расцветут краю.
И чтоб быстрее это совершилось,
Возьми, моя планета, жизнь мою!

Я жив твоей тревогой, болью, страстью,
И мне не надо в жизни ничего.
Пусть никогда твоё не меркнет счастье,
Неотделимое от моего!

ВЕТЕР МОЕГО КРАЯ

Мчался я дорогой. Пролетали мимо
Лунные долины. Милые края.
Шёлком овевая стан моей любимой,
Проносился ветер. Молодость моя.
Ветер над Гиссаром, надо мной, над ней.
Незабвенный ветер родины моей.

Я брожу как прежде. Встреч ищу на свете.
Мир мне, как Меджнуну - степи Кербалы.
Что мне ветры мира, если сам я - ветер.
Мне чужие ветры вовсе не милы.
Но души бессмертней, но любви верней
Незабвенный ветер родины моей.

Помню я, как ветры плакали и пели.
В них звучала чья-то радость и беда.
Были ветры - птицы, были - как газели.
Все они промчались. Мимо. Навсегда.
Только ты остался. Нет тебя светлей,
Незабвенный ветер родины моей.

Если сердцу больно, значит, где-то горе.
Мчат песок самумы. Города в пыли.
Ураган деревья вырывает с корнем,
И в морях от шторма гибнут корабли.
Только ты не буйствуй, не губи корней,
Незабвенный ветер родины моей.

Пусть сады бушуют над землёю ранней.
Обдувает женщин воздух голубой.
Небо над полями. Небо над горами.
Пой, поэт, про ветер, про мою любовь.
Пусть летит от юга до седых морей
Незабвенный ветер родины моей.

За какою тайной по земле брожу я?
Может быть, найду я. Может, не найду.
Радуясь и мучаясь, плача и бушуя,
Над родной землёю ветром я пройду.
Здесь прохладны реки. Здесь поля светлы
Здесь не позабудут имя Абдуллы.

Лунные долины. Милые края.
Незабвенный ветер. Родина моя.

ПОЖЕЛАНИЕ ОТЦА

Не надо от тебя мне, мой родной,
Богатства дома, роскоши ковровой.
Достаточно мне, сын любимый мой,
Чтоб рядом ты ходил живой-здоровый.

Щитом не будь мне, коль придёт беда.
Достаточно, чтоб ты под нашим кровом
В тот день, когда усну я навсегда,
Стоял бы надо мной живой-здоровый.

Благословенно прожитое мною,
Всё, что уже не повторится впредь,
Всё то хорошее и всё дурное,
Чем мне гордиться и о чём жалеть.

Всё было: и падения, и взлёты,
Но, размотав клубки своих дорог,
Я видел то, что не увидел кто-то,
И то сказал я, что другой не смог.

Хоть мне неведомо, что предо мною,
Но я благословляю наперёд
Всё то хорошее и то дурное,
Что ждёт меня ещё и что не ждёт.

И пусть за тем ближайшим поворотом
Лучи не мне назначенных дорог.
Что не увижу я, увидит кто-то,
И кто-то скажет то, что я не смог.

- Проснись скорей, что без толку валяться?
Не надо спать иль спящим притворяться.
Играют блики солнца на стене.
Что ты молчишь, не отвечаешь мне?
И слёзы на ресницах серебрятся.
Ты почему не хочешь просыпаться?
- Я спал, я видел молодость во сне!

В огне грозы иль под горящим кровом
Я ни сегодня не сгорю, ни впредь,
Я возвращусь к тебе живым-здоровым,
Чтобы от взгляда твоего сгореть.

И в бурю, что ломает пароходы,
Не утону, останусь я в живых.
Я возвращусь, пройду огонь и воды,
Чтоб утонуть в пучине глаз твоих.

ПРИРОДА

Детство милое, детство невинное.
Где теперь вы, забавы мои?
Дом, который лепил я из глины,
одиноко растаял вдали.

Никогда, никогда не вернусь я
тем же мальчиком в маленький двор.
Сердце тянется с нежною грустью
к милым ласкам далеких сестер.

Утекли мои вешние воды.
Лишь одно остается со мной -
будь моею сестрою, природа,
будь моею любимой сестрой.

Если в жизни бывает мне круто,
в сердце боль и не клеится стих,
О природа, в такие минуты
вспоминаю я братьев своих.

В них дышали огонь и свобода.
И когда я тоскую по ним,
будь мне братом любимым, природа,
будь единственным братом моим.

Все пройдет, отпылает, умчится.
Каждой песне положен конец.
Кличут с неба высокие птицы.
О тебе я тоскую, отец.

Понимаю я - это не ново.
Но чем дольше живу, тем сильней
я тоскую по мудрому слову,
я тоскую по ласке твоей.

В час любой и в любую погоду -
Листопад или снег над крыльцом -
будь отцом для меня ты, природа.
Будь любимым и нежным отцом.

Мне сегодня опять одиноко.
Грусть такая - очей не поднять,
За полями в могиле далекой
спит моя незабвенная мать.

Не расстаться мне с ней, не проститься,
Вечно в сердце ее берегу.
Только вот на плечо к ней склониться
никогда я уже не смогу.

Не землей, не звездою холодной.
Не осенней тоскою ветвей.
Будь мне мамой родною, природа,
будь любимою мамой моей.

ОТЕЛЛО

Памяти народного артиста
Аброра Хидоятова

Два имени судьба созвучием свела.
Отелло - божий дар, раб божий - Абдулла.

Погасла навсегда актерская палитра.
На Чигатае тишь. Не свищет соловей.
Над кладбищем луна. Холодный свет на плитах.
Покой ночных могил да шорохи теней.

Мир праху твоему, божественней Отелло.
Не вспыхнет никогда огонь в твоей крови.
Твой голос отзвучал, и ревность отзвенела.
Над кладбищем луна. Минувший свет любви.

Мир праху твоему, отвага и величье.
Иные времена проходят над землей.
Созвучны имена... Да вот сердца различны,
И бездна пролегла между тобой и мной.

Не зазвенит кинжал в ответ на все наветы
ни золотом резьбы, ни сталью голубой.
Отелло мой, увы, живя в безумном веке,
напрасно я зову безумную любовь.

Что песня соловья, коль роз в саду не видно?
Что стоит твой кинжал, коль он не в тех руках?...
Печальнее любви той женщины невинной
горит одна звезда в полночных облаках.

Отелло, нет тебя. Зато остались Яго.
Я слышу, как стучат их подлые сердца.
Дай ненависть твою, прямую смелость взгляда,
Отважные глаза страшны для подлеца.

Но что со мной? К чему? Зачем прошу я снова
о том, что запретил мой справедливый век?
Отточенный клинок нам заменило слово.
И современный мавр - спокойный человек.

Иные времена. От горя и печали
хранит меня судьба в моем родном краю.
Но отчего, скажи, бессонными ночами
в угрюмых облаках я вижу тень твою?

И слышу я слова что с ветром пролетают,
слова, что навсегда останутся во мне:
"Великая любовь и ненависть святая,
не покидайте мир. Останьтесь на земле."

СЛУШАЯ "МУНОДЖОТ"

Скажи, за что ты мучаешь меня,
Струна безмерной вековой печали?
На что надеясь и кого моля,
рубаб рыдает лунными ночами?

Я слушаю его, зажав виски.
От этой песни никуда не деться.
Зачем, зачем так много в ней тоски?
За что она терзает мое сердце?

Мне чьи-то слезы слышатся вдали.
И не пойму я, что же это значит —
то ль горестно рыдает Навои,
то ль весельчак Хайям сегодня плачет.

То ль снова оглашает поднебесье
птиц перелетных вечная тоска ...
Звучит веками сложенная песня.
О как она печальна и горька!

Я не могу. Мне хочется свободы.
Невыносимо слышать этот плач.
И если это песнь твоя, природа,
тогда не колыбель ты, а палач.

... Я знаю, мы обиды позабудем.
Все в жизни перемелется, пройдет.
Но отчего, когда пишу о людях,
мне слышится из ночи "Муноджот"?

И я опять не властен над собою.
Рубаб, рубаб, что делать мне с тобой?
Но если песня - только отзвук боли,
то как же люди выдержали боль?

ЧЕТВЕРОСТИШИЯ

Ты жалостью своей не унижай поэта.
Он голоден порой. Но дело ведь не в этом.
А дело в том, пойми, что в мире есть любовь.
И лишь она одна ведёт его по свету.

По свету разошлись мои стихотворенья.
Мне честно их писать моё велело время.
Но как в сердцах людей живётся нынче им,
где рыночный закон стал времени веленьем?

В единообразии мир был бы пресен.
Различьями, друг мой, сей мир интересен.
На умного создано сто дураков,
чтоб не нарушался закон равновесья.

Когда-то ты мудрых не слушал советов,
приветы людей оставлял без ответов.
Теперь всей душою приветов ты ждёшь,
но нет ниоткуда ни слова привета.

Слова их — ложь. Коварство - их прикрытье.
И трус, и клеветник в их подлой свите.
Но если всех их тоже создал Ты,
кого винить мне, о Аллах? Кого винить мне?

Правдивому будь другом неизменным.
Взлетающему - небом стань нетленным.
Пусть силы зла твоей бояться силы.
Будь для добра защитником бессменным.

Ты ведал, что немного одарён я.
То там, то здесь встречал в меня влюблённых
Но только увидав Аму-Дарью:
— Да ты ж велик!— воскликнул изумлённо.

Твои старанья, юноша, пусты,
К чему тебе трагичности черты?
Пускай умеешь, ты, как я, смеяться.
Рыдать, как я, ещё не можешь ты.

УЛЕТАЮЩИЕ ПТИЦЫ

Птиц, перелётных скрылась в небе стая,
Перо в руке. Пустая синева.
Вдаль улетела молодость шальная.
Осталась в жизни горечь—трын-трава,

Но всё же ты не говори жестоко,
что от любви осталась лебеда.
Ведь поцелуи юности далёкой
с губ наших не исчезнут никогда.

ШАМБАЛА

Посвящается исследователю Шамбалы,
выдающемуся ученому Эрнсту Мулдашеву

Под небом Гималаев и Тибета
Живет легенда — Шамбала-страна.
Она полна божественного света,
Горами от людей защищена.

Минувшего лемуры и атланты.
Во льдах пещер хранятся их тела.
А в небесах бессмертны и крылаты
Парят их души, не приемля зла.

Но если грянут беды и пороки,
И станет богом нам златой телец,
То Шамбала опять пошлёт Пророка,
Чтоб нашим душам не пришёл конец.

Кто будет он, посланник небосвода?
Узбек иль нет — того не знаю я.
Но знаю точно — будут все народы
Виновны, коль расколется Земля.

И если гибнуть нам, от бед седея,
Ты, Шамбала, пошли нам свет любви.
Пошли, молю, спасителя на Землю
Иль забери нас в небеса свои.

ПРИТЧА

Была заря Земли. Был Он с прекрасной Девой.
И Он дарил цветы, склоняясь перед ней.
И чистота двух душ ясна была, как небо.
От света их любви стал дикий мир светлей.

Явившись в этот мир, они вспахали землю,
на борозды её роняя пот вдвоём.
И зацвела садов спасительная зелень
во всех краях земных, где мы теперь живём.

Любовь — она не грех. И образ её светел.
Любовь, она всегда — грядущего пролог.
А не было б её, то не было б на свете
ни нас, ни певчих струн, ни даже этих строк.

Когда ж он уходил с рассветом на охоту,
А Дева целый день, грустя, его ждала,
вдруг стал к жилищу их подкрадываться кто-то,
и на лице его лежала злая мгла.

Однажды он пришёл — Шайтан — небес изгнанник,
сказал, в глазах своих играя боль и грусть:
— Возьми дитя моё, прошу о состраданье.
Побереги его, пока я не вернусь.

Не ведал он родства, но отпрыска имел.
Он Деву умолял, чтоб оказала милость.
Хваля Её красу, он так польстить сумел
и так Её воспел, что Дева согласилась.

А к вечеру, когда, охотой утомлённый,
с добычей Он пришёл, желая есть и пить,
то. замерев на миг, увидел шайтанёнка.
—Шайтан здесь был!— вскричал. И Деву стал корить:

—Он за дела свои с небес всевышних свергнут.
Власть над людьми теперь себе решил он взять.
Кому ты помогла? Ты приютила скверну.
Чтоб он остался здесь—такому не бывать.

Умолк Он и связал шайтана молодого
и в бездне волн морских, чтоб сгинула беда,
Он утопил его и долго мыл ладони
и думал, что от зла избавлен навсегда.

Когда ж опять рассвет на землю очи поднял,
отправился он вновь охотиться в лесах.
Но отпылал рассвет. И вот уж солнце полдня
сияет, жизнь даря плодам в земных садах.

И Дева замерла, любуясь этим чудом.
Но в этот миг опять—весь ангел из себя —
Пред Девою Шайтан возник из ниоткуда,
и ореол цветов Шайтана осенял.

Он Ей читал стихи светло и поднебесно,
хваля Её добро, хваля Её красу.
Он так стихи читал, что умолкали песни
всех птиц, что в небесах застыли на весу.

Но вот Шайтан утих. Потом взглянул с мольбою:
- Вот жемчуг. В море он лежал на самом дне.
Прими его, как дар моей любви и боли.
Лишь ты одна в беде помочь сумеешь мне.

Я знаю мглу глубин. Я знаю звёзд движенье.
И я ещё не раз вам в жизни пригожусь.
За сыном пригляди. Поверь, что к завершенью
дела мои близки. Я скоро возвращусь.

И вмиг исчез Шайтан, улыбку не скрывая.
И Дева замерла, как впала в забытьё,
не понимая, что её околдовало
и что смириться с ним заставило её.

А Он, таща телка, с охоты возвратился.
Шайтанчика узрев, Он в ярость впал и гнев.
Охотник в этот раз не к морю обратился,
а заживо спалил исчадье зла в огне.

Спокойно, наконец, спалось Ему и Деве.
Шайтанова дитя на свете больше нет.
И ночь была светла. И звезды плыли в небе.
Но снова, как всегда, их пробудил рассвет.

Вновь из лачуги Он выходит дню навстречу.
Всё в жизни хорошо. И солнце шлёт лучи.
И чистая душа пребудет чистой вечно.
Но кто по крыше там копытцами стучит?

Глядь - шайтанёнок жив. Да что ж это такое?!
И вновь огонь сверкнул в Его мужских очах.
-Ну что ж, - решает Он,- Пойдешь ты на жаркое
И стал сооружать спасительный очаг.

... Всю ночь у очага светились две лучины.
А утром сам Шайтан явился в гости к ним.
— Охотничек, скажи, жаркое не горчило?
Под очагом своим ты чуял серный дым?

Ты полагал, что мне не будет продолженья?
Что буду я всегда меж небом и землёй?
Я завершил свой труд. Прекрасно завершенье.
Теперь, как ни живи, ты - продолжатель мой.

Теперь уже и мне не грех повеселиться.
Смешав добро со злом, не скрою, что я рад.
Отныне навсегда душе твоей, двоиться.
И адовы огни в крови твоей горят.

... Века идут, века. Смеёмся, плачем, дышим.
Я жить хочу, в себе лишь ангела храня.
Но глянув в зеркало, я вдруг шайтана вижу.
Так кто же я, Аллах? Аллах мой, кто же я?

Переводы с узбекского Наума Гребнева и Александра Файнберга

ЛЮДИ

И сходятся, и расстаются люди,
А встретятся ли вновь, кто даст зарок?
Пусть запоздавший путник гостем будет,
Смеркается уже, а путь далек.

Гость остается: подождет дорога.
Дает хозяин пить ему и есть.
Не всякий раз еды бывает много,
Но каждый раз все то, что в доме есть.

Хозяин гостю изливает душу,
И гостю тоже есть что рассказать.
Не надоест им говорить и слушать,
И замолкать, и начинать опять.

Речь сладкая течет и чай не жидкий,
Но снова ночь, и надо отдохнуть.
А утром сложит гость свои пожитки
И вновь отправится в свой дальний путь.

И друг у друга, чтя обычай свято,
Имен они не спросят, встав чуть свет.
Вновь суждено ль им встретиться когда-то?
Кто знает: может, да, а может, нет.

ОСЕННИЙ ПЕЙЗАЖ

Меня влечет в сады, влечет к природе,
Туда, где от осеннего огня
Уже пылают листья, что походят
На жар, горящий в сердце у меня.

В сады, где паутина, словно тина,
Где меж ветвей блестят ее слои.
А может, это и не паутина,
А мысли бесконечные мои.

Давно уж солнце не сжигает кожу,
А холодно мерцает меж ветвей,
Как будто на любовь оно похоже,
Оставшуюся в юности моей.

В огне грозы иль под горящим кровом
Я ни сегодня не сгорю, ни впредь,
Я возвращусь к тебе живым-здоровым,
Чтобы от взгляда твоего сгореть.

И в бурю, что ломает пароходы,
Не утону, останусь я в живых.
Я возвращусь, пройду огонь и воды,
Чтоб утонуть в пучине глаз твоих.

Ты плакала, ты мой ловила взгляд.
Ты так искала этого свиданья,
А я глядел, как небеса горят,
И думал о величье мирозданья.

Сегодня я один в своем дому,
Ты далека, я сам все смял и спутал.
Что мирозданье мне, что я ему?
Пришла бы ты ко мне хоть на минуту.

ОБЛАКО

Чем было это облако сначала?
Прозрачным озерцом в краю у нас.
Вода о дальних странствиях мечтала,
И белым облаком на небе стала,
И в дальний путь отправилось тотчас.

Что надо делать, облако не знало,
Но за пустыни и за перевалы
Оно легко уплыло наугад.
Поплыло вдаль и вскоре заскучало
И думать стало о пути назад.

А ветры облако куда-то гнали,
И облако заплакало в печали,
И с неба наземь пролилось дождем,
И капли влаги землю напитали
И стали ручейком в краю чужом.

Бежит ручей по незнакомым скатам
И в камни тычется подслеповато
В своем далеком горестном пути.
Он бьется в берега, течет куда-то
И все не может родину найти.

Перевод с узбекского Н. Гребнева

МАТЬ

Сорвется в небе ночном звезда –
К кому-то день не придет уже.
И отзовется чужая беда
Легкой печалью у нас в душе.

Порой мне случается в поздний час
О матери моей вспоминать,
И кажется: небо должно упасть,
Когда умирает мать.

Перевод с узбекского В. Муратханова

Позовет меня дорога –
И уйду, пыля, по ней
Вдаль от нашего порога,
От счастливых наших дней.

Ты, в окно пустого дома
Заглянув, увидишь там:
Кто-то прежде не знакомый
Тихо бродит по коврам.

То присядет, то привстанет,
То на звезды поглядит.
То мечтать о чем-то станет –
Сам с собой заговорит.

Может, ты его окликнешь
Старым именем моим,
А со временем привыкнешь
Разговаривать с чужим.

Утомительно и странно
Наша будет жить любовь,
Как невидимая рана
Нарывая вновь и вновь.

И, на улице встречаясь,
Будем мы обречены
Расставаться не прощаясь
И казниться без вины.

Не вызывай в душе печаль ушедших дней,
Она меня гнетет, как время листопада.
Я стал чужим тебе. И милости твоей,
И даже новых встреч, молю тебя, не надо.

Я радостью теперь и грустью окрылен, –
Все оттого, что одинок на деле.
И лишь судьба моя идет за мной вдогон,
Держа мою любовь, как птицу, на прицеле.

Зависимость моя от времени светла,
Предчувствие трудов – завидная отрада.
Не разжигай того, что сожжено дотла,
И сердца к прежним дням не возвращай, не надо.

Я от иных стерплю хулу и похвалу.
Но ты, что душу мне наполнила страданьем,
Ты больше не ревнуй меня к добру и злу
И запоздалым обойди вниманьем.

И не смотри, молю, с улыбкой на меня,
Не обещай любви. Что было, не вернется.
Так время, нас порой привычкою дразня,
Над слабостью людской презрительно смеется.

Ветра осенние завыли в тишине,
Воспоминанья им отозвались.
Приди, моя любимая, ко мне,
Как паутинка осени, спустись.

Пойдем с тобой в прохладу и туман
За призрачным лучом ночной звезды,
Пусть ближний дождь и ветер дальних стран
Сотрут с тропинок наших ног следы.

За нами листья желтые летят,
Пытаются глушить шаги твои,
И нам сады так нежно шелестят,
Как тени, что вздыхают о любви,

Безбрежный мир нам нынче добрый друг,
Печаль и радость с нами заодно,
И осень ровно так горит вокруг,
Как сердце, что навеки влюблено.

ПРОЩАЙ

Прощай – печальный отзвук страсти.
Прощай, газель. Нельзя догнать,
Нельзя вернуть. Не в нашей власти
Жизнь повернуть к согласью, вспять.

Где ты теперь? Какая крыша
Тебе дарит свое тепло?
Твой голос ныне я не слышу.
Мне горько, больно, тяжело,

Что жил всегда легко и просто,
Что многим душу поверял.
Нашел тебя я слишком поздно,
Но слишком рано потерял.

За то, что причинил страданье
Своей любимой и себе,
Дается песня в наказанье
И горя долгий след в судьбе.

Прощай, напевный отзвук страсти,
И ты, газель. Моя вина.
Я над твоей судьбой не властен,
Моя же горечи полна.

Где ты теперь? И с кем? Не знаю.
Кому ты счастье принесла?
Все чаще ныне вспоминаю,
Какой ты ласковой была.

ОСЕНЬ В УЗБЕКИСТАНЕ

Пойдем в поля осенние Отчизны!
Пойдем туда, где чистая заря,
Где тишина, и от избытка жизни
Устало дышит милая земля.

Пойдем со мной туда, где ждет роса
Босые ноги смуглого подростка,
А в полдень свищет белая лоза
И мед стекает в чашечку из воска.

Пойдем туда, где сад и листопад,
И легкий звон, и слабое мерцанье,
И труженицы просветленный взгляд,
И труженика доброе молчанье.

Вот горы те и тот счастливый край,
Который снился Навои седому,
Когда печальный крик вороньих стай
Перелетал от дома к дому.

Их было двое – осень и поэт.
Здесь говорил с ним карагач скрипучий,
А по лицу его клубились тучи
И пробегал прозрений вечный свет.

Смотри, как быстро вертится земля!
Как медленно добро на ней творится…
Пойдем туда, где тихая заря
И солнце в горы хлебные садится.

Перевод с узбекского А. Преловского

ЛАНЬ

Меж синих гор твои владенья,
Ты – красота, ты – загляденье,
Но что лежит на сердце тенью?
Иль ты, как я, влюбилась, лань?

Ты средь утесов диких скачешь,
Зачем всегда украдкой плачешь,
Где ты свои печали прячешь, –
Иль ты, как я влюбилась, лань?

В горах себе не ищешь крова,
Похвального не жаждешь слова,
Скитаешься бесцельно снова, –
Иль ты, как я влюбилась, лань?

Довольно плакать, брось тревогу,
Поставь на камень гордо ногу
И солнце проводи в дорогу!
Иль ты, как я влюбилась, лань?

В весенний день – осеннее ненастье.
И зябко мне, как будто ночь пришла.
Сирень вот-вот накликает несчастье.
Душа печальна. Дума тяжела.

Настанет ночь. Среди листочков ранних
Лучи далеких звезд бредут ко мне,
И зыбко утомленное сознанье,
Как трепет звезд в холодной вышине.

И гнутся кроны тополей, Как будто
Копье батыра, павшего в бою.
В мельканье теней различаю смутно
Сны девушки одной, А сам не сплю.

Вокруг меня молчание чужое.
И ни одна строка на ум нейдет,
Но изменить не в силах ничего я,
Когда весною осень настает…

ТЫ ПО ВЕСНЕ НЕ ЗАСКУЧАЛА?

В цветущий сад забрел сначала,
Потом в степи искал следы…
Не от твоих ли щечек ало
Повсюду вспыхнули цветы?
Нигде не встретилась мне ты.
Ты по весне не заскучала?

От горьких мыслей отвлекала
Гор отдаленных вышина.
Потом ты снова возникала,
И вновь я видел – Не она…
Мы одиноки – я, весна.
Ты по весне не заскучала?

Победно песнь одна звучала
В шиповнике, а между скал
Летела лань. Вода журчала,
Поток стремительный сверкал,
Но взгляд мой лишь тебя искал.
Ты по весне не заскучала?

Я звал, но ты не отвечала.
Грущу наедине с весной,
Дарю цветы кому попало –
А я их нес тебе одной.
Ну почему ты не со мной!
Ты по весне не заскучала?

РАСКРОЙ ОБЪЯТЬЯ!

Я, запыхавшись, трогаю тюльпаны,
Сияющие первенцы весны.
Три месяца я шел к вам неустанно –
И снова гор подножья зелены.

Моей душе осенний лист дороже,
Чем юные, веселые цветы,
Но бабочка мелькнет – И это все же
Куда прекрасней зимней красоты!

И вздрагивают скалы подо льдами,
И небо в сетке дождика светло.
Гуляет ветер древними садами,
Седая почва пухнет тяжело.

Я всюду пролетал как дуновенье,
Огонь тюльпанов на снегу зажег,
Как нищий, ставший шахом на мгновенье,
Считал, что слишком краток жизни срок.

Открой объятья, милая, тюльпанам.
И не грусти, коль станут увядать,
Коль миг весны не будет нам желанным –
И осень нас не станет уважать.

ЛЕС

Осенний лес, безлюдный, пожелтевший,
Тебя пронзают ветры, холодны.
Но редкие листочки безмятежно
Насвистывают песенку весны.
За ельником поет негромко птица,
А впереди, печально-далека,
Так, что не видно, как вода струится –
Лежит огромной лентою река.

В объятьях леса – волшебство и тайна,
Здесь все воспоминания со мной.
Куда бы я ни бросил взгляд случайно,
Прекрасен ты, осенний лес сплошной.
В твоих объятьях каждый миг – желанный,
Я наслаждаюсь красотой твоей.
Я приколю на локон твой шафранный
Фиалку из родных моих степей.

ОРЕЛ

Орел среди высот не гость –
Хозяин, царственная птица,
Откинет облачных волос
Седую прядь и вдаль стремится.

Летит он к острым граням скал,
Но почему с такою страстью,
Что даже ветер перестал
Дуть над ущельем черной пастью?

Достиг скалы. Сложил крыла
И огляделся, не мигая.
И вновь летит. Манит орла
Вершина горная, другая.

Природа, не пойму досель,
Зачем дала такие крылья
Орлу, забыв назначить цель,
Чтоб увенчать его усилья?

ОТЦЫ, КАЧАЕТСЯ СЕЙ МИР

Отцы нам повторяют – век таков,
Что слишком быстро подрастают дети:
«Цените, молодые, стариков!
Не вечны старики на белом свете!»

Отцы, сей мир качается! Хоть вам
Все видится в ином, спокойном свете.
Внимательнее будьте к сыновьям:
Быть может, на земле не вечны дети.

Перевод с узбекского О. Дмитриева

Прощай, прощай –
Во мне твое прощание.
Прощай, ведь ты ушла, невинная газель.
Где ты теперь, в каком ты мирозданье,
Чья пред тобою распахнулась дверь?

Тебя я поздно встретил – рано потерял,
Кляни, достоин я твоих проклятий.
В сердцах чужих людей любовь к себе снискал,
Но сам не оценил твоих объятий.

О, как запутан мир души людской,
Как бесконечны драмы и страдания.
На сей раз сам я стал всему виной,
Ужель дана мне песня в наказание?

Прощай, прощай – во мне твое прощание,
Прощай, ведь ты ушла, невинная газель.
Где и в каком ты скрылась мирозданье,
Чьей верной спутницей ты нареклась теперь?

Смогло ли счастье отыскать тебя,
Кто нынче сердцу твоему стал дорог,
По ком тоскуешь в этот день, грустя,
Души моей истерзанной осколок?!

Осенние ветры повеяли снова,
Тревожа уснувшие грезы мои.
Как нить паутины, скользящей безмолвно,
Приди, дорогая, мой ангел, приди.

Мы будем бродить в предвечернем тумане,
Нам звезды озябшие будут мерцать.
Пусть ветер-бродяга и дождь неустанный
За нами следы наши будут смывать.

Увядшие листья в садах опадают,
Их шелест пускай не студит твою кровь.
Они только тени, а тени не знают,
Сколь велика и бессмертна любовь.

Не сетуя, молча, без слов сожаленья,
На мир беспредельный мы будем смотреть.
А осень, как чье-то сгоревшее сердце,
Вокруг продолжает задумчиво тлеть...

Прошу, те дни не вороши с тоской,
Угасшим взором не терзай мне душу.
Я для тебя теперь совсем чужой,
Свиданий мне твоих теперь не нужно.

Порой печалясь, радуясь порой,
Я жил своей любовью окрыленный.
Не знаю я, когда, и в миг какой
Ловец исполнил замысел свой черный.

В его руках теперь судьба моя,
А в сердце боль прекрасного страдания.
Те дни не вороши, прошу тебя,
Прошу, не мучь меня воспоминанием.

Пусть трогает печаль моя других,
Лишь ты не огорчайся вместе с ними.
Лишь ты не возноси мой скромный стих,
Лишь ты не защищай поэта имя.

Волнуясь, мне навстречу не спеши,
Лишь ты не будь приветлива со мною.
Увы, все чувства нежные твои
Мне кажутся теперь насмешкой злою...

В разгар весны осеннее дыханье,
Ночная свежесть сердце холодит.
Зачем напев свирели так печален,
Зачем душа так ноет и болит?

Скользящий луч звезды заледеневшей
Меж листьев сада тянется блестя.
Я не пойму душой оцепеневшей,
Какая память мучает меня?

Как воины в минуту пораженья,
Уныло смотрят кроны тополей.
И девушки усталой сновиденья,
Бессильные, витают средь теней.

Вокруг меня гнетущее молчание,
Не в силах я унять свою тоску.
В разгар весны осеннее дыхание,
Я ничего поделать не могу.

ПОСЛАНИЕ

Я посвящал тебе свои газели
И пел ночами для тебя одной.
Увы, теперь те годы пролетели,
Теперь тобой любуется другой.

Слыхал я, иногда в саду осеннем,
Уединяясь, любишь ты гулять.
И повторяешь грустные газели,
Листая пожелтевшую тетрадь.

И я гляжу порою на дорогу,
Встречая грудью солнечный рассвет,
И память о тебе дает подмогу,
И память о тебе хранит от бед.

Но от разлуки некуда деваться,
Лишь вечное терпенье наш удел.
И продолжает ветхий мир смеяться
Над всеми, кто в огне любви сгорел.

Зачем жалеть, раскаиваться в чем-то,
Коль в жизни сей потерь не миновать.
Нам остается только притерпеться,
Нам остается только забывать.

Пройдут года, и молодость растает,
Угаснут силы, и остынет пыл,
И нам тогда достаточно, вздыхая
Промолвить тихо: «Внучек, я любил...».

Переводы Х. Маматовой

ПРОЩАЙ

Теперь — прощай...
Душа моя душна,
как комната, набитая прощаньем,
как душный дом, откуда ты ушла
с дымком тоски над сникшими плечами.
Где нынче ты? Куда исчез твой след?.
Кто от меня так скрыл его усердно?
Мой час истек, когда с коня я слез,
а ты ушла,
испуганная серна...
Пронзай меня раскаянья ножом,
надеждою, которой не потрафил.
Тебя, увы, так поздно я нашел,
тебя, увы, так рано я утратил.
Кляни мои напрасные слова,
что музыку в чужие звали души,
а ты была, как музыка, сама —
как музыка, а я ее не Слушал.
Как мстит судьба за нашу слепоту,
как явственно зовет ее к ответу:
теперь тебя так ясно вижу — ту, уже на свете нету.
Прости!
Прощай...
Душа моя душна,
как стихший дом, что пуст немилосердно»
как путь пустой, которым ты ушла,
безвинная испуганная серна.
И кто твой след потерянный нашел,
твой дом воздвиг,
судьбою данный зодчий,
где нынче ты — отчаянным ножом
моей души отрезанный кусочек?..

НОЧЬ

Бьет листву осторожная дрожь.
Так заплаканы черные стекла,
точно впрямь этот горестный дождь
чья-то прихоть из ночи исторгла.
Так напуганы толпы теней,
точно вправду
над сбившимся стадом
кто-то высится, ночи темней,
кто-то бродит
за спугнутым садом.
Нет в округе ни света, ни сна.
Все в плену этой тягостной ночи.
И стоят за окном, у окна,
чьи-то черные, зрячие очи.
Так и ловят движенье и жест,
так и ждут —
словно где-нибудь в детстве!
Что за чушь, надо лампу зажечь,
надо встать,
надо в окна вглядеться...
Блещет дождь в неподвижных лучах,
в раме ветка, как палец, застряла.
Не по крыше — по коже стучат
барабанные палочки страха.
Кто ты, черный бродяга ночей,
привидение с черною раной?
За душой — за моей или чьей? —
ты пришел,
что таишься за рамой?
Что за чушь,
что за ночь,
что за дрожь!
Из бессонниц, бессчетных на свете,
лишь в мою почему-то и вхож
этот бредящий призраком ветер!..
Гнется тополя толстый скелет,
и не чудится мне — ни вот столько:
я отчетливый слышу ответ,
пронзающий мокрые стекла:
—    О позволь, о впусти меня в дом,
я ворваться насильно не смею.
Я пронизан холодным дождем,
я безжалостным ветром осмеян.
Я сгораю на белых кострах,
я пирую над брошенным брашном...
О, впусти меня, слышишь!?
Я — страх,
убежавший из сердца бесстрашных...

СЛУШАЯ «МУНОДЖАТ»

Ах, скажи мне, о чем зарыдала
эта музыка в жадной тиши?
Этот плачущий голос рубаба —
что он хочет от бедной души?

Столько стонов столетья скопили,
столько горя под кровом земли —
так па что ему слезы скупые,
безымянные слезы мои?

Так он ждет их, так просит упрямо,
словно где-то меж стонущих струн
неоплаканный призрак Хайяма
коченеет на вечном ветру.

Или все, что душа отстрадала,
все былые невзгоды свои,
всю немую тоску Астрабада
возвещает векам Навои...

Сколько муки!
До крови, до боли
истерзал меня поздний закат.
Ах, оставь свои струны, довольно,
не терзай мою грудь, музыкант!

Если правда, что было так плохо,
как твердит этой музыки плач,
значит, мир нам не люлька, а плаха!
И природа — не мать, а палач...

Как рыдает напев! Как стремится
прозвучать
чей-то горестный век!..
...Если музыка так им томится —
как же прожил его человек?

РОДНОМУ ЯЗЫКУ

Неизменен язык соловьиной любви,
по-над рощей звучащий ночною.
В сотни,
в тысячи слов низведенный людьми —
оп самим остается собою.

И, вот так же своим постоянством горда,
век за веком, в тупом увлеченья,
попугая услужливая гортань
повторяет чужие реченья.

О язык мой родной!
В нераденьи своем
как мы мало тебя постигаем...
Но пока ты со мной —
я пою соловьем.
А уйдешь — закричу попугаем!

ЗОЛОТАЯ РЫБКА

Едва от рожденья — попала она
в тот грязный, заиленный хауз,
и крошки ловила, и илом со дна
играла,
и в нем задыхалась.

И все, что па свете ей видеть пришлось —
лишь хауз, да палые листья
разросшихся талов,
да небо, насквозь
прошитое веткою лысой.

Лишь хауз заброшенный с грязной водой
с листвой полусгнившей
да илом...
И горько, что рыбке моей золотой
вот это —
и кажется миром.

КРЫЛЬЯ

Нам не даны, как птицам, два крыла —
божественная, трепетная двойня.
Лишь воля, чтобы все превозмогла.
Лишь мужество. И этого довольно.

А гордый дух не вложен в птичью плоть.
Им этой главной тайны не раскрыли.
Они, чуть что, летяг в испуге прочь,
раскрыв свои божественные крылья.

ЛЮДИ

«Помедли, путник! Не спеши во тьму.
Войди — кошму
пошире мы расстелим
и все, что есть на сердце и в дому,
как водится, по-братски мы разделим».
Ночь на дворе, дорога далека,
и гость войдет, останется в ауле.
Сидят вдвоем, молчат у очага
и ворошат полууснувший улей.
Гость задремал. Хозяин тихо лег.
Еще заря виска не разбивала —
«Спасибо, брат!»
«Останься!»
«Путь далек
пора идти!»
И все. Как не бывало.
Ни имени, ни долгого следа.
Лишь временем расставленные вехи.
Глядишь, еще и встретятся когда.
А может, и не встретятся вовеки.

Перевод с узбекского Александра Наумова

УЗБЕКИСТАН

Мой край родной, я о тебе пою,
Ты для меня — вовеки несравненный!
Поэты славят родину свою,
И голос их звучит во всей вселенной.
Летят их песни в дальние края
На серебристых крыльях неустанно,
А мой прекрасный край — земля моя,
Вся она — быль неспетого дастана!
Но немощно перо мое, друзья, —
Узбекистан мой, Родина моя!

По райским не скучаю я садам
И не томлюсь по неземному чуду,
Я выдумкам увлечь себя не дам
И россказни пером плести не буду.
Твоей весны алеющим полям
Была хвала пропета Алимджаном,
О славе твоей цел Гафур Гулям,
И в целом мире ей звучать дастаном!
Славна в веках история твоя,
Узбекистан мой, Родина моя!

Бывала правда попрана в былом,
И любо мне не всё твое былое.
Задумаюсь о давнем веке злом —
О нем не отзовусь я с похвалою.
И в прошлом было время тяжких бед:
Гремел тиран, и кровь лилась багрово,
Полмира сотрясала двести лет
Лихая злоба деспота хромого.
Тот век своим — нет, не признаю я,
Узбекистан мой, Родина моя!

Рассказ о предках — он совсем не прост,
Но в нем начало отдаю я слову
О том, кто высям неба, тайнам звезд
В таблицах дал научную основу.
Но поднял меч убийца-супостат,
И пал мудрец, но стал светилом вечным.
Друзья, не звезды на небе горят, —
То — слезы Улугбека в свете млечном!
Твоей земли велики сыновья,
Узбекистан мой, Родина моя!

Передо мной веков мелькает ряд,
И вижу их я в высях и провалах,
И вихрем поколения летят,
Как будто бег времен и не рождал их,
В Америке еще темны огни,
Колумба еще нежат в колыбели,
Но светоч ясной мысли Беруни
Его ведет по океану к цели.
И в них моя есть доля бытия,
Узбекистан мой, Родина моя!

Немало видел мир владык земных,
Им всем в могилу пролегла дорога,
Но меж поэтов, певших звучный стих,
Всесветных повелителей немного!
Могучий лев уже пять сотен лет
Пленяет мир поэзией прекрасной,
И страны, где Тимур не знал побед,
Каламу Алишера все подвластны.
Весь мир пленен напевом соловья,
Узбекистан мой, Родина моя!

Но есть над всеми предками глава,
Он всех других и выше и любимей,
В великих предках мощь его жива, —
Родной народ, твое я славлю имя!
Ты, голодая, свой последний хлеб
С любовью отдаешь родному сыну,
Ты славу сыновей, груз их судеб
Несешь в веках, не разгибая спину.
Я — твой, народ мой, ты — моя семья,
Узбекистан мой, Родина моя!

Чреда веков шумела над тобой,
Прошли зороастрийство, мусульманство,
И сколько темных сил наперебой
Тебя гнело жестокостью тиранства!
Гнев Чингисхана кровью и огнем
Тебя сметал с земли бесчеловечно,
Но ты помчался сказочным конем
И все преграды одолел навечно.
Тебя, мой конь летящий, славлю я,
Узбекистан мой, Родина моя!

Ты всякое видал в своей судьбе —
Мед счастья пил и жгучий яд печали,
Кто только гневом не грозил тебе,
Какие вражьи силы не терзали!
Подмоги просишь — стоны к небу взвей,
А бой жесток, и нет ответа зовам,
От крови твоих павших сыновей
Горели ночи заревом багровым.
Я с ними пал бы, кровь из ран струя,
Узбекистан мой, Родина моя!

Но светоч солнца мраку не задуть,
И лунный свет не пересилят тени!
Всех угнетенных вывел в дальний путь
Заступник бедняков — великий Ленин.
И меч ты поднял в свой рассветный срок,
И сам себя узнал в луче багряном.
Набиев кровью алою истек,
Чтобы назвался ты Узбекистаном.
Да славятся цветущие края,
Узбекистан мой, Родина моя!

Но в мире не бывает тишины:
И мир и труд врагам земли не милы.
Ворвалась в твой покой под гром войны
Орда фашистов — дикие громилы.
Под Данцигом я, раненый, вставал
На тот рубеж, где пал Сабир Рахимов.
Мой край родной! Отпрянул вражий вал,
В далеких землях от тебя гонимый.
Ты — честь и слава вольного житья,
Узбекистан мой, Родина моя!

Однажды перед зимнею порой
Ко мне в окно украдкой кто-то глянул.
Ты это был, о край дехканский мой,
Пустынен, наг и сер во мгле сурьмяной.
«Смотри, — сказал ты, — хмурятся дожди,
А хлопок еще виден на равнине,
Иди сюда, на помощь мне приди,
Убрать бы нам ею до зимней стыни!
Я жду тебя, грусть по тебе тая». —
Узбекистан мой, Родина моя!

И ты выходишь в дальний свой простор,
Сияешь солнцем ты над Ферганою,
И на белеющих вершинах гор
Палишь костер пастуший под скалою.
Когда лучи рассветные светлы,
Ты, как Айбек, стихи слагаешь щедро,
И волею Хабиба Абдуллы
В пустынях ты разведываешь недра.
Рудник сокровищ, золото жнивья,
Узбекистан мой, Родина моя!

Ты славою, мой край, весь мир пройдешь,
Но где ни ступишь ты землей иною,
Будь сам собою, будь с собою схож —
С любимою навеки стороною!
И, верный сын твой, я всегда с тобой —
Со всей твоею прошлою судьбою,
И счастлив твоей будущей судьбой:
Высоты коммунизма пред тобою!
Свободы, счастья бьющая струя,
Узбекистан мой, Родина моя!

Цвети, не зная осени, мой край,
Цвети, будь вечно молодой летами,
Трудись, расти, борись и побеждай
И дружен будь с собратьями-друзьями.
В чреде веков неколебимо стой.
Как браг в семье народов многоликой,
Вовек да будет светел образ твой —
Ты — сын Советской Родины великой.
И песней светлый край мой славлю я,
Узбекистан мой, Родина моя!

Что ж, прощай...
В сердце горечь утраты,
Ты ушла, моя робкая серна.
Где теперь ты? Пропала куда ты?
Кто хранит, бережет тебя верно?

Поздно найдено — рано потеряно...
Что ж, брани — поделом мне урок.
Всех тому обучавший уверенно,
Сам тебя оценить я не смог.

Нераздельны с людского судьбиною
Потерявшие счет испытания.
Ну а я — с головою повинною, —
Мне и песня дана в наказание!

Что ж, прощай...
В сердце горечь утраты,
Ты ушла, моя робкая серна.
Где теперь ты? Пропала куда ты?
Твое сердце кому нынче верно?

Чье ты счастье? Тебе хорошо ли?
К светлым дням приоткрылась ли дверца?
Или любишь кого-то до боли
Ты,
Моя боль,
Боль верного сердца?

ПЕРВАЯ МОЯ ЛЮБОВЬ

Когда, пройдя весь небосвод, луна за облако зайдет,
И луч Венеры проблеснет, светя с тускнеющих высот,
И душу мне печаль сожмет, и в сердце тишина войдет,
Припоминаешься мне ты, о моя первая любовь,
И о тебе мои мечты, о моя первая любовь.

Минула юность — дни отрад и озорства веселый чад,
Бывал печален я и рад, и прав бывал и виноват,
И ведал с сердцем я разлад, и поступал я невпопад,
По я утратил юный пыл, о моя первая любовь,
И сердцем словно бы застыл, о моя первая любовь.

Кто этот мир понять бы смог? Как тайна, он суров и строг.
Он то просторен и широк, то — словно без дверей чертог!
И всех людей он подстерег, и всех к себе он в плен завлек.
Зачем я этого не знал, о моя первая любовь?
Был беззаботен я и мал, о моя первая любовь!

Кет, радостной мечты порыв во мне еще покуда жив,
Но я не искристо смешлив, не лунной уж красой красив!
Хоть вялой осени разлив во мне еще не так бурлив,
Но все ж, горюя по тебе, о моя первая любовь,
Печаль таю я по тебе, о моя первая любовь.

Путь потерявший человек в любви опору обретет,
В беду попавший человек в любви опору обретет,
Печаль познавший человек в любви опору обретет,
А в ком опору я найду, о моя первая любовь?
Ты вспомнишься — я как в чаду, о моя первая любовь!

О, весь я превратился в слух, — скажи, где отзвук твой затих?
Я ко всему на свете глух, — лишь ты в видениях моих!
Рассветный луч еще не тух, как написал я этот стих, —
Ты — сердца стон и свет в очах, о моя первая любовь,
Ты — мой единственный аллах, о моя первая любовь!

КАНАТОХОДЕЦ

Под небом, прямо возле облаков,
Идет, едва дыша, канатоходец,
Идет как бы по лезвию (каков!) —
Прищурясь, не спеша, канатоходец.

О, не жалейте, зрители, хлопков, —
Смотрите: ловок шаг его упорный.
А мы!.. Иной и зорок и толков,
А не пройдет и по дороге торной!

НАЙ

Он наливался соками земли,
Тугим ветрам раскрыв объятья смело,
Но как-то раз чужие подошли,
Вонзили нож в трепещущее тело.

В живое око врезав щель глазка,
Ему долбили мякоть-сердцевину,
И в срезанное горло тростника
Губами дули — дай, мол, песню выну!

Такой беды не знал он и в мороз,
Когда его полосовала стужа,
И боли он не вытерпел, не снес,
И застонал, горюя и недужа.

А люди шли на стоны тростника
И радовались горестному ладу:
От их же зла рыдавшая тоска
Была им в утешенье и в усладу.

Перевод с узбекского Сергея Иванова

ГОРА АРОФАТ

У подножья священной горы Арофат,
Где сходились земные и звездные дали,
В одеяниях белых свершая обряд,
Книгу жизни несметные толпы листали.

Судный День - что такое? Меня ты спросил.
Я увидел его на пути к Арофату,
И слезою горячей песок оросил,
Сердцем чувствуя истины свет незакатный.

Отрешившись от всякой мирской суеты,
Перед Богом паломники все представали,
И шептали молитвы здесь до темноты,
Очищались и души свои исцеляли.

Шли калеки, и старцы ступали едва,
Вездесущего славя, моля о спасенье.
Дней и прожитых лет осыпалась листва,
Жизнь моя - ты в одно уместилась мгновенье.

И тогда же грядущего Судного Дня
Мне по воле Аллаха картина явилась:
Словно море кипело живого огня ...
Я прошел испытанье - и в том - Его Милость!

В разгар весны осеннее дыханье,
Ночная свежесть сердце холодит.
Зачем напев свирели так печален,
Зачем душа так ноет и болит?

Скользящий луч звезды заледеневшей
Меж листьев сада тянется, блестя.
Я не пойму душой оцепеневшей,
Какая память мучает меня.

Как воины в минуту пораженья,
Понуро смотрят кроны тополей.
И девушки усталой сновиденья
Бессильные витают средь теней.

Вокруг меня гнетущее молчанье,
Не в силах я унять свою тоску.
В разгар весны осеннее дыханье,
И ничего поделать не могу.

Осенние ветры повеяли снова,
Тревожа уснувшие грезы мои.
Как нить паутинки, скользящей безмолвно,
Приди, дорогая, мой ангел, приди.

Мы будем бродить в предвечернем тумане,
Нам звезды озябшие будут мерцать.
Пусть ветер-бродяга и дождь неустанный
За нами следы наши будет смывать.

Не сетуя, молча, без слов сожаленья
На мир беспредельный мы станем смотреть ...
А осень, как будто любви отраженье,
Вокруг продолжает печально гореть.

ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ

Откуда ты знаешь -
Путь звездный, Путь Млечный,
Быть может, мне скажет
О тайне извечной.

Откуда ты знаешь,
Быть может, глаза мне
Без голоса песню
Поют, как сказанья.

Откуда ты знаешь,
Весь мир без границы
Лишь с сердца комочком,
Быть может, сравнится.

Откуда ты знаешь,
Быть может, - кто знает, -
Вдруг кто-то и где-то
Меня вспоминает.

ЛАСТОЧКА

Носит ласточка воду в горящий дом,
Воробей же с соломой спешит к нему.
Может быть, он с пожарами незнаком.
Может, строго судить его ни к чему.

Но на мир обрати внимательный взгляд:
Сколько боли и слез он в себя вместил!
В этом мире все чаще дома горят –
Только ласточки в силах его спасти.

Полмира сын дорогами прошел
И пред отцом стоит он, как проситель:
- Скажите, почему я друга не нашел?
Смолчал родитель…
Вновь сын в края далекие ушел,
И вновь вернулся в отчую обитель:
- Скажите, почему я верной не нашел?
И снова нем родитель…
- Но почему молчите вы в ответ?! -
Изрек души скитальческой носитель…
- К чему искать, чего в помине нет? -
Вздохнул родитель.

стихи не заканчиваются прям до небеса

Цитировать

Поразительно красивые и пронзительные стихи. 

Цитировать

почему они такие длинные и такие не вритм идут

Цитировать

---

Осень - это время, когда люди должны согревать друг друга своими словами, чувствами и губами И тогда никакие холода будут не страшны | Мотиваторы и позитив<

---

Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.

Читать полное произведение

---

Осенние стихи могут быть интересны детям благодаря своей красочности, образности, вдохновляющим эмоциям и возможности развивать в них фантазию и любовь к природе. Осенняя поэзия – это удивительное слияние природы и человеческих эмоций, это падающие листья, теплые шарфы и вечерние прогулки. Осень олицетворяет изменение и переход, что делает её богатым источником вдохновения для творчества.

Осенние стихи могут быть интересны детям благодаря своей красочности, образности, вдохновляющим эмоциям и возможности развивать в них фантазию и любовь к природе. Осенняя поэзия – это удивительное слияние природы и человеческих эмоций, это падающие листья, теплые шарфы и вечерние прогулки. Осень олицетворяет изменение и переход, что делает её богатым источником вдохновения для творчества.

Дождик с самого утра
Льёт как-будто из ведра.
Льётся дождик с высоты
На деревья и кусты.

Дождливо и серо
внутри и снаружи,
а мне хорошо –
я шагаю по лужам!

Вот на ветке лист кленовый.
Нынче он совсем как новый!
Весь румяный, золотой.
Ты куда, листок? Постой!

И среди чуткого молчанья
В купели золотого сна
Душа полна очарованья
И светлых дум она полна.

Осень достала краски,
Ей много покрасить нужно:
Листья – желтым и красным,
Серым – небо и лужи.

Кричит ворона в небе: – Кар-р!
В лесу пожар-р, в лесу пожар-р!
А было просто очень:
В нем поселилась осень!

Все деревья облетели.
Зеленеют только ели.
Днём и ночью дождик льёт,
Грязь и лужи у ворот.

На юг летели птичьи стаи,
страницы осени листали.
Страницы все перелистали...
И белыми страницы стали.

Октябрь окунулся в тень,
Луч солнца туча застилает.
Унылый дождь встречает день,
Вновь осень крылья расправляет.

Льет дождь, холодный, точно лед.
Кружатся листья по полянам.
И гуси длинным караваном
Над лесом держат перелет.

Наша осень, правда, золотая,
Как ее иначе назову?
Листья, помаленьку облетая,
Устилают золотом траву.

Прошла лиса под кустом
И обожгла листву хвостом.
Огонь по веточкам полез
И запылал осенний лес.

Почему к зиме деревья
Раздеваются кругом?
– А деревьям тоже нужно
Раздеваться перед сном!

Прошли дожди.
Заканчивалось лето.
Лес осени сдавался без борьбы.
А из земли с рассвета до рассвета
Выдавливались белые грибы…

Нудный дождь на землю льется,
И поник простор.
Осень вывинтила солнце,
Словно лампочку монтер.

Закружилась листьев стая
И осела у воды.
Это ветер заметает
Желтой осени следы.

Улетели птицы.
Лесу лето
Снится.
Не замерзнет
До весны –
Греют лес зимою
Сны.

Осы к осени желтее,
Полосатее и злее, –
Видно, бабушкин компот
Им покоя не даёт.
И варенье, и повидло
Есть у нас, а им
Обидно.

По алым перьям снегиря
Течет прохлада сентября.
В сухом бору дремота сосен,
Покоем веет от полей...
На юг уходит наша осень,
Держась за нитку
Журавлей.

Дождик, дождик, ты послушай:
Не ходи босой по лужам.
По дорогам бродит осень,
Холода в котомке носит,
Побелеешь – снегом станешь –
До апреля не растаешь.

Стихи про осень на конкурс чтецов

Стихотворения, посвященные осенней поре, неизменно звучат на школьных уроках и конкурсах чтецов. Представленная на сайте осенняя поэзия описывает эмоции, которые приносит с собой золотая пора, передает аудитории волшебство и гармонию осенних дней.

Для детей красивые осенние стихи – это вдохновение и подарок близким, яркие впечатления и забавные истории. Эти стихи наполняют залы теплом, искренностью и чарующей атмосферой, отражая красоту и мелодию этого удивительного времени года.

Тучка по небу ходила,
Дождик в сумочке носила.
Был тот дождик озорник,
Непоседа и шутник.
Не спрося ушёл с небес.
То-то радовался лес!

В октябре, в октябре
Частый дождик на дворе.
На лугах мертва трава,
Замолчал кузнечик.
Заготовлены дрова
На зиму для печек.

Дождик, дождик, водолей,
Лей из тучки веселей!
Лей позвонче и почаще,
Лей по полю и по чаще!
Заждались твоей водички
И опята, и лисички.

Осенний лес готовится ко сну.
Гоняет ветер желтую листву.
Рябина красная, как огонек горит.
Осина вся от холода дрожит.
В лесу осеннем много треска,
И дождик моет все до блеска.

Осень. По утрам морозы.
В рощах жёлтых листопад.
Листья около берёзы
Золотым ковром лежат.
В лужах лёд прозрачно-синий.
На листочках белый иней.

Всё быстрее облетают клёны,
Всё темнее низкий свод небес.
Всё виднее, как пустеют кроны,
Всё слышнее, как немеет лес,
И всё чаще прячется во мгле
Солнце, охладевшее к земле...

Дождик льёт как из ведра,
Видно, на небе дыра…
Что ты, ёж, сидишь без толку?
Доставай скорей иголку,
По тропинке в горку топай,
Дырку на небе заштопай.

Утром небо было хмурым,
И казалось все понурым.
Осень очень любит плакать,
Дождиком на землю капать.
Любит листьями шуршать,
И с деревьев их срывать.

На деревьях листьев мало.
На земле – невпроворот.
Из лоскутьев одеяло
На прощанье осень шьёт.

В октябре
худеет
лес –
лишний
сбрасывает вес.

Пожелтели клены вдруг.
Птицы двинулись на юг.
Листья стали рваться вслед.
Сорвались –
а крыльев нет.

Беззвучье, бесптичье – затишье,
И только, как лапки мышат,
Мельчайшие капли чуть слышно
По листьям опавшим шуршат.

Вьётся в воздухе листва,
В жёлтых листьях вся Москва.
У окошка мы сидим
И глядим наружу.
Шепчут листья: – Улетим! –
И ныряют в лужу.

Все быстрее облетают клены,
Все темнее низкий свод небес,
Все виднее, как пустеют кроны,
Все слышнее, как немеет лес...
И все чаще прячется во мгле
Солнце, охладевшее к земле.

В лесу заметней стала елка,
Он прибран засветло и пуст.
И оголенный, как метелка,
Забитый грязью у проселка,
Обдутый изморозью золкой,
Дрожит, свистит лозовый куст.

Смолкли птицы. Выйдя из криницы,
Грач помчался за грачихой чёрной...
У лесной опушки, между ветками,
Словно в клубе между табуретками,
Стало пусто, сорно и просторно.

Утром мы во двор идём,
Листья сыплются дождём,
Под ногами шелестят,
И летят, летят, летят.

Чтоб их не сожгли,
Не собрали в мешки,
Спешат они к лужам,
Задрав черешки!

Золотистых листьев стаю
Ветер быстро гонит вдаль.
Я один листок поймаю –
И повешу, как медаль!

Ясным утром сентября
Хлеб молотят села,
Мчатся птицы за моря,
И открылась школа.

Все деревья засыпают,
С веток листья осыпают.
Только ель не осыпается –
Ей никак не засыпается.
Страх покоя не даёт:
Не проспать бы Новый год!

Падают листики,
Кружится осень,
Капают слёзки дождя.
Жёлтые листики
Ветер уносит
В снежную даль декабря.

Ходит осень в нашем парке,
Дарит осень всем подарки:
Фартук розовый – осинке,
Бусы красные – рябинке,
Зонтик жёлтый – тополям,
Фрукты осень дарит нам.

Плакали ночью желтые клены.
Вспомнили клены, как были зелены...
С желтой березы тоже капало.
Значит, береза тоже плакала...

Вяжет сети паучок,
Гонит тучи ветер.
Загрустил бурундучок
О прошедшем лете.

Пусто в домике стрижа –
Улетел, бедовый.
И как зонтик у ежа
Жёлтый лист кленовый.

В небесах высоких тает
Одинокий тонкий луч,
Улетают птичьи стаи,
Прилетают стаи туч.

В инее ложбина,
В огоньках рябина.
Дятел клювом бьёт –
Зиму в гости ждёт.

Стихи про осень русских поэтов

Великие русские писатели-классики находили в осени вдохновение для своих произведений. Она становилась символом изменений, меланхолии и яркой красоты природы. Строки А. Пушкина, М. Лермонтова, Ф. Тютчева , И. Бунина, К. Бальмонта про осень, ее тайны, красочные пейзажи, дыхание ветра в листьях и пение птиц, готовящихся к дальним путешествиям, входят в школьную программу и являются частью литературного наследия.

Заглянула осень в сад –
Птицы улетели.
За окном с утра шуршат
Жёлтые метели.
Под ногами первый лёд
Крошится, ломается.
Воробей в саду вздохнёт,
А запеть –
Стесняется.

Солнышко усталое,
Скупо греешь ты!
Желтые да алые
Кружатся листы.

В шелесте да в шорохе
Наш осенний сад.
На дорожках ворохи
Пестрые лежат.

Жито убрано, скошено сено,
Отошли и страда и жара.
Утопая в листве по колено,
Снова осень стоит у двора.

Золотистые копны соломы
На токах на колхозных лежат.
И ребята дорогой знакомой
На занятия в школу спешат.

Под кустом свернулся ёжик
Мокрый и колючий.
И косит над лесом дождик,
Разгоняя тучи.

В листья красные одетый
Улыбается пенёк.
Простоял сухой всё лето,
А теперь насквозь промок.

Когда сквозная паутина
Разносит нити ясных дней
И под окном у селянина
Далекий благовест слышней,
Мы не грустим, пугаясь снова
Дыханья близкого зимы,
А голос лета прожитого
Яснее понимаем мы.

Если на деревьях
Листья пожелтели,
Если в край далекий
Птицы улетели,
Если небо хмурое,
Если дождик льется,
Это время года
Осенью зовется.

Следом за летом
Осень идёт.
Жёлтые песни
Ей ветер поёт,
Красную под ноги
Стелет листву,
Белой снежинкой
Летит в синеву.

Белый день недолог.
Вечера длинней.
Крики перепелок
Реже и грустней,
Осень невидимкой
На землю сошла,
Сизо-серой дымкой
Небо облекла…

Листья солнцем наливались.
Листья солнцем пропитались.
Налились, отяжелели,
Потекли и полетели,
Зашуршали по кустам,
Поскакали по сучкам.
Ветер золото кружит,
Золотым дождем шумит!

Между ёлок, между сосен
Осторожно бродит осень.
Осень – рыжая лиса –
Красит в рыжий цвет леса.
Но зелёного убора
Не раскрасить ей у бора.
Для лисы остры и колки
Леса хвойного иголки.

Над бурой нивой конопли
Летят лениво журавли,
Летят, перекликаются,
На все глядят, прощаются –
С елками зелеными,
С березками и кленами.
С долинами, озерами,
С родимыми просторами.

Протрубил тревожно лось:
Лето было – кон-чи-лось.
И сигнал лесной тревоги
Раскатился вдоль дороги.
К облакам взлетел он ветром,
Пробежал по тропкам лисьим
И с деревьев жёлтым эхом
Уронила осень листья.

Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса –
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.

Где тихий, тихий пруд, где тихая беседка,
Где сам с собой паук беседовал нередко,
И тихо короеды вели свои беседы.
И слушал жук лесной и шевелил усами,
Теперь там дождь косой беседует часами,
Кленовый желтый лист с березовым сошлись,
Сошлись туда беседовать, на холода посетовать.

Осень – любимая мною пора!
Осень – и красок ярких игра!
Красиво листва в хороводе кружится,
На землю ковром она пёстрым ложится
Приятно пройтись по такому ковру,
Листочки шуршат под ногами.
Я сейчас их в осенний венок соберу,
Венок в жёлто-розовой гамме.
Осень – любимая мною пора!
Но жаль, недолго продлится она!

Осенние листья по ветру кружат,
Осенние листья в тревоге вопят:
«Всё гибнет, всё гибнет! Ты черен и гол,
О лес наш родимый, конец твой пришел!»

Не слышит тревоги их царственный лес.
Под темной лазурью суровых небес
Его спеленали могучие сны,
И зреет в нем сила для новой весны.

Помедли, осень, не спеши
Разматывать свои дожди,
Свои туманы расстилать
на зыбкую речную гладь.
Помедли, осень, покажи
Мне желтых листьев виражи,
Дай убедиться, не спеша,
Как тишина твоя свежа
И как бездонна неба синь
Над жарким пламенем осин…

Я вышел в сад,
В осенний сад,
На ветках
Яблоки висят,
Качаясь на ветру.
Я в руки
Яблоки беру
Весёлые, как лето,
Закаты – на одном боку,
А на другом – рассветы.

Утром мы во двор идем –
Листья сыплются дождём,
Под ногами шелестят
И летят… летят… летят…
Пролетают паутинки
С паучками в серединке,
И высоко от земли
Пролетели журавли.
Всё летит! Должно быть, это
Улетает наше лето.

Люблю, когда горят румянцем
Тихи, задумчивы леса.
Звенит, кружась в осеннем танце,
Листвы прощальная краса.

А утром глянешь – первый иней
Уж погасил пожар берез,
И серебро в реке остынет,
И луг седой от белых рос.

Красивые стихи про осень

Красивые стихи об осени — это словесные полотна, на которых художники-поэты изображают удивительные краски и атмосферу этого сезона. Они описывают золотую листву, дождливые улицы, запах осенней земли и тихий шепот ветра. В таких стихах воплощена магия, которая помогает нам увидеть и почувствовать всю красоту и меланхолию осени. Осенняя поэзия переносят нас в мир прекрасных лесов, теплых свечей и таинственной дымки.

Дождик третий день подряд,
Но ему я очень рад.
Разговариваю с ним –
Дождик, дождик,
Будь грибным!
Я найду грибы в лесу
И домой их принесу.
Будут все гордиться мной,
Уплетая суп грибной!!

Горюет ясень: – Осень!
Мы листья скоро сбросим!
– Ах, ясень-ясенёк,
Далёко тот денёк!

Ещё ты покрасуйся,
В моё окно посуйся,
Потешь меня, утешь!
Ты так ветвист и свеж!..

Летят, летят дождинки,
Не выйдешь из ворот.
По вымокшей тропинке
Сырой туман ползёт.

У погрустневших сосен
И огненных рябин
Идёт и сеет осень
Душистые грибы!

От дружной ветки отлучённый
Летит листок уединённый,
Куда летит?... «Не знает сам»,
Гроза разбила дуб родимый;
С тех пор, по долам, по полям
По воле случая носимый
Стремлюсь, куда велят ветра,
Туда, где листья все кружатся
И лёгкий розовый листок.

Осенний вечер… Небо ясно,
А роща вся обнажена –
Ищу глазами я напрасно:
Нигде забытого листа
Нет - по песку аллей широких
Все улеглись – и тихо спят,
Как в сердце грустном дней далёких
Безмолвно спит печальный ряд.

Серый день короче ночи,
Холодна в реке вода,
Частый дождик землю мочит,
Свищет ветер в проводах.
Опадают листья в лужи,
Хлеб убрали в закрома,
До прихода зимней стужи
Утепляются дома.

Закружился надо мной
Дождь из листьев озорной.
До чего же он хорош!
Где такой еще найдешь –
Без конца и без начала?
Танцевать под ним я стала,
Мы плясали, как друзья, –
Дождь из листиков и я.

Листья золотые падают, летят,
Листья золотые устилают сад.
Много на дорожках листьев золотых,
Мы букет хороший сделаем из них,
Мы букет поставим посреди стола,
Осень золотая в гости к нам пришла.

Медлительной чредой нисходит день осенний,
Медлительно крутится жёлтый лист,
И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист –
Душа не избежит невидимого тленья.

Так, каждый день стареется она,
И каждый год, как жёлтый лист кружится,
Всё кажется, и помнится, и мнится,
Что осень прошлых лет была не так грустна.

Октябрь уж наступил – уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад – дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,

Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы.

Подари мне осень – капельку дождя,
Где из жёлтых листьев мокрая стезя.
Лес,как в сказке замер, сбрасывая лист,
Между голых веток слышен ветра свист.

Подари мне осень – журавлиный крик,
В лужах на асфальте солнца яркий блик.
Где ручей игривый смыл дороги край,
Проложив из листьев путь в осенний рай.

Осень. Обсыпается весь наш бедный сад,
Листья пожелтевшие по ветру летят;
Лишь вдали красуются, там, на дне долин,
Кисти ярко – красные вянущих рябин.

Весело и горестно сердцу моему,
Молча твои рученьки грею я и жму,
В очи тебе глядючи, молча слезы лью,
Не умею высказать, как тебя люблю.

Падают с ветки жёлтые монетки…
Под ногами целый клад!
Это осень золотая
Дарит листья не считая,
Золотые дарит листья
Вам, и нам,
И всем подряд.

На колючках у ежат
Два горчичника лежат.
Значит, их поставил кто-то,
Только где он, этот доктор?
Лес вздохнул
И листья сбросил…
– Догадался! Это Осень!

Кончается лето,
И солнце не светит,
А прячется где-то.
И дождь-первоклассник,
Робея немножко,
В косую линейку
Линует окошко.

Осень – книжная пора!
Это правда, разве нет?
Чем прохладней во дворах –
Тем милее тёплый свет!
Мысли чуточку мудрее,
Чашка чая – горячее
И роднее мягкий плед!

Если нетy настpоенья,
Если yлица пpомокла,
Дождь pазмазывает слёзы
По асфальтy и по стёклам,
Если дети на пpогyлкy
Hе высовывают носа,
Это значит – потеpяла
Разноцветный зонтик Осень.

– Улетели сегодня стрижи…
– А куда улетели, скажи?
– А туда улетели они,
Где на солнышке греются дни,
Где совсем не бывает зимы.
Но милее им все-таки мы!
И они прилетят по весне
И опять засвистят в вышине.

Утро. Холодно. Осень…
Ветер дует в окно.
Но становится очень
Хорошо и смешно,
Если вдруг выбегает
Наш котенок-малыш
И прыжком настигает
Лист, шуршащий, как мышь.

Осень, осень.
В гости просим!
Осень, осень,
Погости недель восемь:
С обильными хлебами,
С высокими снопами,
С листопадом и дождем,
С перелетным журавлем.

В саду осеннем,
У дорожки,
Осина хлопает
В ладошки.

Вот почему
На той неделе
Ее ладошки
Покраснели.

Опустел скворечник –
Улетели птицы,
Листьям на деревьях
Тоже не сидится.

Целый день сегодня
Всё летят, летят…
Видно, тоже в Африку
Улететь хотят.

Наступила осень,
Пожелтел наш сад.
Листья на берёзе
Золотом горят.

Не слыхать весёлых
Песен соловья.
Улетели птицы
В дальние края.

За осенними тучами где-то
Журавлиный затих разговор.
На дорожки, где бегало лето,
Разноцветный улёгся ковёр.

Воробей загрустил за окошком,
Непривычно притихли дома.
По осенним ковровым дорожкам
Незаметно приходит зима.

Последний лист на ветке голой
Серьгою бронзовой повис
И ждёт, когда зимой суровой
Его сорвёт и бросит вниз.

Упрямый лист, и над тобою
Закон суровый в мире есть:
Что отцвело своей весною,
Тому ещё не раз зацвесть.

Что ни день – то резче ветер
Рвет в лесу листву с ветвей…
Что ни день – то раньше вечер,
А светает все поздней.

Медлит солнышко, как будто
Подниматься силы нет…
Потому и всходит утро над землей
Почти в обед.

С летом год решил проститься,
Помутнела вдруг река,
Дружной стаей стали птицы
Собираться в отпуска.

И чтоб стало всё как в сказке,
Красоту земле даря,
Год разлил на осень краски
Из коробок сентября!

Скинуло кафтан зелёный лето,
Отсвистали жаворонки всласть.
Осень, в шубу жёлтую одета,
По лесам метёлкою прошлась.

Чтоб вошла рачительной хозяйкой
В снежные лесные терема
Щеголиха в белой размахайке –
Русская, румяная зима!

Нельзя нам на свете прожить без чудес,
Они нас повсюду встречают.
Волшебный, осенний и сказочный лес
Нас в гости к себе приглашает.

Закружится ветер под песню дождя,
Листочки нам под ноги бросит.
Такая красивая это пора:
Пришла к нам опять Чудо-Осень.

С персидского, из Ибн-Фета

Осень. Скучно. Ветер воет.
Мелкий дождь по окнам льёт.
Ум тоскует; сердце ноет;
И душа чего-то ждёт.

И в бездейственном покое
Нечем скуку мне отвесть…
Я не знаю: что такое?
Хоть бы книжку мне прочесть!

Листочки танцуют, листочки кружатся
И ярким ковром мне под ноги ложатся.
Как будто ужасно они занятые,
Зелёные, красные и золотые…

Листья кленовые, листья дубовые,
Пурпурные, алые, даже бордовые…
Бросаюсь я листьями вверх наугад –
Я тоже устроить могу листопад!

Осенний лист, подкрашенный кармином,
Ещё он помнит летние деньки…
Но сорван и отправлен в путь недлинный
Порывом ветра. Водами реки
Подхвачен и плывёт, не зная, что там
В туманной мгле готовит поворот –
Захваченный шальным водоворотом
Утонет… Но доверчиво плывет…

Дуб дождя и ветра
Вовсе не боится.
Кто сказал, что дубу
Страшно простудиться?

Ведь до поздней осени
Он стоит зелёный.
Значит, дуб выносливый,
Значит, закалённый.

В лесу осиновом
Дрожат осинки.
Срывает ветер
С осин косынки.

Он на тропинки
Косынки сбросит –
В лесу осиновом
Наступит осень.

Плакали ночью
Желтые клены.
Вспомнили клёны,
Как были зелёны.

С жёлтой берёзы
Тоже капало.
Значит, берёза тоже
Плакала…

Золото» ладонями беру,
Но без грусти с осенью прощаясь.
Разноцветных листьев наберу,
Красотой безмолвной восхищаясь.

В жёлто-красно-золотой венец
Заплету рябиновые кисти.
Наступает осени конец:
Всё летят журавликами листья.

Я оттаиваю, я блаженствую,
Окунаясь в душистый мир чая,
А на улице дождь главенствует,
Листья мокрые в лужи швыряя.

Ветер стонет и бьется в рыданьях,
Кто-то рядом тоскливо вздыхает,
И унылую песню прощания
Осень горестно мне напевает.

Не жаркие, не летние,
Встают из-за реки –
Осенние, последние,
Осенние деньки.

Ещё и солнце радует,
И синий воздух чист.
Но падает и падает
С деревьев мёртвый лист.

Вид поля печальный и голый.
Вид леса уныло-нагой.
На крыше одной – белый голубь,
И карий – на крыше другой.

И море, – и то как-то наго
У гор оголённых грустит.
И суша, и воздух, и влага –
Всё грусть и унынье таит.

Осень! Роща золотая!
Золотая, синяя,
А над рощей пролетает
Стая журавлиная.

Высоко под облаками
Гуси откликаются,
С дальним озером, с полями
Навсегда прощаются.

Цветная осень – вечер года –
Мне улыбается светло.
Но между мною и природой
Возникло тонкое стекло.

Весь этот мир – как на ладони,
Но мне обратно не идти.
Еще я с вами, но в вагоне,
Еще я дома, но в пути.

– Зеленое платье мне не к лицу, –
Воскликнула модница-осень.
– Я перекрашу всю листву,
И будет красиво очень.

Люблю златой и багряный я цвет.
Они украшают осенний рассвет.
Надену красочное платье,
Позолочу осеннее ненастье.

Кружится, кружится
В воздухе листва.
Порыжела, высохла
Сочная трава.

Нити паутины –
Со всех сторон,
У каждого деревца –
Свой телефон.

Бредёт устало осень по бульварам,
Пиная жёлтую опавшую листву.
И ветром ветки в косы заплетая,
Стучит дождём по мокрому стеклу.

Она заглянет и в окно, и в душу.
Опавший лист, как лист календаря,
Опустится к ногам совсем бесшумно,
Как день вчерашний цвета янтаря.

Хмурая, дождливая
Наступила осень,
Всю капустку сняли,
Нечего украсть.

Бедный зайчик прыгает
Возле мокрых сосен,
Страшно в лапы волку
Серому попасть…

Со светом играют здесь тени.
Лазурью горит небосвод.
Березки с напевом осенним
Ведут озорной хоровод.

Идёшь по опушке росистой,
Где травы в одежде простой.
И в ярких рябиновых кистях
Осенний пылает настой.

Будь спокойна, моя деликатная,
Робко любящая и любимая:
Ты ведь осень моя ароматная,
Нежно-грустная, необходимая…

Лишь в тебе нахожу исцеление
Для души моей обезвопросенной
И весною своею осеннею
Приникаю к твоей вешней осени…

Золото, золото сыплет, кружится,
Яркой порошей но землю ложится,
Светит, блестит, ослепляет глаза.
Только в ларец положить нельзя.

Мне и не надо богатства огромного,
Дайте мне этого тихого, скромного
Золота яркого и шуршащего.
Это осеннее – настоящее!

Ходит осень по дорожке,
Промочила в лужах ножки.
Льют дожди, и нет просвета.
Затерялось где-то лето.

Ходит осень, бродит осень.
Ветер с клёна листья сбросил.
Под ногами коврик новый,
Жёлто-розовый – кленовый.

Обожаю это время года!
Праздник золота и багреца.
Синяя щемящая свобода.
Ясность неизбежного конца.

А ведь как металось и хлестало!
Шли дожди, трепали их ветра.
Справилась природа, и настала
Эта драгоценная пора.

Дует, дует ветер,
Дует, задувает,
Жёлтые листочки
С дерева срывает.

И летят листочки,
Кружат по дорожке,
Падают листочки
Прямо нам под ножки.

Растут у дома тёти Нюши
Большие яблоки и груши.
Плодов немало зреет здесь,
И Вите хочется все съесть!

Алёна – Витина сестрёнка,
Калину соберёт в ведёрко.
«Мы с мамой сделали варенье,
Попробуй, Витя, объеденье!»

Конец угарных летних дней.
Висят повсюду паутины.
Средь цветника, у тополей,
Как пятна крови, георгины.

Во всем осенний чуткий сон.
В янтарь оделися осины.
И в стеклах дома, у колонн,
Вечерний свет зажег рубины.

Как неспокоен в сентябре
Величественный лес бывает.
Я раз проснулся на заре,
Смотрел, как золото летает:

Кружатся листья за окном.
На свой последний в жизни праздник
Они зовут, ну а потом
Их собирает первоклассник.

Как хорошо в гостях у осени
Среди березок золотых…
Подольше б золота не сбросили,
Стоял бы лес, багрян и тих.

Почаще б солнышко усталое
Гостило в золотом лесу,
Чтоб защитить от ветра шалого
Лесную позднюю красу.

Осень на опушке краски разводила,
По листве тихонько кистью проводила:
Пожелтел орешник и зарделись клены,
В пурпуре осеннем только дуб зеленый.
Утешает осень:
– Не жалейте лето!
Посмотрите - роща золотом одета!

Падают яблоки
В нашем саду,
Падают звезды,
Я спать не иду.

Бабушка вышла,
Закуталась в шаль:
– Вот и кончается лето.
А жаль…

Миновало лето,
Осень наступила.
На полях и в рощах
Пусто и уныло.

Птички улетели,
Стали дни короче,
Солнышка не видно,
Темны, темны ночи.

У берега несмело
Ложится хрупкий лёд.
Печально туча серая
По дну пруда плывёт.

Суровой дышит осенью
Прозрачная вода.
Деревья листья сбросили,
Встречая холода.

Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
Осень – рыжая кобыла – чешет гривы.
Над речным покровом берегов
Слышен синий лязг ее подков.

Схимник-ветер шагом осторожным
Мнет листву по выступам дорожным
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.

Осенний город чист и свеж –
Дождём умыты тротуары,
Деревья сбросив облик старый,
Спешат сменить фасон одежд.

Ещё морозами не сжаты,
На клумбах поздние цветы,
И вновь горят рябин кусты,
Как-будто заревом объяты!

Пышней, чем в ясный час расцвета,
Аллея пурпуром одета.
И в зыбком золоте ветвей
Еще блистает праздник лета
Волшебной прелестью своей.

И ночь, сходящую в аллею,
Сквозь эту рдяную листву,
Назвать я сумраком не смею,
Но и зарей – не назову!

У осени – характер нестабильный:
То ясный день, то тяжесть облаков,
То синева небес, то дождь обильный,
То тишина, то бешенство ветров.

Печально солнце льёт остатки света
Среди внезапной, зябкой тишины…
Осенняя палитра многоцветна, –
В ней не хватает только белизны.

Снова осень, снова холода,
Лист кружИт и золотом играет,
Жизнь упреком стонет иногда
Когда ветер в трубах завывает.

На закате звездный листопад
Ранит чью-то преданную душу,
Я бреду куда-то наугад
Шорох осени на лавочке послушать.

Уж виноградари прошли с корзинами.
Уж тыквы сняли с огорода.
И первый дым, душистей меда,
У горожан зареял над каминами.

Потоки воздуха осенне-ясные
Смягчают крик отставшей птицы.
В такие дни возможно, мнится,
Простыми средствами создать прекрасное.

Лист осенний
к нам влетел
в окошко –
у него
шершавая ладошка.

Шмякнулся
в ладонь мою:
– Скорей!
Извини, озяб...
Дрожу...
Согрей.

Сыплется с неба листва, кувыркаясь,
С шелестом мягким к земле прикасаясь,
Тихое эхо ушедшего лета,
Шепот ласкающий, солнцем согретый.

Хрупкое чудо поддену ногою,
Стайкой вспорхнет, словно птицы, живою,
И закружится волною шуршащею,
Золото теплое, настоящее.

Осень тихо плачет за окошком,
Хнычет дождиком, от холода дрожит.
Листья ластятся к ногам, как кошка,
И бедняга дуб от сырости скрипит.

А в камине теплятся поленья.
Пусть позлится стылый ветер во дворе,
Раздевая мокрые деревья.
Мне уютно дома в кресле, в октябре.

Сегодня осень в гости заглянула.
Волною грусти листья обняла.
Холодным ливнем зелени коснулась.
Туманом по аллеям проплыла.

Вдали белеет город – умолкает.
Блестит дорога в белых бликах фар.
По стёклам капли медленно сползают
Смывая молчаливый тротуар.

Клен цветной нахлобучил парик.
– Я еще никакой не старик.
Налетел устрашающий шквал –
и парик,
словно тряпку сорвал.
Вихрь
внезапно застыл,
поражен –
в чистом поле
стоит
лысый клен.

В разгаре осень,
но в лесу
не греет
жар осин
осу.
И чтоб согреть
на солнце
спинку,
оса
присела
на осинку.

Ночь побледнела, и месяц садится
За реку красным серпом.
Сонный туман на лугах серебрится,
Черный камыш отсырел и дымится,
Ветер шуршит камышом.

Тишь на деревне. В часовне лампада
Меркнет, устало горя.
В трепетный сумрак озябшего сада
Льется со степи волнами прохлада...
Медленно рдеет заря.

В сентябре, в сентябре
Утром травы в серебре,
Как серебряные блюдца,
Блещут лужи на заре.
Сад, как дом пустой, распахнут.
Воздух яблоками пахнет.
В тишину
Вплетена
Паутинок седина.

На рисунках у Антошки –
Жёлто-красные ладошки.
Это листики в лукошке –
Красно-жёлтый детский сад.

Осень тоже за окошком
Красит листья понемножку.
И танцует по дорожкам
Из ладошек листопад.

Клёны пожелтели,
В небе мало света,
Птицы улетели,
До свиданья, лето.

Дождь с моим окошком
Запоют дуэтом,
Осень на ладошке,
До свиданья, лето.

Листья улетели
Вслед за птичьей стаей.
Я по рыжей осени
День за днём скучаю.

Небо загрустило,
Солнце унывает…
Жаль, что осень тёплой
Долго не бывает!

Листья по ветру летят,
По асфальту шелестят.
Разноцветные такие:
Красно-желто-золотые.
Полетали, а потом
На траву легли ковром:
Ярким, праздничным таким,
Красно-желто-золотым.
По ковру идем,
шуршим...

Осеннее болото
Наряжает кто-то.
Снова платье новое,
С бахромой, зелёное.
А на нём горошины,
Точно бусы брошены.
Алые, блестящие,
Клюковки хрустящие.
Ты с поклоном собирай,
Дарит их родимый край!

Налетел
Свирепый шквал -
Рощу лип
Атаковал!
И метнулись, как цыплята
Листья жёлтые куда-то.
И, раскинув крылья-ветки,
Липы горестно шумят –
Всполошились, как наседки,
Растерявшие цыплят...

В октябре и в ноябре
Каждый зверь в своей норе
Сладко спит и видит сны
В ожидании весны.
Только маленькую Катю
Вынимают из кровати,
Умывают в пять минут,
В садик за руку ведут.
Во дворе еще темно,
Машет бабушка в окно.

Шуршащей вереницей
За солнышком вдогонку
Летят над нами птицы
В далёкую сторонку.

Летят они к зимовке.
А во дворе, на холоде,
Прищепки на верёвке,
Как ласточки на проводе.

Целый день снег с дождем,
Тучи над домами.
Мы гулять не пойдем
Даже под зонтами.

За окном полный мрак,
Ни одного прохожего.
Нет ни кошек, ни собак –
Ничего хорошего.

Поздняя осень
Мрачная очень,
Лужи замерзли,
Птиц не слыхать.

Лисы и лоси
В темные ночи
Смотрят на звезды,
А их не видать.

В сентябре наряд из листьев
Поменяет бор:
Он наденет золотистый,
Праздничный убор.

Листьев жёлтых, листьев красных
Много в эти дни.
Посмотрите, как прекрасно
Выглядят они!

Листва всю землю устилает,
Рыжеют чёрные поля.
И в серых тучах день скучает,
И ветру сдались тополя.

И вдруг, неведомо откуда,
Среди осенней кутерьмы
Зайчишка белоснежным чудом
Несёт в поля клочок зимы.

Облетает калины куст.
Воздух холоден, влажен, чист.
Под ногами опавший лист
Издаёт суховатый хруст.

Лишь вороний надсадный карк,
Да намокших деревьев блеск,
Да струящийся с неба мрак
Наполняют осенний лес.

Осень в озеро глядела:
«Ах! Какая стала я!
Откраснела, отжелтела.
Бледная, усталая.

Видно, на покой пора.
Славно потрудилась!
Где же Зимушка-сестра?
Может, заблудилась?»

Мой зонтик рвется, точно птица,
И вырывается, треща.
Шумит над миром и дымится
Сырая хижина дождя.

И я стою в переплетенье
Прохладных вытянутых тел,
Как будто дождик на мгновенье
Со мною слиться захотел.

Ветер подул,
Листик сорвал.
Дождь покропил,
Травку умыл.

Солнце блестит,
Где туча была,
Клен пожелтел,
Осень пришла.

Я хожу, грущу один:
Осень рядом где-то.
Жёлтым листиком в реке
Утонуло лето.

Я ему бросаю круг –
Свой венок последний.
Только лето не спасти,
Если день – осенний.

Потемнели ветви,
От воды туман.
Гонит тучи ветер
Из холодных стран.

Лето на излёте,
Лес промок насквозь.
Клюкву на болоте
Ищет старый лось.

Обрываются речи влюблённых,
Улетает последний скворец.
Целый день осыпаются с клёнов
Силуэты багровых сердец.

Что ты, осень, наделала с нами!
В красном золоте стынет земля.
Пламя скорби свистит под ногами,
Ворохами листвы шевеля.

Нынче – Праздник урожая!
Мы подарки принимаем.
Груш и яблок спелых горы,
Огурцы и помидоры!

Абрикосы, виноград –
Всё притягивает взгляд!
Здесь и дыню и арбуз
Можно пробовать на вкус!

Осень землю укутала
Жёлтой листвой.
И бегут по дорожке
Весёлые ножки домой.

Всё ближе и ближе,
Всё звонче, всё радостней смех.
Я счастье своё разделю,
Не забуду, на всех!

Утром осень несла молоко.
Не разлить молоко нелегко.
Поскользнулась она и упала –
И туманное утро настало.

Держит небо дома на руках,
А деревья стоят в облаках.
Я же в школу бегу и пугаюсь:
Вдруг в тумане одна потеряюсь!

И вправду осень так прекрасна!
И хризантемы в рост пошли...
Сияют солнышком небесным
Позолотевшие кусты..

Поют и радуются птицы,
Ловя последний теплый луч.
И вот к ногам твоим ложится
Кусочек радуги из туч...

Созрели тыквы в огороде,
Они по весу не легки.
Поднять не может их Володя:
Уж очень тыквы велики!

И вот Володя с братом Сашей
На тачку грузят их вдвоём.
«Мы с тыквой приготовим кашу,
И всех отведать позовём!»

Улетают к югу птицы:
И грачи, и журавли,
Но останутся синицы,
Воробьи и снегири.

И сороки остаются
Не летят с родной земли.
А весной опять вернутся
И грачи, и журавли.

Улетали лебеди
С севера на юг.
Растеряли лебеди
Белый-белый пух.
То ли пух лебяжий
В воздухе блестит,
То ли в окна наши
Первый снег
Летит.

Ульи с пасеки уносят,
На болоте утки крячут,
На рассвете зыбком осень
По лесным тропинкам скачет.

Ей вдогонку вдоль опушки
Лист с ольхи летит,
И рассыпались чернушки,
Как следы копыт.

Я люблю тебя, осень, за красу небывалую,
За нарядные листья и тепло запоздалое,
За страду урожайную, паутину летящую,
За грибы и за дождик, за печаль настоящую,
За лазурную просинь, за седые туманы
И за плавно бегущие облаков караваны.
Я люблю тебя, осень, и, как Пушкин, мечтаю –
Красоту своей области я в стихах воспеваю.

Устало все кругом: устал и цвет небес,
И ветер, и река, и месяц, что родился,
И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,
И желтый тот листок, что наконец свалился.

Лепечет лишь фонтан средь дальней темноты,
О жизни говоря незримой, но знакомой...
О ночь осенняя, как всемогуща ты
Отказом от борьбы и смертною истомой!

Сначала ветер прошумел осиной.
Потом прошла над лесом туч гряда.
Потом дождь кончился. И след лосиный
Наполнила небесная вода.

По самой лучшей из лесных дорожек,
Пофыркивая и наморщив нос,
Ежихе
Осторожный ежик
Четыре капельки на иглах нес.

Наступают холода. Небо помрачнело,
Даже в озере вода будто почернела…
И цветы, что лишь вчера так цвели красиво –
Изменили свой наряд и глядят уныло.

Листья кружат на ветру, землю укрывают,
Завершая жизнь свою, тихо умирают.
Улетели стаи птиц вслед за тёплым летом…
Уже Матушка-Зима ходит рядом где-то.

Ветер жалости не знал –
листья сорванные гнал.
В круговерти листопада
оказались
листья
рядом.
Незаметно
на лету
лист
ладонь пожал
листу.

Осень, осень...
Солнце
В тучах отсырело –
Даже в полдень светит
Тускло и несмело.
Из холодной рощи
В поле, на тропинку,
Выдуло зайчонка –
Первую
Снежинку.

Осень пришла.
На индейцев похожие,
клены вдоль улицы –
сплошь
краснокожие.
Листья цветные
кружат
над столицею.
Под краснокожими –
мы бледнолицые.

Почему не спится ёлкам
С наступленьем осени?
Почему они иголки
На зиму не сбросили?
Им зимою не до сна –
Вдруг заблудится весна!
Снег кружится над землёй,
Тропки занесённые.
Вот и светятся зимой
Огоньки зелёные.

Мы не заметили жука
И рамы зимние закрыли,
А он живой, он жив пока,
Жужжит в окне,
Расправив крылья...
И я зову на помощь маму:
– Там жук живой!
Раскроем раму!

Ветерок, но день хороший.
Клены хлопают в ладоши,
Лист осины веселится,
И краснеет, и вертится,
С желтых прядей у берез
Ветер золото разнес.
Скоро холод, ну и что?
А красиво как зато!

Осень листья рассылает –
Золотую стаю –
Не простые, золотые,
Я листы листаю.

Залетело на крыльцо
Золотое письмецо,
Я сижу, читаю…

Расправив широкие крылья,
Над желтым простором полей
Плывет в небесах эскадрилья
Спешащих на юг журавлей.
Осенний старательный ветер
Листву по дорогам разнес,
И в город вчера на рассвете
Отправлен последний обоз.

– Сколько бурь
Я перенёс!
Жёг меня не раз
Мороз,
Сколько гроз я
Испытал!..
– Что ж ты делал?
– Трепетал...

Листва
устлала
сплошь
аллеи парка –
ступаю
по огню,
но мне
не жарко.

Далеко ещё зима,
Но не для потехи
Тащит белка в закрома
Ягоды, орехи...

Где же взять зимой сластей
Для детей
И для гостей?

Птиц провожают в дорогу леса:
Долгое эхо летит в небеса.

Птиц провожают в дорогу луга:
Выросли травы в большие стога.

Даже вослед им, как будто крылом,
Пугало машет пустым рукавом.

В лесу теперь светлей и тише,
Видна сквозь ветви вышина.
Его вершина, словно крыша,
Огнем осенним сожжена.
Среди стволов туман пушистый,
Как дым клубится на заре,
Слетают листья, словно искры,
И догорают на земле.

Дуют ветры,
Ветры буйные,
Ходят тучи,
Тучи темные.

Не видать в них
Света белого;
Не видать в них
Солнца красного.

Поднялась, шумит
Непогодушка,
Низко бор сырой
Наклоняется.

Ходят, плавают
Тучи по небу.
Ночь осенняя
Черней ворона.

Под кустом свернулся ежик,
Мокрый и колючий.
И косит над лесом дождик,
Разгоняя тучи.
В листья красные одетый,
Улыбается пенек.
Простоял сухой все лето,
А теперь насквозь промок.

Когда я гляжу на летящие листья,
Слетающие на булыжный торец,
Сметаемые – как художника кистью,
Картину кончающего наконец,
Я думаю (уж никому не по нраву
Ни стан мой, ни весь мой задумчивый вид),
Что явственно жёлтый, решительно ржавый
Один такой лист на вершине – забыт.

Какой туман! ни солнца нет, ни тучи!
Деревья облеклись в какой-то дым плавучий;
И тянется сырой, бревенчатый забор
Вдоль грязной улицы, обманывая взор…
Вот нашей осени унылая картина!
Нет, что ни говори, здесь грустно без хлопот;
Меня здесь под ярмо сама природа гнет…

Дождь по улице идет,
Мокрая дорога,
Много капель на стекле,
А тепла немного.

Как осенние грибы,
Зонтики мы носим,
Потому что на дворе
Наступила осень.

Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит…
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.

И будет так, пока тишайший снег
Не сжалится над скорбной и усталой…
Забвенье боли и забвенье нег –
За это жизнь отдать не мало.

Меж редеющих верхушек
Показалась синева.
Зашумела у опушек
Ярко – жёлтая листва.

Птиц не слышно. Треснет мелкий
Обломившийся сучок,
И, хвостом мелькая, белка
Лёгкий делает прыжок.

Стала ель в лесу заметней –
Бережёт густую тень.
Подосиновик последний
Сдвинул шапку набекрень.

Скучная картина!
Тучи без конца,
Дождик так и льется,
Лужи у крыльца…

Чахлая рябина
Мокнет под окном,
Смотрит деревушка
Сереньким пятном.

Что ты рано в гости,
Осень, к нам пришла?
Еще просит сердце
Света и тепла!..

Что нам осень принесет?
Что нам осень принесет?
– Яблоки румяные, сладкий мед,
Яблоки румяные, сладкий мед!

Что нам осень принесет?
Что нам осень принесет?
Разных овощей полный огород,
Разных овощей полный огород!

Что нам осень принесет?
Что нам осень принесет?
Золотого хлебушка на весь год,
Золотого хлебушка на весь год!

Нивы сжаты, рощи голы,
От воды туман и сырость.
Колесом за сини горы
Солнце тихое скатилось.

Дремлет взрытая дорога.
Ей сегодня примечталось,
Что совсем-совсем немного
Ждать зимы седой осталось.

Ах, и сам я в чаще звонкой
Увидал вчера в тумане:
Рыжий месяц жеребенком
Запрягался в наши сани.

Поспевает брусника,
Стали дни холоднее,
И от птичьего крика
В сердце стало грустнее.

Стаи птиц улетают
Прочь, за синее море.
Все деревья блистают
В разноцветном уборе.

Солнце реже смеется,
Нет в цветах благовонья.
Скоро Осень проснется
И заплачет спросонья.

Берёзы косы расплели,
Руками клёны хлопали,
Ветра холодные пришли,
И тополи затопали.

Поникли ивы у пруда,
Осины задрожали,
Дубы, огромные всегда,
Как будто меньше стали.

Всё присмирело. Съёжилось.
Поникло. Пожелтело.
Лишь ёлочка пригожая
К зиме похорошела.

Вот и осень перед нами:
Сжато поле, скошен луг.
И над лесом косяками
Гуси тянутся на юг.

За сараем стог соломы
И рябину во дворе
Из окна родного дома
Видно сельской детворе.

Частый дождь в окно трезвонит.
Ветер, шастая везде,
Золотые листья гонит
По серебряной воде.

Плывет рассветное сияние,
Шуршит увядшая трава,
И шепчет ветер увядания
Полузабытые слова.

Среди стволов сверкают просини,
Как вспышки синего огня,
Но ласков лик туманной осени,
Глядящей с неба на меня.

И верит сердце утомленное,
Что близок светлый, смертный час,
Когда горит душа влюбленная
В огне неумолимых глаз.

Говорила калина калине:
– Отчего ты, подружка, в кручине?
Отчего такой пасмурный вид?
Что за боль твоё сердце щемит?..
Отвечала калина калине:
– Оттого меня гложет кручина,
Что уже на пороге зима,
Что уже на подходе метели,
Ведь недаром – подумай сама! –
Наши ветки вчера облетели!..

Если дождик проливной,
Зонтик я беру с собой,
Очень яркий и большой,
Желто-красно-голубой.
Кто ни повстречается,
Очень удивляется.
Говорит кругом народ:
«Вот так чудо! Зонт идет!»
Даже чуточку обидно,
Что меня совсем не видно...

Не люблю я осень, грустная пора.
Мелкий и унылый дождь идёт с утра,
Затянули тучи неба синеву
И гоняет ветер мокрую листву.
На асфальте лужи, серый полумрак
И от грустных мыслей не уйти никак.
Закрывают лица мокрые зонты,
На прощанье птицы машут с высоты.
Всюду увяданье, жёлтая листва.
Не люблю я осень, грустная пора.

Смотрите, смотрите, осенние листья!
Они, как следы неумелые кисти.
Словно художник не на продажу
Сделал картину, не думая даже.
Да и картина ли это? Ну, что вы!
Если картина, то не готова.
Только мазки на сером, как будто
Красный рассвет и блеклое утро.
Синий кораблик и темное море.
Яркий подсолнух и черное поле.

Кружит последний жёлтый лист
И землю укрывает,
А город скоро станет чист –
Всё ветер подметает.

Ведь в гости осень к нам идёт,
За ней - зима седая.
Дожди и холод нам несёт,
Но так всегда бывает!

Пусть дождь идёт и ветра свист –
Закутался прохожий!
Кружит последний жёлтый лист,
На золото похожий...

Кто-то ходит у ворот –
То заденет ветку,
То травинки соберёт
И подбросит кверху.

То начнёт рябину гнуть
У забитой дачи,
Вот на лужу взялся дуть,
Как на чай горячий.

И не мёрзнет без пальто
В зябкий синий вечер…
Этот кто-то – он никто,
Он – осенний ветер.

Ныне осень, непогода.
Дождь и слякоть. Все грустят:
Потому что с жарким летом
Расставаться не хотят.

Небо плачет, солнце прячет,
Ветер жалобно поёт.
Загадали мы желанье:
Пусть к нам лето вновь придёт.

И сбылось желанье это,
Веселится детвора:
Чудо ныне – Бабье лето,
Среди осени жара!

На дороге, на тропинке
Растерял листочки лес.
Паучок по паутинке
Мне за шиворот залез.

Уж темнее стали ночи
И не слышно дятла стук.
Чаще дождик ветви мочит,
Не раздастся грома звук.

По утру уже на луже
Появился первый лёд.
И снежок легонько кружит,
Знать мороз в пути, идёт.

Желтой краской кто-то
Выкрасил леса,
Стали отчего-то
Ниже небеса,
Ярче запылали
Кисточки рябин.
Все цветы увяли,
Лишь свежа полынь.
Я спросил у папы:
– Что случилось вдруг?
И ответил папа:
– Это осень, друг.

Листопад,
Листопад!
Птицы жёлтые летят…
Может, и не птицы это
Собрались в далёкий путь?
Может, это
Просто лето
Улетает отдохнуть?
Отдохнёт,
Сил наберётся
И обратно к нам
Вернётся.

Зашуршали под ногами
Листья с желтыми боками.
Стало сыро, стало голо,
Собираться надо в школу.
Я тетрадки еле-еле
Разместил в своем портфеле
Среди ягодок рябины,
Листьев клена и осины,
Желудей и сыроежек…
И, наверное, Олежек,
Мой сосед по парте спросит:
«Что все это?» «Это – осень»…

Кончилось бурное лето,
И над лесами встаёт
Празднично разодетый
Осенний, цветной хоровод.
Серебряною подковой
Поблёскивает река,
Стремительно пробегают
Кипучие облака,
Подсвеченная лучами,
Горит разноцветьем земля,
Над заревыми лугами
Звучит напев сентября.

Полураздетый лес грустит...
Из летних листьев разве сотый,
Блестя осенней позолотой,
Еще на ветви шелестит.

Гляжу с участьем умиленным,
Когда, пробившись из-за туч,
Вдруг по деревьям испещренным,
С их ветхим листьем изнуренным,
Молниевидный брызнет луч!

Как увядающее мило!
Какая прелесть в нем для нас,
Когда, что так цвело и жило,
Теперь, так немощно и хило,
В последний улыбнется раз!..

Стало вдруг светлее вдвое,
Двор, как в солнечных лучах.
Это платье золотое
У березы на плечах...

Утром мы во двор идем –
Листья сыплются дождем,
Под ногами шелестят
И летят, летят, летят...

Пролетают паутинки
С паучками в серединке.
И высоко от земли
Пролетели журавли.
Все летят! Должно быть, это
Улетает наше лето.

Рощи холмов, багрецом испещренные,
Синие, хмурые горы вдали…
В желтой глуши на шипы изощренные
Дикие вьются хмели.

Луч кочевой серебром загорается…
Словно в гробу, остывая, Земля
Пышною скорбью солнц убирается…
Стройно дрожат тополя.

Ветра порывы… Безмолвия звонкие…
Катится белым забвеньем река…
Ты повилики закинула тонкие
В чуткие сны тростника.

Забавная осень, над городом свист,
летает, летает желтеющий лист.
И я поднимаю лицо за листом,
Он медлит, летя перед самым лицом.

О, лист, – говорю я, – о лето моё –
О, мой истребитель, смешной самолёт.
Воздушный гимнаст на трапеции сна,
О, как мне ужасна твоя желтизна.

Посмертный, последний оберточный цвет.
Что было – то было, теперь его нет.
Ты так говоришь, бессердечно летя,
Воздушное, злое, пустое дитя.

Туча-кошка, хвост трубой,
Туча с длинной бородой,
Туча-лошадь, туча-жук...
А всего их двести штук.
Бедным тучам очень тесно,
Нету тучам в небе места.
Перессорятся все двести,
А потом заплачут вместе.
И кричит внизу народ:
«Разбегайся, дождь идет!»

Осенние денечки,
В саду большие лужи.
Последние листочки
Холодный ветер кружит.
Вон листочки желтые,
Вон листочки красные.
Соберем в кошелку
Мы листочки разные!
Будет в комнате красиво,
Скажет мама нам «спасибо»!

Ветрено, ветрено,
Вся земля проветрена,
Ветер листья с веток
Разогнал по свету:
Липовый, березовый,
Желтый лист и розовый,
Красный, разноцветный,
Старый лист газетный.
Солнечно, ведрено,
Ветрено, ветрено!

Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась,
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.

Помедли, осень, не спеши
Разматывать свои дожди,
Свои туманы расстилать
на зыбкую речную гладь.
Помедли, осень, покажи
Мне желтых листьев виражи,
Дай убедиться, не спеша,
Как тишина твоя свежа
И как бездонна неба синь
Над жарким пламенем осин…

Лето, раздарив тепло,
Заскучало и прошло.
Ветер листья посрывал
И под ноги разбросал.
Солнце спряталось за тучи,
Серый день дождём наскучил.
И зачем-то плачет, плачет –
Вот какая незадача.
У него давайте спросим.
Дождь ответит: – Просто осень...

Смотрите все: во всей красе
Несётся осень на лисе.
И где лиса махнет хвостом,
Рыжеет все на месте том:
Окрасит рыжей кистью
Она траву и листья.
И станут рыжими кусты,
Тропинки, улицы, мосты,
Дома и поздние цветы…
Смотри: не порыжей и ты!

Смотрите все: во всей красе
Несётся осень на лисе.
И где лиса махнет хвостом,
Рыжеет все на месте том:
Окрасит рыжей кистью
Она траву и листья.
И станут рыжими кусты,
Тропинки, улицы, мосты,
Дома и поздние цветы…
Смотри: не порыжей и ты!

Любви возвышенной истоки
леса и пажити хранят.
Незримо Пушкинские строки
вплелись в осенний листопад.

И среди чуткого молчанья
в купели золотого сна
Душа полна очарованья
И светлых дум она полна.

Родной поэзии свобода
объяла так и даль и высь,
что где тут Пушкин, где природа,
пойди попробуй разберись...

Падают, падают листья.
В нашем саду листопад...
Желтые, красные листья
По ветру вьются, летят.

Птицы на юг улетают,
Гуси, грачи, журавли.
Вот уж последняя стая
Крыльями машет вдали.

В руки возьмем по корзинке,
В лес за грибами пойдем,
Пахнут пеньки и тропинки
Вкусным осеннним грибом.

Дарит осень чудеса,
Да еще какие!
Разнаряжены леса
В шапки золотые.

На пеньке сидят гурьбой
Рыжие опята,
И паук – ловкач какой! –
Тянет сеть куда-то.

Дождь и жухлая трава
В сонной чаще ночью
Непонятные слова
До утра бормочут.

Осыпал лес свои вершины,
Сад обнажил свое чело,
Дохнул сентябрь, и георгины
Дыханьем ночи обожгло.

Но в дуновении мороза
Между погибшими одна,
Лишь ты одна, царица роза,
Благоуханна и пышна.

Назло жестоким испытаньям
И злобе гаснущего дня
Ты очертаньем и дыханьем
Весною веешь на меня.

Под Москвой опять октябрь дождливый
Ткёт замысловатые узоры.
Лес стоит печальный и красивый,
В жухлый лист рассыпав мухоморы.

Топи глухариные болот
Убраны кораллами брусники,
Ветер дни и ночи напролёт
Шелестит плетями повилики.

Шелестит о том, что скоро вьюги
Первым снегом землю побелят...
Потянулись в тёплый край пичуги,
К югу гуси-лебеди летят.

Осень златогривой кобылицей
Мчится по скучающим садам,
И стучит серебряным копытцем
Радуясь вечерним холодам.

Расшалилась резвая игрунья,
Всё стремится ветер обогнать.
Не спеши, прекрасная скакунья,
Посмотри, какая благодать!

Прогуляйся по степям Кубанским,
Насладись дыханием любви,
А потом размахом хулиганским
Восхити меня и удиви!

Задрожали листы, облетая,
Тучи неба закрыли красу,
С поля буря ворвавшися злая
Рвет и мечет и воет в лесу.

Только ты, моя милая птичка,
В теплом гнездышке еле видна,
Светлогруда, легка, невеличка,
Не запугана бурей одна.

И грохочет громов перекличка,
И шумящая мгла так черна...
Только ты, моя милая птичка,
В теплом гнездышке еле видна.

Как птицы, скачут и бегут, как мыши,
Сухие листья кленов и берёз,
С ветвей срываясь, устилают крыши,
Пока их ветер дальше не унёс.

Осенний сад не помнит, увядая,
Что в огненной листве погребена
Такая звонкая, такая молодая,
Ещё совсем недавняя весна,

Что эти листья – летняя прохлада,
Струившая зеленоватый свет...
Как хорошо, что у деревьев сада
О прошлых днях воспоминанья нет.

За окошком осень,
Листопад шуршит,
Клён листву всю сбросил,
Кажется, он спит.

И берёзка гнётся
От шального ветра,
Дождь из тучек льётся,
Убежало лето.

Со своим котёнком
Сяду у окна,
Наблюдать за звонкой,
Струйкой от дождя.

Птиц провожают
В дорогу леса:
Долгое эхо
Летит в небеса.

Птиц провожают
В дорогу луга:
Выросли травы
В большие стога.

Даже вослед им,
Как будто крылом,
Пугало машет
Пустым рукавом.

Люблю я осени картины:
Полей чернеющих простор,
И гроздья красные рябины,
И мягкий озими ковёр.

Прозрачной сетью паутина
В прохладном воздухе плывёт…
И на увядшие куртины
Листки свершают свой полёт.

В выси над голыми полями
Летят косою журавли…
И хлеб высокими скирдами
Блестит на солнышке вдали.

Ветер-почтальон
Письма разносил,
Дул, старался он,
Не жалея сил.

На листве цветной
Осени привет,
Дождик затяжной
Сыплет свой ответ.

Пруд покрылся весь
Нотками дождя,
Пишет небо песнь,
В осень уходя.

В густой синеве,
Апельсиново-ал,
Кленовый листок
Надо мною летал.

Я следом бегу:
Он, как-будто дразня,
Куда-то манил
За собою меня.

Листок,
Утомившись кружить в вышине,
Доверчиво сел
На ладошку ко мне.

Праздник осенью в лесу –
И светло, и весело.
Вот какие украшенья
Осень здесь развесила.

Каждый листик золотой –
Маленькое солнышко.

Положу на донышко.
Берегу я листики…

Осень продолжается.
Долго дома у меня
Праздник не кончается.

В золотой карете,
Что с конём игрывым,
Проскакала осень
По лесам и нивам.

Добрая волшебница
Всё переиначила,
Ярко-жёлтым цветом
Землю разукрасила.

С неба сонный месяц
Чуду удивляется,
Всё кругом искрится,
Всё переливается.

Наклонила хвостики
Жёлтая ботва.
Как сухие гвоздики,
Падает листва.

Дождик вроде плотника
Стукнет раз-другой –
Всё забито плотненько
Палою листвой.

А под ней – картошечка,
Круглые края,
Смотрит, как в окошечко –
Бабушка моя!

Дождик. Тучи над землёю
Беспрерывной чередой.
Под кустом грустит сухое
Опустевшее гнездо.

Ветер крутится и мчится –
Вихрем листья, шум и стон,
Может, в бурю превратиться
В этот раз задумал он?

Утихает дождь под вечер.
Бродят сны в саду ночном.
И, клубком свернувшись, ветер
Крепко спит в гнезде пустом.

Над лесом, над лугом, над полем
Тревожно кричат журавли.
Воздушный торопится поезд,
В седой исчезая дали.

Летят журавлиные стаи.
За синий спешат горизонт.
Как лето, их песня растает
И солнцем осенним взойдёт.

Не скоро в родные просторы
Вернутся опять журавли.
Но мы их дождёмся, и снова
Повеет весной от земли.

Что случилось с клёнами?
Закивали кронами.
А высокие дубы
Будто встали на дыбы.
И орешник сам не свой –
Шелестит густой листвой.
И чуть слышно
Шепчет ясень:
– Не согласен…
– Не согласен…
Есть у деревьев голоса?
Нет, просто ветер начался,
Зашумели ветви
На осеннем ветре.

Заунывный ветер гонит
Стаю туч на край небес.
Ель надломленная стонет,
Глухо шепчет темный лес.

На ручей, рябой и пестрый,
За листком летит листок,
И струей, сухой и острой;
Набегает холодок.

Полумрак на все ложится,
Налетев со всех сторон,
С криком в воздухе кружится
Стая галок и ворон...

Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть:
Зловещий блеск и пестрота дерев,
Багряных листьев томный, легкий шелест,

Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею,
И, как предчувствие сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,

Ущерб, изнеможенье – и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья.

Чтоб крошка-земля без хлопот зимовала,
Ей осень лоскутное шьёт одеяло.
Листок аккуратно к листку пришивает,
Сосновой иголкой стежок подгоняет.
Листочки на выбор – любой пригодится.
Вот рядом с багровым лиловый ложится,
Хоть очень по вкусу швее золотистый,
Сгодится и бурый, и даже пятнистый.
Скрепляет их бережно нить паутины.
Прекрасней чем эта, не сыщешь картины.

Отзвенело лето. Улетело.
Осень сарафан цветной надела,
Нарядилась в бусы из рябины.
Принакрылась тонкой паутиной.

Оплеснула золотом берёзку,
Сделала ей модную прическу.
А осинки позвала на танцы,
Подарив им платья из багрянца.
В речку бросила холодной сини...

Ходит-бродит осень по России.
То грустит она, то веселится...
В край далекий улетают птицы.
Дождик льется. Небо посерело,
Отзвенело лето. Улетело...

Ель рукавом мне тропинку завесила.
Ветер. В лесу одному
Шумно, и жутко, и грустно, и весело, –
Я ничего не пойму.
Ветер. Кругом всё гудет и колышется,
Листья кружатся у ног,
Чу, там вдали неожиданно слышится
Тонко взывающий рог.
Сладостен зов мне глашатая медного!
Мертвые что мне листы!
Кажется, издали странника бедного
Нежно приветствуешь ты.

Ждёт снега обнажённый лес,
Давно от осени уставший.
Сереет низкий свод небес,
Печально шепчет лист опавший…

«Когда начнётся снегопад?»
Трещат в рябиннике сороки.
Румянцем ягоды горят,
Как утром на морозе щёки.

Ждёт снега нынче детвора,
Нужна ей зимняя забава.
И целый день: «Пор-ра! Пор-ра!»
Ворона каркает картаво.

Плывут паутины
Над сонным жнивьём.
Краснеют рябины
Под каждым окном.

Хрипят по утрам
Петушки молодые.
Дожди налегке
Выпадают грибные.

Поют трактористы,
На зябь выезжая.
Готовятся сёла
Ко Дню урожая.

На кусте-кусточке –
Жёлтые листочки,
Виснет тучка в просини, –
Значит, дело к осени!

В красных листьях бережок.
Каждый листик – как флажок.
Стал наш парк осенний строже.
Бронзой весь покроется!

Осень, кажется мне, тоже
К октябрю готовится…
В красных листьях бережок.
Каждый листик – как флажок!

Под ногой похрустывают льдинки,
Ничего не видно. Темнота.
И шуршат листочки-невидимки,
Облетая с каждого куста.

Осень ходит по дорогам лета,
Всё притихло, отдыхать легко.
Только в небе празднично от света –
Небо все созвездия зажгло!..

С золотыми листиками схожи,
Звёзды с неба сыплются… летят…
Будто в тёмном, звёздном небе тоже
Наступил осенний листопад.

В лесу резвился ветерок:
Схватил сосну за чёлку,
Сорвал с черемухи листок
И положил под елку.

Промчался ветер по траве,
Как медвежонок, весел.
Хотел залезть в дупло к сове,
Да вход был очень тесен!

Махнул, как заяц, через пни,
Споткнулся о коряги...
И вот, устав от беготни,
Улёгся спать в овраге.

Леса опустели,
Умолкли сады,
И листья от инея
Стали седы.

По тёмным тропинкам
Ползут на поляны
Из голых оврагов
Сырые туманы.

Но слишком капризны
Осенние дни:
Лишь ветер подул,
И пропали они…

Природа, отходя ко сну,
Меняет пышный свой наряд,
Шелка, что золотом горят
На девственную белизну.

Озябли голые леса,
Но им еще недолго ждать –
Разбухли снегом небеса,
Зима свою готовит рать.

Морозный воздух свеж и сух,
Природа спит и видит сны,
Закутавшись в лебяжий пух,
Спокойно ждет она весны.

Замело листвой тропинки,
Там беззвучно не пройдёшь.
С неба мелкие слезинки
Щедро льёт на землю дождь.

В спелых ягодах морошки
Летний сок и летний свет,
А берёзовая роща
Окунулась в жёлтый цвет.

Кто-то, весело играя,
Красит яблоки в садах
И скворцов густую стаю
Нанизал на провода.

Янтарный лист трепещет на ветру.
Вновь осень нам условия диктует.
Малюет в парках жухлую листву,
И лужи дождиком густым рисует.

За солнцем к югу провожает птиц,
Гоняет тучи в небесах свинцовых,
Росою красит кончики ресниц,
И запах сена дарит нам медовый.

Грибами украшает мокрый лес,
Дымком костра нас манит на поляны.
А ветер, как весёлый, хитрый бес,
Нам головы кружит дурманом пьяным.

Дождик мчится босиком,
Звонким чудо-кувырком.
И на головы ребят
Капли-капельки летят.

Я от дождика бегом
С ярко розовым зонтом.
А за мной листочки мчатся,
Желтой сказкой золотятся.

Ну, не плачьте же, дождинки!
Ну, рассмейтесь, все грустинки!
Осень пеструю люблю.
Зонтик ей я подарю.

И под розовым зонтом
Будем бегать мы вдвоем!

Машет крыльями листочек,
А другой достал платочек,
Так и бегает с платком
В догонялки с ветерком.

На берёзе листьев стая,
Золотистая, как медь.
Жаль, что корни им мешают
Вместе с деревом взлететь!

Чтоб отправить их в дорогу,
Вызван ветер на подмогу:
Он понёс листочки клином
Вслед за стаей журавлиной.

Я бы тоже улетел в райские края,
Но скучает без меня бабушка моя.

Скупа в последней четверти луна.
Встает неласково, зарей гонима,
Но ни с какой луною не сравнима
Осенней звездной ночи глубина.

Не веет ветер. Не шумит листва.
Молчание стоит, подобно зною.
От Млечного Пути кружится голова,
Как бы от бездны под ногою.

Не слышима никем, проносится звезда,
Пересекая путь земного взгляда.
И страшен звук из темной глуби сада,
Вещающий падение плода.

Вот и летние дни убавляются.
Где же лета лучи золотые?
Только серые брови сдвигаются,
Только зыблются кудри седые.

Нынче утром, судьбиною горькою
Истомленный, вздохнул я немножко:
Рано-рано румяною зорькою
На мгновенье зарделось окошко.

Но опять это небо ненастное
Безотрадно нависло над нами,
– Знать, опять, мое солнышко красное,
Залилось ты, вставая, слезами!

Дождик,
Дождик моросит
Осенний.
Сеет дождик через сито
Дым серый.

Он рисует
Лужи,
И на трубах он играет
Не хуже.

Вот и серый снег пошёл,
Лёг густо.
До чего же хорошо
И грустно.

Полна осенней грусти
Зелёная волна.
Колышет жёлтый кустик
На отмели она.

Купальщиков не стало,
Не видно рыбаков,
Лишь катерок усталый
Мелькнёт –
и был таков!

И снятся ей, зелёной,
Ребячьи голоса,
И песни плотогонов,
И в солнце
Паруса...

Небо голубое, яркие цветы,
Осень золотая чудной красоты.
Сколько солнца, света, нежного тепла,
Это бабье лето осень нам дала.
Рады мы последним теплым, ясным дням,
На пеньках опятам, в небе журавлям.
Будто бы художник смелою рукой
Расписал берёзы краской золотой,
А, добавив красной, расписал кусты
Клёны и осины дивной красоты.
Осень получилась-глаз не оторвать!
Кто ещё сумеет так нарисовать?

Осень – смелая художница –
Всюду с краской расположится.
И оранжевые клены –
Все оттенки и тона, –
И кустарник, раскаленный
Докрасна,
На березах позолота –
Это все ее работа.
Попросили как-то осень
Сад покрасить в ровный цвет.
– Где хотим, там краску бросим, –
Говорит она в ответ. –
На заказ приема нет...

На опушке
крошка Лис
увидал
опавший
Лист.
Лист
кленовый
ярко-рыж.
В шубке рыжей
Лис-малыш.
Лис-лисенок встрече рад:
– Будешь ты
мой младший брат.

Круженьем листвы
Над аллеями сада
Кончается
Праздник
«Пора листопада».

Клён замер.
Последним
Танцует
Со-лист.
В прощальный полёт
Отправляется
Лист.

Раскинув карты звёздной россыпью,
Припав к холодному плечу,
Цыганка-Ночь шепнула Осени:
– Позолотишь?
– Позолочу...
И предсказали звёзды дальние,
Что станет вдруг с её Судьбой.
И был в награду за гадание
Ей лист подарен золотой!
Уже и ночь ушла с туманами,
И новый день взошёл в зенит,
А Осень, грустная и странная,
Всё золотит, и золотит..

Лето кончилось, и вот
Осень золотая
Нас встречает у ворот
С щедрым урожаем.

Все деревья и кусты
Расписала кистью:
В бронзу, золото и медь
Превратила листья.

Дождь холодный моросит,
Листья опадают,
Осень золотым ковром
Землю укрывает.

Всё то, что сияло и пело,
В осенние скрылось леса,
И медленно дышат на тело
Последним теплом небеса.

Ползут по деревьям туманы,
Фонтаны умолкли в саду.
Одни неподвижные канны
Пылают у всех на виду.

Так, вытянув крылья, орлица
Стоит на уступе скалы,
И в клюве ее шевелится
Огонь, выступая из мглы.

Словно чудная лисичка
Пробежала под кустом,
Обожгла листву без спичек
Пышным рыженьким хвостом.

И огонь волшебный дружно
Охватил сады, леса...
Звать пожарников не нужно –
Это осени краса!

Чудо-осень всем на диво
Разукрасила листву,
Чтобы было так красиво!
Не узнать совсем Москву...

Отгремело, отзвенело лето,
Звонкой паутинкой отцвело.
Призрачным туманом всё одето,
Небо в бархат туч заволокло.

Плачет осень горькими слезами,
Отмывая пыль с больших дорог.
Пёс дворовый с добрыми глазами
От дождя и ветра весь промок.

Ветер рвёт осин дрожащих платья,
Увлекая листья в перепляс.
Осень, словно ряженая сватья,
Всех на свадьбы приглашает нас.

Только ветер
Ветку тронет –
Жёлтый лист
Она уронит.

С ветки,
Как парашютист,
Полетит
На землю
Лист.

Если в лужу
Упадёт,
Как кораблик,
Поплывёт.

Под берёзой,
Под осиной,
Шевелясь едва-едва,
Будто выводок утиный,
По реке плывёт листва.

– Не забудьте, не забудьте
Возвратиться к нам весной!..
– Ути-ути!.. Ути-ути…
Утихает мир лесной.

И стоят деревья-мамы,
И тревожно шелестят,
И глядят на самых-самых
Жёлтых маленьких листят…

Осень... Пасмурно и хмуро...
Надевает тётя Шура
Кофту теплую и шаль.
– Да, - вздыхает тётя Шура, –
Лето кончилось. Как жаль...

На лужайке, за сараем,
В ряд уселась детвора.
Говорят: – Мы загораем!
Говорят: – У нас жара!

Все сидят в платках и в ботах
На скамейке, на ветру.
– Тёта Шура! - крикнул кто-то, –
Приходи играть в жару!

Надевала осень пестрый сарафанчик,
Желтенький платочек, лапти с подковыркой,
Вышла на крылечко на заре туманной,
Плечиком пожала: студено и сыро.
Под крылечком топко, желтый лист валится,
У колодца лужа за ночь не просохла.
Не студи ты плечи на холодном ветре,
Уходи в избушку, да припри оконце.
Натопи печурку, засвети лучину,
Коротай за прялкой темные часочки.

Что у зайца на уме?
Подготовиться к зиме.
Раздобыть не в магазине
Пуховик отменный зимний.

Белой-белой белизны,
Чтоб в нём бегать до весны.
Прежний стал холодноват,
Да и – сер, и – маловат.

Он зимою вражьей своре,
Как мишень на косогоре.
Безопасней будет в новом,
Незаметней псам и совам.

Белый снег и белый мех –
И теплей и краше всех!

«Полузимник», «листогной»
Прежде месяц звали.
Очень дружит он с зимой,
Вы его узнали?

А ещё он «ледостав»,
Запевало стужи,
Темнотою всех достал,
Видно, занедужил.

По ночам куёт мосты,
Санный путь наводит,
Он зиме врата открыл,
С ветром хороводит.

Вы, конечно, все узнали:
Ноябрём его прозвали.

Если небо в серых тучах,
То остаться дома лучше.
Не гулять же под дождем, –
Непогоду переждем.

Завари покрепче чай,
Пей, читай и не скучай.
Что ж поделать? Это осень.
Льют дожди, но будет просинь!

Погляди на клёнов кроны –
Эти листья для короны.
Мы сплетем себе венки
И роскошны, и ярки.

Будет нам вознагражденье
За смиренье и терпенье.

Лужа мокрая скучала.
Было грустно ей сначала.
Хоть лежала на пути,
Все старались обойти!

А одной-то, если честно,
Мокрой быть неинтересно!
Что же было с ней потом?
Затянулась лужа льдом!

Вот щенок на пузо – плюх!
Вот мальчишки едут – ух!
Чудо странное случилось:
Даже тётя прокатилась!

Лужа весело блестела:
– Это то, что я хотела!

Когда в осеннем парке тихо,
Гуляет по аллеям Тихо,
Его совсем, совсем не видно,
Но я могу вам подсказать,
Как это Тихо распознать.

У Тихо важная работа,
Оно счищает позолоту.
Когда листка оно коснется,
Тот брюшком к солнцу повернется,
От удовольствия дрожит
И позолотою сорит.

Осядет пыль на помазок,
И наземь падает листок.
Теперь вы поняли, где Тихо?
Все правильно, но только…
тсс… тихо.

В полях сухие стебли кукурузы,
Следы колес и блеклая ботва.
В холодном море – бледные медузы
И красная подводная трава.

Поля и осень. Море и нагие
Обрывы скал. Вот ночь, и мы идем
На темный берег. В море – летаргия
Во всем великом таинстве своем.

«Ты видишь воду?» – «Вижу только ртутный
Туманный блеск...» Ни неба, ни земли.
Лишь звездный блеск висит под нами – в мутной
Бездонно-фосфорической пыли.

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора –
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…

Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все – простор везде, –
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде…

Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь –
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле…

В дни сентября, промозглые, осенние,
Когда и дождь колюч, и ветер зол,
Казалось бы, не вовремя цветение,
А вот поди ж, боярышник расцвёл.

Среди листвы оттенков жёлто-красных
Его цветы белы, как первый снег,
Одновременно робки и опасны
Напоминаньем нежным о весне.

Что в этом – мудрость или легкомыслие
Не различать начало и конец,
Цвести, не думая о сроках и о смысле?
А он цветёт. Цветёт, и молодец!

Опавшей листвы разговор
Еле слышен:
– Мы с кленов...
– Мы с яблонь...
– Мы с вишен...
– С осинки...
– С черемухи...
– С дуба...
– С березы...
Везде листопад:
На пороге морозы!

Октябрёнок в октябре
Худенький сидит на пне,
И опята-октябрята
В кучку сбились в тишине.
Лист кленовый золотой
В бричке к речке за водой
Мимо них, шурша, проехал,
И пахнуло темнотой.
И опёнок октябрёнку
Прошептал:
– Пора домой!..

Листопад!
Листопад!
Лес осенний конопат.
Налетели конопушки,
Стали рыжими опушки,
Ветер мимо пролетал,
Ветер лесу прошептал:
– Ты не жалуйся врачу,
Конопатых я лечу:
Все рыжинки оборву,
Побросаю их в траву!

Жёлтой краской кто-то
Выкрасил леса,
Стали отчего-то
Ниже небеса,
Ярче запылали
Кисточки рябин.
Все цветы увяли,
Лишь свежа полынь.
Я спросил у папы:
– Что случилось вдруг?
И ответил папа:
– Это осень, друг.

Превращаются леса
В расписные паруса.
Снова осень, снова листья
Без начала, без конца
За рекой и у крыльца.

Вот они плывут куда-то –
То назад, а то вперёд.
От рассвета до заката
Ветер их на части рвёт.

Целый день дожди косые
Тянут нити сквозь леса,
Словно чинят расписные,
Золотые паруса...

Сарафан надела осень,
Пестрый, расписной.
Листик желтый, листик алый,
Листик золотой.

То поднимет, то бросает
Ветер озорной
Листик желтый, листик алый,
Листик золотой.

Соберем букет на славу,
Пышный и большой.
Листик желтый, листик алый,
Листик золотой.

За окошком лист осенний пожелтел,
Оторвался, закружился, полетел.
Желтый листик подружился с ветерком,
Все кружатся и играют под окном.

А когда веселый ветер улетал,
Желтый листик на асфальте заскучал.

Я пошла во двор и листик подняла,
Принесла домой и маме отдала.
Оставлять его на улице нельзя,
Пусть живет всю зиму у меня.

Ходит осень по лесной дорожке
И играет на губной гармошке.

То-то листья рады поутру –
Как они танцуют на ветру!

Бережно несёт их ветер вдаль –
Будто ноши нет ему дороже.

Говорят, они мертвы... Но кто же
В эту грусть поверит и печаль?..

Ходит осень по лесной дорожке
И играет на губной гармошке.

Легкой ржавчиной тронуты листья каштанов.
Преждевременный в этом году листопад.
По утрам кинолента белёсых туманов…
Если хочешь – мы время прокрутим назад.

Между листьев дрожит на ветру паутина,
Отбивая морзянкой осеннюю грусть.
Растворяется в облаке клин журавлиный
И курлычет, прощаясь – к весне я вернусь!

Желтой охрой раскрашены в парке берёзы,
Заплутали в лесу разноцветные сны...
Засыпают тихонечко летние грёзы,
Чтоб проснуться с приходом грядущей весны.

Звезды ночи осенней, холодные звезды!
Как угрюмо и грустно мерцаете вы!
Небо тускло и глухо, как купол собора,
И заливы морские – темны и мертвы.

Млечный Путь над заливами смутно белеет,
Точно саван ночной, точно бледный просвет
В бездну Вечных Ночей, в запредельное небо
Где ни скорби, ни радости нет.

И осенние звезды, угрюмо мерцая
Безнадежным мерцанием тусклых лучей,
Говорят об иной – о предвечной печали
Запредельных Ночей.

Жёлтый клён глядится в озеро,
Просыпаясь на заре.
За ночь землю подморозило,
Весь орешник в серебре.

Запоздалый рыжик ёжится,
Веткой сломанной прижат.
На его озябшей кожице
Капли светлые дрожат.

Тишину вспугнув тревожную
В чутко дремлющем бору,
Бродят лоси осторожные,
Гложут горькую кору.

Улетели птицы разные,
Смолк их звонкий перепев.
А рябина осень празднует,
Бусы красные надев.

Бледный месяц – на ущербе,
Воздух – звонок, мертв и чист,
И на голой, зябкой вербе
Шелестит увядший лист.

Замерзает, тяжелеет
В бездне тихого пруда,
И чернеет, и густеет
Неподвижная вода.

Бледный месяц на ущербе
Умирающий лежит,
И на голой черной вербе
Луч холодный не дрожит.

Блещет небо, догорая,
Как волшебная земля,
Как потерянного рая
Недоступные поля.

Все ругают дождик,
А ему обидно:
Он же так старался!
Разве вам не видно?

Вымыл все дорожки,
Крыши и машины,
Парки, стадионы,
Окна и витрины.

Стало всё блестящим
И таким красивым!
Но никто за это
Не сказал: «Спасибо».

Вот, и плачет дождик,
Моросит уныло –
Он же так старался
Добрым быть и милым!

Лес как будто чуть съёжился
От осенних ветров.
Листья падают разные
С тополей и дубов.

Листья, падая, кружатся,
И летят, и летят.
Издали чуть похожие
На измокших утят.

Как в лесу сейчас сказочно:
Слышен звон родника.
И плывут, как кораблики
По ручью, облака.

Он стоит зачарованный,
Этот сказочный лес.
Весь окутан туманами,
Полон тайн и чудес.

Начинается сказка
Осенняя тихо.
Она ходит по лесу,
Как будто лосиха,
Не видать,
Не слыхать,
Как идёт за ветвями.
Но за ней мы с тобой
Поторопимся сами.
Видишь, вспыхнули
Гроздья сентябрьской рябины.
Видишь, гриб покраснел
Под звенящей осиной.
Виснет лёгким дымком
На сосне паутина.
В ней запуталось лето
Листочком осины.

В плащике старом,
В беретике сером
Дождик гулял
По пустынному скверу,
Шумно вздыхал,
По тропе семеня:
– Ах, отчего
Так не любят меня?
Стоит мне только
Зайти за ворота,
Как все вприпрыжку
Бегут отчего-то.
Дам объявленье
В газету опять:
«Дождь ищет друга,
Чтоб вместе гулять».

Стоят леса
Полупустые,
Грустя по птичьим
Голосам.
Слова роняя
Золотые,
Проходит осень
По лесам
Уже позванивают
Льдинки.
Уже прохладна
Синева,
Уже висят
На паутинке
Ее последние
Слова.

Усталое лето
В осеннем пальто.
Его я заметил,
А больше – никто.
Брело под дождём,
Капюшон приподняв.
Усталое лето,
И – мимо меня…
Его я догнал
И спросил невпопад:
– Усталое лето,
А может, назад –
Туда, где каникулы,
Буйство травы?
Усталое лето
Вздохнуло: – увы…

В сером выцветшем платке
Ходит осень – бабушка
У реки, в пустом леске,
Где повяла травушка.

И стучит ее клюка
О коряги, пенышки,
И глядят из кузовка
Хилые опенышки.

Снимет варежки потом –
Вязаны, не куплены –
И звенят в ее бидон
Розовые клюквины.

Гладит высохшей рукой
Зайца полинявшего…
Ходит-бродит за рекой
Осень настоящая.

Падайте, падайте, листья осенние,
Некогда в теплых лучах зеленевшие,
Легкие дети весенние,
Слако шумевшие!..

В утреннем воздухе дым, –
Пахнет пожаром лесным,
Гарью осеннею.

Молча любуюсь на вашу красу,
Поздним лучом позлащенные!
Падайте, падайте, листья осенние…
Песни поет похоронные
Ветер в лесу.

Тихих небес побледневшая твердь
Дышит бессмертною радостью,
Сердце чарует мне смерть
Неизреченною сладостью.

Осень. Чащи леса.
Мох сухих болот.
Озеро белесо.
Бледен небосвод.

Отцвели кувшинки,
И шафран отцвел.
Выбиты тропинки,
Лес и пуст, и гол.

Только ты красива,
Хоть давно суха,
В кочках у залива
Старая ольха.

Женственно глядишься
В воду в полусне –
И засеребришься
Прежде всех к весне.

Вот они, мёрзлые глыбы,
‎Серого цвета земля.
Трав перекручены сгибы,
‎Холод их сжал, шевеля.

Бешено носится ветер.
‎Дождь. За слезою слеза.
Смотрит мне зябнущий сеттер*
‎С недоуменьем в глаза.

Кто же охотиться может,
‎Если исчезла вся дичь?
Холод кусает и гложет,
‎Ветер заводит свой клич.

Будет он снежные тучи
‎К белой забаве скликать.
Тканью обрывно-линючей
‎Смотрит унылая гать.

Ты пришло уже, небо туманное,
Ты рассыпалось мелким дождем,
Ты повеяло холодом, сыростью
В опечаленном крае моем.

Улетели куда-то все пташечки;
Лишь ворона, на голом суку
Сидя, жалобно каркает, каркает –
И наводит на сердце тоску.

Как же сердцу-то грустно и холодно!
Как же сжалось, бедняжка, в груди!
А ему бы все вдаль, словно ласточке,
В теплый край бы хотелось идти...

Не бывать тебе, сердце печальное,
В этих светлых и теплых краях,
Тебя сгубят под серыми тучами
И схоронят в холодных снегах.

Не видно птиц. Покорно чахнет
Лес, опустевший и больной.
Грибы сошли, но крепко пахнет
В оврагах сыростью грибной.

Глушь стала ниже и светлее,
В кустах свалялася трава,
И, под дождем осенним тлея,
Чернеет тёмная листва.

А в поле ветер. День холодный
Угрюм и свеж – и целый день
Скитаюсь я в степи свободной,
Вдали от сел и деревень.

И, убаюкан шагом конным,
С отрадной грустью внемлю я,
Как ветер звоном однотонным,
Гудит-поет в стволы ружья.

Внезапно в зелень вкрался красный лист,
Как будто сердце леса обнажилось,
Готовое на муку и на риск.

Внезапно в чаще вспыхнул красный куст,
Как будто бы на нём расположилось
Две тысячи полураскрытых уст.

Внезапно красным стал окрестный лес,
И облако впитало красный отсвет.
Светился праздник листьев и небес
В своём спокойном благородстве.

И это был такой большой закат,
Какого видеть мне не доводилось.
Как будто вся земля переродилась
И я по ней шагаю наугад.

Вот осень захрустела льдинками,
Отчетливее писк синиц.
Седыми веет паутинками
Над хрусталём лесных криниц.

Встаёт с опушки, словно жертвенный,
Медлительный сквозной дымок, -
Дыханьем тлена горько-мертвенным
Лесной встречает ветерок.

За домом поле перепахано,
Покорно лёг за комом ком:
Иссечено в холодный прах оно –
Неумолимо-злым клинком.

И ночь и вечер ближе гранями.
Ворота раньше на крюке.
И небо сполохами ранними
Играет в стынущей реке.

Дождь сморкался и чихал,
Клён температурил –
Всей листвою полыхал…
Брови день нахмурил…

Ветер-доктор тут как тут –
Он развеял тучи.
«Излечи всех от простуд,
Солнца яркий лучик!» –
Молвил доктор.

– У меня
Всем одно лекарство,
Чтоб сияло среди дня
Золотое царство!»

На прогулку в парк пойдём!
Парк приветлив снова.
Золотистым этим днём,
Осень, будь здорова!

За окном
у Филимона
на глазах
краснеет
клен.
– Что с тобой? –
спросил у клена
любопытный
Филимон. –
Может быть,
температура –
и тебе нужна
микстура?
– Нет, –
в ответ
услышал
он, –
это
осень,
Филимон.

Ветру осеннему стало вдруг скучно,
Он как ребенок, играть ему нужно!
Видит: шагает по улице Петя,
Шапку смахнул с него радостно ветер!

Начал подталкивать в спину легонько,
Вовсе не сильно, чуть-чуть, потихоньку,
Петя обиделся:
– Как же так можно?
К дому спокойно дойти невозможно,
Где моя шапка, куда улетела?
Кто же так шутит? Ведь это не дело!

Ветер прибавил в движении сил,
Шапочку Пете назад прикатил,
Тихо заполз под траву девясил,
Вновь заскучал… Вновь загрустил…

Осень. Тишина в поселке дачном,
И пустынно-звонко на земле.
Паутинка в воздухе прозрачном
Холодна, как трещина в стекле.

Сквозь песочно-розовые сосны
Сизовеет крыша с петушком;
В легкой, дымке бархатное солнце –
Словно персик, тронутый пушком.

На закате, пышном, но не резком,
Облака чего-то ждут, застыв;
За руки держась, исходят блеском
Два последних, самых золотых;

Оба к солнцу обращают лица,
Оба меркнут с одного конца;
Старшее – несет перо жар-птицы,
Младшее – пушинку жар-птенца.

Постепенно холодает
И короче стали дни.
Лето быстро убегает,
Стаей птиц, мелькнув вдали.

Уж рябины покраснели,
Стала жухлою трава,
На деревьях появилась
Ярко-желтая листва.

По утру туман клубится,
Неподвижный и седой,
А к полудню солнце греет
Будто летом в жаркий зной.

Но едва подует ветер
И осенняя листва
Замелькает в ярком танце
Будто искры от костра.

Осень наступила,
Начались дожди.
До чего ж уныло
Выглядят сады.

Потянулись птицы
В тёплые края.
Слышится прощальный
Клёкот журавля.

Солнышко не балует
Нас своим теплом.
Северным, морозным
Дует холодком.

Очень уж печально,
Грустно на душе
От того, что лето
Не вернуть уже.

Как пожелтевшая страница
Прочитанных когда-то дней,
В прозрачном воздухе кружится
Листва, упавшая с ветвей.

И падает совсем бесшумно,
Почти с небес, к моим ногам.
Я на проспекте многолюдном
Читаю осени роман.

В прожилки яркие, как строки,
Я вчитываюсь. Спору нет –
У осени красивый почерк,
И стиль изыскан, и сюжет...

Все звуки города умолкли.
Мы с осенью сейчас одни,
Листаем вместе втихомолку
Написанные наши дни...

И снова, как в милые годы
тоски, чистоты и чудес,
глядится в безвольные воды
румяный редеющий лес.

Простая, как Божье прощенье,
прозрачная ширится даль.
Ах, осень, мое упоенье,
моя золотая печаль!

Свежо, и блестят паутины…
Шурша, вдоль реки прохожу,
сквозь ветви и гроздья рябины
на тихое небо гляжу.

И свод голубеет широкий,
и стаи кочующих птиц –
что робкие детские строки
в пустыне старинных страниц…

Жалуется, плачет
Осень за окном,
И слезинки прячет
Под чужим зонтом...

Пристаёт к прохожим,
Докучает им, –
Разным, непохожим,
Сонным и больным...

То изводит нудной
Ветренной тоской,
То дыхнёт простудной
Влагой городской ...

Что же Тебе надо,
Странная мадам?
А в ответ – досадный
Хлёст по проводам...

Подослала ветер осень.
Сбросил листья он в ручей,
И поплыли восемь очень
Ярко-рыжих кораблей.

На одном – жучок зелёный.
Он не плавал никогда.
И глядит он удивлённый,
А кругом вода, вода...

На втором – кузнечик,
Он тоже очень удивлён!..
Ну а кто на остальных?
Лето красное на них.

И оно спешит по волнам,
Как ни грустно,
Как ни жаль.
От зимы седой, холодной
Убежать скорее вдаль.

Осень наступила,
Высохли цветы,
И глядят уныло
Голые кусты.

Вянет и желтеет
Травка на лугах,
Только зеленеет
Озимь на полях.

Туча небо кроет,
Солнце не блестит,
Ветер в поле воет,
Дождик моросит.

Зашумели воды
Быстрого ручья,
Птички улетели
В теплые края.

Славная осень! Здоровый, ядреный
Воздух усталые силы бодрит;
Лед неокрепший на речке студеной
Словно как тающий сахар лежит;

Около леса, как в мягкой постели,
Выспаться можно – покой и простор!
Листья поблекнуть еще не успели,
Желты и свежи лежат, как ковер.

Славная осень! Морозные ночи,
Ясные, тихие дни...
Нет безобразья в природе! И кочи,
И моховые болота, и пни –

Всё хорошо под сиянием лунным,
Всюду родимую Русь узнаю...
Быстро лечу я по рельсам чугунным,
Думаю думу свою...

Тихая, тёплая, нежная осень
листья увядшие всюду разносит,
красит в лимонный, оранжевый цвет
свет.

На тротуары, газоны, аллеи
их она сыплет, ничуть не жалея, –
вот над окном в паутине повис
лист.

Настежь окно. И доверчивой птицей
мне на ладонь, покружившись, садится,
лёгок и холоден, нежен и чист
лист.

Ветра порыв. Лист взлетает с ладони,
вот он уже на соседнем балконе,
миг – и, минуя широкий карниз,
вниз!

Снова листья легли на дорогу
И шуршат под ногами опять –
Так их в мире бесчисленно много,
Что никак их нельзя не топтать.

Мы спешим, мы красы их не ценим -
В жизни есть поважнее дела.
Но вчера на асфальте осеннем
Ты упавший листок подняла.

Как он вырезан точно и смело,
Как горит предзакатным огнем!
Ты на свет сквозь него поглядела –
Кровь и золото смешаны в нем.

Может вызвать он гордость и зависть,
Драгоценностью вспыхнуть во мгле...
Как дивились бы, как изумлялись,
Если б был он один на земле!

Лопаты не при деле –
Работы нет в саду.
И рано поредели
Дубы в этом году.

Скворечники – пустые,
В них больше нет скворчат,
Скворечники пустые
Среди ветвей торчат.

И понимает каждый,
Что теплым дням конец.
Но осенью однажды
К нам в сад летит скворец.

Скворец! Смотрите, вот он!
Ему пора на юг,
А он перед отлетом
Домой вернулся вдруг.
К нам прилетела птица
Проститься.

Осень, опять начинается осень.
Листья плывут, чуть касаясь воды.
И за деревней на свежем покосе
Чисто и нежно желтеют скирды.

Град налетел. Налетел и растаял
Лёгким туманом в лесной полосе.
Жалобным криком гусиная стая
Вдруг всполошила домашних гусей.

Что-то печальное есть в этом часе.
Сосны вдали зеленей и видней.
Сколько ещё остается в запасе
Этих прозрачных стремительных дней?

Солнце на миг осветило деревья,
Мостик, плотину, лозу у пруда.
Словно моё уходящее время,
Тихо в затворе струится вода.

Между летом и зимой
Всё впадает в сон:
Засыхает зверобой,
Опадает клён.
Дуб морозцем опалён,
Спать сурки идут...
Люди этот самый сон
Осенью зовут.
Но СЕНТЯБРЬ,
ОКТЯБРЬ,
НОЯБРЬ –
Настоящий сон:
В первых буквах этих слов
Зашифрован он.

Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой, пестрою стеной
Стоит над светлою поляной.
Березы желтою резьбой
Блестят в лазури голубой,
Как вышки, елочки темнеют,
А между кленами синеют
То там, то здесь в листве сквозной
Просветы в небо, что оконца.
Лес пахнет дубом и сосной,
За лето высох он от солнца,
И Осень тихою вдовой
Вступает в пестрый терем свой…

Скоро белые метели
Снег подымут от земли.
Улетают, улетели, улетели журавли.
Не слыхать кукушки в роще,
И скворечник опустел.
Аист крыльями полощет –
Улетает, улетел!
Лист качается узорный
В синей луже на воде.
Ходит грач с грачихой чёрной
В огороде, по гряде.
Осыпаясь, пожелтели
Солнца редкие лучи.
Улетают, улетели, улетели и грачи.

По долинам, по оврагам
Ходит осень тихим шагом.
Вот она хозяйским глазом
Лес кудрявый обвела,
И листва у леса сразу
Тихо на землю легла.
Тут ковром, тут покрывалом
Землю голую устлала,
Тут отправила грачей
К югу теплому скорей,
Все убрала, всех собрала,
И сама пошла быстрей
На несжатые поля –
Всюду ждёт её земля!

Дни осенние настали,
Золотой пожар зажгли.
И в неведомые дали
Улетают журавли.

Погрустнело поле наше
Над тобой и надо мной
Журавли крылами машут,
Покидают край родной.

Где-то небо голубое
И цветы не отцвели...
Если б вы меня с собою
Захватили, журавли!

Я б увидел речки, сёла,
Города другой земли...
Но нельзя!
Мне нынче в школу.
До свиданья, журавли!

Настала осень; непогоды
Несутся в тучах от морей;
Угрюмеет лицо природы,
Не весел вид нагих полей;

Леса оделись синей тьмою,
Туман гуляет над землею
И омрачает свет очей.
Всё умирает, охладело;

Пространство дали почернело;
Нахмурил брови белый день;
Дожди бессменные полились;
К людям в соседки поселились
Тоска и сон, хандра и лень.

Так точно немочь старца скучна;
Так точно тоже для меня
Всегда водяна и докучна
Глупца пустая болтовня.

Листик красный, листик желтый,
А зеленых не видать!
Поменяли цвет листочки,
Стали дружно опадать.

Солнце прячется за тучки,
Хмурый дождик льет с утра.
Это осень наступила –
Золотистая пора!

Я по листикам шагаю,
А они хрустят в ответ.
Наберу красивых листьев –
Будет мамочке букет.

Отнесла его домой я
Мама вазочку нашла
И сказала: «Посмотрите,
Осень к нам домой пришла!»

И осень, которая вдруг началась
Прилежно,
Меня веселит на сей раз
И тешит.

Она мне настолько мила,
Что надо
На время оставить дела
Земные…

Шататься и скуки не знать
Осенней.
Да кто это вздумал пенять
На скуку!

Ленивы мы думать о том,
Что, может,
Последняя осень последним листом
Тревожит.

Желтеют на берёзе,
Краснеют на осине,
Рыжеют на рябине,
Темнеют на дубке.

Но дует ветер грозный,
Но дует ветер сильный –
И листья закружились,
Мелькая вдалеке.

Ложатся тихо листья,
Лежат на тротуаре
И на тропинках в парке
Тихонечко шуршат...

Пройду среди деревьев
И соберу гербарий,
Который мне подарит
Осенний листопад.

От дождя мокры берёзы,
Ясень бледен, вял.
Пролила калина слезы,
Клен затосковал.

Пригорюнились осины.
Заскучала ель.
Приутих и дом осиный.
Дремлет старый хмель.

Захирел укроп на грядке.
Сыро комарам.
Уж не делают зарядки
Куры по утрам.

А петух, простыв, бедняга
Горестно хрипит.
В конуре своей дворняга
Беспокойно спит.

Всюду, всюду –
Листопад,
Листопад.
Листья на землю
Летят
И летят.
Озорные –
Там и тут,
Там и тут!
Листья
Дворники
Метут
И метут
А они опять
Летят
И летят...
Ох, уж этот
Листопад,
Листопад!

Осыпаются сливы в саду,
Угощение знатное осам…
Жёлтый лист искупался в пруду
И приветствует раннюю осень.

Он представил себя кораблём,
Ветром странствий его раскачало.
Вот и мы вслед за ним поплывём
К неизведанным в жизни причалам.

И ведь знаем уже наизусть:
Через год будет новое лето.
Отчего же вселенская грусть
В каждой строчке в стихах у поэтов?

Оттого ль что следы на росе
Смоют ливни и выстудят зимы?
Оттого ль что мгновения все
Мимолётны и неповторимы?

В журавлином небе
Ветер тучи носит.
Шепчет верба вербе:
«Осень. Снова осень!»

Листьев жёлтый ливень,
Солнце ниже сосен.
Шепчет ива иве:
«Осень. Снова осень!»

На кустарник иней
Белый плащ набросил.
Шепчет дуб осине:
«Осень. Снова осень!»

Шепчут елям ели
Средь лесного бора:
«Скоро заметелит
И завьюжит скоро!»

Кружит листва в осеннем вальсе,
Играют блики на стекле,
Причудливым цветным узором
Ковер ложится на земле.

В нарядном осени убранстве
Берёза, ясень, липа, клён.
Рябины гроздья среди листьев
Рубиновым горят огнём.

Всех в этом вальсе осень кружит
И, не жалея доброты,
Как будто фея всем под ноги
Бросает золото листвы.

И словно чувствует дыханье
К нам приближающихся вьюг
В высоком небе крик прощальный
Птиц, улетающих на юг.

Тихо в комнату дождик стучится.
Осень вновь заглянула в мой дом,
Словно яркая дивная птица
Машет мне своим пёстрым крылом.

Там, за окнами, чудо–палитра,
Жёлто-красные краски горят.
Осень фокус проделала хитрый,
На деревья набросив наряд.

Клёны в платьях несказанно ярких,
На осинах наряд золотой,
И берёзы одеты по-царски,
Тополя – в сарафанах с каймой.

Дождик чистит одежду усердно,
Приводя целый мир в чистоту.
Всё сверкает у осени щедрой,
И душа обретает мечту.

Шелестя сухими злаками,
Подымая синий дым,
Осень с рыжими собаками
Рыщет по садам пустым.

Вслед летят, свистя и гикая,
Листья с мохом и корой.
Осень, хищная и дикая,
Воздух нюхает сырой.

В утро злое и ненастное
Инеем дохнет земля,
И лисицу – лето красное –
Осень выгонит в поля.

И, с борзыми одичалыми
Приступая к дележу,
Обагрит ручьями алыми
Обнаженную межу.

Я гляжу вовсю по сторонам:
Нынче так прекрасен город мой!
Хороша осенняя страна
Перед наступающей зимой.

Пусть твердят: «Погода ни о чем –
Затянул свою волынку дождь…»
Мне же интересно под дождем,
Капает себе, да ну и что ж.

Он наверняка мне тоже рад,
С ним я, точно с другом, говорю.
И кружит мой первый листопад
В день октябрьский по календарю.

Улыбаюсь, наблюдая вальс
Листьев, что слетают вниз легко.
Жаль, что не могу собрать я вас:
Мне сейчас три месяца всего.

Осень! Небо тучно,
Ветер шумит.
Природа скучно
Всюду глядит.

Цветы поблёкли;
Деревья голы:
Сады заглохли,
Печальны долы.

И птиц не слышно,
Все улетели.
В последний раз весне
Песню спели.

Осень! Небо тучно.
Дождик льет,
Печально, скучно
Время идет.

Золотистою долиной
Ты уходишь, нем и дик.
Тает в небе журавлиный
Удаляющийся крик.

Замер, кажется, в зените
Грустный голос, долгий звук.
Бесконечно тянет нити
Торжествующий паук.

Сквозь прозрачные волокна
Солнце, света не тая,
Праздно бьет в слепые окна
Опустелого жилья.

За нарядные одежды
Осень солнцу отдала
Улетевшие надежды
Вдохновенного тепла.

В листопаде листья кружат,
Звонкий дождь бежит по лужам,
В огородах все в порядке:
Урожай собрали с грядки.

Сено желтое в копне,
Листья клена как в огне,
Разноцветные грибочки
Украшают бор и кочки.

На площадках листья жгут.
В школу весело идут
Первоклассники с цветами.
Люди ходят под зонтами.

Небо низкое сереет,
Солнце белое не греет,
Под кору жучок залез.
Оголился хмурый лес.

Слава тебе, поднебесный
Радостный краткий покой!
Солнечный блеск твой чудесный
С нашей играет рекой,
С рощей играет багряной,
С россыпью ягод в сенях,
Словно бы праздник нагрянул
На златогривых конях!
Радуюсь громкому лаю,
Листьям, корове, грачу,
И ничего не желаю,
И ничего не хочу!
И никому не известно
То, что, с зимой говоря,
В бездне таится небесной
Ветер и грусть октября...

Кру – курлычут тихо
Журавли над нами.
Кру – кругами падает
Жёлтая листва,
Словно повторяет
Вслед за журавлями
Кру-кру-кру – осенней
Песенки слова.
Кру – летит по кругу
Песенка простая.
Грустными ветвями
Машут тополя.
– До свиданья, лето!
– До свиданья, стая...
Кру-кру-кру – кружится
Круглая земля.

Ветер тучи гонит,
Ветер в трубах стонет,
Дождь косой, холодный
По стеклу стучит.
На дорогах лужи
Морщатся от стужи,
Под навесом прячутся
Грустные грачи.
Верная примета,
Что проходит лето,
Что опята просятся
Сами в кузовок,
Что спешит с подарками
Снова осень яркая,
Что скучает в школе
Говорун-звонок.

Осенней позднею порою
Люблю я царскосельский сад,
Когда он тихой полумглою,
Как бы дремотою, объят
И белокрылые виденья
На тусклом озера стекле
В какой-то неге онеменья
Коснеют в этой полумгле...
И на порфирные ступени
Екатерининских дворцов
Ложатся сумрачные тени
Октябрьских ранних вечеров –
И сад темнеет, как дуброва,
И при звездах из тьмы ночной,
Как отблеск славного былого,
Выходит купол золотой...

Ветер бурю поднимает,
День швырнув к ногам;
Листья стаей улетают
К низким облакам.

Взвились жёлтою стеною,
Смерчем закружив,
Тянут в воздух за собою,
Мир заполонив.

Лишь один прервал круженье:
Осени огонь
О зиме предупрежденьем
Вдруг обжёг ладонь.

Задержав его немного
В вихре остальных,
Отпускаю вновь в дорогу –
Догоняй своих!

Жалко, что я не художник.
Тихой осенью в лесу
У тропинки подорожник,
Как невесту, ждет росу.

Кто-то красками забрызгал
Все травинки на полях,
И деревья гнуться низко
С акварелью на ветвях.

И боярышник иголки
Среди ягод затаил.
Как не хочется надолго
Покидать их яркий мир!

Скоро месяц-полуночник
По траве пойдет гулять.
Жалко, что я не художник,
Не умею рисовать.

Мишка спрятался в берлоге,
Белый иней на дороге.
Улетают к морю птицы,
Скучно, холодно лисице,

Ежик топает унылый
По тропинке серой, стылой.
Россыпь клюквы на болоте,
Ветер ветки гнет в полете.

Между тучами окошко:
Солнце выглянет немножко,
Тут же спрячет тонкий луч
В мягкой вате темных туч.

Стали дни еще короче,
Холоднее стали ночи,
Как предвестник зимней стужи
Первый лед подернул лужи.

Зачерствели ветки клена,
Листья хлопьями висят,
Что-то рваный в октябре
Выбрал клен себе наряд.

Попросил бы клен у льна
Плащ льняной себе на осень,
Но стеснительный он очень,
Разве он об этом спросит?

И теперь стоит, краснея,
Что костюм его простой,
Даже ветки почернели,
Превратились в сухостой.

Только любят дети в школе
Лист кленовый класть в тетрадь,
Потому что он особый:
Есть в нем где-то цифра пять.

В сапожках красных, в костюме жёлтом,
Сентябрь вышел в наряде модном.
В пшеничный локон, на зависть девам,
Рубин калины вплетён умело.

Шагает франтом по травам луга,
Несёт подарки своим подругам.
Осинки в роще, в лесу берёзы
Ждут цвет медовый и злато в косы.

Раздал все краски Сентябрь щедрый,
Но не хватило сосне и кедру,
И липе с дубом их маловато…
Зовёт Сентябрь на помощь брата.

В янтарном фраке, под звоны струек,
В садах и парках Октябрь пирует,
И злато сыплет различной пробы.
Ноябрь, весь в белом, уже в дороге.

Осенний дождь – вторые сутки кряду,
И, заключенный в правильный квадрат,
То мечется и рвется за ограду,
То молчаливо облетает сад.

Среди высоких городских строений,
Над ворохами жухлого листа,
Все целомудренней и откровенней
Деревьев проступает нагота.

Как молода осенняя природа!
Средь мокрых тротуаров и камней
Какая непритворная свобода,
Какая грусть, какая щедрость в ней!

Ей всё впервой, всё у нее – вначале,
Она не вспомнит про ушедший час, –
И счастлива она в своей печали,
Н ничего не надо ей от нас.

Осень с георгиной в волосах
Яркие примерила наряды.
Яблоки, созревшие в садах,
С ароматом мёда ждут награды.

Утки-кряквы плещутся в реке,
Впереди у них дорога к югу.
Зорька лета гаснет вдалеке,
Листья кружат золотою вьюгой.

Скоро отгорит степной костёр,
Заметёт зима дорожки снегом.
Шёлковый, из лепестков, ковёр
Стелется и уплывает в небо.

Осень с георгиной в волосах
Яркие примерила наряды.
И дожди – слезинки на глазах,
Светлой грустью стынут от прохлады.

Октябрь!.. Деревья ожидают снега,
Разливы рек притихли взаперти...
Себе стожок я выбрал для ночлега
Там, где застала ночь меня в пути.

Как светляки на дремлющем болоте,
Дрожали звёзды в чёрной вышине;
Земля, продрогшая в своём ночном полёте,
Во сне прижалась ласково ко мне.

А я, накрыв сухой соломой ноги
И подложив под голову ружьё,
Согрелся сам и вскоре понемногу
Согрел собой огромную – её...

Текла заря в разрывы туч свинцовых,
На целый день, на много-много лет
Земля мне солнце подарила снова,
Из ночи тёмной
Вынесла в рассвет!

Осенью дождливой
Прямо сплю и вижу:
По снежку хрустящему
С горки бы, на лыжах!

А зимою лютой,
Вечером, в мороз,
Вспомню двор весенний,
Листики берез.

У апрельской лужицы
Жду я не дождусь –
Поскорей бы лето,
В речку бултыхнусь!

«Где ты ходишь, осень?» –
В августе спрошу,
Потому что в школу
Я к друзьям спешу.

В лесу теперь
Светлей и тише.
Видна сквозь ветви
Вышина.

Его вершина,
Словно крыша,
Огнем осенним
Сожжена.

Среди стволов
Туман пушистый,
Как дым, клубится
На заре.

Слетают листья,
Словно искры,
И догорают на земле.

Скрылось лето веселое,
Снова в наших краях
Осень с рыжими кленами,
Грустные тополя.

Снова срывает ветер
Лодочки-листья с ив,
Паутинки бабьего лета
Печально в реку обронив.

Серой, понурой стаей
По небу ползут облака,
Гуси кричат, улетая,
Без них загрустила река.

Плачет туман на рассвете,
Вянет,желтея, трава.
И лишь не тоскует о лете
Ветер-сорвиголова.

Зайка вылез из норы:
– Это что за комары
Белые летают,
А на лапке тают?

Ветер воет ледяной,
Тучи ходят стороной,
А ноябрьский мороз
Щиплет теплый зайкин нос.

Где-то ходит страшный зверь,
И не спрячешься теперь!
В серой шубке зайку видно.
Стало зайчику обидно!

Побелело все в лесу,
Шубу в стирку отнесу!
Отстираю до бела,
Чтоб как снег она была!

Осень в лужу наступила –
Ворох листьев уронила.
Ей шепнула тихо лужа:
– Ты, подруга, неуклюжа!

Осень шлёпнулась у кочки
И рассыпала грибочки,
А потом как дунет вдруг –
Птицы бросились на юг.

Пролилась дождём на лес –
Бедный мишка спать полез.
Льдом подёрнута вода.
Все попрятались – беда:

Кто в дупло, кто под кору,
Кто в глубокую нору.
Даже иней поседел –
Натворила осень дел!

Я сидел сегодня
Дотемна
Около открытого
Окна.

Вдруг на подоконнике
Прилёг
Золотистый
Маленький листок.

За окошком сыро
И темно.
Вот он и влетел
В моё окно.

Он дрожит.
И видно, оттого
Шевелится хвостик
У него.

Наступило бабье лето –
Дни прощального тепла.
Поздним солнцем отогрета,
В щёлке муха ожила.

Солнце! Что на свете краше
После зябкого денька?..
Паутинок легких пряжа
Обвилась вокруг сучка.

Завтра хлынет дождик быстрый,
Тучей солнце заслоня.
Паутинкам серебристым
Жить осталось два-три дня.

Сжалься, осень! Дай нам света!
Защити от зимней тьмы!
Пожалей нас, бабье лето:
Паутинки эти – мы.

Подосиновик стоит,
Шляпка красная горит.
Рядом вылезли лисички –
Желто-рыжие сестрички,

Под кустом растут без спешки
Три подружки-сыроежки,
Розоватые волнушки
И опята, как веснушки.

Ярко-красный мухомор
Украшает светлый бор.
В белых точечках панама,
Этот гриб опасный самый.

Две шеренги из маслят
На царя грибов глядят:
В темной шапочке старик –
Преогромный боровик!

Таинственно шумит лесная тишина,
Незримо по лесам поет и бродит Осень...
Темнеет день за днем, – и вот опять слышна
Тоскующая песнь под звон угрюмых сосен.

«Пусть по ветру летит и кружится листва,
Пусть заметет она печальный след былого!
Надежда, грусть, любовь – вы, старые слова,
Как блеклая листва, не расцветете снова!»

Угрюмо бор гудит, несутся листья вдаль...
Но в шумном ропоте и песне безнадежной
Я слышу жалобу: в ней тихая печаль,
Укор былой весне, и ласковый, и нежный,

И далеко еще безмолвная зима...
Душа готова вновь волненьям предаваться,
И сладко ей грустить и грустью упиваться,
Не внемля голосу ума.

Опавшие листья шуршат под ногами,
Всю землю, укрыв разноцветным ковром,
И клёнов осенних холодное пламя
Сверкает на солнце прощальным костром.

А ветер играет рябиновой веткой
И гроздья мелькают в осенней листве.
В народе давно существует примета,
Что много рябины – к холодной зиме.

Последних ромашек глазки золотые
Напомнили вновь об ушедшем тепле
И капли росы, словно слёзы живые,
С их белых ресничек текут на заре.

А ветер всё гонит опавшие листья
И клином печальным летят журавли.
Мне поезд, из лета умчавшийся в осень,
Билетиком желтым помашет вдали.

Осень рассылает телеграммы.
Весть о том, что лету вышел срок,
Мне принес, тихонько стукнув в раму,
Маленький оранжевый листок.

Ветер стал на время почтальоном.
Всем спешит доставить по письму,
Рассыпает под ноги влюбленным
Яркую осеннюю листву.

Солнце разливает щедро краски,
В кронах тихо зазвучал ноктюрн,
Мир преображается как в сказке,
Получив наряды «от кутюр».

Осень рассыпается на гаммы,
Ветер кружит в танце озорном.
Пару листьев, словно гвоздь программы,
Мне подарит рыжий почтальон.

Осень рассылает телеграммы
Яркие, веселые, живые…

«А дальше, ребята, урок листопада.
Поэтому в класс возвращаться не надо.
Звонок прозвенит, одевайтесь скорей
И ждите меня возле школьных дверей!»

И парами, парами следом за нею,
За милой учительницей своею
Торжественно мы покидаем село.
А в лужи с лужаек листвы намело!

«Глядите! На ёлочках тёмных в подлеске
Кленовые звёзды горят, как подвески.
Нагнитесь за самым красивым листом
В прожилках малиновых на золотом.
Запомните все, как земля засыпает,
А ветер листвою её засыпает».

А в роще кленовой светлей и светлей.
Всё новые листья слетают с ветвей.
Играем и носимся под листопадом
С печальной, задумчивой женщиной рядом.

Щебетанье воробьёв,
‎Тонкий свист синиц.
За громадой облаков
‎Больше нет зарниц.

Громы умерли на дне
‎Голубых небес.
Весь в пурпуровом огне
‎Золотистый лес.

Ветер быстрый пробежал,
Колыхнул парчу.
Цвет рябины алым стал,
‎Песнь поёт лучу.

В грёзе красочной я длю
‎Звонкую струну.
Осень, я тебя люблю,
‎Так же, как Весну.

Осень скверы украшает
Разноцветною листвой.
Осень кормит урожаем
Птиц, зверей и нас с тобой.

И в садах, и в огороде,
И в лесу, и у воды.
Приготовила природа
Всевозможные плоды.

На полях идёт уборка -
Собирают люди хлеб.
Тащит мышка зёрна в норку,
Чтобы был зимой обед.

Сушат белочки коренья,
запасают пчёлы мёд.
Варит бабушка варенье,
В погреб яблоки кладёт.

Уродился урожай –
Собирай дары природы!
В холод, в стужу, в непогоду
Пригодится урожай!

Кроет уж лист золотой
Влажную землю в лесу...
Смело топчу я ногой
Вешнюю леса красу.

С холоду щеки горят;
Любо в лесу мне бежать,
Слышать, как сучья трещат,
Листья ногой загребать!

Нет мне здесь прежних утех!
Лес с себя тайну совлек:
Сорван последний орех,
Свянул последний цветок;

Мох не приподнят, не взрыт
Грудой кудрявых груздей;
Около пня не висит
Пурпур брусничных кистей;

Долго на листьях лежит
Ночи мороз, и сквозь лес
Холодно как-то глядит
Ясность прозрачных небес...

Сегодня поднял якоря
Корабль Лето
И от причала Сентября
Отчалил в Лету.

Отчалил медленно, почти
Ни в чём не каясь,
Чуть-чуть забрызгали дожди
Зелёный парус.

Мы будем осенью скучать
По песням лета.
Художник, охру припасай
На случай этот.

На полотне запечатлей
Очарованье.
Нет у природы мелочей –
Есть восклицанье.

Есть восклицанье красотой
Одушевлённой.
О, Осень, я же всей душой
В тебя влюблённый.

Осенний мир осмысленно устроен
И населен.
Войди в него и будь душой спокоен,
Как этот клен.

И если пыль на миг тебя покроет,
Не помертвей.
Пусть на заре листы твои умоет
Роса полей.

Когда ж гроза над миром разразится
И ураган,
Они заставят до земли склониться
Твой тонкий стан.

Но даже впав в смертельную истому
От этих мук,
Подобно древу осени простому,
Смолчи, мой друг.

Не забывай, что выпрямится снова,
Не искривлен,
Но умудрен от разума земного,
Осенний клен.

Посмотри, как день прекрасен,
И как ясен небосклон,
Как горит под солнцем ясень,
Без огня пылает клен.
И кружится над поляной,
Как жар-птица, лист багряный.

И багряны, как рубины,
Рдеют ягоды рябины
В ожидании гостей –
Красногрудых снегирей…

А на взгорке, в рыжих листьях,
Словно в пышных шубах лисьих,
Величавые дубы
С грустью смотрят на грибы –

Старые и малые
Сыроежки алые
И пурпурный мухомор
Посреди кротовых нор…

День меж тем к концу подходит,
В красный терем спать уходит
Солнце красное с небес…
Гаснут листья.
Меркнет лес.

Осень ранняя.
Падают листья.
Осторожно ступайте в траву.
Каждый лист – это мордочка лисья...
Вот земля, на которой живу.

Лисы ссорятся, лисы тоскуют,
лисы празднуют, плачут, поют,
а когда они трубки раскурят,
значит – дождички скоро польют.

По стволам пробегает горенье,
и стволы пропадают во рву.
Каждый ствол – это тело оленье...
Вот земля, на которой живу.

Красный дуб с голубыми рогами
ждет соперника из тишины...
Осторожней:
топор под ногами!
А дороги назад сожжены!

...Но в лесу, у соснового входа,
кто-то верит в него наяву...
Ничего не попишешь:
природа!
Вот земля, на которой живу.

В саду пожелтели,
Осыпались клёны,
И только скамейка
Осталась зелёной.

Стоит она
В тихой аллейке,
И дождик
Стучит по скамейке.

Мокнет скамейка
Под голой рябиной…
Летом была она
Автомашиной,
Она самолётом
Красивым была,
Приделали к ней
Два фанерных крыла.

Вновь проглянет солнце
Завтра поутру,
Вновь начнут ребята
Шумную игру.

Поплывёт по Каме,
По Волге поплывёт
Украшенный флажками
Зелёный пароход.

В тёмный лес дремучий
Заглянула осень.
Сколько свежих шишек
У зелёных сосен!

Сколько алых ягод
У лесной рябинки!
Выросли волнушки
Прямо на тропинке.

И среди брусники,
На зелёной кочке,
Вылез гриб-грибочек
В красненьком платочке.

Разыгрался ветер
На лесной поляне,
Закружил осинку
В красном сарафане.

И листок с берёзы
Золотистой пчёлкой
Вьётся и летает
Над колючей ёлкой.

А под ёлкой грузди
Замостили мостик.
До свиданья, ёлка!
Приезжай к нам в гости!

Сыплет дождик большие горошины,
Рвётся ветер, и даль нечиста.
Закрывается тополь взъерошенный
Серебристой изнанкой листа.

Но взгляни: сквозь отверстие облака,
Как сквозь арку из каменных плит,
В это царство тумана и морока
Первый луч, пробиваясь, летит.

Значит, даль не навек занавешена
Облаками, и, значит, не зря,
Словно девушка, вспыхнув, орешина
Засияла в конце сентября.

Вот теперь, живописец, выхватывай
Кисть за кистью, и на полотне
Золотой, как огонь, и гранатовой
Нарисуй эту девушку мне.

Нарисуй, словно деревце, зыбкую
Молодую царевну в венце
С беспокойно скользящей улыбкою
На заплаканном юном лице.

Закружилась листва золотая
В розоватой воде на пруду,
Словно бабочек легкая стая
С замираньем летит на звезду.

Я сегодня влюблен в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол.

И в душе и в долине прохлада,
Синий сумрак как стадо овец,
За калиткою смолкшего сада
Прозвенит и замрет бубенец.

Я еще никогда бережливо
Так не слушал разумную плоть,
Хорошо бы, как ветками ива,
Опрокинуться в розовость вод.

Хорошо бы, на стог улыбаясь,
Мордой месяца сено жевать...
Где ты, где, моя тихая радость,
Все любя, ничего не желать?

То все кругом
Пушит снежком,
То даль ясна.
Вслед за зимой
Бежит бегом,
Спешит весна.
За красным летом
Осень
Идет, хоть мы не просим.
А у ребят одна пора:
Игра! игра! игра!

Везде, где детвора,
Игра!
Сегодня, как вчера,
Игра!
Мороз или жара –
Игра…
До осени седьмой,
Ведущей за собой
Учиться…
А чему?
И счету и письму…
И трудному всему,
И чудному всему!

Листопад, листопад,
Все звено примчалось в сад,
Прибежала Шурочка.
Листья (слышите?) шуршат:
Шурочка, Шурочка...

Ливень листьев кружевной
Шелестит о ней одной:
Шурочка, Шурочка...
Три листочка подмела,
Подошла к учителю:
– Хорошо идут дела!
(Я тружусь, учтите, мол,
Похвалите Шурочку,
Шурочку, Шурочку...)
Как работает звено,
Это Шуре все равно,
Только бы отметили,
В классе ли, в газете ли,
Шурочку, Шурочку...

Листопад, листопад,
Утопает в листьях сад,
Листья грустно шелестят:
Шурочка, Шурочка...

Осень – волшебница,
Осень – жеманница
В желтое кружево
Все наряжается.

Золото, золото
Всюду разбросано.
Где ж это видано?
Дивною осенью!

Осень – затейница,
Осень – голубушка,
Листьями стелется
По ветру, любушка.

Осени сказка
Витает над городом...
Роскоши ласка
Ах, как это здорово!

Шепчет листва
Что-то очень взволнованно,
Видно она,
Как и я, зачарована...

Осенью этой
Красивой, распущенной,
К трону зимы
Не напрасно допущенной.

Снова просеки костром горят.
Здравствуй, осень, милая моя, –
Полустанки и полутона,
Заплутавшие во снах.

В лёгкой грустности твоих шагов,
В ожидании твоих снегов
Ветром сорванные облака
На моих лежат руках.

Понимаешь ли, – в глаза гляжу,
Понимаешь ли, – такая жуть…
У лесного чёрного ручья
О любви поют друзья.

В этом свет какой-то заключён.
Я касаюсь до луны плечом,
Я плащом черпаю синеву,
Звёзды падают в траву.

Дорогая осень, ты сама
Покажи свои нам закрома,
Золотые сундуки зари
Перед нами отвори.

За опушку спрячь ты облака,
За опушкой погаси закат,
За опушкой, где живёт луна,
Бродит девочка – Весна.

Осыпаются астры в садах,
Стройный клен под окошком желтеет,
И холодный туман на полях
Целый день неподвижно белеет.

Ближний лес затихает, и в нем
Показалися всюду просветы,
И красив он в уборе своем,
Золотистой листвою одетый.

Но под этой сквозною листвой
В этих чащах не слышно ни звука…
Осень веет тоской,
Осень веет разлукой!

Поброди же в последние дни
По аллее, давно молчаливой,
И с любовью и с грустью взгляни
На знакомые нивы.

В тишине деревенских ночей
И в молчанье осенней полночи
Вспомни песни, что пел соловей,
Вспомни летние ночи
И подумай, что годы идут,
Что с весной, как минует ненастье,
Нам они не вернут
Обманувшего счастья…

О красном вечере задумалась дорога,
Кусты рябин туманней глубины.
Изба-старуха челюстью порога
Жует пахучий мякиш тишины.

Осенний холод ласково и кротко
Крадется мглой к овсяному двору;
Сквозь синь стекла желтоволосый отрок
Лучит глаза на галочью игру.

Обняв трубу, сверкает по повети
Зола зеленая из розовой печи.
Кого-то нет, и тонкогубый ветер
О ком-то шепчет, сгинувшем в ночи.

Кому-то пятками уже не мять по рощам
Щербленый лист и золото травы.
Тягучий вздох, ныряя звоном тощим,
Целует клюв нахохленной совы.

Все гуще хмарь, в хлеву покой и дрема,
Дорога белая узорит скользкий ров…
И нежно охает ячменная солома,
Свисая с губ кивающих коров.

Осень лесу каждый год
Платит золотом за вход.
Поглядите на осину –
Вся одета в золото,
А сама лепечет:
«Стыну…» –
И дрожит от холода.

А берёза рада
Жёлтому наряду:
«Ну и платье!
Что за прелесть!»
Быстро листья разлетелись,
Наступил мороз внезапно.
И берёзка шепчет:
«Зябну!»

Прохудилась и у дуба
Позолоченная шуба.
Спохватился дуб, да поздно
И шумит он:
«Мёрзну! Мёрзну!»
Обмануло золото –
Не спасло от холода.

Ласточки пропали,
А вчера зарей
Всё грачи летали
Да, как сеть, мелькали
Вон над той горой.

С вечера все спится,
На дворе темно.
Лист сухой валится,
Ночью ветер злится
Да стучит в окно.

Лучше б снег да вьюгу
Встретить грудью рад!
Словно как с испугу
Раскричавшись, к югу
Журавли летят.

Выйдешь – поневоле
Тяжело – хоть плачь!
Смотришь – через поле
Перекати-поле
Прыгает, как мяч.

Небо ярко, небо сине
В чистом золоте ветвей.
Но струится тень в долине,
И звенит вокруг чуть слышно
Нежный зов – не знаю чей.

Это призрак или птица
Бело реет в вышине?
Это осень или жрица,
В ризе пламенной и пышной,
Наклоняет лик ко мне?

Слышу, слышу: ты пророчишь!
Тихий путь не уклоня,
Я исполню всё, что хочешь!
Эти яркие одежды,
Понял, понял, – для меня!

Это ты - на смертном ложе
Ждёшь покорного тебе!
Пусть же тень ложится строже!
Я иду, закрывши вежды,
Верен Тайне и Судьбе.

Туча серая висит.
Дождь осенний моросит,
Надоела мокрота!
Капли мелкие с зонта
В лужи капают: кап-кап…
Дождь чихнул и вдруг ослаб.
Прекратился нудный звон,
Дождь ушел куда-то вон.
Яркий зонтик взяв под мышку,
Он ушёл на передышку?
Поки-поки-поки-дон!
Может, дождик смотрит сон?
Нет! Не спит он ни-ког-да,
Просто кончилась вода.
Туча толстая сыночку
Наполняет снова бочку.
Кто-то осенью простужен.
Он ворчит, что дождь не нужен,
Но напрасно очень тужит.
Дождь земле усталой служит.
Пусть напьётся, и тогда
Не страшны ей холода!
Будет спать и до весны
Видеть солнечные сны!

Царит осенний лист в природе,
Аллеи в праздничном наряде,
Берёзы – словно на параде,
Неслышно лето вдаль уходит…

Чернеют сжатые поля,
И берега у рек темнеют,
И солнышко всё реже греет,
И мерзнет по ночам земля.

И тусклый блеск в мундирах сосен,
И грустно плачут небеса,
Примолкли птичьи голоса,
И царствует хозяйка-осень.

И как же хочется тепла!
И как же сладко манит лето…
Ах, осень – время для поэтов!
Ах, осень – грустная пора…

Для вдохновенья и полёта,
Для рифм, для строчек, для стихов,
Ах, осень! В грусти облаков
Мы ищем сладостное что-то...

Стало холодно в лесу,
Уж морозы на носу.
Лес готовится к зиме.
Еж пришел к лисе-куме.

– Здравствуй, кумушка-кума!
Как здоровье, как сама?
Как делишки, как детишки?
Не нужны ли тебе шишки?

Поменяю на зерно,
Если есть у вас оно.
Говорит лиса: – Ты что ж,
Зимовать собрался, еж?

Это очень хорошо,
Вот, держи зерна мешок!
– Белка, как твои успехи?
– Запасла в дупле орехи!

– Ну, а ты готов, медведь?
Он в ответ давай реветь:
– Я всю зиму буду спать,
Лапу сладкую сосать!

На пороге осень.
Бабушка вздыхает.
Ей печально очень:
Лето убегает.

Убегает лето,
Прихватив с собою
Васильков букеты.
Гриб в сосновой хвое.

Сытную окрошку.
Шашлыки на даче.
Из костра картошку.
Комаров кусачих.

Яркие панамы.
Дождик. Птичье пенье.
Отпуск папы-мамы.
Пенки от варенья.

Не печалься очень,
Не грусти, родная,
К нам не просто осень –
Осень золотая!

Под звоны древних колоколен
Вздохнул протяжно жёлтый лес,
А над пустым озябшим полем
«Курлы-курлы» летит с небес.

А в парке дождик мимоходом
Опавшим листьям счёт ведёт,
И те ложатся, как по нотам:
То РЕ-МИ-СОЛЬ, то чётко – ДО...

Что за мелодию-загадку
Поёт тот дождик всем с утра?
Да в ней совсем проста отгадка:
Пришла осенняя пора.

Сидит угрюмая ворона
На голом липовом суку,
Сегодня эта «примадонна»
На всех наводит грусть-тоску.

Она грустит о тёплом лете,
О том, что снова журавли
Сегодня утром, на рассвете,
С собою лето унесли.

Осень – она не спросит,
Осень – она придёт.
Осень – она вопросом
В синих глазах замрёт.

Осень дождями ляжет,
Листьями заметёт...
По опустевшим пляжам
Медленно побредёт.

Может быть, ты заметишь
Рыжую грусть листвы,
Может быть, мне ответишь,
Что вспоминаешь ты?

Или вот это небо,
Синее, как вода?...
Что же ты раньше не был,
Не приходил сюда?

Пусть мне не снится лето,
Я тебе улыбнусь.
А под бровями где-то
Чуть притаится грусть.

Где-то за синью вёсен
Кто-нибудь загрустит...
Молча ложится осень
Листьями на пути...

В сапожкáх на шпильках незнакомка осень
Проводила лето, в небо сини бросив.
Листьями шалунья в парках прошуршала,
Чернобровой ночи сшила одеяло
В звёздочках холодных с голубой каймою,
Чтобы не замёрзла стылою зимою.
А луну одела в колпачок богатый –
Получился месяц молодой, рогатый!

Облакам-кудряшкам погрозила строго
И бродягу-ветер позвала в дорогу.
А носатым тучам – тёткам вечно хмурым,
Строго наказала изменить фигуру:
Дождиком пролиться – похудеть немножко,
Вычистить лесные пыльные дорожки,
Замарашку-землю всю отмыть, отчистить
И покрыть коврами конопатых листьев.
Хлопоты закончив, тяжело вздохнула,
Скинула сапожки и, зевнув, уснула.

Маленькому зайчику
На сырой ложбинке
Прежде глазки тешили
Белые цветочки…

Осенью расплакались
Тонкие былинки,
Лапки наступают
На жёлтые листочки.

Хмурая, дождливая
Наступила осень,
Всю капустку сняли,
Нечего украсть.

Бедный зайчик прыгает
Возле мокрых сосен,
Страшно в лапы волку
Серому попасть…

Думает о лете,
Прижимает уши,
На небо косится –
Неба не видать…

Только б потеплее,
Только бы посуше…
Очень неприятно
По воде ступать!

Тревожная осень, над городом свист,
Летает, летает желтеющий лист.
И я подымаю лицо за листом,
Он медлит, летя перед самым лицом.

Воздушный гимнаст на трапеции сна,
О, как мне ужасна твоя желтизна.
Посмертный, последний, оберточный цвет.
– Что было, то было, теперь его нет, –
Ты в этом уверен, поспешно летя,
Воздушное, злое, пустое дитя.

Но я говорю перед самой зимой:
– Что делать – таков распорядок земной.
Четыре сезона, двенадцать часов –
Таков зодиак, распорядок таков.
Пусть стрелка уходит, стоит циферблат,
Его неподвижность лишь учетверят
Четыре сезона, двенадцать часов.

Не бойся вращенья минут и миров.
Прижмись, прислонись к неподвижной оси.
Терпенья и зренья у неба проси, –
Себе говорю я...

Печальная пора –
обшарпанная осень,
когда все ждут снегов
в безрадостные дни.

По глади грязных луж
с шуршаньем ветер носит
опавшую листву,
а в сквере тополь сник.

Мир жаждет перемен
глубоких и отрадных,
наскучили ему
ноябрьские дни.

Скорей приди, зима,
из мест обетованных
и облака с небес
на землю урони.

Позёмкой замети
асфальтовую серость,
пушистый плед набрось
на голубую ель.

Тебе не занимать
отъявленную смелость,
мы всё тебе простим,
холодная метель.

Осыпайтесь, листья,
Позабыв о лете.
На коне рысистом
Мчит осенний ветер.

Из-за синя моря,
Издалека скачет.
О родном просторе
Стосковался, значит.

В тонкие лозины,
Как в свирели, свищет,
Возвратясь с чужбины,
Словно что-то ищет.

Прискакал в деревню.
Там, покой нарушив,
Посшибал с деревьев
Яблоки да груши.

Засвистит да гикнет,
Звякнет звонкой сбруей,
Льются с веток гибких
Золотые струи.

Осыпайтесь, листья,
Позабыв о лете.
На коне рысистом
Мчит осенний ветер.

Осень – дивная пора,
А не время года.
Сладкой весточкою детства –
Терпкий дым ботвы.

А картошка из костра
Повкуснее меда.
Нет приятней аромата
Скошенной травы.

Лес меняет на глазах
Разноцветье красок.
По утрам бодрящий воздух,
Как слезинка, чист.

Цвет седеющей листвы
Так приятен глазу.
И тепло былого лета
Дарит желтый лист.

Низко стелится ковыль –
Шелковая грива.
И подсолнух свесил блином
Солнышко свое.

Над прудом склонила шаль
Золотая ива,
Словно женщина полощет
Чистое белье.

Распустила осень косы
Полыхающим костром.
Чаще иней, реже – росы,
Дождь – холодным серебром.

Оголила осень плечи,
В декольте все дерева –
Скоро бал, прощальный вечер...
Уж вальсирует листва.

Хризантемы дивным мехом
Красят осени наряд.
Ветер балу не помеха –
Громче музыка в сто крат!

Распустила осень косы,
Ветер треплет шёлк волос.
Чаще иней, реже – росы,
Слаще запах поздних роз.

Осень в танце тихо плачет,
Губы в шёпоте дрожат.
В лужах взгляд печальный прячет.
Птицы жалобно кружат.

Протянув листок, как руку,
Машет грустное «Прощай»...
Осень, чувствуя разлуку,
Шепчет слёзно: «Вспоминай...»

Над моею головою
листопад
шуршит
листвою.

Ветер кружит
вереницы
листьев.
Эти листья –
птицы.

Листья-птицы
медлят,
зная,
ждет
внизу их
жизнь земная.

Листья-лисы,
листья-мыши
заползают
в норы,
в ниши.

Стынет
голый клен
вдали...
В лужах
листья-корабли.

Уходит тихо Лето,
Одетое в листву.
И остаются где-то
Во сне иль наяву:

Серебряная мушка
В сетях у паука,
Невыпитая кружка
Парного молока.

И ручеёк стеклянный.
И тёплая земля.
И над лесной поляной
Жужжание шмеля.

Приходит тихо Осень,
Одетая в туман.
Она дожди приносит
Из зарубежных стран.
И листьев жёлтых ворох,
И аромат лесной,
И сырость в тёмных норах.

А где-то за стеной
Будильник до рассвета
Стрекочет на столе:
«До бу-ду-ще-го ле-та,
До бу-ду-ще-го ле-...»

Как пряди седые
Жёлтые листья
В кронах зелёных
Берёзок повисли.

Их ветер колышет
И шепчет при этом:
«Закончилось лето –
Растаяло где-то»…

А утро холодное
Зябким туманом,
Укрыло берёзки
Промозглым обманом.

Над рощей берёзовой
Кружится стая,
Тревожно крича,
В дальний в путь собираясь.

И плачет- курлычет
Клин журавлиный,
Прощаясь надолго
С краем любимым.

Листочки- слезинки
Ветер срывает,
Дождём золотистым
Под ноги бросает.

Первый снег в октябре
Белый, белый, как чистая вата.
Укрывает ковром
Все, что осень успела помыть.

Мотыльковой стезей
Нам под ноги летит виновато,
Да и мы не спешим
На кристаллы его наступить.

Первый снег, как мираж,
Потому, что такой невесомый.
Он кружится, как пух
Пролетавших вчера журавлей.

Я не знаю, как вам –
Мне на вкус показался соленый
Этот снег, что водой
Стал, коснувшись ладони моей.

А березка в снегу,
Как невеста, воздушней тумана.
И рябиновый куст
На снегу так контрастно горит.

Первый снег, как любовь,
Искушенному сердцу желанна.
Твой приход теплоту
Обитателям леса сулит.

Как грустный взгляд, люблю я осень.
В туманный, тихий день хожу
Я часто в лес и там сижу –
На небо белое гляжу
Да на верхушки темных сосен.

Люблю, кусая кислый лист,
С улыбкой развалясь ленивой,
Мечтой заняться прихотливой
Да слушать дятлов тонкий свист.

Трава завяла вся… холодный,
Спокойный блеск разлит по ней…
И грусти тихой и свободной
Я предаюсь душою всей…

Чего не вспомню я? Какие
Меня мечты не посетят?
А сосны гнутся, как живые,
И так задумчиво шумят…

И, словно стадо птиц огромных,
Внезапно ветер налетит
И в сучьях спутанных и темных
Нетерпеливо прошумит.

Приходит осень, ветры злые
Кусают ветхую листву.
Все чаще тучи дождевые
Скрывают неба синеву.

Совсем другими стали трели
В однообразном крике птиц.
Не все пока что улетели,
Но к перелету собрались.

Поля, чернее антрацита,
Ревниво сторожат стога.
Лось об осину трет сердито
Свои ветвистые рога.

Лишь грибнику в лесу отрада
От частых холмиков груздей.
А снег сегодня или завтра
Нас всех избавит от дождей.

Какая грустная картина,
Смотри хоть в профиль, хоть в анфас.
И только рыжая рябина
Своим костром чарует нас.

Дождь, дождь
Целый день
Барабанит в стекла.
Вся земля,
Вся земля
От воды размокла.

Воет, воет
За окном
Недовольный ветер.
Хочет двери он сорвать
Со скрипучих петель.

Ветер, ветер, не стучи
В запертые сени;
Пусть горят у нас в печи
Жаркие поленья.
Руки тянутся к теплу,
Стекла запотели.

На стене
И на полу
Заплясали тени.
Собирайтесь у меня
Слушать сказку
У огня!

Октябрь приближается.
Но светел день лесной.
И осень улыбается
Небес голубизной,
Притихшими озерами,
Что стелют синь свою,
И розовыми зорями
В березовом краю!

Вот мхов седые кружева
На старом валуне,
И желтый листик кружится,
Другой уже на пне!..
А рядышком, под лозами,
Под их густую сень,
Забрался подберезовик –
И шляпа набекрень.

Но все в лесу печальнее:
Найти цветка не смог,
Как маятник качается
Осиновый листок.
Деревьев тени длинные…
И холодней лучи.
А в небе журавлиные
Журчащие ручьи!

На огромной клумбе у вокзала,
ветром наклонённая к земле,
поздняя ромашка замерзала,
трепеща на высохшем стебле.

Выгибала тоненькое тело
и сопротивлялась, как могла.
Словно до последнего хотела
быть хоть каплей летнего тепла!

…Поезда вдали гудели встречным.
Люди шли, от ветра наклонясь.
И ромашка чем-то бесконечным
показалась каждому из нас.

Чистой веткой молодой берёзки.
Тополиным пухом по весне.
Первым снегом. Брызгами извёстки
на ещё не крашеной стене…

Не одно, наверно, сердце сжалось:
что поделать – каждому своё!
Только в сердце врезалась не жалость –
маленькое мужество её.

На бессмертье я не притязаю.
Но уж коль уйти – не тосковать.
Так уйти, чтоб, даже замерзая,
хоть кому-то душу согревать.

Я пишу пейзаж
С натуры.
Под кустами
Мокнут куры,
И лохматый
Пёс Барбос
Спрятал в будку
Мокрый нос...

Небо,
Словно хмурый дед, –
Ни одной улыбки
Нет!..
Надоела мне
Тоска.
Взял я чистых
Два листка:
Солнце
Выпустил я сразу,
Чтоб не скучно
Было глазу!

Появилось
Столько света,
Что ко мне
Вернулось лето!
И под ёлкою,
Гляди-ка,
Раскраснелась
Земляника!

В окне подруга Осень
Листвою шелестит,
Она меня без спроса
Печалью угостит.

Листвой осыплет жёлтой,
А ветерком хлестнет,
И взяв меня под руку
По парку поведет.

Покажет все наряды,
Напомнит о зиме,
Шепнёт на ушко тихо –
Есть радость и во мне.

Смотри, какие листья!
Смотри, какой ковёр –
У каждого сезона
Есть свой волшебный хор.

У Лета, щебетанье и трели соловья,
А у Зимы метели и белые снега,
Весна поёт капелью журчащего ручья,
А Осень разукрасит деревья и поля.

В окне подруга Осень
Листвою шелестит,
Она меня на танец
С листвою пригласит...

Знаешь, как пахнут осенние листья,
Падая в травушку солнечным днем?
Нежностью лета и свежестью мыслей,
Пряностью звездной, луны серебром
С липовым вкусом, слегка сладковатым,
Терпкостью клена и вязью дубов…
Радугой летних рассветов, закатов
В них отражается солнца Любовь…

Знаешь, как пахнут осенние листья,
Если их дождик смочил сентября?
Запахом тайны и вечностью истин –
Всем, что дарует Праматерь-Земля,
Будто готовится к длительной спячке
И укрывается шалью-листвой…
Дождик обильно польет её, значит,
Выпьет Земля пред зимою настой…

Знаешь, в Природе есть множество нитей,
Связанных крепко в единый узор,
Но в череде этих ярких событий
Осень по-своему радует взор.

Выйди на улицу в вечер осенний,
Тот аромат полной грудью вдохни
И до поры долгожданной весенней
Где-то в душе сохрани эти дни…

Висит над городом свинцовая палатка.
С утра упрямый дождь стучит в окно.
Где солнцу быть должно, зияет, как заплатка,
Размазанное, светлое пятно.

Угрюмый дворник шаркает с утра метлою,
На тротуаре веером следы.
Все порываюсь намекнуть: оставь в покое,
Опавшие не подметай листы.

Пусть полежат они, где им всего дороже –
У своего родимого ствола.
Пусть терпкий аромат нам душу потревожит
Затем, чтоб, боже мой, сгореть дотла.

Действительно пора унылая под осень.
Нам навевает грусть ее краса.
И холодно, и сыро, и тоскливо очень,
И бесконечно плачут небеса.

Вода в пруду, как в омуте, темнеет,
И ночь становится длиннее дня.
Рябиновый костер напрасно пламенеет,
Нет, не согреться от его огня.

В корзинах фрукты вносят в дом,
Когда проходит лето,
И оставляют под дождем
За дверью сад раздетый.

И будут банки до весны
Вареньем розовым полны,
И будут яблоки в ларе
Свежи, как будто в сентябре,
И пьяных вишен алый сок
Окрасит сахарный песок.

А сад остался там, снаружи,
Стоять по пояс в черной луже.
Холодный вихрь его нагнал –
Закашлял сад и застонал.

Деревья горбятся, хрипят,
Трясутся с головы до пят:
«Мы б разбежались все сейчас,
Да по одной ноге у нас!

Ой, плохо стынуть под дождем,
И нас возьмите в теплый дом!»
Ну как деревьям не помочь?
А вдруг морозной будет ночь,

Несут рогожи и мешки –
Деревьям на зиму чулки.
Ногам тепло, одели всех,
А головы укроет снег.

Белым снегом нас, ноябрь, отвлеки.
Сколько можно в лужах пачкать сапоги?
Мы устали повторять тройной прыжок.
Ну, когда же нас порадуешь, снежок?

Белой кисточкой по серому пройдись,
К нам под ноги белой ватою ложись.
В белом танце непременно закружи,
На Руси без снега просто не прожить.

Пусть от снега станет все белым-бело,
Хорошо, когда сугробов намело,
Хорошо, когда стеною снегопад.
Ну какой же русский этому не рад.

Белизна кругом такая – режет глаз.
Как созвучен настроенью этот вальс.
Так давай же мы обнимемся с тобой,
Я и мягкая перина подо мной.

Белым снегом нас, ноябрь, удиви.
Пусть потом, зимой наскучат феврали.
Но, как первая любовь, она чиста,
Эта сказка, вся из белого холста.

Еще горят лучи под сводами дорог,
Но там, между ветвей, все глуше и немее:
Так улыбается бледнеющий игрок,
Ударов жребия считать уже не смея.

Уж день за шторами. С туманом по земле
Влекутся медленно унылые призывы…
А с ним всё душный пир, дробится в хрустале
Еще вчерашний блеск, и только астры живы…

Иль это – шествие белеет сквозь листы?
И там огни дрожат под матовой короной,
Дрожат и говорят: «А ты? Когда же ты?» –
На медном языке истомы похоронной…

Игру ли кончили, гробница ль уплыла,
Но проясняются на сердце впечатленья;
О, как я понял вас: и вкрадчивость тепла,
И роскошь цветников, где проступает тленье…

Мы сидим и смотрим в окна.
Тучи по небу летят.
На дворе собаки мокнут,
Даже лаять не хотят.

Где же солнце?
Что случилось?
Целый день течет вода.
На дворе такая сырость,
Что не выйдешь никуда.

Если взять все эти лужи
И соединить в одну,
А потом у этой лужи
Сесть,
Измерить глубину,
То окажется, что лужа
Моря Черного не хуже,
Только море чуть поглубже,
Только лужа чуть поуже.

Если взять все эти тучи
И соединить в одну,
А потом на эту тучу
Влезть,
Измерить ширину,
То получится ответ,
Что краев у тучи нет,
Что в Москве из тучи - дождик,
А в Чите из тучи – снег.

Если взять все эти капли
И соединить в одну,
А потом у этой капли
Ниткой смерить толщину –
Будет каплища такая,
Что не снилась никому,
И не приснится никогда
В таком количестве вода!

Мечется голубь сизый –
Мало ему тепла...
Новгород,
Суздаль,
Сызрань
Осень заволокла.

Тянется по косогорам
Осени влажный след...
Осень степей, которым
Миллион с хвостиком лет.

Тащится колымага
Грустными лошадьми...
Осень, в зданье рейхстага
Хлопающая дверьми.

Руки закинув за спину,
Вброд перейдя реку,
Осень – глуха и заспанна
Бродит по материку.

Плачется спозаранку
Вдоль глухих пустырей
Осень тевтонов и франков,
Осень богатырей...

Давайте, товарищи, дружно
Песню споем одну
Про осень, которую нужно
Приветствовать,
Как весну!

Много на улицу выйдет народа
В такое хорошее время года!

Ветер осенний в лесах подымается,
Шумно по чащам идет,
Мертвые листья срывает и весело
В бешеной пляске несет.

Только замрет, припадет и послушает, –
Снова взмахнет, а за ним
Лес загудит, затрепещет, - и сыплются
Листья дождем золотым.

Веет зимою, морозными вьюгами,
Тучи плывут в небесах…
Пусть же погибнет все мертвое, слабое
И возвратится во прах!

Зимние вьюги – предтечи весенние,
Зимние вьюги должны
Похоронить под снегами холодными
Мертвых к приходу весны.

В темную осень земля укрывается
Желтой листвой, а под ней
Дремлет побегов и трав прозябание,
Сок животворных корней.

Жизнь зарождается в мраке таинственном.
Радость и гибель ея
Служат нетленному и неизменному –
Вечной красе Бытия!

Мы все непременно ждём бабьего лета,
Как только румянцем нальются плоды,
Когда станут листья пурпурного цвета
И ива заплачет у стылой воды.

Как только вожак соберёт птичью стаю
И клином печальным возьмёт курс на юг.
Всем нам в это время тепла не хватает,
Зачем так внезапно пропал наш уют.

Холодную льдинку Илья бросил в речку,
Запрет наложив на купальный сезон.
Теперь уже на ночь топить будем печку,
В холодной избе ночевать не резон.

Дни бабьего лета, что замок хрустальный,
Сломать его можно дыханьем одним.
С последней любовью, с потоком желаний,
С мечтою заветной его мы сравним.

Как будто лужайка второго укоса,
Приди, бабье лето, нам душу согрей.
Пусть завтра озябнем в седые морозы,
Сегодня понежимся в ласке твоей.

По утрате красок
Осень часто плачет.
Низкий купол неба
Стелет серый дым.

Изгородь живую
Стриженых акаций
Не тревожат птицы
Озорством своим.

С веточек стекают
Капельки-слезинки,
Бусинки рябины
Больше не горят.

Уж не гонит ветер
Листья по тропинкам,
Как большой гербарий
Стал сырой асфальт.

Не скрипят качели
На площадке детской.
Мокрые скамейки
Все как есть пусты.

Только лишь влюбленным
Под крылом беседки
Встречу не испортят
Мокрые кусты.

Ярких красок в парке
Вовсе не осталось,
Все они погасли
В лужах октября.

Где ты, мачта клена,
Потеряла парус,
Под котором плавал
Бабьим летом я?..

Осень плачет
По утраченным рассветам,
Когда с солнцем
Просыпалась и жара.

Не вернуть того,
Что так возможно летом.
Осень плачет
Белым инеем с утра.

Не услышать
Щебетанья шалых птичек
И у самой речки
Визга ребятни.

Очень разные
Капризы у сестричек,
Так бывает
И среди людской родни.

Заблудившись, может,
Или от кокетства
Бабье лето
Забредет в осенний стан,
Чтобы мы перед зимой
Смогли погреться,
Чтобы осень
Не казалась гадкой нам.

Есть у осени
Богатая палитра,
Есть у осени
Художник-чародей.

На холсты его
Мы будем все молиться
И картины прятать в память,
Как в музей.

Пусть сосны и ели
Всю зиму торчат,
В снега и метели
Закутавшись, спят, –
Их тощая зелень,
Как иглы ежа,
Хоть ввек не желтеет,
Но ввек не свежа.

Мы ж, легкое племя,
Цветем и блестим
И краткое время
На сучьях гостим.

Всё красное лето
Мы были в красе –
Играли с лучами,
Купались в росе!..

Но птички отпели,
Цветы отцвели,
Лучи побледнели,
Зефиры ушли.

Так что же нам даром
Висеть и желтеть?
Не лучше ль за ними
И нам улететь!

О буйные ветры,
Скорее, скорей!
Скорей нас сорвите
С докучных ветвей!

Сорвите, умчите,
Мы ждать не хотим,
Летите, летите!
Мы с вами летим!..

Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.

Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.

Липы обруч золотой –
Как венец на новобрачной.
Лик березы – под фатой
Подвенечной и прозрачной.

Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.

Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.

Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.

Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.

Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.

Поздняя осень. Грачи улетели,
Лес обнажился, поля опустели,

Только не сжата полоска одна...
Грустную думу наводит она.

Кажется, шепчут колосья друг другу:
«Скучно нам слушать осеннюю вьюгу,

Скучно склоняться до самой земли,
Тучные зерна купая в пыли!

Нас, что ни ночь, разоряют станицы
Всякой пролетной прожорливой птицы,

Заяц нас топчет, и буря нас бьет...
Где же наш пахарь? Чего еще ждет?

Или мы хуже других уродились?
Или недружно цвели-колосились?

Нет! мы не хуже других – и давно
В нас налилось и созрело зерно.

Не для того же пахал он и сеял
Чтобы нас ветер осенний развеял?..»

Ветер несет им печальный ответ:
– Вашему пахарю моченьки нет.

Знал, для чего и пахал он и сеял,
Да не по силам работу затеял.

Плохо бедняге – не ест и не пьет,
Червь ему сердце больное сосет,

Руки, что вывели борозды эти,
Высохли в щепку, повисли, как плети.

Очи потускли, и голос пропал,
Что заунывную песню певал,

Как на соху, налегая рукою,
Пахарь задумчиво шел полосою.

Мне летние просто невнятны улыбки,
И тайны в зиме не найду.
Но я наблюдала почти без ошибки
Три осени в каждом году.

И первая – праздничный беспорядок
Вчерашнему лету назло,
И листья летят, словно клочья тетрадок,
И запах дымка так ладанно-сладок,
Всё влажно, пестро и светло.

И первыми в танец вступают березы,
Накинув сквозной убор,
Стряхнув второпях мимолетные слезы
На соседку через забор.

Но эта бывает – чуть начата повесть.
Секунда, минута – и вот
Приходит вторая, бесстрастна, как совесть,
Мрачна, как воздушный налет.

Все кажутся сразу бледнее и старше,
Разграблен летний уют,
И труб золотых отдаленные марши
В пахучем тумане плывут…

И в волнах холодных его фимиама
Закрыта высокая твердь,
Но ветер рванул, распахнулось – и прямо
Всем стало понятно: кончается драма,
И это не третья осень, а смерть.

В лесу темнеет рано
Осенним хмурым днём,
И звёзды на полянах
Горят цветным огнём.

Они когда-то были
Зелёною листвой,
И нам они дарили
Прохладу в летний зной.

Под ветром шелестели
У клёнов и берёз.
В тени их нежно пели
Малиновка и дрозд.

Они в себя вобрали
Лазоревый рассвет,
Оранжевые дали,
Янтарной ночи свет.

Теперь на землю с веток
Летят они, летят
И долго краски лета
Ещё для нас хранят.

Я вошёл в осенний лес.
До чего красиво здесь!
Вот стоит осинка,
в листьях – золотинка.
Жёлтая берёзка
запылала броско.
Величавый стройный клён,
как на пламени калён:
держит алые, литые,
золотые листья он.
Старый дуб горит не жарко,
держит злато – сыпать жалко.
Но зато
подружки-липы –
молодые девушки –
так и сыплют на ледок
золотые денежки.
Я по тоненькому льду
и по золоту иду.

У рябин
Краснеют гроздья,
Травы мёрзнут
По утрам,
Опустели
Птичьи гнёзда
По седеющим
Лесам.
Выйду в рощу
Утром ранним
На друзей
Моих взглянуть:
Свист услышу,
Щебетанье,
В скорбном
Постою молчань
И скажу им
На прощанье:
– До свиданья!
Добрый путь!

---

Жених рассказчицы всегда считался в её семье своим человеком: его покойный отец был другом и соседом её отца.

👩🏻Рассказчица — молодая девушка из обес­пе­ченной дворян­ской семьи, очень муже­ственная, её имя в рассказе не упоми­на­ется.

👨🏻Жених — жених рассказ­чицы, русский офицер, любит невесту, его имя в рассказе не упоми­на­ется.

В июне того года он гостил в имении рассказчицы. 12 июля были именины её отца, и за обедом молодой человек был объявлен женихом рассказчицы. 19 июля Германия объявила войну России.

Холодной осенью, в сентябре, жених приехал к рассказчице всего на сутки — проститься перед отъездом на фронт. Свадьбу отложили до весны. Вечером, оставшись наедине с рассказчицей, жених поцеловал её и спросил, долго ли она будет вспоминать о нём, если его убьют.

Я подумала: «А вдруг правда убьют? и неужели я всё-таки забуду его в какой-то срок — ведь всё в конце концов забывается?» И поспешно ответила, испугавшись своей мысли:
— …Я не переживу твоей смерти!

Утром он уехал. Мама рассказчицы надела ему на шею маленький шёлковый мешочек — в нём был золотой образок, который носили на войне её отец и дед.

Убили жениха через месяц в Галиции. С тех пор прошло тридцать лет, многое было пережито. Весной восемна­дцатого года, когда отца и матери уже не было в живых, рассказчица жила в подвале у торговки на Смоленском рынке, и продавала солдатам свои вещи: колечко, крестик, меховой воротник, побитый молью.

На Арбате рассказчица встретила очень хорошего человека, пожилого военного в отставке, за которого вскоре вышла замуж. Вместе с мужем и его семнадца­тилетним племянником рассказчица уехала в Екатеринодар. Они прожили на Дону и на Кубани больше двух лет. Зимой с огромной толпой беженцев они отплыли из Новороссийска в Турцию. По пути муж рассказчицы умер от тифа.

У рассказчицы осталось трое близких: племянник мужа, его молоденькая жена и их семимесячная дочь. Через некоторое время племянник с женой уплыли в Крым, к Врангелю, и пропали без вести. Ребёнок остался с рассказчицей.

Рассказчица долго жила в Констан­тинополе, очень тяжёлым чёрным трудом зарабатывала на жизнь себе и девочке. Потом они скитались, прошли Болгарию, Сербию, Чехию, Бельгию, Париж, Ниццу. Девочка выросла и осталась в Париже. Она стала миленькой француженкой, работала в шоколадном магазине и была совершенно равнодушна к рассказчице.

Пережив смерть любимого, рассказчица горячо верила: где-то там он ждёт её. И она скоро придёт.

---

Все категории . События . Невероятные факты . Полезные советы . Истории . Здоровье . Астрология . Экология . Подборки . Технологии . Культура . Спорт . Политика . Наука . Путешествия . Значение имени . Тесты

---

Осень ...
Парадокс и загадка для многих. Для меня, во всяком случае, точно! Я не люблю Осень, не люблю увядания природы, не люблю грусть, которую она с собой несёт! И в то же время, из всех времён года именно Осень вдохновляет меня больше всего ... Именно Осенью мне хочется быть особенно счастливой, любимой и желанной ... Может быть, я, как бурундучок, делаю запасы на Зиму?! Чтобы Осенняя Любовь грела меня длинными и холодными ночами ...
( мои мысли вслух ...)

Осенняя Любовь ... подобна - Чуду!
Прощальной песней в дом она вошла,
Подобно нежному, прекрасному этюду
По душам нашим и сердцам ... прошла.

И в дивном танце закружились листья,
-Ты...не один!-ты слышишь?...не один!
-Мы вместе...наши души, слёзы, мысли,
И нас осенний не расстроит ... сплин!

Ты губ моих коснулся ... осторожно...
-Ты...не одна!-ты слышишь?...не одна!
И всё вдруг стало просто и возможно,
И вместо Осени в душе опять...Весна.

Осенняя Любовь ... она ... как Сказка,
Нам снова дарит ... счастье новизны...
Я - незнакомка для тебя - живая Маска,
И вновь друг друга мы познать должны

Фото "Think of me"

Авторский плэйкаст

Плэйкаст, созданный Натальей NataSchick
Спасибо за чудесный каст ...

Плэйкаст, созданный Галиной ( Galina_E )

Плэйкаст, созданный Алёной ( alenuska150683 )
Спасибо красивую работу ...

Плэйкаст, созданный Светланой ( Ermakova.sve9735 )
Спасибо за нежную работу ...

Плэйкаст, созданный Еленой ( neznakomka82 )

Плэйкаст, созданный Полиночкой ( ПолинаГ )
Спасибо за чудесную работу ...

Плэйкаст, созданный Еленой ( ALENKA_4 )
Спасибо за осеннее Чудо ...

Плэйкаст, созданный Людмилой ( Людмила.Инькова ) на мои стихи.

Плэйкаст, созданный Лидией ( kfcnjxrf ) на мои стихи.

Плэйкаст, созданный Антониной ( Тося101 ) на мои строки.

Плэйкаст, созданный Лизочкой ( ЛИМУЗА ) на мои строки.

---

Подборки

Осень, несмотря на нотку меланхолии, является любимым временем года для многих людей.

Еще детьми мы любили ходить в парке и прыгать в кучу листьев.

Когда зеленые листья приобретают красивые оттенки желтого, оранжевого и красного, мы пьем чашечку любимого теплого напитка, заворачиваемся в уютный плед и наслаждаемся спокойствием.

Вот, несколько красивых и вдохновляющих цитат об осени, которые помогут ваш дольше смаковать последние теплые деньки.

Цитаты про осень из книг

2. И с каждой осенью я расцветаю вновь. Александр Сергеевич Пушкин

3. И все жизни, которые мы когда-то прожили, и все жизни, которые предстоят, полны деревьев и меняющихся листьев. Вирджиния Вульф

4. Уже осень. А осенью не следует оставаться одной. Пережить осень и так достаточно трудно. Эрих Мария Ремарк

5. Еще одна осень, еще одна перевернутая страница. Уоллес Стегнер

6. Осень — это время проверки на наличие долгов перед прошлым. Эльчин Сафарли.

7. Жизнь начинается сначала с первой осенней свежестью. Фрэнсис Скотт Фицджеральд

8. Осень - это вторая весна, где каждый листок - это цветок. Альбер Камю

9. Каждый лист говорит мне о блаженстве. Эмили Бронте

10. У любви тоже есть осень и познает ее тот, кто забыл вкус поцелуев любимого. Марк Леви

Цитаты про осень со смыслом

11. Пока длится осень, у меня будет недостаточно рук, холстов и красок, чтобы нарисовать всю ту красоту, которую я вижу. Винсент ван Гог

12. Я люблю раннюю осень. В это время кажется: все еще будет хорошо. Татьяна Доронина

13. Заметьте, что осень - это больше сезон души, чем природы. Фридрих Ницше

14. Упавший лист - это не что иное , чем прощальный взмах лета. Неизвестный

15. Не осень в нашей грусти виновата, а лишь в душе — отсутствие весны. Неизвестный

16. Какой бы холодной не была осень, все равно можно быть чьей-то весной. Неизвестный

17. Я так рада, что живу в мире, где есть октябри. Люси Мод Монтгомери

18. Будьте, как дерево и позвольте мертвым листьям упасть. Руми

19. Осень — единственное время года, которое учит. Эльчин Сафарли

20. Осень - последняя, очаровательная улыбка года. Уильям Каллен Брайант

21.

- Ты не мог бы закрыть окно?

- Мне казалось, что ты любишь свежий воздух.

- Люблю! Просто.. осень, она всегда пахнет несбывшимися мечтами

22. Каждый должен найти время, чтобы спокойно посидеть и посмотреть как падают осенние листья. Элизабет Лоуренс

23. Осень показывает нам, как прекрасно все отпускать. Неизвестный

24. Помните, что осенью должны падать листья, а не ваше настроение.

---

Люблю я осени картины

Люблю я осени картины:
Полей чернеющих простор,
И гроздья красные рябины,
И мягкий озими ковёр.
Прозрачной сетью паутина
В прохладном воздухе плывёт...
И на увядшие куртины
Листки свершают свой полёт.
В выси над голыми полями
Летят косою журавли...
И хлеб высокими скирдами
Блестит на солнышке вдали

Ф.Шкулёв

Сентябрь

По алым перьям снегиря
Течёт прохлада сентября.
В сухом бору дремота сосен,
Покоем веет от полей...
На юг уходит наша осень,
Держась за нитку журавлей.

Т.Белозеров

На деревьях листьев мало.
На земле — невпроворот.
Из лоскутьев одеяло
На прощанье осень шьёт.

С.Островский

Поздняя осень

У берега несмело
Ложится хрупкий лёд.
Печально туча серая
По дну пруда плывёт.
Суровой дышит осенью
Прозрачная вода.
Деревья листья сбросили,
Встречая холода.

Г.Ладонщиков

Осенняя грусть

Я оттаиваю, я блаженствую,
Окунаясь в душистый мир чая,
А на улице дождь главенствует,
Листья мокрые в лужи швыряя.
Ветер стонет и бьется в рыданьях,
Кто-то рядом тоскливо вздыхает,
И унылую песню прощания
Осень горестно мне напевает.

Н.Баух

Унылая пора! Очей очарованье!

Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.

А.Пушкин

Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась.
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.

А.Пушкин

(отрывок) I

Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы.

А.Пушкин

Есть в осени первоначальной...

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера...
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле...

Ф.Тютчев

Осень. Обсыпается весь наш бедный сад,
Листья пожелтевшие по ветру летят;
Лишь вдали красуются, там, на дне долин,
Кисти ярко – красные вянущих рябин.

Весело и горестно сердцу моему,
Молча твои рученьки грею я и жму,
В очи тебе глядючи, молча слезы лью,
Не умею высказать, как тебя люблю.

А.Толстой

Осень в подарок

Подари мне осень — капельку дождя,
Где из жёлтых листьев мокрая стезя.
Лес,как в сказке замер, сбрасывая лист,
Между голых веток слышен ветра свист.

Подари мне осень — журавлиный крик,
В лужах на асфальте солнца яркий блик.
Где ручей игривый смыл дороги край,
Проложив из листьев путь в осенний рай.

В.Замыслов

Я люблю тебя, осень!

Я люблю тебя, осень, за красу небывалую,
За нарядные листья и тепло запоздалое,

За страду урожайную, паутину летящую,
За грибы и за дождик, за печаль настоящую,

За лазурную просинь, за седые туманы
И за плавно бегущие облаков караваны.

Я люблю тебя, осень, и, как Пушкин, мечтаю –
Красоту своей области я в стихах воспеваю.

А.Лысиков

Листопад

Сыплется с неба листва, кувыркаясь,
С шелестом мягким к земле прикасаясь,
Тихое эхо ушедшего лета,
Шепот ласкающий, солнцем согретый.
Хрупкое чудо поддену ногою,
Стайкой вспорхнет, словно птицы, живою,
И закружится волною шуршащею,
Золото теплое, настоящее.

Н.Баух

Осенний лист, подкрашенный кармином,
Ещё он помнит летние деньки…
Но сорван и отправлен в путь недлинный
Порывом ветра. Водами реки
Подхвачен и плывёт, не зная, что там
В туманной мгле готовит поворот —
Захваченный шальным водоворотом
Утонет... Но доверчиво плывет...

Н.Новикова

Осень

Помедли, осень, не спеши
Разматывать свои дожди,
Свои туманы расстилать
на зыбкую речную гладь.

Помедли, осень, покажи
Мне желтых листьев виражи,
Дай убедиться, не спеша,
Как тишина твоя свежа

И как бездонна неба синь
Над жарким пламенем осин…

Л.Татьяничева

Осенние листья по ветру кружат,
Осенние листья в тревоге вопят:
"Всё гибнет, всё гибнет! Ты черен и гол,
О лес наш родимый, конец твой пришел!"

Не слышит тревоги их царственный лес.
Под темной лазурью суровых небес
Его спеленали могучие сны,
И зреет в нем сила для новой весны.

А.Майков

Прощальная песня

Золотая печаль мне ложится на плечи устало,
Золотая печаль примостилась на ветках осин,
Осень косы свои на ветру, словно шлейф, разметала,
И летящим пожаром уносит их в ясную синь.
Я иду в листопад, я стремлюсь в этот солнечный ливень,
Что струится к ногам с тихим шелестом хрупкой листвы,
Этот вечер сегодня прозрачен, спокоен и дивен,
Как прощальная песнь уходящей к покою земли.

Н.Баух

Осень

Листья в поле пожелтели,
И кружатся и летят;
Лишь в бору поникши ели
Зелень мрачную хранят.
Под нависшею скалою,
Уж не любит, меж цветов,
Пахарь отдыхать порою
От полуденных трудов.
Зверь, отважный, поневоле
Скрыться где-нибудь спешит.
Ночью месяц тускл, и поле
Сквозь туман лишь серебрит.

М.Лермонтов

Аллея осенью

Пышней, чем в ясный час расцвета,
Аллея пурпуром одета.
И в зыбком золоте ветвей
Еще блистает праздник лета

Волшебной прелестью своей.
И ночь, сходящую в аллею,
Сквозь эту рдяную листву,
Назвать я сумраком не смею,
Но и зарей — не назову!

К.Фофанов

Грустная нотка

Грустная нотка звучит в тишине.
Ветер играет на хрупкой свирели…
Стелется дымкой туман по реке…
Мысли, как птицы, на юг улетели.

Сквозь дождевых облаков пелену
Солнце к земле пробиваться устало…
Бисером сыпется дождь на траву.
Осень опять жемчуга растеряла.

Каплю за каплей, как бусинки дождь
Нижет на тонкую нить паутины.
И как рубины вплетает в колье
Яркие ягоды гроздей рябины.

Золото Листвы

Осеннее раздумье

Не хочу никуда спешить,
Не позволю душе суетиться,
Мне бы в зорях прозрачных продлиться
И спокойное небо пить.
Прикоснуться к пожухлой листве,
Приласкав эту хрупкую старость,
Разделить с ней сердечную радость,
Что сейчас тихо дышит во мне.
И загадкой проплыть над землей,
Зелень глаз растворив в осеннем,
Это ты иллюзорной тенью
Освещаешь мне путь золотой.

Н.Баух

У осени — характер нестабильный

У осени — характер нестабильный:
То ясный день, то тяжесть облаков,
То синева небес, то дождь обильный,
То тишина, то бешенство ветров.

Печально солнце льёт остатки света
Среди внезапной, зябкой тишины...
Осенняя палитра многоцветна, —
В ней не хватает только белизны.

Н.Седова-Шмелева

Осеннее раздумье

Не хочу никуда спешить,
Не позволю душе суетиться,
Мне бы в зорях прозрачных продлиться
И спокойное небо пить.
Прикоснуться к пожухлой листве,
Приласкав эту хрупкую старость,
Разделить с ней сердечную радость,
Что сейчас тихо дышит во мне.
И загадкой проплыть над землей,
Зелень глаз растворив в осеннем,
Это ты иллюзорной тенью
Освещаешь мне путь золотой.

Н.Баух

Аллея осенью

Пышней, чем в ясный час расцвета,
Аллея пурпуром одета.
И в зыбком золоте ветвей
Еще блистает праздник лета

Волшебной прелестью своей.
И ночь, сходящую в аллею,
Сквозь эту рдяную листву,
Назвать я сумраком не смею,
Но и зарей — не назову!

К.Фофанов

Прощальная песня

Золотая печаль мне ложится на плечи устало,
Золотая печаль примостилась на ветках осин,
Осень косы свои на ветру, словно шлейф, разметала,
И летящим пожаром уносит их в ясную синь.
Я иду в листопад, я стремлюсь в этот солнечный ливень,
Что струится к ногам с тихим шелестом хрупкой листвы,
Этот вечер сегодня прозрачен, спокоен и дивен,
Как прощальная песнь уходящей к покою земли.

Н.Баух

Осенние листья по ветру кружат,
Осенние листья в тревоге вопят:
"Всё гибнет, всё гибнет! Ты черен и гол,
О лес наш родимый, конец твой пришел!"

Не слышит тревоги их царственный лес.
Под темной лазурью суровых небес
Его спеленали могучие сны,
И зреет в нем сила для новой весны.

А.Майков

Осень

Помедли, осень, не спеши
Разматывать свои дожди,
Свои туманы расстилать
на зыбкую речную гладь.

Помедли, осень, покажи
Мне желтых листьев виражи,
Дай убедиться, не спеша,
Как тишина твоя свежа

И как бездонна неба синь
Над жарким пламенем осин…

Л.Татьяничева

Я люблю тебя, осень!

Я люблю тебя, осень, за красу небывалую,
За нарядные листья и тепло запоздалое,

За страду урожайную, паутину летящую,
За грибы и за дождик, за печаль настоящую,

За лазурную просинь, за седые туманы
И за плавно бегущие облаков караваны.

Я люблю тебя, осень, и, как Пушкин, мечтаю –
Красоту своей области я в стихах воспеваю.

А.Лысиков

Есть в осени первоначальной...

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера...
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле...

Ф.Тютчев

Унылая пора! Очей очарованье!

Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.

А.Пушкин

Осенняя грусть

Я оттаиваю, я блаженствую,
Окунаясь в душистый мир чая,
А на улице дождь главенствует,
Листья мокрые в лужи швыряя.
Ветер стонет и бьется в рыданьях,
Кто-то рядом тоскливо вздыхает,
И унылую песню прощания
Осень горестно мне напевает.

Н.Баух

На деревьях листьев мало.
На земле — невпроворот.
Из лоскутьев одеяло
На прощанье осень шьёт.

С.Островский

У ног моих опавшая листва,
Струится солнца свет сквозь золото деревьев.
Вступила, осень, ты в свои права,
Ковром из желтых листьев устилая землю.

Иду-бреду я по аллее в парке,
Ногами подбивая желтый лист.
Нет птичьих пений. Вороны лишь да галки
Исполнят, осень, последний твой каприз.

А днем еще тепло. И тишь стоит кругом.
И легкий ветерок листвой не шевелит.

Да отдаленный шум уехавших машин.

Златая, осень, ты! А в небе синем
Вдали я слышу журавлиный крик.
И бабье лето стелет паутиной,
Мне покидая счастья только миг.

Осень—рыжая красавица
По земле шагает еле слышно.
Не жалеет золота. Ей нравится
Всем дарить наряд изжелтых листьев.

Осень, осень, рыжая ты бестия.
Журавлей отправила в полет.
С каждым днем приносишь свои вести,
Набирая постепенно оборот.

Осень, осень, плясунья шальная
Листья в вальсе своем закружит.
Дождь и ветер ей помогают—
Ветер рвет их, а дождь моросит.

Осень, осень, шальная плясунья
То вальс отпляшешь, то твист…
На тебя с любовью смотрю я,
А в руке моей—желтый лист…

---

------------------------------------------------------------------------ OCR: нБЛУЙН вЩЮЛПЧ Spellcheck: дНЙФТЙК лХЪШНЙО ------------------------------------------------------------------------ ЙЪ ЛОЙЗЙ "убфхтойюеулйе рпьнщ" фЩ ЪОБЕЫШ, НХДТЕГЩ У ЙЪДБЧОЙИ РПТ НЕЮФБМЙ (иПФС ЪБДБЮБ ЙИ ТБЪТЕЫЕОБ ЕДЧБ МЙ) оБ СЪЩЛЕ ОЕВЕУ РТПЮЕУФШ УХДШВХ МАДЕК й УЧСЪШ Х ЛБЦДПЗП ОБКФЙ У ЪЧЕЪДПК УЧПЕК, оБУНЕЫЛЙ ЪМПВОЩЕ Ч ПФЧЕФ ЙН ТБЪДБЧБМЙУШ, иПФШ ЮБУФП ФЕ УНЕЫОЩ ВЩЧБМЙ, ЛФП УНЕСМЙУШ!.. оП ФБКОБ УФТБЫОБС РМЕОЙМБ ТБЪХН НПК, с ЪОБА, ЛФП ТПЦДЕО РПД ЧЕЭЕА ЪЧЕЪДПК уБФХТОБ ЦЕМФПЗП, УФПМШ ЮФЙНПЗП ЧПМИЧБНЙ, фПНХ уХДШВБ ЗТПЪЙФ ОЕУЮЕФОЩНЙ УЛПТВСНЙ: уНХФЙФУС ДХИ ЕЗП ФТЕЧПЦОПА НЕЮФПК, вЕУУЙМШОЩК ТБЪХН Ч ОЕН ЪБНПМЛОЕФ РТЕД УХДШВПК, й СДПЧЙФПА, ЗПТСЮЕА ЧПМОПА рПМШЕФУС ЛТПЧШ ЕЗП ЛЙРСЭЕА УФТХЕА); фПУЛХС, ПФМЕФЙФ ОБ ОЕВП йДЕБМ, й РПЧЕМЙФ уХДШВБ, ЮФПВ ЧЕЮОП ПО УФТБДБМ, юФПВ ДБЦЕ ХНЕТ ПО, ФЕТЪБСУШ ВЕУЛПОЕЮОП (чЕДШ НПЦОП ДПРХУФЙФШ, ЮФП ЪДЕУШ ОЙЮФП ОЕ ЧЕЮОП), фПНХ ЧМЙСОШЕН ЮБТ ПФ ЧЕЛБ РТЕДТЕЛМБ, хЧЩ, ЧУА ЦЙЪОШ уХДШВБ, ВЕЪЦБМПУФОБ Й ЪМБ. ч ДЕФУФЧЕ лПЙОПТ* ЧМЕЛ НПЙ НЕЮФБОШС, у ОЙН - РЕТУЙДУЛЙК ВМЕУЛ, РЩЫОПУФШ РБРУЛЙИ ЪБМ, зЕМЙПЗБВБМ Й уБТДБОБРБМ! тЙУПЧБМП НОЕ ЦБДОПЕ ЦЕМБОШЕ ч ЪПМПФЩИ ДЧПТГБИ, Ч БТПНБФБИ НЙТТ, вЕЪ ЛПОГБ - ЗБТЕН, ЦБТЛПК РМПФЙ НЙТ. оЩОЕ, ОЕ ПУФЩЧ, ФПМШЛП УФБЧ Ч УФПТПОЛЕ й РПОСЧ, ЛБЛ ЦЙЪОШ ХУНЙТСЕФ ЧДТХЗ, дПМЦЕО ВЩМ С УФТБУФШ ЧФЙУОХФШ Ч ХЪЛЙК ЛТХЗ, оП УФТПРФЙЧПУФШ - ФБ Ц, ЮФП ВЩМБ Ч ТЕВЕОЛЕ. рХУФШ! вПМШЫПЕ ЧУЕ ЧЩТЧБМПУШ ЙЪ ТХЛ, оП ДПМПК "ЮХФШ-ЮХФШ", УМЙФЛЙ Й РПДПОЛЙ, й УНБЪМЙЧЩЕ НЕТЪЛЙ НОЕ ВБВЕОЛЙ, ъЩВЛЙК БУУПОБОУ Й ТБЪХНОЩК ДТХЗ. ъБЮЕН ФЩ ЧОПЧШ НЕОС ФПНЙЫШ, ЧПУРПНЙОБОШЕ? пУЕООЙК ДЕОШ ИТБОЙМ РЕЮБМШОПЕ НПМЮБОШЕ, й ЧПТПО ОЕУУС ЧДБМШ, Й ВМЕДОПЕ УЙСОШЕ мПЦЙМПУШ ОБ МЕУБ Ч ЙИ ЦЕМФПН ПДЕСОШЕ. нЩ У ОЕА ЫМЙ ЧДЧПЕН. рМЕОЙМЙ ОБУ НЕЮФЩ. й ВЩМЙ ЧПМПУБ Х НЙМПК ТБЪЧЙФЩ, - й ЪЧПОЛЙН ЗПМПУПН ОЕВЕУОПК ЮЙУФПФЩ пОБ УРТПУЙМБ ЧДТХЗ: "лПЗДБ ВЩМ УЮБУФМЙЧ ФЩ?" оБ ЗПМПУ УМБДПУФОЩК Й ЧЪПТ ЕЕ ФТЕЧПЦОЩК с НПМЮБ ПФЧЕЮБМ ХМЩВЛПК ПУФПТПЦОПК, й ТХЛХ ВЕМХА УНЙТЕООП ГЕМПЧБМ. - п РЕТЧЩЕ ГЧЕФЩ, ЛБЛ ЧЩ ВМБЗПХИБМЙ! п ЗПМПУ БОЗЕМШУЛЙК, ЛБЛ ОЕЦОП ФЩ ЪЧХЮБМ, лПЗДБ ХУФБ ЕЕ РТЙЪОБОШЕ МЕРЕФБМЙ! рПДТХЗЙ АОПУФЙ Й НПМПДЩИ ЦЕМБОЙК! мБЪХТШ МХЮЙУФЩИ ЗМБЪ Й ЪПМПФП ЧПМПУ! пВЯСФЙК БТПНБФ, ВМБЗПХИБОШЕ ЛПУ й ДЕТЪПУФШ ТПВЛБС РЩМБАЭЙИ МПВЪБОЙК! оП ЗДЕ ЦЕ ЬФЙ ДОЙ ВЕУРЕЮОЩИ МЙЛПЧБОЙК, дОЙ ЙУЛТЕООЕК МАВЧЙ? хЧЩ, ПУЕООЙИ ЗТПЪ пОЙ ОЕ ЧЩОЕУМЙ, - Й ЧПФ ГБТЙФ НПТПЪ фПУЛЙ, ХУФБМПУФЙ Й ОЕФ ПЮБТПЧБОЙК. фЕРЕТШ С ПДЙОПЛ, ХЗТАН Й ПДЙОПЛ. фБЛ УФБТЕГ ВЕЪ ОБДЕЦД УЧПК ДПЦЙЧБЕФ УТПЛ, уЕУФТПК РПЛЙОХФЩК, ФБЛ УЙТПФБ ФПУЛХЕФ. п ЦЕОЭЙОБ, У ДХЫПК Й МШУФЙЧПК Й РТПУФПК, лПЗП ОЕ ХДЙЧЙЫШ ОЙЮЕН Й ЛФП РПТПК, лБЛ НБФШ, У ХМЩВЛПА ЧБУ ФЙИП Ч МПВ ГЕМХЕФ! п ОЕФ, МАВЙНБС, - ВХДШ ОЕЦОПК, ОЕЦОПК, ОЕЦОПК! рПТЩЧ ЗПТСЮЕЮОЩК УНЙТЙ Й ХУРПЛПК. чЕДШ Й ОБ МПЦЕ МБУЛ МАВПЧОЙГБ РПТПК дПМЦОБ ВЩФШ ЛБЛ УЕУФТБ - ПФТБДОП-ВЕЪНСФЕЦОПК. уФБОШ ФПНОПК; У МБУЛПА ДТЕНПФОПК Й ОЕВТЕЦОПК, тБЪНЕТШ ДЩИБОЙЕ, ЧЪПТ УДЕМБК НЙТОЩН ФЧПК. пВЯСФЙК ВЕЫЕОЩИ ДПТПЦЕ Ч ЮБУ ФБЛПК фЧПК ДПМЗЙК РПГЕМХК, ИПФШ МЦЕФ ПО ОЕЙЪВЕЦОП. оП Ч УЕТДГЕ ЪПМПФПН, ФЩ ЫЕРЮЕЫШ, Х ФЕВС уФТБУФШ ВТПДЙФ ТЩЦБС, Ч РТЙЪЩЧОЩК ТПЗ ФТХВС; рХУФШ, ЫМАИБ, РПДХДЙФ Ч ФПНМЕОЙЙ ОЕЪТСЮЕН. фЧПК МПВ ОБ НПК УЛМПОЙ, МБДПОШ Ч МБДПОШ ЧМПЦЙ й ЛМСФЧЩ ТБУФПЮБК (Б ЪБЧФТБ ОЕ УДЕТЦЙ), дЕЧЮПОЛБ ЫБМБС, - Й ДП ЪБТЙ РТПРМБЮЕН! нОЕ ДХЫХ УФТБООПЕ ЙЪНХЮЙМП ЧЙДЕОШЕ, нОЕ УОЙФУС ЦЕОЭЙОБ, ВЕЪЧЕУФОБ Й НЙМБ, чУЕЗДБ ПДОБ Й ФБ Ц ЙЧ ЧЕЮОПН, ЙЪНЕОЕОШЕ, п, ЛБЛ ПОБ НЕОС ЗМХВПЛП РПОСМБ... чУЕ, ЧУЕ ПФЛТЩФП ЕК... пВНБОЩ, РПДПЪТЕОШС, й ФБКОБ УЕТДГБ ЕК, МЙЫШ ЕК, ХЧЩ! УЧЕФМБ. юФПВ ПУЧЕЦЙФШ УМЕЪПК НОЕ ЧМБЦОЩК ЦБТ ЮЕМБ, пОБ ЗПТСЮЙЕ ТПЦДБЕФ ЙУРБТЕОШС. вТАОЕФЛБ? ТХУБС? оЕ ЪОБА, Б ЧПМПУ с МШ ОЕ МБУЛБМ ЕЕ? б ЙНС? ч ОЕН УМЙМПУШ уП ЪЧХЮОЩН ОЕЦОПЕ, ГЧЕФХЭЕЕ У ПФГЧЕФЫЙН; чЪПТ, ЛБЛ Х УФБФХЙ, Й ОЕН, Й ХЗМХВМЕО, й ВЕЪ ЧЙВТБГЙЙ УРПЛПЕО, ХФПНМЕО. фБЛПК ВЩ ЗПМПУ ЫЕМ Л ФЕОСН, ПФ ОБУ ХЫЕДЫЙН. фЕВЕ УФЙИЙ НПЙ, УТБЧОЙФШУС МШ ЙИ ЛТБУЕ у ПЮБНЙ НЙМЩНЙ, У ЙИ ЮХДОПК ЛТБУПФПА, зДЕ ЗТЕЪЩ УМБДЛЙЕ УНЕАФУС, ЗДЕ РПТПА рЕЮБМША ДЩЫЙФ ЧУЕ Ч БМНБЪОПК ЙИ ТПУЕ!.. фЧПЕК ДХЫЕ УЧСФПК НПЙ УПЪДБОШС ЧУЕ зПФПЧ С РПУЧСФЙФШ ЧПУФПТЦЕООПК ДХЫПА!.. оП ЗПТЕ НОЕ! лПЫНБТ ТБУФЕФ РЕТЕДП НОПА, лБЛ УФБС ЪМЩИ ЧПМЛПЧ УТЕДШ МЕУБ... вЩФШ ЗТПЪЕ!.. чУС ЦЙЪОШ ПВБЗТЕОБ ЛТПЧБЧПА УФТХЕК!.. п, ЧПРМШ ДХЫЙ НПЕК, ЛБЛ ЦБМПЛ РТЕД ФПВПК рМБЮ РТБТПДЙФЕМЕК, ЙИ ТПРПФ ВЕЪХФЕЫОЩК, лПЗДБ ВЩМ НЕЮ РТПУФЕТФ ОБД ЙИ ЮЕФПА ЗТЕЫОПК! рТЕД ЬФЙН ЧПРМЕН ЧУС РЕЮБМШ ФЧПС - лБУБФЛЙ ТЕЪЧЩЕ Ч ДЕОШ СУОЩК УЕОФСВТС! нЕОС ОЕ ЧЕУЕМЙФ ОЙЮФП Ч ФЕВЕ. рТЙТПДБ: оЙ ИМЕВОЩЕ РПМС, ОЙ ПФЪЧХЛ ЪПМПФПК рБУФХЫЕУЛЙИ ТПЗПЧ, ОЙ ХФТЕООЕК РПТПК ъБТС, ОЙ ЛТБУПФБ РЕЮБМШОПЗП ЪБИПДБ. уНЕЫОП ЙУЛХУУФЧП НОЕ, Й юЕМПЧЕЛ, Й ПДБ, й РЕУЕОЛБ, Й ИТБН, Й ВБЫОЙ ЧЕЛПЧПК уФТЕНМЕОШЕ ЗПТДПЕ Ч ОЕВЕУОЩК УЧПД РХУФПК. юФП НОЕ ДПВТП Й ЪМП, Й ТБВУФЧП, Й УЧПВПДБ! оЕ ЧЕТА Ч вПЗБ С, ОЕ ПВПМШЭБАУШ ЧОПЧШ оБХЛПА, Б ДТЕЧОСС ЙТПОЙС. мАВПЧШ, дБЧОП ВЕЗХ ЕЕ Ч РТЕЪТЕОШЕ НПМЮБМЙЧПН. хУФБМ С ЦЙФШ, Й УНЕТФШ НЕОС УФТБЫЙФ. лБЛ ЮЕМО, ъБВЩФЩК, ЪЩВМЕНЩК РТЙМЙЧПН Й ПФМЙЧПН, нПС ДХЫБ УЛПМШЪЙФ РП ЧПМЕ ВХТОЩИ ЧПМО. мХОБ ОБ УФЕОЩ ОБМБЗБМБ РСФОБ хЗМПН ФХРЩН. лБЛ ГЙЖТБ РСФШ, УПЗОХФБС ПВТБФОП, чУФБЧБМ ОБД ПУФТПК ЛТЩЫЕК ЮЕТОЩК ДЩН. фПНЙМУС ЧЕФЕТ, УМПЧОП УФПО ЖБЗПФБ. вЩМ ОЕВПУЧПД вЕУГЧЕФОП-УЕТ. оБ ЛТЩЫЕ ЪЧБМ ЛПЗП-ФП, нСХЮБ ЦБМПВОП, ЙЪЪСВЫЙК ЛПФ. б С, - С ЫЕМ, НЕЮФБС П рМБФПОЕ, ч ЧЕЮЕТОЙК ЮБУ, п уБМБНЙОЕ Й П нБТБЖПОЕ... й УЙОЙН ФТЕРЕФПН НЙЗБМ НОЕ ЗБЪ. пЛЕБО УХТПЧП вШЕФ ЗМХИПК ЧПМОПК рПД ОЕНПК МХОПК, - вШЕФ ЧПМОПА УОПЧБ. ч ВХТЩИ ОЕВЕУБИ, ъМПВОЩК Й НПЗХЮЙК, тБЪТЕЪБЕФ ФХЮЙ нПМОЙЙ ЪЙЗЪБЗ, лБЦДБС ЧПМОБ, ч ВХКУФЧЕ ПДЙЮБМПН, вШЕФ РП ПУФТЩН УЛБМБН, тЧЕФ, ЧУФБЕФ УП ДОБ. нБЫЕФ Ч ПФДБМЕОШЕ хТБЗБО ЛТЩМПН, й ЗТПИПЮЕФ ЗТПН ч ЗТПЪОПН ЙУУФХРМЕОШЕ. оПЮШ. дПЦДШ. чЩУШ НХФОБС, Ч ЛПФПТХА ЧПЪДЕФ ъХВГБНЙ, ВБЫОСНЙ БЦХТОЩК УЙМХЬФ жПВХТЗБ УФБТПЗП, ЮФП НЕТЛОЕФ Ч ДБМСИ УФЩМЩИ. тБЧОЙОБ. ьЫБЖПФ. тСД ЧЙУЕМШОЙЛПЧ ИЙМЩИ, й ЛБЦДЩК ЛМАЧ ЧПТПО ЙИ ФТЕРМЕФ ЧУСЛЙК ЮБУ, й Ч ЮЕТОПН ЧПЪДХИЕ ВЕЪХНОЩК ДМЙФУС РМСУ, рПЛБ ЙН ЗПМЕОЙ ПВЗМБДЩЧБАФ ЧПМЛЙ. лПК-ЗДЕ ФЕТОПЧЩК ЛХУФ Й ПУФТПМЙУФОЙЛ ЛПМЛЙК мЙУФЧПА ЦХФЛПА ФПТЮБФ УП ЧУЕИ УФПТПО, лПК-ЗДЕ ОБУБЦЕОЩ ОБ УБЦЙ РПМОЩК ЖПО. й ЧЪЧПД ЛПРЕКЭЙЛПЧ ЧЩУПЛЙИ, Ч МБФБИ НЕДОЩИ, фТЕИ ХЪОЙЛПЧ ЧЕДЕФ, ВПУЩИ Й УНЕТФОП-ВМЕДОЩИ, й ЛПРШС, ТПЧОЩЕ, ЛБЛ ЪХВШС ВПТПОЩ, уП УФТЕМБНЙ ДПЦДС, УЧЕТЛБС, УЛТЕЭЕОЩ. He ПРБУБСУШ ОЙ МЙЫЕОЙК, оЙ ХФПНМЕОШС, ОЙ ФПУЛЙ, пОЙ ДПТПЗПК РТЙЛМАЮЕОЙК йДХФ, Ч МПИНПФШСИ, ОП ДЕТЪЛЙ. нХДТЕГ ЛБЪОЙФ ЙИ ТЕЮША МПЧЛПК, зМХРЕГ УФБОПЧЙФУС Ч ФХРЙЛ, дЕЧЙГЩ ДТБЪОСФ ЙИ ЙЪДЕЧЛПК, нБМШЮЙЫЛЙ ЛБЦХФ ЙН СЪЩЛ. лПОЕЮОП, ЦЙЪОШ ЙИ СДПЧЙФБ, пОЙ РТЕЪТЕООЩ Й УНЕЫОЩ, пОЙ ОБРПНЙОБАФ ЮШЙ-ФП чП ФШНЕ ОПЮОПК ДХТОЩЕ УОЩ. зОХУСФ! оБД ТЕЪЛПА ЗЙФБТПК вМХЦДБЕФ ЧПМШОБС ТХЛБ. ч ЙИ УФТБООЩИ РЕУОСИ ТПРПФ СТЩК, рП ЗПТОЕК ТПДЙОЕ ФПУЛБ; ч ЗМБЪБИ ФП РМБЮЕФ, ФП УНЕЕФУС мАВПЧШ, ОБУЛХЮЙЧЫБС ОБН, л ФПНХ, ЮФП ЧЕЮОП ПУФБЕФУС, л ДБЧОП РПЮЙЧЫЙН Й Л ВПЗБН. - вМХЦДБКФЕ Ц, ПФДЩИБ ОЕ ЪОБС, мАДШНЙ ПФЧЕТЗОХФПК ФПМРПК х ДЧЕТЙ ЪБНЛОХФПЗП ТБС, оБД ЗТПЪОПК ВЕЪДОПА НПТУЛПК. у РТЙТПДПК МАДЙ ДТХЦОЩ УФБМЙ, юФПВЩ ЛБЪОЙФШ ЧБУ РПДЕМПН ъБ ФП, ЮФП, ЗПТДЩЕ Ч РЕЮБМЙ, йДЕФЕ У РПДОСФЩН ЮЕМПН, й ЧБУ, ПФНЭБС ДЕТЪОПЧЕООЩИ оБДЕЦД ЧЩУПЛПНЕТОЩК РЩМ, чУФТЕЮБЕФ, ОБ РХФЙ ЪБВЧЕООЩИ, рТЙТПДБ УИЧБФЛПК ЗТХВЩИ УЙМ. фП ЪОПК УЦЙЗБЕФ ЧБЫЕ ФЕМП, фП ИПМПД Ч ЛПУФЙ ЧБН РТПОЙЛ; зПТСЮЛБ ЛТПЧША ПЧМБДЕМБ, фЕТЪБЕФ ЛПЦХ ЧБН ФТПУФОЙЛ. чУЕ ЗПОСФ ЧБУ У ПЦЕУФПЮЕОШЕН, б РПУМЕ УНЕТФЙ ТПЛПЧПК й ЧПМЛ РПУНПФТЙФ У ПФЧТБЭЕОШЕН оБ ФТХР ИПМПДОЩК Й ИХДПК. рП УФЕРЙ ПЗТПНОПК рТПУФЙТБС ЧЪЗМСД, чЕЕФ ЗТХУФША ФПНОПК фБАЭЙК ЪБЛБФ. ч ЬФПК ЗТХУФЙ ФПНОПК с ЪБВЩФШУС ТБД: лБОЕФ ДХИ ВЕЪДПНОЩК ч ФБАЭЙК ЪБЛБФ. й ЧЙДЕОШС УФТБООП, тДСОЩ, ЛБЛ ЪБЛБФ, фБС, РП РЕУЮБОПК пФНЕМЙ УЛПМШЪСФ, тЕАФ ОЕХУФБООП, тЕАФ Й ЗПТСФ, фБС, ЛБЛ ЪБЛБФ, оБ ЛПУЕ РЕУЮБОПК. чПУРПНЙОБОЙЕ У чЕЮЕТОЕК нЗМПК дТПЦЙФ Й ТДЕЕФ Ч ТБУЛБМЕООПК ДБМЙ оБДЕЦД, ХЦЕ РПДЕТОХФЩИ ЪПМПК, юШЙ РМЕНЕОБ ЧУЕ ДБМШЫЕ ПФУФХРБМЙ, уФЕОПК ЧУФБЧБС, ЮФП ГЧЕФЩ ЪБФЛБМЙ, - фАМШРБО, ЧЕТВЕОБ, МЙМЙС, МЕЧЛПК, - чЙСУШ ЧПЛТХЗ ТЕЫЕФЛЙ ЧЩТЕЪОПК рПДПВЙЕН ФБЙОУФЧЕООПК ЧХБМЙ, й ДХЫОЩН СДПН, УМБДПУФОЩН ЧОБЮБМЕ, - фАМШРБО, ЧЕТВЕОБ, МЙМЙС, МЕЧЛПК, - фПРС НПК ДХИ, Й НЩУМЙ, Й РЕЮБМЙ, ч ПЗТПНОПЕ ФПНМЕОЙЕ УНЕЫБМЙ чПУРПНЙОБОЙЕ У чЕЮЕТОЕК нЗМПК. рМБНЕОЕМ ЪБЛБФ ВМЕУЛПН ЗПТОЙИ УМБЧ, й ВБАЛБМ ВТЙЪ ВМЕДОЩК ТСД ЛХРБЧ; лТХРОЩЕ, ПОЙ Ч ЛБНЩЫБИ УЛМПОЕООЩИ, зТХУФОП РТПНЕТГБЧ, УФЩМЙ Ч ЧПДБИ УПООЩИ. с ВТПДЙМ ПДЙО, РПЛПТЕО ФПУЛЕ, чДПМШ РТХДБ, ПДЙО, Ч ТЕДЛПН ЙЧОСЛЕ, зДЕ ЧУФБЧБМ ФХНБО, ЗДЕ ЪБ НЗМПА УНХФОПК ч НХЛЕ ГЕРЕОЕМ РТЙЪТБЛ ВЕУРТЙАФОЩК й ЕДЧБ УФПОБМ УФПОПН ЛХМЙЛБ, юФП РПДТХЗХ ЪЧБМ, ЪЧБМ ЙЪДБМЕЛБ ч ТЕДЛПН ЙЧОСЛЕ, ЗДЕ Ч ФПУЛЕ ВЕЪДПНОПК с ВТПДЙМ ПДЙО, ФБН, ЗДЕ УБЧБО ФЕНОЩК уХНЕТЕЛ, ЧПМОПК ВМЕЛМПА ХРБЧ, ъБФПРЙМ УПВПК РЩЫОПУФШ ЗПТОЙИ УМБЧ й ГЧЕФЩ ЛХРБЧ Ч ЛБНЩЫБИ УЛМПОЕООЩИ, вМЕДОЩИ ФЕИ ЛХРБЧ, УФЩЧЫЙИ Ч ЧПДБИ УПООЩИ. дПМЗЙЕ РЕОЙ уЛТЙРЛЙ ПУЕООЕК ъПЧ ОЕПФЧСЪОЩК, уЕТДГЕ НОЕ ТБОСФ, дХНЩ ФХНБОСФ, пДОППВТБЪОП. уРМА, ИПМПДЕА, чЪДТПЗОХЧ, ВМЕДОЕА у ВПЕН РПМОПЮЙ. чУРПНОЙФУС ЮФП-ФП. чУЕ ВЕЪ ПФЮЕФБ чЩРМБЮХФ ПЮЙ. чЩКДХ С Ч РПМЕ. чЕФЕТ ОБ ЧПМЕ нЕЮЕФУС, УНЕМЩК. уИЧБФЙФ ПО, ВТПУЙФ, уМПЧОП ХОПУЙФ мЙУФ РПЦЕМФЕМЩК. мХОБ БМБ ОБ ФЕНОЩИ ОЕВЕУБИ; лБЮБЕФУС ФХНБО; МХЗ ИПМПДЕЕФ й УРЙФ Ч ДЩНХ; Ч ЪЕМЕОЩИ ФТПУФОЙЛБИ мСЗХЫЛБ ЛЧБЛБЕФ; РТПИМБДБ ТЕЕФ. ъБЛТЩМЙУШ ЮБЫЙ МЙМЙК ЧПДСОЩИ; тСД ФПРПМЕК Ч ОЕНПК ДБМЙ ФХНБОЕО, рТСНЩИ Й УФТПКОЩИ, - РТЙЪТБЛПЧ ОПЮОЩИ; вМЕУЛ УЧЕФМСЛПЧ, ОБД ЙЧОСЛБНЙ, УФТБОЕО. рТПУОХМЙУШ УПЧЩ; ФП ЧРЕТЕД, ФП РТПЮШ, оБ ФСЦЛЙИ ЛТЩМШСИ, МЕФ ВЕУЫХНОЩК, НЕТОЩК уЧЕТЫБАФ; Х ЪЕОЙФБ УЧЕФ ОЕЧЕТОЩК, й, ВЕМБС, чЕОЕТБ ЧУИПДЙФ: ОПЮШ! фТЕЧПЦОПА УФБЕК, УМЕРПК Й ЫБМШОПК, лТЩМБФБС РБНСФШ ЫХНЙФ ОБДП НОПК й РМЕЭЕФ, Й НЕЮЕФУС, ВТЕДС УРБУЕОШЕН, оБД ЦЕМФПК МЙУФЧПА, ОБД УЕТДГЕН ПУЕООЙН, б УЕТДГЕ ЧУЕ УНПФТЙФУС Ч ПНХФ ЗМХИПК, оБД ъБЧПДША уМЕЪ УЙТПФЕС ПМШИПК, й ЛМЙЛЙ, ЧЪНЩЧБС Ч ФПУЛХАЭЕН ЧЙИТЕ, ч МЙУФЧЕ ЪБНЙТБАФ Й ЧПФ ХЦЕ УФЙИМЙ, й ФПМШЛП ЕДЙОУФЧЕООЩК ЗПМПУ ТПДОПК, пДЙО ОБ ЪЕНМЕ, ЗПЧПТЙФ У ФЙЫЙОПК - фП ЗПМПУПН НЙМЩН ВЩМБС ХФТБФБ рПЕФ ОБДП НОПА - П ФСЗПУФОЩК ЪЧХЛ! - рЕЮБМШОБС РФЙГБ, РЕЧХОШС ТБЪМХЛ; й МЕФОСС ОПЮШ, ОБРМЩЧБС У ЧПУФПЛБ, уФПЙФ НПМЮБМЙЧП, УЧЕФМП Й ЧЩУПЛП, й МЙЫШ ДХОПЧЕОШЕ РТПИМБДЩ ОПЮОПК еДЧБ ПЭХФЙНПА УЙОЕК ЧПМОПК вБАЛБЕФ ЪБЧПДШ Й Ч УХНТБЛЕ РТСЮЕФ, б МЙУФШС ЧУЕ РМЕЭХФ, Й РФЙГБ ЧУЕ РМБЮЕФ. йЗТБМБ У ЛПЫЛПА УЧПЕК пОБ, Й ДМЙМУС ЧЕЮЕТ ГЕМЩК рТЕМЕУФОЩК Ч УНХФОПУФСИ ФЕОЕК вПК ВЕМПК ТХЮЛЙ У МБРЛПК ВЕМПК. ыБМЙМБ, - ИЙФТБС! - ФБС рПД ЛТХЦЕЧПН РЕТЮБФПЛ ЮЕТОЩИ оПЗФЕК БЗБФПЧЩИ ЛТБС, лБЛ ВТЙФЧБ ПУФТЩИ Й РТПЧПТОЩИ. й ФБ ИЙФТЙМБ У ЗПУРПЦПК, чВЙТБС ЛПЗПФШ УЧПК УФБМШОПК, - оП ДШСЧПМ ОЕ ФЕТСМ ОЙНБМП; й Ч ВХДХБТЕ, ЗДЕ, ЪЧЕОС, чПЪДХЫОЩК УНЕИ РПТИБМ, УЧЕТЛБМП юЕФЩТЕ ЖПУЖПТОЩИ ПЗОС. LA CHANSON DES INGENUES* нЩ ОБЙЧОЩ, УЙОЕЗМБЪЛЙ йЪ ТПНБОПЧ УФБТЩИ МЕФ. оБЫЙ ЗМБДЛЙЕ РПЧСЪЛЙ, лБЛ Й ОБУ, ЪБВЩМ ЧЕУШ УЧЕФ. нЩ ДТХЦОЩ ОЕПВЩЮБКОП. дОС МХЮЙ ОЕ ФБЛ ЮЙУФЩ, лБЛ ЪБЧЕФОЩИ НЩУМЕК ФБКОБ. лБЛ МБЪХТШ, Х ОБУ НЕЮФЩ. оБ РПМСОЩ ХВЕЗБЕН, мЙЫШ УРБДЕФ ОПЮОБС ФЕОШ, мПЧЙН ВБВПЮЕЛ, ВПМФБЕН й УНЕЕНУС ГЕМЩК ДЕОШ. рПД УПМПНЕООЩЕ ЫМСРЛЙ л ОБН ЪБЗБТХ ОЕФ РХФЙ. рМБФШС - МЕЗПОШЛЙЕ ФТСРЛЙ, зДЕ ВЕМЕК НПЗМЙ В ОБКФЙ! тЙЫЕМШЕ, ЙМШ ДЕ-лПУУБДЩ, йМЙ ЛБЧБМЕТ жПВМБЪ ъБЧМЕЛБАФ ОБУ Ч ЪБУБДЩ оЕЦОЩИ УМПЧ Й ФПНОЩИ ЗМБЪ. оП ОБРТБУОЩ ЙИ РПЧБДЛЙ, й ХЧЙДСФ МЙЫШ ПДОЙ йТПОЙЮЕУЛЙЕ УЛМБДЛЙ оБЫЙИ АВПЮЕЛ ПОЙ. дТБЪОЙФ ЙИ ЧППВТБЦЕОШЕ, ьФЙИ ЧУЕИ УПТЧЙЗПМПЧ, оБЫЕ ЮЙУФПЕ РТЕЪТЕОШЕ, иПФШ РПТПК ПФ НЙМЩИ УМПЧ оБЮЙОБЕФ УЕТДГЕ ВЙФШУС ч ПВБСОШЕ ФБКОЩИ ДХН й Ч РТЕДЧЕДЕОШЕ - ЧМАВЙФШУС оЕ РТЙЫМПУШ ВЩ ОБПВХН. лТБУЙЧБ ФБЛ, ЮФП ЧУЕИ НПЗМБ В УЧСФЩИ УНБОХФШ, уЛПРГБ-УХДША ЪБЦЕЮШ РПД ФПЗПК! ыБЗ ДЕТЦБЧОЩК. тЕЮШ ЙФБМШСОУЛБС, - УЧЕТЛБАФ ЪХВЩ. ч РМБЧОПК фПК ТЕЮЙ ТХУУЛЙК ФЕНВТ РПТПК НЕМШЛОЕФ ЮХФШ-ЮХФШ. зМБЪ МЕДСОЩИ ЬНБМШ, ЗДЕ РТХУУЛПК УЙОШЛЙ НХФШ, бМНБЪБ ОБЗМЩК ВМЕУЛ ЧДТХЗ ЛЙОЕФ УЧПЕОТБЧОП. б ЛПЦЙ ВЕМЙЪОБ! б РЩЫОПУФШ ЗТХДЙ! тБЧОПК оЙ ЛПТПМЕЧЩ ОЕФ, ОЙ ЛХТФЙЪБОЛЙ (ВХДШ фП лМЕПРБФТБ-ТЩУШ ЙМШ ЛПЫЕЮЛБ-оЙОЕФФБ) рБФТЙГЙБОЛЕ ФПК ЧП ЧУЕИ РТЕДЕМБИ УЧЕФБ! "чПФ ЬФП - ДБНБ!" - ЗМСОШ, НПК ДПВТЩК вХТЙДБО. пДОП ЙЪ ДЧХИ: ХРБУФШ РТЕД ОЕА Ч ТПВЛПК ДТПЦЙ, уПЪЧЕЪДШЕН ТЩЦЙИ ЛПУ, ЛБЛ УПМОГЕН, ПУЙСО, йМЙ ИМЩУФПН ЕЕ РЕТЕФСОХФШ РП ТПЦЕ! рПТСДПЛ МАВЙФ ПО Й УМПЗ ЧЩУПЛПРБТОЩК; дЕМЕГ Й УЕНШСОЙО, ЧЕУШНБ ПО ФТЕЪЧ ХНПН; лТБИНБМШОЩК ЧПТПФОЙЛ УЛПЧБМ ЕЗП СТНПН, еЗП МПЭЕОЩЕ ЫФЙВМЕФЩ МХЮЕЪБТОЩ. юФП ОЕВЕУБ ЕНХ? юФП УПМОГБ ВМЕУЛ СОФБТОЩК, ыБЖТБООЩК, ЪПМПФПК? юФП ОБД МЕУОЩН РТХДПН чЕУЕМЩК ЭЕВЕФ РФЙГ? чЕДШ ЗПУРПДЙО рТАДПН пВДХНЩЧБЕФ РМБО УЕТШЕЪОЩК Й ЛПЧБТОЩК: лБЛ Ч УЕФЙ ХМПЧЙФШ ДМС ДПЮЛЙ ЦЕОЙЫЛБ; еУФШ ФХФ ПДЙО ВПЗБЮ, ХЦЕ ОЕ ВЕЪ ВТАЫЛБ, уПМЙДОЩК ЮЕМПЧЕЛ, - ОЕ ФП ЮФП УВТПД ПФРЕФЩК уФЙИПУМБЗБФЕМЕК, ЮЕК ЪБХОЩЧОЩК ЧПК рТАДПНБ ВПМЕЕ ДПРЕЛ, ЮЕН ЗЕНПТТПК... й ЫМАФ ЧПЛТХЗ МХЮЙ МПЭЕОЩЕ ЫФЙВМЕФЩ. лБЛ ЗПМПУ НЕТФЧЕГБ, ЮФП, УИПТПОЕО, ъБРЕМ ВЩ ЧОПЧЕ, хУМЩЫШ НПК ТЕЪЛЙК Й ЖБМШЫЙЧЩК УФПО, рПДТХЗБ, Ч БМШЛПЧЕ. дБК, ЮФПВ ЧПЫЕМ Й Ч УМХИ, Й Ч ДХЫХ ЪЧПО мАФОЙ МЕОЙЧПК: мЙЫШ ДМС ФЕВС НОПК ЬФПФ ЗЙНО УМПЦЕО, цЕУФПЛЙК Й МШУФЙЧЩК. рТП ЪПМПФП УРПА С, РТП ПОЙЛУ зМБЪ ВЕУРПТПЮОЩИ, рТП мЕФХ ЗТХДЙ Й РТП ЮЕТОЩК уФЙЛУ чПМПУ РПМХОПЮОЩИ. лБЛ ЗПМПУ НЕТФЧЕГБ, ЮФП УИПТПОЕО, ъБРЕМ ВЩ ЧОПЧЕ, хУМЩЫШ НПК ТЕЪЛЙК Й ЖБМШЫЙЧЩК УФПО, рПДТХЗБ, Ч БМШЛПЧЕ. с ЧПУИЧБМА, ЛБЛ ДПМЦОП, БТПНБФ уМБДПУФОПК РМПФЙ, юШЙ ЪБРБИЙ ЧУЕЗДБ НЕОС ФПНСФ ч ВЕУУПООПК ДТЕНПФЕ. ч ЛПОГЕ РТП ЗХВЩ БМЩЕ УРПА иТЙРМП Й ЗМХИП, рТП ОЕЦОПУФШ ЙУФЕТЪБЧЫХА ФЧПА, нПК БОЗЕМ Й ЫМАИБ! дБК, ЮФПВ ЧПЫЕМ Й Ч УМХИ, Й Ч ДХЫХ ЪЧПО мАФОЙ МЕОЙЧПК: мЙЫШ ДМС ФЕВС НОПК ЬФПФ ЗЙНО УМПЦЕО, цЕУФПЛЙК Й МШУФЙЧЩК! чМБДЩЮЙГБ ФПМРЩ, ЮШЙ ЧЪПТЩ У РПЧПМПЛПК пВИПДСФ НЕДМЕООП УЧПК ЛТХЗ, ЛБЛ Х ЧПМБ; фЧПК РПМОЩК УФБО ВМЕУФЙФ, ЛБЛ ФЧЕТДБС УЛБМБ. фЩ - РЩЫОЩК, УПЮОЩК ГЧЕФ, ОЕ РБИОХЭЙК, ЧЩУПЛЙК, й ФЕМБ ФЧПЕЗП РТПОЙЛОХФЩ ЮЕТФЩ оЕРПЗТЕЫЙНПУФША УРПЛПКОПК ЛТБУПФЩ. рХУФШ ФЕМБ ЪБРБИПН ДТХЗЙЕ ОБУ РМЕОСФ! зДЕ ФЩ, ФБН ОЙЛБЛПК ОЕ ЧЕЕФ БТПНБФ. фЩ ГБТУФЧХЕЫШ, лХНЙТ, ОЕ УМЩЫБ ЖЙНЙБНБ. фБЛ ЗЕПТЗЙО, - ЛПТПМШ, ПДЕФЩК Ч ВБЗТСОЕГ, - уТЕДЙ ЦБУНЙООЩИ ЛХР ЧЪДЩНБЕФ УЧПК ЧЕОЕГ, вМБЗПХИБОЙК ЮХЦД, ВЕЪ ЗПТДПУФЙ, ОП РТСНП. рТЙИПДЙФ ОПЮШ. уПЧБ МЕФЙФ. чПФ ЮБУ, ЛПЗДБ рТЙРПНЙОБЕФУС УФБТЙООПЕ РТЕДБОШЕ. ч МЕУХ, ЧОЙЪХ, ЪЧХЮЙФ ЮХФШ УМЩЫОПЕ ЦХТЮБОШЕ тХЮШС, ЛБЛ ФЙИЙК ЫХН ЪМПДЕКУЛПЗП ЗОЕЪДБ. пДОЙ, ОБЙЧОЩЕ ЙМШ У ЧСМЩН ПТЗБОЙЪНПН, хУМБДЩ ФПНОЩЕ ОБКДХФ Ч МЕУОПК ФЕОЙ, рТПИМБДХ, БТПНБФ, - Й УЮБУФМЙЧЩ ПОЙ. нЕЮФБОЙС ДТХЗЙИ ФБН ДТХЦОЩ У НЙУФЙГЙЪНПН, - й УЮБУФМЙЧЩ ПОЙ. б С... НЕОС УФТБЫБФ й ОЕПФУФХРОЩЕ Й ЪМЩЕ ХЗТЩЪЕОШС, - дТПЦХ Ч МЕУХ, ЛБЛ ФТХУ, ЛПФПТЩК РТЙЧЙДЕОШС вПЙФУС ЙМЙ ЦДЕФ ОЕЧЕДПНЩИ ЪБУБД. нПМЮБОШЕ ЮЕТОПЕ Й ЮЕТОЩК НТБЛ ТПОСС, чУЕ ЧЕФЧЙ ЪЩВМАФУС, РПДПВОЩЕ ЧПМОЕ, хЗТАНЩЕ, Ч УЧПЕК ЪМПЧЕЭЕК ФЙЫЙОЕ, зМХВПЛЙН ХЦБУПН НОЕ УЕТДГЕ ОБРПМОСС. б МЕФОЙН ЧЕЮЕТПН ЪБТЙ ТХНСОЩК МЙЛ, ч ФХНБОЩ УЕТЩЕ ЪБЛХФБЧЫЙУС, РЩЫЕФ рПЦБТПН, ЛТПЧША Ч ОЙИ, - Й ЦБМПВПА ДЩЫЙФ л ЧЕЮЕТОЕ ДБМШОЙК ЪЧПО, ЛБЛ ЮЕК-ФП ТПВЛЙК ЛТЙЛ. зПТСЮЙК ЧПЪДХИ ФБЛ ФСЦЕМ; УЙМШОЕК Й ЮБЭЕ лПМЩЫХФУС МЙУФЩ ТБЪЧЕУЙУФЩИ ДХВПЧ, й ФТЕРЕФ ЪЩВМЕФ ЙИ ФБЙОУФЧЕООЩК РПЛТПЧ й ТБЪВЕЗБЕФУС Ч МЕУОПК УХТПЧПК ЮБЭЕ. рПТФТЕФ ЧП ЧЕУШ ТПУФ ч ВПЗБФПК ЛПНОБФЕ, ЗДЕ РПМХНЗМБ ХУОХМБ, зДЕ ВАУФ зПТБГЙС Й, Ч РТПЖЙМШ, ВАУФ фЙВХММБ, вЕМЕС НТБНПТПН, НЕЮФБАФ ЧДБМЕЛЕ, - юХФШ РПДВПЮБУШ ТХЛПК, У ДТХЗПА ОБ ЛМЙОЛЕ, хМЩВЛПК ОЕЦОПА ХУЩ РПМХТБЪДЧЙОХЧ, чУФБМ ЗЕТГПЗ юЕЪБТЕ Ч ОБТСДЕ ЧМБУФЕМЙОПЧ. ч ЪБЛБФОПН ЪПМПФЕ ПУПВЕООП ЮЕТОЩ зМБЪБ, Й ЧПМПУЩ, Й ВБТИБФ, - Й РПМОЩ лПОФТБУФБ У НБФПЧПК РТЕЛТБУОПК ВЕМЙЪОПА мЙГБ Ч ЗХУФПК ФЕОЙ, ПВЩЮОПК РПД ТХЛПА чЕОЕГЙБОУЛЙИ ЙМШ ЙУРБОУЛЙИ НБУФЕТПЧ ч РПТФТЕФБИ ЛПТПМЕК Й ЗПТПДУЛЙИ ЗПМПЧ. оПУ, ФПОЛЙК Й РТСНПК, ФТЕРЕЭЕФ. фПОЛПЗХВЩК бМЕЕФ ТПФ, - Й ИПМУФ ЧПФ-ЧПФ ЛБЮОЕФУС ЗТХВЩК ч УФТХЕ ДЩИБОЙС УФТЕНЙФЕМШОПЗП. чЪПТ уЛПМШЪЙФ, ОБ ЪТЙФЕМС ХУФБЧМЕООЩК Ч ХРПТ, лБЛ ЬФП УЧПКУФЧЕООП РПТФТЕФБН ЧУЕН УФБТЙООЩН, й НЩУМЙ Ч ОЕН ЛЙЫБФ ЛЙЫЕОЙЕН ЪНЕЙОЩН. й МПВ, ЫЙТПЛ Й РТСН, У НПТЭЙОПА ЛТХФПК, хЦБУОЩИ ЪБНЩУМПЧ ФБС ВЕУУПООЩК ТПК, ъБУФЩМ РПД ЫМСРПА, У РЕТПН, ОБЧЙУЫЙН ФСЦЛП оБД РМБНЕОЕАЭЕК ТХВЙОПЧПА РТСЦЛПК. х ЧБУ ДХЫБ - ЙЪЩУЛБООЩК РЕКЪБЦ, зДЕ РМСЫХФ НБУЛЙ, ЧШАФУС ВЕТЗБНБУЛЙ, вТЕОЮБ ОБ МАФОСИ Й ЫХФС, - ЗМБЪБ Ц х ЧУЕИ РЕЮБМШОЩ УЛЧПЪШ РТПТЕЪЩ НБУЛЙ. й, ЧПУРЕЧБС ОБ НЙОПТОЩК ФПО чПУФПТЗ МАВЧЙ, УЕТДГБН МАВЕЪОЩК АОЩН, оЙЛФП ОБ УБНПН ДЕМЕ ОЕ ЧМАВМЕО, й РЕУОС ЙИ УМЙФБ У УЙСОШЕН МХООЩН, у РЕЮБМШОЩН, ОЕЦОЩН, ЮФП НЕЮФБФШ ЪПЧЕФ ч ЫЙТПЛЙИ ЛТПОБИ УПМПЧШЕЧ ОЕУНЕМЩИ й УМБДЛП РМБЛБФШ ХЮЙФ ЧПДПНЕФ, нЕЦ НТБНПТПЧ ЛПМЕВМАЭЙКУС ВЕМЩИ. рШЕТП, ПФОАДШ ОЕ УИПЦ У лМЙФБОДТПН, дПРЙМ ЧЙОП РПД ПМЕБОДТПН й ДЕМПЧЙФП ЕУФ РБЫФЕФ. лБУУБОДТ РХУФЙМ, ФБСУШ Ч БММЕЕ, уМЕЪХ, - РМЕНСООЙЛБ ЦБМЕС, лПНХ ОБУМЕДУФЧБ ВПМШЫЕ ОЕФ. ыХФ бТМЕЛЙО, У ОЕЧЙООПК НЙОПК, хДТБФШ ТЕЫЙЧЫЙК У лПМПНВЙОПК, рСФШ РЙТХЬФПЧ ДБМ РПДТСД. б лПМПНВЙОХ ХДЙЧМСЕФ, юФП УЕТДГЕ ЧЕФЕТ ПВЧЕЧБЕФ, й Ч УЕТДГЕ - ЗПМПУБ ЪЧХЮБФ. бВВБФ ИНЕМЕО. нБТЛЙЪ, ПЗП! рПРТБЧЙФШ УЧПК РБТЙЛ УХНЕК-ЛБ. - чЙОП ЙЪ лЙРТБ, лБНБТЗП, оЕ ФБЛ РШСОЙФ, ЛБЛ ЧБЫБ ЫЕКЛБ. - пЗПОШ НПК... - дП, НЙ, УПМШ, МС, УЙ. бВВБФ, ФЩ ТБУРБИОХМ УХФБОХ. - п ДБНЩ, ЮЕТФ НЕОС ОПУЙ, лПМШ У ОЕВБ ЪЧЕЪД ЧБН ОЕ ДПУФБОХ. - уПВБЮЛПК УФБФШ ВЩ - ОЕ ВЕДБ. - пДОХ, ДТХЗХА, РПГЕМХЕН рБУФХЫЕЛ ОБЫЙИ. - зПУРПДБ! - дП, НЙ, УПМШ. - ьК, МХОБ, РЙТХЕН! ч ЛБТНЙОЕ Й УХТШНЕ ЬРПИЙ РБУФПТБМЕК, чЪДЩВСУШ РТЙЮЕУЛПА ЮХДПЧЙЭОПК УЧПЕК, пОБ Ч ЗМХВЙ БММЕК, Ч ЗМХВЙ ФЕОЙУФЩИ ДБМЕК, зДЕ ЪЕМЕОЕЕФ НПИ ЙУФПЮЕООЩИ УЛБНЕК, йДЕФ - ОБ УФП МБДПЧ ЦЕНБОСУШ Й ЙЗТБС, лБЛ НЩ ЦЕНБОЙНУС, МБУЛБС РПРХЗБС. ыМЕКЖ ЗПМХВПК ЧМБЮБ, ТБУЛТЩМБ ЧЕЕТ УЧПК, й РБМШГЩ ИТХРЛЙЕ Ч ФСЦЕМЩИ ЛПМШГБИ ФПНОП тЙУХОПЛ ФТПЗБАФ, ДТБЪОСЭЙК УФПМШ ОЕУЛТПНОП, юФП ХМЩВБЕФУС ПОБ, РПМОБ НЕЮФПК. вМПОДЙОЛБ. фПОЛЙК ОПУ Й ТПЪПЧЩЕ ХЫЛЙ, й УПЮОЩК БМЩК ТПФ, ОЕУХЭЙК ОБРПЛБЪ оБДНЕООПУФШ. - б УБНБ МХЛБЧЕК ЮЕТОПК НХЫЛЙ, юФП ПФФЕОСЕФ ВМЕУЛ ЮХФШ ЗМХРПЧБФЩИ ЗМБЪ. п, ЛБЛ ЧЩ НХЮЙФЕ УЕТДГБ! хНТХ РТЕД ЧБЫЙНЙ ОПЗБНЙ. фЙЗТЙГХ зЙТЛБОЙЙ УТБЧОЙЧБС У ЧБНЙ, уЛБЦХ: ФЩ - ЛТПФЛБС ПЧГБ! дБ, ЪДЕУШ, ЦЕУФПЛБС лМЙНЕОБ, фПФ НЕЮ, ЛПФПТЩК НЕФЮЕ УФТЕМ пФ уГЙРЙПОПЧ, лЙТПЧ ЦЙЪОШ ПФОСФШ ХНЕМ, пУЧПВПДЙФ НЕОС ЙЪ РМЕОБ. дБ Й ОЕ ПО НОЕ РХФШ ПФЛТЩМ оБ ьМЙЪЙКУЛЙЕ РПМСОЩ, мЙЫШ ЧЪПТ НОЕ ЧБЫ ВМЕУОХМ, - УФТЕМПА ПУФТПК, ТДСОПК бНХТ НОЕ УЕТДГЕ РПТБЪЙМ. нБТФЩЫЛБ Ч ЛХТФЛЕ РБТЮЕЧПК тЕЪЧЙФУС, УЛБЮЕФ РЕТЕД оЕА, лФП НОЕФ ЪБФСОХФПК УЧПЕА тХЛПК РМБФПЮЕЛ ЛТХЦЕЧОПК, рПЛХДБ, ПФ ОБФХЗЙ ЛТБУОЩК, еК ОЕЗТЙФЕОПЛ ЫМЕКЖ ОЕУЕФ, уМЕДС, ЙУРПМОЕООЩК ЪБВПФ, ъБ ЛБЦДПК УЛМБДЛПА БФМБУОПК й ПВЕЪШСОБ, УТЕДШ РТПЛБЪ, оЕ УЧПДЙФ ЧЪПТБ У ЗТХДЙ ВЕМПК, уПЛТПЧЙЭБ, ЛБЛПЕ УНЕМП оБЗПК ВПЦПЛ ВЩ УНСМ ФПФЮБУ. б ОЕЗТЙФЕОПЛ-РМХФ РПТПА рПЧЩЫЕ ОПТПЧЙФ РПДОСФШ уЧПК РЩЫОЩК ЗТХЪ, ЮФПВ ХЧЙДБФШ фП, ЮФП Ч НЕЮФБИ РШСОЙФ НЕЮФПА. пОБ Ц РТПИПДЙФ МЕУФОЙГ ТСД, зМСДС ВЕЪ ЧУСЛПЗП УНХЭЕОШС оБ ДЕТЪПУФОПЕ ЧПУИЙЭЕОШЕ уЧПЙИ ЧРПМОЕ ТХЮОЩИ ЪЧЕТСФ. ч МАВПК ТБЛХЫЛЕ Ч УФЕОБИ ЗТПФБ, зДЕ НЩ МАВПЧШ УЧПА ФБЙН, оБКДЕЫШ ПУПВЕООПЕ ЮФП-ФП: ч ФПК - РХТРХТ ОБЫЙИ ДХЫ, ЛБЛЙН й ЛТПЧШ РЩМБЕФ Ч ФЕ НЗОПЧЕОШС, лПЗДБ У ФПВПА НЩ ЗПТЙН; ч ДТХЗПК - ФБ ВМЕДОПУФШ Й ФПНМЕОШЕ, лПЗДБ ФЩ УЕТДЙЫШУС УМЕЗЛБ оБ УНЕИ НПК РПУМЕ ХРПЕОШС; ч ФПК - ОЕЦОПУФШ ФЧПЕЗП ХЫЛБ; ъБФЩМПЛ УПЮОЩК ФЧПК ЧПО У ФПА уИПЦ, У ТПЪПЧПК, ВЕЪ ЪБЧЙФЛБ. оП С ЧЕУШНБ УНХЭЕО ПДОПА. ъЧЕЪДБ ЧЕЮЕТОСС РХЗМЙЧБ; чПДБ ЮЕТОЕК; ЗТЕВЕГ ПЗОЙЧП ч ЛБТНБОЕ ЙЭЕФ ФПТПРМЙЧП. - уНЕМЕК! фЕРЕТШ ЙМШ ОЙЛПЗДБ! й ТХЛЙ С УХА ФХДБ, лХДБ ЦЕМБА, ЗПУРПДБ! бФЙУ, ВТЕОЮБ УФТХОПК ЗЙФБТОПК, чПОЪБЕФ Ч иМПА ЧЪПТ ЛПЧБТОЩК, б ЕК - ИПФШ ЮФП, ОЕВМБЗПДБТОПК. бВВБФ, ОЕЪТЙН Ч ЧЕЮЕТОЕК НЗМЕ, уФБМ ЙУРПЧЕДПЧБФШ Д'ьЗМЕ; чЙЛПОФ УЙДЙФ ЛБЛ ОБ ЙЗМЕ, оП ЧПФ Й ДЙУЛ РПДОСМУС МХООЩК, й ЮЕМО, ЧЕУЕМЩК, МЕЗЛЙК, АОЩК, уЛПМШЪЙФ НЕЮФБФЕМШОПК МБЗХОПК. дБМЕЛ ПФ ЧБЫЙИ ЗМБЪ, УХДБТЩОС, ЦЙЧХ ч ФТЕЧПЗЕ С (ВПЗПЧ Ч УЧЙДЕФЕМЙ ЪПЧХ); фПНЙФШУС, ХНЙТБФШ - НПЕ ПВЩЛОПЧЕОШЕ ч РПДПВОЩИ УМХЮБСИ, Й, РПМОЩК ПЗПТЮЕОШС, йДХ РХФЕН ФТХДБ, УП НОПА ЧБЫБ ФЕОШ, ч НЕЮФБИ НПЙИ ЧУА ОПЮШ, Ч ХНЕ НПЕН ЧЕУШ ДЕОШ. й ДЕОШ Й ОПЮШ ЧП НОЕ ЧПУФПТЗ РТЕД ОЕК ОЕ УФЩОЕФ. оБУФБОЕФ УТПЛ, ДХЫБ ОБЧЕЛЙ РМПФШ РПЛЙОЕФ, с РТЙЪТБЛПН УЕВС ХЧЙЦХ Ч УЧПК ЮЕТЕД, й ЧПФ ФПЗДБ УТЕДЙ НХЮЙФЕМШОЩИ ЪБВПФ уФТЕНЙФШУС ВХДХ ЧОПЧШ Л МАВЧЙ, Л УПЕДЙОЕОША, й ФЕОШ НПС ОБЧЕЛ УПМШЕФУС У ЧБЫЕК ФЕОША! фЕРЕТШ НЕОС, НПК ДТХЗ, ФЧПЙН УМХЗПК УЮЙФБК. б ЧУЕ ФЧПЕ - ФЧПК РЕУ, ФЧПК ЛПФ, ФЧПК РПРХЗБК - рТЙСФОП МЙ ФЕВЕ? ъБВБЧСФ ТБЪЗПЧПТЩ чУЕЗДБ МШ ФЕВС, Й ФБ уЙМШЧБОЙС, ЛПФПТПК нОЕ В ЮЕТОЩК ЗМБЪ УФБМ МАВ, ЛПЗДБ В ОЕ УЙОШ ВЩМ ФЧПК, у ЛПФПТПК УМБМБ ФЩ НОЕ ЧЕУФПЮЛЙ РПТПК, чУЕ УМХЦЙФ МЙ ФЕВЕ ОБРЕТУОЙГЕА НЙМПК? оП, БИ, УХДБТЩОС, ИПЮХ ЧМБДЕФШ С УЙМПК ъБЧПЕЧБФШ ЧЕУШ НЙТ, ЮФПВЩ Х ЧБЫЙИ ОПЗ уМПЦЙФШ ВПЗБФУФЧБ ЧУЕ ОЕУНЕФОЩЕ Ч ЪБМПЗ мАВЧЙ, РЩМБОЙСН УЕТДЕГ ЧЕМЙЛЙИ ТБЧОПК, дПУФПКОПК ФПК МАВЧЙ, ЧП ФШНЕ УФПМЕФЙК УМБЧОПК. й лМЕПРБФТХ ЧУФБТШ - УМПЧБН НПЙН ЧОЕНМЙ! - бОФПОЙК У гЕЪБТЕН МАВЙФШ ФБЛ ОЕ НПЗМЙ. оЕ УПНОЕЧБКФЕУС, УХНЕА С УТБЦБФШУС, лБЛ гЕЪБТШ, ФПМШЛП ВЩ ХМЩВЛЙ НОЕ ДПЦДБФШУС, й, ЛБЛ бОФПОЙК, ТБД Л МПВЪБОША ХВЕЦБФШ. оХ, НЙМБС, РТПЭБК. дПЧПМШОП НОЕ ВПМФБФШ. рПЦБМХК, ДМЙООПЗП ФЩ ОЕ РТПЮФЕЫШ РПУМБОШС, юФП Ц ЧТЕНС Й ФТХДЩ НОЕ ФТБФЙФШ ОБ РЙУБОШС. фБН, ЗДЕ УХНТБЛ УМПЧОП ДЩН, рПД ОБЧЕУПН ЙЪ ЧЕФЧЕК, - нЩ НПМЮБОШЕН ХРПЙН зМХВЙОХ МАВЧЙ УЧПЕК. оБЫЙ ДХЫЙ Й УЕТДГБ, й ЧПМОЕОШЕ ОБЫЙИ УОПЧ нЩ ОБРПМОЙН ДП ЛПОГБ нЙТПН УПУЕО Й ЛХУФПЧ. фЩ УНЕЦЙЫШ ЗМБЪБ Ч ФЕОЙ, тХЛЙ УМПЦЙЫШ ОБ ЗТХДЙ... чУЕ ЪБВХДШ, ЧУЕ ПФЗПОЙ, юФП НБОЙМП ЧРЕТЕДЙ. рХУФШ ОБУ ОЕЦОП ХВЕДЙФ мЕЗЛЙК ЧЕФЕТ, ЮФП РПТПК, рТПМЕФБС, ЫЕМЕУФЙФ рПТЩЦЕМПА ФТБЧПК. й ЛПЗДБ У ДХВПЧ ОЕНЩИ чЕЮЕТ, УФТПЗП, ОЙУРБДЕФ, зПМПУ ЧУЕИ УЛПТВЕК ЪЕНОЩИ - уПМПЧЕК ОБН ЪБРПЕФ. ч УФБТЙООПН РБТЛЕ, Ч МЕДСОПН, Ч РХУФПН, дЧБ РТЙЪТБЛБ УЕКЮБУ РТПЫМЙ ЧДЧПЕН. йИ ЗХВЩ ДТСВМЩ, ЧЪПТ РПНЕТЛ, Й РМЕЮЙ рПОЙЛМЙ, - Й ЕДЧБ УМЩЫОЩ ЙИ ТЕЮЙ. ч УФБТЙООПН РБТЛЕ, Ч МЕДСОПН, Ч РХУФПН, дЧЕ ФЕОЙ ЗПЧПТЙМЙ П ВЩМПН. - фЩ РПНОЙЫШ МЙ, ЛБЛ УЮБУФШЕ Л ОБН МБУЛБМПУШ? - чБН ОХЦОП, ЮФПВ ПОП НОЕ ЧУРПНЙОБМПУШ? - чУЕ МШ ВШЕФУС УЕТДГЕ НПЕНХ Ч ПФЧЕФ? чУЕ МШ С ЧП УОЕ ФЕВЕ СЧМСАУШ? - оЕФ. - бИ, ВЩМ ЦЕ НЙЗ ЧПУФПТЗБ ОЕВЩЧБМЩК, лПЗДБ НЩ ЗХВЩ УВМЙЪЙМЙ? - рПЦБМХК. - п, ВМЕУЛ ОБДЕЦД! п, УЙОЕЧБ ОЕВЕУ! - вМЕУЛ Ч ОЕВЕ ЮЕТОПН, РПВЕЦДЕО, ЙУЮЕЪ. фБЛ Ч ВХТШСОЕ ПОЙ ВТЕМЙ ХУФБМП, й ФПМШЛП РПМОПЮШ ЙИ УМПЧБН ЧОЙНБМБ. x x x оБ УПМОГЕ ХФТЕООЕН РЫЕОЙГБ ЪПМПФБС фЙИПОШЛП ЗТЕЕФУС, ТПУПК ЕЭЕ УЧЕТЛБС. оПЮОПА УЧЕЦЕУФША МБЪХТШ ЕЭЕ СУОБ. чЩИПДЙЫШ ЙЪ ДПНХ, ИПФШ ОЕЪБЮЕН; ЧЙДОБ оБ ЧПМОБИ ЪЩВЛЙИ ФТБЧ, ФЕЛХЭЙИ ЧДБМШ, ЦЕМФЕС, пМШИБНЙ УФБТЩНЙ ПВТПУЫБС БММЕС. дЩЫБФШ МЕЗЛП. рПТПК, УМЕФБЧЫЙ Ч ПЗПТПД, уПМПНЙОЛХ ОЕУЕФ РЙЮХЦЛБ ЙМЙ РМПД; ъБ ОЕА РП ЧПДЕ НЕМШЛБОЙЕ ПФУЧЕФБ. чПФ ЧУЕ. нЕЮФБФЕМА НЙМБ ЛБТФЙОБ ЬФБ, чОЕЪБРОПК МБУЛПА ПВЧЙЧЫБС НЕЮФЩ п УЮБУФШЕ ТБДПУФОПН, П ЮБТБИ ЛТБУПФЩ, чЪМЕМЕСЧЫБС ЧОПЧШ Й ОЕЦОЩЕ ОБРЕЧЩ, й СУОЩК ВМЕУЛ ПЮЕК - ЧЕУШ ПВМЙЛ АОПК ДЕЧЩ, лПФПТПК ЦБЦДЕФ НХЦ, ЛПФПТХА РПЬФ ъПЧЕФ ПВЕФБНЙ, - РХУФШ ЙН УНЕЕФУС УЧЕФ, рПДТХЗБ ОБЛПОЕГ ОБЫМБУШ, ЛПФПТПК ЧЕЮОП дХЫБ ЕЗП ЦДБМБ, ФПУЛХС ВЕУЛПОЕЮОП. x x x чУЕ РТЕМЕУФЙ Й ЧУЕ ЙЪЧЙЧЩ еЕ ЫЕУФОБДГБФПК ЧЕУОЩ рП-ДЕФУЛЙ РТПУФПДХЫОП-ЦЙЧЩ й ОЕЦОПУФША ХРПЕОЩ. пЮБНЙ ТБКУЛПЗП НЕТГБОШС пОБ ХНЕЕФ, ИПФШ П ФПН оЕ ДХНБЕФ, ЪБЦЕЮШ НЕЮФБОШС п РПГЕМХЕ ОЕЪЕНОПН, й ЬФПК НБМЕОШЛПК ТХЛПА, зДЕ Й ЛПМЙВТЙ ОЕЗДЕ МЕЮШ, хНЕЕФ УЕТДГЕ ЧЪСФШ ВЕЪ ВПА й Ч ВЕЪОБДЕЦОЩК РМЕО ХЧМЕЮШ. дХЫЕ ЧЩУПЛПК Ч РПНПЭШ ТБЪХН рТЙИПДЙФ, ЮФПВЩ ОБУ РМЕОЙФШ хНПН Й ЮЙУФПФПА ТБЪПН: юФП УЛБЦЕФ, ФБЛ ФПНХ Й ВЩФШ! й ЕУМЙ ЦБМПУФЙ ОЕ ВХДЙФ вЕЪХНУФЧБ Ч ОЕК, Б ЧЕУЕМЙФ, фП НХЪПК ВМБЗПУЛМПООПК ВХДЕФ пОБ, Й ДТХЦВПК ОБЗТБДЙФ, й ДБЦЕ, НПЦЕФ ВЩФШ, - ЛФП ЪОБЕФ! мАВПЧША УНЕМПЗП РЕЧГБ, юФП РПД ПЛОПН ЕЕ ВМХЦДБЕФ й ЦДЕФ ДПУФПКОПЗП ЧЕОГБ дМС РЕУОЙ НЙМПК ЙМШ ОЕУЛТПНОПК, зДЕ ОЙ ПДЙО ОЕЧЕТОЩК ЪЧХЛ оЕ ЪБФЕНОСЕФ УФТБУФЙ ФПНОПК й УМБДПУФОЩИ МАВПЧОЩИ НХЛ. x x x рПУЛПМШЛХ ВТЕЪЦЙФ ДЕОШ, РПУЛПМШЛХ ЧОПЧШ УЙСОШЕ, рПУЛПМШЛХ ТПК ОБДЕЦД, ЮФП ВЩМ ОЕХНПМЙН, пРСФШ ЛП НОЕ МЕФЙФ ОБ УФПОЩ Й ЧЪЩЧБОШС, рПУЛПМШЛХ УЮБУФШЕ ЧОПЧШ УПЗМБУОП ВЩФШ НПЙН, - лПОЕГ ФЕРЕТШ, ЛПОЕГ УПНОЕОЙСН РТПЛМСФЩН, лПОЕГ НЕЮФБН ДХТОЩН Й ЪМПВОЩН, БИ! ЛПОЕГ йТПОЙЙ УХИПК, ЗХВБН, ОЕДПВТП УЦБФЩН, уМПЧБН ТБУУХДПЮОЩН, ВЕЪДХЫОЩН, ЛБЛ УЧЙОЕГ. оЕФ ЗОЕЧОЩИ ЛХМБЛПЧ, ОЕФ ОЕОБЧЙУФЙ Л УЧЕФХ, л ОБНЕЛБН ЧУФТЕЮЕООЩИ МХЛБЧГЕЧ Й ЗМХРГПЧ, оЕФ ПФЧТБФЙФЕМШОЩИ ЪМЩИ РПДПЪТЕОЙК, ОЕФХ ъБВЧЕОШС НЕТЪЛПЗП Ч ТБЪЗХМЕ ЛБВБЛПЧ! чЕДШ С ИПЮХ ФЕРЕТШ, ТБЪ ОЕЛЙК пВТБЪ ДЙЧОЩК нОЕ Ч ОПЮШ ЗМХВПЛХА УЧЕФ ЙЪМХЮЙМ УЧСФПК мАВЧЙ ФПК, ЪБПДОП ВЕУУНЕТФОПК Й ОБЙЧОПК уЧПЙН ЙЪСЭЕУФЧПН, ХМЩВЛПК, ДПВТПФПК, - йДФЙ, МХЮЙУФЩЕ ЗМБЪБ, ЧЕДПНЩК ЧБНЙ, фПВПК ЧЕДПН, ТХЛБ, ЗДЕ ЗБУОЕФ ДТПЦШ НПЕК, - чРЕТЕД Й РТСНП, - РХУФШ ФТПРБ РПЛТЩФБ НИБНЙ йМШ ЪБЗТПНПЦДЕОБ ПВМПНЛБНЙ ЛБНОЕК; дБ, С ИПЮХ ЙДФЙ, Й ФЧЕТД, Й РТСН, РП цЙЪОЙ фХДБ, ЛХДБ НПК ЫБЗ ТЕЫЙФ ЧЕУФЙ УХДШВБ, ъБВЩЧ П ЪБЧЙУФЙ, ОБУЙМШСИ, ХЛПТЙЪОЕ: фП ВХДЕФ УЧЕФМЩК ДПМЗ, ЧЕУЕМБС ВПТШВБ! лПЗДБ Ц С ЪБФСОХ, ДПТПЗХ ЛПТПФБС, рПДТХЗЕ РЕУЕОЛХ РТПУФХА ОЕЧЪОБЮБК, еЕ У ХМЩВЛПК НОЕ ПОБ РТПУФЙФ, РТПУФБС, - й НОЕ РПЙУФЙОЕ ДТХЗПК ОЕ ОХЦЕО тБК! x x x Ax! РПЛБ, ЪЧЕЪДБ ДЕООЙГЩ, ч УРЕФ ДОЕЧОПК ФЩ ОЕ ХЫМБ (йЪ РЫЕОЙГЩ, юХ! ЛТЙЮБФ РЕТЕРЕМБ), пВТБФЙ УЧПК ЧЪПТ Л РПЬФХ, рПУНПФТЙ Ч НПЙ ЗМБЪБ (нЮБФУС Л УЧЕФХ цБЧПТПОЛЙ Ч ОЕВЕУБ)! рПУРЕЫЙ: ФЧПЕ УЙСОШЕ вЩУФТП НЕТЛОЕФ Ч УЙОЕЧЕ (уФТЕЛПФБОШЕ, ыХН МЙЛХАЭЙК Ч ФТБЧЕ!). - й, РТПЮФС, ЮЕН ДХНЩ РПМОЩ. тБЪЗБДБЧ ЧУЕ ФБКОЩ ЗТЕЪ (уМПЧОП ЧПМОЩ, у ЧЕФТПН ЪЩВМЕФУС ПЧЕУ), - рТПЫЕРЮЙ П ЧУЕН ОЕЦОЕЕ фБН, ЗДЕ НЙМПК УОЙФУС УПО (п УЛПТЕЕ! чПФ ХЦ ЧУРЩИОХМ ОЕВПУЛМПО!). x x x оПЮОПК МХОПА вМЕДОЩ МЕУБ, й РПД МЙУФЧПА чУЕ ЗПМПУБ оЕУХФУС, ФБС... п, ДПТПЗБС. рТХДБ ПФУЧЕФЩ - уФЕЛМБ ТБЪМЙЧ. фБН УЙМХЬФЩ пФ ЮЕТОЩИ ЙЧ й ЧЕФТБ УМЕЪЩ... чПФ ЮБУ ДМС ЗТЕЪЩ. ч ДЩИБОШСИ ОЕЦОЩИ йДЕФ РПЛПК у ЧЩУПФ ВЕЪВТЕЦОЩИ зПТЩ ОПЮОПК, зДЕ ЪЧЕЪД НЕТГБОШС... юБУ ПВБСОШС. x x x уЧСФБС МШ Ч УЧПЕН ПТЕПМЕ, зТБЖЙОС МЙ Ч ЪБНЛЕ УЧПЕН, й ЧУЕ, ЮФП ПФ УМБДЛПК ОЕЧПМЙ нЩ Ч УМПЧЕ ПВЩЮОПН ОБКДЕН, й РЕУОС ТПЗПЧ ЪПМПФБС, юФП МШЕФУС РП ДБМШОЙН МХЗБН, у РТПУФПТПН УЕВС УПЮЕФБС й У ОЕЦОПК ОБДНЕООПУФША дБН, й РТЕМЕУФШ ХМЩВЛЙ МХЮЙУФПК, рПВЕДОП ЧМЕЛХЭЕК УЕТДГБ, ч МЕВСЦШЕК ОЕЧЙООПУФЙ ЮЙУФПК, ч ДЕЧЙЮШЕН ТХНСОГЕ МЙГБ. п, ЦЕНЮХЗ Й ТПЪЩ! п, Ч ФПОЛПН хЪПТЕ ОБУМЕДУФЧЕООЩК ЭЙФ! чУЕ ЬФП НОЕ Ч ЙНЕОЙ ЪЧПОЛПН фЧПЕН лБТМПЧЙОЗУЛПН ЪЧХЮЙФ! x x x рЕУОС, ХМЕФБК УЛПТЕЕ, чУФТЕФШ ЕЕ Й НПМЧЙ ЕК, юФП, ЗПТС ЧУЕ ЧЕУЕМЕЕ ч УЕТДГЕ ЧЕТОПН, ТПК МХЮЕК фПРЙФ Ч ТБКУЛПН ПЪБТЕОШЕ чУСЛХА ОПЮОХА ФЕОШ: оЕДПЧЕТШЕ, УФТБИ, УПНОЕОШЕ - й ЧПУИПДЙФ СУОЩК ДЕОШ! дПМЗП ТПВЛБС, ОЕНБС, уМЩЫЙЫШ? ч ОЕВЕ ТБДПУФШ ЧОПЧШ, уМПЧОП РФЙЮЛБ РПМЕЧБС, тБУРЕЧБЕФ РТП МАВПЧШ. фЩ УЛБЦЙ Ч ЛТБА ДБМЕЛПН, рЕУОШ ОБЙЧОБС НПС, - чУФТЕЮХ МБУЛПК, ОЕ ХРТЕЛПН, чПЪЧТБФЙЧЫХАУС С. x x x чЮЕТБ, УТЕДЙ ОЙЮФПЦОЩИ ТБЪЗПЧПТПЧ, нПЙ ЗМБЪБ ЙУЛБМЙ ЧБЫЙИ ЧЪПТПЧ; чБЫ ЧЪПТ ВМХЦДБМ, ЙЭБ НПЙИ ПЮЕК, - нЕЦ ФЕН ВЕЦБМ, УФТХСУШ, РПФПЛ ТЕЮЕК. рПД ЪЧХЛЙ ЖТБЪ ПВЩЮОПЗП ЪБЛБМБ чЛТХЗ ЧБЫЙИ ДХН МАВПЧШ НПС ВМХЦДБМБ. тБУУЕСООЩК, МПЧЙМ С ЧБЫХ ТЕЮШ, юФПВ ФБКОХ ДХН ЙЪ ВЩУФТЩИ УМПЧ ЙЪЧМЕЮШ. лБЛ ПЮЙ, ТЕЮЙ ФПК, ЮФП ЪБУФБЧМСЕФ вЩФШ ЗТХУФОЩН ЙМШ ЧЕУЕМЩН, ПФЛТЩЧБЕФ, - лБЛ ОЙ УРЕЫЙ ОБУНЕЫМЙЧПА ВЩФШ, - чУЕ, ЮФП ПОБ Ч ДХЫЕ ЦЕМБЕФ УЛТЩФШ. чЮЕТБ ХЫЕМ С, РПМОЩК ХРПЕОШС: й ФЭЕФОБС МШ ОБДЕЦДБ ОБУМБЦДЕОШС ч НПЕК ДХЫЕ ПВНБОЮЙЧПК МШЕФ УЧЕФ? лПОЕЮОП, ОЕФ! оЕ РТБЧДБ МЙ, ЮФП ОЕФ? x x x рПД МБНРПК УЧЕФМЩК ЛТХЗ Й Ч ПЮБЗЕ ПЗПОШ; чЙУПЛ, ЪБДХНЮЙЧП УЛМПОЕООЩК ОБ МБДПОШ; чЪПТ, ЮФП ФХНБОЙФУС, МАВЙНЩК ЧЪПТ ЧУФТЕЮБС; юБУ ЛОЙЗ ЪБИМПРОХФЩИ, ДЩНСЭЕЗПУС ЮБС; пФТБДБ ЮХЧУФЧПЧБФШ, ЮФП ДЕОШ ХЦЕ РПОЙЛ; хУФБМПУФШ ОЕЦОБС, ОБДЕЦДЩ ТПВЛЙК НЙЗ оБ УМБДПУФОХА ОПЮШ, ОБ ВТБЮОЩК НТБЛ БМШЛПЧБ. п! л ЬФПНХ НЕЮФПК МЕФЕМ С ЧОПЧШ Й УОПЧБ, уЛЧПЪШ РТПЧПМПЮЛЙ ЧУЕ ЧУЕ ФХ ЦЕ ЧЙДС ГЕМШ, чПМОХСУШ Ч НЕУСГБИ, ВЕУОХСУШ ПФ ОЕДЕМШ! x x x рПЮФЙ ВПАУШ, - ФБЛ УРМЕФЕОБ чУС ЦЙЪОШ ВЩМБ НЙОХЧЫЙН МЕФПН у НЕЮФПК, ВМЙУФБАЭЕА УЧЕФПН, фБЛ ЧУС ДХЫБ ПЪБТЕОБ. чБЫ НЙМЩК МЙЛ ЧППВТБЦЕОШЕ оЕ ХФПНМСЕФУС ЮЕТФЙФШ. чБН ОТБЧЙФШУС Й ЧБУ МАВЙФШ чПФ УЕТДГБ ЧЕЮОПЕ УФТЕНМЕОШЕ. рТПУФЙФЕ, - РПЧФПТА, УНХЭЕО, уМПЧБ РТЙЪОБОЙС РТПУФПЗП хМЩВЛБ ЧБЫБ, ЧБЫЕ УМПЧП пФОЩОЕ ДМС НЕОС ЪБЛПО. й ЧБН ДПЧПМШОП ФПМШЛП ЧЪЗМСДБ йМЙ ДЧЙЦЕОШС ПДОПЗП, юФПВЩ ЙЪ ТБС НПЕЗП нЕОС РПЧЕТЗОХФШ Ч ВЕЪДОХ БДБ. оП МХЮЫЕ НОЕ ПФ ЧБУ ВЕЦБФШ, й РХУФШ ВЩ ДХЫХ ПЦЙДБМЙ оЕЙУЮЙУМЙНЩЕ РЕЮБМЙ, с ОЕ ХУФБОХ РПЧФПТСФШ, чУФТЕЮБС Ч УЮБУФЙЙ ЧЩУПЛПН оБДЕЦД ОЕЙЪНЕТЙНЩК УФТПК: "с ЧБУ МАВМА, С - ЧЕЮОП ФЧПК, оЕ РПВЕЦДЕО УХТПЧЩН ТПЛПН!" x x x ч ФТБЛФЙТБИ РШСОЩК ЗХМ, ОБ ФТПФХБТБИ ЗТСЪШ, ч РТПНПЪЗМПН ЧПЪДХИЕ РМБФБОПЧ ЗПМЩИ ЧСЪШ, уЛТЙРХЮЙК ПНОЙВХУ, ЮШЙ ЗТСЪОЩЕ ЛПМЕУБ чТБЦДХАФ У ЛХЪПЧПН, УЙДСЭЙН ЛБЛ-ФП ЛПУП й Ч ОПЮШ ЧРЕТСАЭЙН ДЧБ ФХУЛМЩИ ЖПОБТС, тБВПЮЙЕ, ЗХТШВПК ВТЕДХЭЙЕ, ЛХТС х РПМЙГЕКУЛПЗП РПД ОПУПН ОПУПЗТЕКЛЙ, дЩТСЧЩИ ЛТЩЫ ЛБРЕМШ, ПУЛМЙЪМЩЕ УЛБНЕКЛЙ, лБОБЧЩ, РПМОЩЕ ОБЧПЪПН ЮЕТЕЪ ЛТБК, чПФ ЛБЛПЧБ ПОБ, НПС ДПТПЗБ Ч ТБК! x x x фБЛ ЬФП ВХДЕФ Ч МЕФОЙК ДЕОШ. ч ФПФ ЮБУ зПТСЭЙК РПМДЕОШ, ТБДХСУШ УП НОПА, нЕЦ ЫЕМЛБ Й БФМБУБ У ЛЙУЕЕК, еЭЕ РТЕЛТБУОЕК НОЕ РПЛБЦЕФ ЧБУ. й УЙОЙК ОЕВПУЧПД, ЛБЛ ФЛБОШ Ч РБМБФЛБИ, оБД ОБНЙ, РПВМЕДОЕЧЫЙНЙ ФПЗДБ пФ УЮБУФШС, ПЦЙДБОШС Й УФЩДБ, чДТХЗ ЪБДТПЦЙФ Ч ТПУЛПЫОЩИ, ДМЙООЩИ УЛМБДЛБИ. оБУФБОЕФ ЧЕЮЕТ; ЧУЕИ НБОС ЛП УОХ, лПУОЕФУС ЧЕФЕТ УЧБДЕВОПК ЧХБМЙ, й ЪЧЕЪД РТЙЧЕФОЩК ЧЪПТ ЙЪ ФЕНОПК ДБМЙ рПЪДТБЧЙФ ФЙИП НХЦБ Й ЦЕОХ. x x x пДЙО, ДПТПЗПА РТПЛМСФПК, с ЫЕМ, ОЕ ЧЕДБС ЛХДБ... фЕРЕТШ ФЧПК ПВМЙЛ - НПК ЧПЦБФЩК! тБУУЧЕФБ ЧЕУФОЙГБ, ЪЧЕЪДБ, еДЧБ ЪБНЕФОБС, ВЕМЕМБ... ъБТА ЪБЦЗМБ ФЩ ОБЧУЕЗДБ! нПК ФПМШЛП ЫБЗ Ч ТБЧОЙОЕ ГЕМПК ъЧХЮБМ, Й ДБМШ РХУФБ ВЩМБ... фЩ НОЕ УЛБЪБМБ: "дБМШЫЕ, УНЕМП!" с ЙЪОЩЧБМ РПД ЗОЕФПН ЪМБ дХЫПК РХЗМЙЧПК, УЕТДГЕН ФЕНОЩН... мАВПЧШ РТЕДУФБМБ Й УМЙМБ оБУ Ч УЮБУФШЕ УФТБЫОПН Й ПЗТПНОПН! x x x ъЙНБ РТПЫМБ: МХЮЙ Ч РТПИМБДОПК РМСУЛЕ у ЪЕНМЙ ДП СУОПК ФЧЕТДЙ ЧПЪОЕУМЙУШ. оБД НЙТПН ТБЪМЙФПК ВЕЪНЕТОПК МБУЛЕ, рЕЮБМШОЕКЫЕЕ УЕТДГЕ, РПЛПТЙУШ. чОПЧШ УПМОГЕ АОПЕ рБТЙЦ ЧУФТЕЮБЕФ, - л ОЕНХ, ВПМШОПК, ОБИНХТЕООЩК ПФ НХЛ, вЕЪНЕТОЩЕ ПВЯСФШС РТПУФЙТБЕФ пО У БМЩИ ЛТПЧЕМШ ФЩУСЮБНЙ ТХЛ. хЦ ГЕМЩК ЗПД ДХЫБ ГЧЕФЕФ ЧЕУОПА, й, ЪЕМЕОЕС, ОЕЦОЩК ЖМПТЕБМШ нПА НЕЮФХ ПВЧЙМ ЙОПК НЕЮФПА, лБЛ ВХДФП РМБНС Ч РМБНЕООЩК ЧХБМШ. чЕОЮБЕФ ОЕВП ФЙЫША ЗПМХВПА нПА УНЕАЭХАУС ФБН МАВПЧШ. чЕУОБ НЙМБ, ПВМБУЛБО С УХДШВПА, й ПЦЙЧБАФ ЧУЕ ОБДЕЦДЩ ЧОПЧШ. уРЕЫЙ Л ОБН, МЕФП! ч УНЕОЕ ЮБТПЧБОЙК ъБ ОЙН УНЕОСКФЕУШ, ПУЕОШ Й ЪЙНБ! иЧБМБ ФЕВЕ, УПЪДБЧЫЕНХ ЧУЕ ЗТБОЙ чТЕНЕО, ЧППВТБЦЕОШС Й ХНБ!.. x x x Le vent dans la plaine Suspend son haleine Favart* ьФП - ЬЛУФБЪ ХФПНМЕООПУФЙ, ьФП - ЙУФПНБ ЧМАВМЕООПУФЙ, ьФП - ДТПЦБОШЕ МЕУПЧ, чЕФТБ РПД МБУЛПА НМЕАЭЙИ, ьФП - НЕЦ ЧЕФПЛ УЕТЕАЭЙИ нБМЕОШЛЙК ИПТ ЗПМПУПЧ. уЧЕЦЙЕ, ОЕЦОЩЕ ФТЕРЕФЩ! ыЕРПФЩ, ЭЕВЕФЩ, МЕРЕФЩ! лБЦЕФУС: ФТБЧЩ Ч ФЙЫЙ тПРЭХФ УП УФПОПН ФПНЙФЕМШОЩН, йМЙ Ч РПФПЛЕ УФТЕНЙФЕМШОПН зМХИП УФХЮБФ ЗПМЩЫЙ. юШЙ ЦЕ УЕТДГБ ХФПНМЕООЩЕ чЩМЙМЙУШ Ч ЦБМПВЩ УПООЩЕ? ьФП ЧЕДШ ОБЫЙ У ФПВПК? ьФП ЧЕДШ НЩ У ФПВПК, НЙМБС, фЙИЙЕ ТЕЮЙ, ХОЩМЩЕ ыЕРЮЕН Ч ТБЧОЙОЕ ОПЮОПК? x x x с РТПЧЙЦХ Ч УФТЕЛПЮХЭЕН ИПТЕ фПОЛЙК ПЮЕТЛ УФБТЙООЩИ ЧЪЩЧБОЙК й Ч ЗМХВЙ НХЪЩЛБМШОЩИ УЙСОЙК - вМЕДОПК УФТБУФЙ ЗТСДХЭЙЕ ЪПТЙ! дХИ Й УЕТДГЕ, ВЕЪХНШЕН ПДЕФЩ, рТЕЧТБЭБАФУС Ч ЪТЕОШЕ ДЧПКОПЕ, зДЕ НЕТГБАФ Ч ФХНБОЕ Й ЪОПЕ чУЕИ, ХЧЩ, УФБТЩИ МЙТ БТЙЕФФЩ! хНЕТЕФШ ВЩ, ЛБЛ ФЕ ПФМЕФЕМЙ - вЩУФТЩИ НЙЗПЧ ЙУФБСЧЫЙИ ЪЧПОЩ, юФП ЛПМЕВМЕФ бНХТ ХУФТБЫЕООЩК! хНЕТЕФШ ВЩ ОБ ЬФПК ЛБЮЕМЙ! x x x чЕУШ ДЕОШ МШЕФ УМЕЪЩ УЕТДГЕ, лБЛ ДПЦДШ ОБ ЗПТПД МШЕФ. лХДБ ПФ ЗПТС ДЕФШУС, юФП НОЕ РТПОЙЛМП Ч УЕТДГЕ? п, ОЕЦОЩК ЫХН ДПЦДС рП ЛБНОСН Й РП ЛТЩЫБН! й, Ч УЕТДГЕ ВПМШ ВХДС, п, РЕУЕОЛБ ДПЦДС! й УМЕЪЩ ВЕУРТЙЮЙООП ч ЙУФПНОПН УЕТДГЕ ФПН. йЪНЕОБ? оЕФ РПНЙОБ! фПНМЕОШЕ ВЕУРТЙЮЙООП. оП ИХЦЕ ОЕФХ НХЛ, тБЪ ОЕФ МАВЧЙ Й ЪМПВЩ, оЕ ЪОБФШ: ПФЛХДБ ЧДТХЗ фБЛ НОПЗП Ч УЕТДГЕ НХЛ. x x x ъОБКФЕ, ОБДП НЙТХ ДБТПЧБФШ РТПЭЕОШЕ, й УХДШВБ ЪБ ЬФП УЮБУФШЕ ОБН РТЙУХДЙФ. еУМЙ ЦЙЪОШ РПЫМЕФ ОБН ЗТПЪОЩЕ НЗОПЧЕОШС, юФП Ц, РПРМБЮЕН ЧНЕУФЕ, ФБЛ ОБН МЕЗЮЕ ВХДЕФ. нЩ ВЩ УПЮЕФБМЙ, ТПДУФЧЕООЩ ЗМХВПЛП, у ДЕФУЛПК РТПУФПФПА ЛТПФПУФШ ПВЕЭБОШС пФ НХЦЕК, ПФ ЦЕО ЙИ ПФПКФЙ ДБМЕЛП ч УМБДПУФОПН ЪБВЧЕОШЕ ЗПТЕУФЕК ЙЪЗОБОШС. вХДЕН, ЛБЛ ДЧЕ ДЕЧЩ, - ВЩФШ ДЕФШНЙ ОБН ОБДП, юФПВ ЧУЕНХ ДЙЧЙФШУС, НБМЩН ЧПУИЙЭБФШУС, й ХЧСЪОХФШ Ч ФЕОСИ ОЕРПТПЮОЩИ УБДБ, дБЦЕ Й ОЕ ЪОБС, ЮФП ЗТЕИЙ РТПУФСФУС. x x x гЕМХЕФ ЛМБЧЙЫЙ РТЕМЕУФОБС ТХЛБ; й Ч УЕТПН УХНТБЛЕ, ОЕНОПЗП ТПЪПЧБФПН, пОЙ ВМЕУФСФ; ОБРЕЧ, ОБ ЛТЩМШСИ НПФЩМШЛБ (п, РЕУОС НЙМБС, МАВЙНБС ЛПЗДБ-ФП!), рМЩЧЕФ ЪБУФЕОЮЙЧП, ЙУРХЗБООП УМЕЗЛБ. - й ЧУЕ РПМОП ЕЕ РШСОСЭЙН БТПНБФПН, й ЧПФ С ЮХЧУФЧХА, ЛБЛ ВХДФП ЛПМЩВЕМШ вБАЛБЕФ НПК ДХИ, ХУФБМЩК Й УЛПТВСЭЙК. юФП ИПЮЕЫШ ПФ НЕОС, ФЩ, РЕУОЙ ОЕЦОЩК ИНЕМШ" й ФЩ, ЕЕ РТЙРЕЧ, ОЕСУОЩК Й НБОСЭЙК фЩ, ЪБНЙТБАЭЙК, ЛБЛ ДБМШОСС УЧЙТЕМШ, ч ПЛОЕ, ТБУФЧПТЕООПН ОБ УБД ЧЕЮЕТОЙК, УРСЭЙК? x x x дХЫЕ ЛБЛЙЕ НХЛЙ, НХЛЙ вЩФШ У ОЕА, У ОЕА ВЩФШ Ч ТБЪМХЛЕ! рПЛПС ОЕФ Ч ТБЪМХЛЕ У ОЕК, ч ТБЪМХЛЕ У ОЕК ДХЫЙ НПЕК. дБМЕЛП УЕТДГЕ ПФ ОЕЕ, п УЕТДГЕ ОЕЦОПЕ НПЕ! рПЛПС ОЕФ Ч ТБЪМХЛЕ У ОЕК, ч ТБЪМХЛЕ У ОЕК ДХЫЙ НПЕК! й УЕТДГЕ, УЕТДГЕ, ЮФП ВПМЙФ, дХЫЕ - ЧПЪНПЦОП МШ? - ЗПЧПТЙФ, чПЪНПЦОП МШ Ч НХЛЕ ВЕЪ ОЕЕ йЪЗОБОШЕ ЗПТДПЕ НПЕ? дХЫБ Ч ПФЧЕФ: ЛБЛ ЪОБФШ! ЛБЛ ЪОБФШ! юФП НПЦЕФ ЬФП ПЪОБЮБФШ - ч ЙЪЗОБОЙЙ, ОП РПДМЕ ЦЙФШ, тБУУФБЧЫЙУШ У ОЕК, ЧУЕ У ОЕА ВЩФШ. x x x рП ФПУЛЕ ВЕЪНЕТОПК, рП ТБЧОЙОЕ УОЕЦОПК, юФП ВМЕУФЙФ ОЕЧЕТОП, лБЛ РЕУПЛ РТЙВТЕЦОЩК? оЕФ ОБ ФЧЕТДЙ НЕДОПК оЙ НЕТГБОШС УЧЕФБ, нЕУСГ ЗМСОХМ ЗДЕ-ФП й ЙУЮЕЪ ВЕУУМЕДОП. лБЛ УЛЧПЪШ ДЩН МЕФХЮЙК, оБ ЛТБА ТБЧОЙОЩ чЙДСФУС ЧЕТЫЙОЩ вПТБ, УМПЧОП ФХЮЙ. оЕФ ОБ ФЧЕТДЙ НЕДОПК оЙ НЕТГБОШС УЧЕФБ. нЕУСГ ЗМСОХМ ЗДЕ-ФП й ЙУЮЕЪ ВЕУУМЕДОП. юХ! ЛТЙЮБФ ЧПТПОЩ! чПЕФ ЧПМЛ ЗПМПДОЩК, ъДЕУШ Ч УФЕРЙ ИПМПДОПК чМБУФЕМЙО ЪБЛПООЩК! рП ФПУЛЕ ВЕЪНЕТОПК, рП ТБЧОЙОЕ УОЕЦОПК, юФП ВМЕУФЙФ ОЕЧЕТОП, лБЛ РЕУПЛ РТЙВТЕЦОЩК? x x x дЕТЕЧШЕЧ ФЕОШ Ч ЧПДЕ, РПД УХНТБЛПН УЕДЩН, тБУИПДЙФУС ЛБЛ ДЩН. фПЗДБ ЛБЛ Ч ЧЩУПФЕ, У ДЕКУФЧЙФЕМШОЩИ ЧЕФЧЕК, тЩДБЕФ УПМПЧЕК. й РХФОЙЛ, ЪБЗМСОХЧ Л ДЕТЕЧШСН ВМЕДОЩН, - ФБН вМЕДОЕЕФ УФТБООП УБН, б ХФПОХЧЫЙЕ ОБДЕЦДЩ Й НЕЮФЩ тЩДБАФ У ЧЩУПФЩ. уЛМБД ЮЕТЕРЙЮОЩК; ыФБВЕМЙ; ФХФ дМС РБТ ПФМЙЮОЩК зПФПЧ РТЙАФ. иНЕМШ У ЧЙОПЗТБДОПК мПЪПК ЧПЛТХЗ; п, ЛТПЧ ПФТБДОЩК чПМШОЩИ РШСОЮХЗ. уЧЕФМЩЕ ФТХВЛЙ, рЙЧП, ФБВБЛ; уМХЦБОПЛ АВЛЙ дТБЪОСФ ЗХМСЛ. чПЛЪБМЩ, УЛЧЕТЩ; ыПУУЕ ВЕЗХФ... п, бЗБУЖЕТЩ, лБЛ ЮХДОП ФХФ! лПВПМШДЩ ЮЕТОПК йДХФ ФТБЧПК. чЕФЕТ ЫБМШОПК чПЕФ, ХРПТОЩК. юЕН РБИОЕФ ФХФ? пЧЕУ ФТЕРЕЭЕФ. лХУФБТОЙЛ ИМЕЭЕФ чУЕИ, ЛФП ЙДХФ. чЕЪДЕ МБЮХЗЙ, дПНПЧ ЪДЕУШ ОЕФ; пФ ДПНЕО - УЧЕФ тДСОЩК Ч ПЛТХЗЕ. юЕН РБИОЕФ? б? тЕЧХФ ЧПЛЪБМЩ. чЪПТ ЙЭЕФ, ЫБМЩК: зДЕ ыБТМЕТХБ? оП ЪБРБИ УНТБДОЩК, - юЕН ПО ТБЪМЙФ? юФП ФБН ЪЧЕОЙФ, лБЛ УЙУФТ ЗТПНБДОЩК? б! фП ЪБЧПД дЩЫЙФ ХУФБМП. п, ЧПРМШ НЕФБММБ, тБВПЮЙК РПФ! лПВПМШДЩ ЮЕТОПК вТЕДХФ ФТПРПК. чЕФЕТ ЫБМШОПК чПЕФ, ХРПТОЩК. ъЕМЕОПЧБФП-ЛТБУОЩ иПМНЩ Й УЛМПОЩ ЬФЙ ч ЧЕЮЕТОЕН РПМХУЧЕФЕ чУЕ ЛПОФХТЩ ОЕСУОЩ чПФ ЪПМПФП УФТЕНОЙОЩ чУЕ ВПМЕЕ ВБЗТЙФУС, оБ ЧБЪЕ ВЕЪ ЧЕТЫЙОЩ юХФШ УМЩЫОП УЧЙЭЕФ РФЙГБ пУЕООЙК ДЕОШ ФХУЛОЕЕФ, нЕЮФЩ НПЙ ВЕУУЧСЪОЩ, й ЗТХУФШ НПА МЕМЕЕФ оБРЕЧ ПДОППВТБЪОЩК чЙЦХ ДБМШ БММЕЙ оЕВП. ВЩФШ УЧЕФМЕК нПЦОП МШ ОЕВЕУБН? ч ФБКОЩК УЧПК РТЙАФ оБУ ЛХУФЩ ЪПЧХФ, - ъОБЕЫШ, НЙМП ФБН чИПДЙФ НОПЗП ВБТ - уБН тПКЕ-лПМБТ у ОЙНЙ ТБД ДТХЦЙФШ - рПД ДЧПТГПЧЩК ЛТПЧ ьФЙИ УФБТЙЛПЧ нПЦОП МШ ОЕ РПЮФЙФШ? чЕУШ ДЧПТЕГ ВЩМ ВЕМ - б ФЕРЕТШ ЪБТДЕМ, - фП ЪБЛБФБ ЛТПЧШ чУЕ РПМС ЛТХЗПН рХУФШ ОБКДЕФ УЧПК ДПН оБЫБ ФБН МАВПЧШ BIRDS IN THE NIGHT* х ЧБУ, НПК ДТХЗ, ФЕТРЕОШС ОЕФ ОЙНБМП, фП ТЕЫЕОП УХДШВПА ОЕЙЪВЕЦОПК. фБЛ АОЩ ЧЩ! ЧУЕЗДБ УХДШВБ ЧМЙЧБМБ вЕУРЕЮОПУФШ, ЗПТШЛЙК ЦТЕВЙК Ч ЧПЪТБУФ ОЕЦОЩК! хЧЩ, Й ФП НЕОС ОЕ ХДЙЧЙФ, юФП ЛТПФЛПК ВЩФШ ЧБН ОЕ РТЙЫМБ РПТБ: фБЛ АОЩ ЧЩ, ЮФП УЕТДГЕ ЧБЫЕ УРЙФ, п ЧЩ, НПС ИПМПДОБС УЕУФТБ! ч ДХЫЕ НПЕК ВЕЪЗТЕЫОПЕ РТПЭЕОШЕ, оЕ ТБДПУФШ, ОЕФ, - РПЛПК ДХЫЙ ВЕУУФТБУФЕО, иПФШ Ч ЮЕТОЩК ДЕОШ С РПМПО УПЦБМЕОШС, юФП ЙЪ-ЪБ ЧБУ ЗМХВПЛП С ОЕУЮБУФЕО. чЩ ЧЙДЙФЕ: ОЕ ПЫЙВБМУС С, лПЗДБ Ч РЕЮБМЙ ЗПЧПТЙМ РПТПК: вМЕУФСФ Х ЧБУ ЗМБЪБ, ПЮБЗ ВЩМПК нПЙИ ОБДЕЦД, ЙЪНЕОХ ЪБФБС. й ЛМСМЙУШ ЧЩ, ЮФП МЦЙЧП ЬФП УМПЧП, чБЫ ЧЪПТ ЗПТЕМ, ЛБЛ РМБНС Ч ОПЧПК УЙМЕ, лПЗДБ Ч ОЕЗП ЧЕФЧЕК РПДВТПУСФ УОПЧБ. мАВМА ФЕВС! чЩ ФЙИП ЗПЧПТЙМЙ. чПФ ТБООЙЕ РМПДЩ, ЧПФ ЧЕФПЮЛЙ У ГЧЕФБНЙ, й УЕТДГЕ ЧПФ НПЕ, ЮФП ВШЕФУС МЙЫШ ДМС ЧБУ. оЕ ТЧЙФЕ ЦЕ ЕЗП МЙМЕКОЩНЙ ТХЛБНЙ, уЛМПОЙФЕ ОБ НЕОС УЙСОШЕ ЛТПФЛЙИ ЗМБЪ. с РТЙИПЦХ, ЕЭЕ ПВТЩЪЗБООЩК ТПУПА, юФП ЧЕФЕТ ХФТЕООЙК ПМЕДЕОЙМ ОБ МВХ. рТПУФЙФЕ, ЮФП ПРСФШ С РТЕДБАУШ РПЛПА х ЧБЫЙИ ОПЗ, Ч НЕЮФБИ ВМБЗПДБТС УХДШВХ. еЭЕ ЪЧЕОСЭХА РПУМЕДОЙН РПГЕМХЕН, с ЗПМПЧХ УЧПА ЧБН ХТПОА ОБ ЗТХДШ. рХУФШ ВХТС ЪБНПМЮЙФ, ЛПФПТПК С ЧПМОХЕН, б ЧЩ, ЪБЛТЩЧ ЗМБЪБ, РПЪЧПМШФЕ НОЕ ХУОХФШ! бМЕАФ УМЙЫЛПН ЬФЙ ТПЪЩ, й ЬФЙ ИНЕМЙ ФБЛ ЮЕТОЩ. п ДПТПЗБС, НОЕ ХЗТПЪЩ ч ФЧПЙИ ДЧЙЦЕОЙСИ ЧЙДОЩ. рТПЪТБЮОПУФШ ЧПМО, Й ЧПЪДХИ УМБДЛЙК, й УМЙЫЛПН ОЕЦОБС МБЪХТШ. нОЕ УФТБЫОП ЦДБФШ ЪБ МБУЛПК ЛТБФЛПК тБЪМХЛЙ Й ЦЕУФПЛЙИ ВХТШ. й ПУФТПМЙУФ, ЛБЛ МПУЛ ЬНБМЙ, й ВХЛУБ УМЙЫЛПН СТЛЙК ЛХУФ, й ОЙЧЩ ВЕУРТЕДЕМШОПК ДБМЙ - чУЕ УЛХЮОП, ЛТПНЕ ЧБЫЙИ ХУФ. уФБОГХЕН ДЦЙЗХ! мАВЙМ С ВМЕУЛ ЕЕ ПЮЕК. пОЙ ОЕВЕУОЩИ ЪЧЕЪД УЧЕФМЕК, й НОПЗП СТЛЙИ Ч ОЙИ ПЗОЕК. уФБОГХЕН ДЦЙЗХ! у ЧМАВМЕООЩНЙ ПОБ ВЩМБ, оЕПФТБЪЙНБС, ФБЛ ЪМБ й Ч УБНПК ЪМПУФЙ ФБЛ НЙМБ! уФБОГХЕН ДЦЙЗХ! оП ТПЪЩ ХУФ НЙМЕК ГЧЕФХФ, лПЗДБ ХКДЕН ЙЪ ИЙФТЩИ РХФ, лПЗДБ НЕЮФЩ П ОЕК ХНТХФ. уФБОГХЕН ДЦЙЗХ! й ЧУРПНЙОБФШ НОЕ НОПЗП МЕФ юБУЩ МАВЧЙ, ЮБУЩ ВЕУЕД, - бИ, МХЮЫЕК ТБДПУФЙ НОЕ ОЕФ! уФБОГХЕН ДЦЙЗХ! оБ ХМЙГЕ, Ч ПРТБЧЕ ФЕУОПК, тЕЛБ, ЧПЪОЙЛЫБС ЮХДЕУОП ъБ РСФЙЖХФПЧПК УФЕОПК! ч РТЕДНЕУФШЕ НЙТОПН, ФЩ ОЕВЩУФТП, вЕЪ ЫХНБ РТПФЕЛБЕЫШ - ЮЙУФПК, оП ОЕРТПЪТБЮОПА УФТХЕК. ыПУУЕ ЫЙТПЛП, Й, ВЕЪНПМЧОЩ, цЕМФЩ, ЛБЛ НЕТФЧЩК ПВМЙЛ, ЧПМОЩ пДЙО ФХНБО МЙЫШ ПФТБЪСФ, ч ФПФ ДБЦЕ ЮБУ, ЛПЗДБ, ЧУФБЧБС, ъБТС УЙСЕФ, ЪБЦЙЗБС лПФФЕДЦЕК ЮЕТОП-ЦЕМФЩК ТСД. оЕ РПОЙНБМЙ ЧЩ, ЛБЛ С ВЩМ РТПУФ Й РТБЧ, п ВЕДОПЕ ДЙФС! вЕЦБМЙ ПФ НЕОС, ДПУБДЕ ЧПМА ДБЧ, уХДШВПК УЧПЕК ЫХФС. мЙЫШ ЛТПФПУФШ ПФТБЦБФШ, ЛБЪБМПУШ ВЩ, ПЮЕК мБЪХТОЩН ЪЕТЛБМБН, оП УФПМШЛП ЦЕМЮЙ Ч ОЙИ, УЕУФТБ ДХЫЙ НПЕК, юФП ВПМШОП ЧЙДЕФШ ОБН. тХЛБНЙ ОЕЦОЩНЙ ФБЛ ЪБНБИБМЙ ЧЩ, лБЛ ЧЪВЕЫЕООЩК ЗЕТПК, вТПУБС ТЕЪЛЙК ЛТЙЛ, ЮБИПФПЮОЩК, ХЧЩ! чЩ, Ч ЛПН ОБРЕЧОЩК УФТПК! оБУНЕЫМЙЧЩИ Й ЪМЩИ ВПЙФЕУШ ЧЩ, Й ЗТПН ъБУФБЧЙФ ЧБУ ДТПЦБФШ, пЧЕЮЛБ ЗТХУФОБС, - ЧБН РМБЛБФШ ВЩ ФБКЛПН, пВОСЧЫЙ ОЕЦОП НБФШ. мАВЧЙ ОЕ ЪОБМЙ ЧЩ, - ОЕУЕФ Й УЧЕФ, Й ЮЕУФШ вЕУФТЕРЕФОП ПОБ, уРПЛПКОБ Ч ДПВТЩК ЮБУ, ОП ЛТЕУФ ХНЕЕФ ОЕУФШ й Ч УНЕТФОЩК ЮБУ УЙМШОБ. с ВПАУШ РПГЕМХС: пО - РЮЕМЙОЩК ХЛХУ, дОЕН Й ОПЮША ЧМБЮХ С уФТБИБ ФСЗПУФОЩК ЗТХЪ. с ВПАУШ РПГЕМХС! оП ЗМБЪБ ИТРЛПК лЬФ - уМПЧОП РБТБ БЗБФПЧ. й МЙГБ ЕЕ ГЧЕФ пВПМШУФЙФЕМШОП НБФПЧ. бИ, НОЕ ОТБЧЙФУС лЬФ. ъБЧФТБ ДЕОШ чБМЕОФЙОБ, й РТЕДУФБФШ ДПМЦЕО С рЕТЕД ОЕА У РПЧЙООПК... зДЕ Ц ТЕЫЙНПУФШ НПС ч УФТБЫОЩК ДЕОШ чБМЕОФЙОБ? нЩ РПНПМЧМЕОЩ У ОЕК - ьФП ВЩМП ВЩ УЮБУФШЕ, еУМЙ В Ч МХЮЫЙК ЙЪ ДОЕК, фБКОПК НХЮЙНЩК УФТБУФША, с ОЕ НМЕМ РЕТЕД ОЕК! с ВПАУШ РПГЕМХС: пО - РЮЕМЙОЩК ХЛХУ. дОЕН Й ОПЮША ЧМБЮХ С уФТБИБ ФСЗПУФОЩК ЗТХЪ. с ВПАУШ РПГЕМХС! юБУФШ РЕТЧБС x x x нЕОС Ч ФЙЫЙ вЕДБ, ЪМПК ТЩГБТШ Ч НБУЛЕ, ЧУФТЕФЙМ й Ч УЕТДГЕ УФБТПЕ ЛПРШЕ УЧПЕ ХНЕФЙМ. лТПЧШ УЕТДГБ УФБТПЗП ВБЗТСОЩК НЕЮЕФ ЧЪНБИ й УФЩОЕФ, ДЩНОБС, РПД УПМОГЕН ОБ ГЧЕФБИ. зМБЪБ НОЕ ЗБУЙФ НТБЛ, ХРБМ С У ЗТПНЛЙН ЛТЙЛПН. й УЕТДГЕ УФБТПЕ НЕТФЧП Ч ДТПЦБОШЕ ДЙЛПН. фПЗДБ РТЙВМЙЪЙМУС Й УРЕЫЙМУС У ЛПОС вЕДБ, НПК ТЩГБТШ ЪМПК, Й ФТПОХМ ПО НЕОС. цЕМЕЪПН УЛПЧБООЩК, ЧМБЗБС РЕТУФ ЗМХВПЛП нОЕ Ч СЪЧХ, УЧПК ЪБЛПО ЧЕЭБЕФ ПО ЦЕУФПЛП, й ПФ ЛБУБОЙС ИПМПДОПЗП РЕТУФБ й УЕТДГЕ ПЦЙМП, Й ЮЕУФШ, Й ЮЙУФПФБ, й, Л ДЙЧОПК ЙУФЙОЕ ФБЛ РМБНЕООП-ТЕЧОЙЧП, чОПЧШ УЕТДГЕ НПМПДП Ч ЗТХДЙ НПЕК Й ЦЙЧП. дТПЦХ РПД ФСЦЕУФША УПНОЕОЙК Й ФТЕЧПЗ, оП ХРПЕО, ЛБЛ ФПФ, ЛПНХ СЧЙМУС вПЗ. б ДПВТЩК ТЩГБТШ НПК ОБ УЛБЛХОБ УБДЙФУС, лЙЧБЕФ ЗПМПЧПК РТЕД ФЕН, ЛБЛ ХДБМЙФШУС, й НОЕ ЛТЙЮЙФ (ЕЭЕ С УМЩЫХ ЗПМПУ ФПФ): - дПЧПМШОП Ч РЕТЧЩК ТБЪ, ОП ВЕТЕЗЙУШ ЧРЕТЕД! x x x - юФП УЛБЦЕЫШ, РХФОЙЛ, ФЩ РТП УФТБОЩ Й ЧПЛЪБМЩ? уПВТБМ МЙ УЛХЛХ ФЩ (ПОБ ДБЧОП ЪТЕМБ), рМПИПК УЙЗБТЩ ДЩН РХУЛБАЭЙК, ХУФБМЩК, фЩ, ЮШС ОЕМЕРП ФЕОШ ОБ УФЕОХ ОБМЕЗМБ? бИ, РПУМЕ ЧУЕИ ДПТПЗ, ФЧПК ЧЪПТ ЧУЕ ФБЛ ЦЕ НТБЮЕО, фЧПС ХУНЕЫЛБ ФБ Ц, ФБ Ц ЗТХУФШ Ч МЙГЕ ФЧПЕН: фБЛ НЕУСГ, НЕЦДХ НБЮФ, РП-РТЕЦОЕНХ РТПЪТБЮЕО, фБЛ НПТЕ УФБТПЕ ЧУЕ ФП ЦЕ, У ОПЧЩН ДОЕН. фБЛ ЛМБДВЙЭЕ ЧУЕ ФП Ц, ИПФС НПЗЙМЩ ОПЧЩ! оП ТБУУЛБЦЙ ОБН ФП, ЮФП ЧЙДОП Й ВЕЪ УМПЧ: тБЪПЮБТПЧБООПУФШ ФЧПЕК ДХЫЙ; УХТПЧЩК й ЗПТШЛЙК РТЙЗПЧПТ НЕЮФБН ВЩМЩИ ЗПДПЧ! й ХЦБУ ОЕ ЪБВХДШ ДОЕК, УЕТДГЕ ЙУФПНЙЧЫЙИ: ъМБ - ЧУАДХ, Й хТПДУФЧ - ЧЕЪДЕ, ОБ ЧУЕИ РХФСИ; рПМЙФЙЛЙ РПЪПТ Й УФЩД мАВЧЙ, ЪБМЙЧЫЙИ рПФПЛБНЙ ЮЕТОЙМ ЛТПЧШ ОБ УЧПЙИ ТХЛБИ. й ОЕ ЪБВХДШ УЕВС: ЛБЛ ЗТХЪ УЧПЙИ ВЕУУЙМЙК, чУЕК УМБВПУФЙ УЧПЕК, ЧУЕК РТПУФПФЩ УЧПЕК фЩ ЧМЕЛ ОБ РПМЕ ВЙФЧ, ЗДЕ ВЙМЙУШ, ЗДЕ МАВЙМЙ, вЕЪХНОЕК - ЮФП ОЙ ДЕОШ, Й ЮФП ОЙ ДЕОШ - ЗТХУФОЕК! чРПМОЕ МШ ОБЛБЪБО ФЩ ЪБ ЗМХРХА ОБЙЧОПУФШ? юФП УЛБЦЕЫШ? - мАДЙ ЪМЩ. - б ЦЕОЭЙОЩ? п, ЛФП Ц рЙМ ЧМБЗХ УМЕЪ ФЧПЙИ? у ЛЕН ЪОБМ ФЩ ОЕТБЪТЩЧОПУФШ уХДШВЩ? й МБУЛБ ЮШС ОЕ ПЛБЪБМБУШ МПЦШ? лБЛ ФЩ ДПЧЕТЮЙЧ ВЩМ! ЛБЛ ЗТХВПК МЕУФЙ ЧЕТЙМ! фЩ РПНОЙЫШ МЙ, ЛБЛ ФЩ НЕЮФБМ ЛПЗДБ-ФП УБН п УНЕТФЙ УМБДПУФОПК? - фЕРЕТШ ФЩ УЛПТВШ ЙЪНЕТЙМ. п, БОЗЕМ, РБДЫЙК ОЙГ, ЛПОЕГ ФЧПЙН НЕЮФБН! лХДБ Ц ФЕРЕТШ РПКДЕЫШ? УЛБЦЙ П ОПЧЩИ РМБОБИ? йМШ, УФПМШЛП РМБЛБЧЫЙ, ФЩ ЧЕУШ ДХЫПК ТБЪНСЛ? рП ФЧЕТДПУФЙ ЛПТЩ НЩ УХДЙН П ЛБЫФБОБИ, б ЛБЛ ХОЩМ ФЧПК ЧЙД, ЛБЛ ФЧПК ОЕЧЕТЕО ЫБЗ! фБЛ ЮЕН ЦЕ ВХДЕЫШ ФЩ? ЙДЙММЙЛПН ХУФБМЩН, оБ ОЕВП ЗМХРПЕ ЗМСДСЭЙН УЛЧПЪШ ПЛОП зМБЪБНЙ ДЕНПОБ Й ЧЪПТПН ПДЙЮБМЩН? оЕ ЪОБЮЙФ МЙ - УПЧУЕН ХРБУФШ ОБ ДОП? дПЧПМШОП МЙ У ФЕВС ФБЛПК РТПУФПК ТБЪЧСЪЛЙ тПНБОБ? лФП ДТХЗПК (УНЩЫМЕОЕК, НПЦЕФ ВЩФШ), ъБ УЛТЙРЛЙ ЪБРМБФЙЧ, ИПФЕМ ВЩ ЧЙДЕФШ РМСУЛЙ й ОЕ ВПСМУС ВЩ РТПИПЦЙИ ТБЪДТБЪОЙФШ. рПТПКУС Ч ХЗПМЛБИ УЧПЕК ДХЫЙ. оЕМШЪС МЙ пФФХДБ ЧЩИЧБФЙФШ ВМЙУФБФЕМШОЩК РПТПЛ, лТБУЙЧЩК, ДЕТЪПУФОЩК, ЛБЛ УБВМА ДПВТПК УФБМЙ, й Ч ОЕВП ХУФТЕНЙФШ ВМЙУФБАЭЙК ЛМЙОПЛ? вЩФШ НПЦЕФ, ОЕ ПДЙО, Б ОЕУЛПМШЛП? пФМЙЮОП! йДЙ ЦЕ ОБ ЧПКОХ Й ВЕЪ ТБЪВПТБ ЧУЕИ тБЪЙ! МЙЮЙОПК УЛТЩЧ ВЕУРЕЮОПУФЙ РТЙМЙЮОПК оЕХФПМЕООЩК ЗОЕЧ Й ВЕЪОБДЕЦОЩК УНЕИ! оЕ ОБДП ВЩФШ ЗМХРГПН Ч УЕК ЦЙЪОЙ РХУФПЪЧПООПК, зДЕ Ч УЮБУФШЕ ОЙЮЕЗП РМЕОЙФЕМШОПЗП ОЕФ вЕЪ ЗТЕЪ РПТПЮОПУФЙ, ОЕНОПЗП ЙЪЧТБЭЕООПК! й ЪМПН ЪБ ЪМП РМБФЙФШ, - ДБ ВХДЕФ ФЧПК ЪБЧЕФ! - мАДУЛБС НХДТПУФШ? БИ! НЕЮФЩ ЙОЩН УПЗТЕФЩ! ч ФПН РТПЫМПН, ЮФП УЕКЮБУ ФЩ НОЕ ЙЪПВТБЪЙМ, дБЧБС ЗПТШЛЙЕ Й УФТПЗЙЕ УПЧЕФЩ, - с РПНОА МЙЫШ ФП ЪМП, ЮФП УБН С УПЧЕТЫЙМ! йЪ ЧУЕИ УМХЮБКОПУФЕК НПЕК ВТПДСЮЕК ЦЙЪОЙ, йЪ ЧУЕИ ЦЕУФПЛЙИ "ВЕД", ЙЪ ЧУЕИ НПЙИ ДПТПЗ, йЪ ЗПМПУПЧ ЧТБЦДЩ Й ЪМПВОПК ХЛПТЙЪОЩ с РПНОА МЙЫШ ПДОП - ЛБЛ НЙМПУЕТД ВЩМ вПЗ! нПЙ НХЮЕОЙС ЧУЕ ВЩМЙ УРТБЧЕДМЙЧЩ, оЙЛФП ОЕ ЧЙОПЧБФ, ЮФП МЙМ С НОПЗП УМЕЪ, оП, НПЦЕФ ВЩФШ, Й С РПЪОБА Ч ДЕОШ УЮБУФМЙЧЩК рТПЭЕОЙЕ Й НЙТ, ЮФП ЧУЕН ДБЕФ иТЙУФПУ! дБ, ЦБМЛП ВЩФШ ЗМХРГПН Ч УЕК ЦЙЪОЙ РТЕИПДСЭЕК, оП МХЮЫЕ Ч ЧЕЮОПУФЙ ЧЕОЕГ УЧПК ЪБУМХЦЙФШ, й ОБН ЗМБУЙФ ЪБЛПО ЕДЙОЩК, ОБУФПСЭЙК: оЕ ЪМПН ЪБ ЪМП РМБФЙФШ, ОП ЧУЕИ Й ЧУЕ МАВЙФШ! x x x й ЛТБУПФБ, Й УМБВПУФШ ЦЕОЭЙО, ЙИ РЕЮБМЙ, й ТХЛЙ ВМЕДОЩЕ, ЙУФПЮОЙЛ ВМБЗ Й ЪМБ, зМБЪБ, ЗДЕ ЦЙЪОШ РПЮФЙ ЧУЕ ДЙЛПЕ УПЦЗМБ, пУФБЧЙЧ ФП, РТЕД ЮЕН НХЮЙФЕМЙ ДТПЦБМЙ, й У МБУЛПК НБФЕТЙ, ЛПЗДБ ВЩ ДБЦЕ МЗБМЙ хУФБ, ЧУЕЗДБ ЙИ ЗПМПУ! рТЙЪЩЧ ОБ ДЕМБ, йМШ ДПВТЩК ЪОБЛ, ЙМЙ РЕУОШ, ЛПЗДБ ЪБУФЙЗОЕФ НЗМБ, йМЙ ТЩДБОШЕ, ХНЕТЫЕЕ Ч УЛМБДЛБИ ЫБМЙ!.. лБЛ МАДЙ ЪМЩ! лБЛ ЦЙЪОШ ОЕМЕРБ Й ЗТХВБ! бИ! еУМЙ В ОБН ОЕ РПГЕМХЙ, ОЕ ВПТШВБ, пУФБМПУШ ОЕЮФП ДПВТПЕ Ч ЧЕТИПЧОПН ЛТХЗЕ, - юФП ЪБТПДЙМПУШ Ч УЕТДГЕ ДЕФУЛПН Й РТПУФПН, й ЮЕУФШ, Й НЙМПУФШ! ьФП - ЧЕТОЩЕ РПДТХЗЙ, йОПЕ ЮФП ПУФБОЕФУС, ЛПЗДБ ХНТЕН? x x x пВНБОЮЙЧЩЕ ДОЙ ЧЕУШ ДЕОШ, ЧЕУШ ДЕОШ ЗПТЕМЙ; ъБЛБФБ ОБ НЕДЙ ФЕРЕТШ ПОЙ ДТПЦБФ, ъБЛТПК ЗМБЪБ, ДХЫБ, ДПЧПМШОП НЩ УНПФТЕМЙ! п, ЙУЛХЫЕОЙС! - ПОЙ ОБУ УФПТПЦБФ. чЕУШ ДЕОШ, ЧЕУШ ДЕОШ ПОЙ ЗПТЕМЙ ВЕУРПЭБДОП, уЦЙЗБС ЧЙОПЗТБД ОБ УЛМПОБИ, РПД ЗПТПК иМЕВБ УПЪТЕЧЫЙЕ Й ПРБМСС ЦБДОП оЕВЕУОХА МБЪХТШ, ЮФП РЕМБ ОБД ФПВПК. п, РПВМЕДОЕК, ДХЫБ, ЙДЙ, МПНБС ТХЛЙ. хЦЕМЙ ФЕ "ЧЕЮЕТБ" УЧСФПНХ "ЪБЧФТБ" ЧОПЧШ зТПЪСФ? вЕЪХНЙС ХЦЕМЙ ЦЙЧЩ НХЛЙ? чПУРПНЙОБОЙС ХВЕК, ХВЕК. мАВПЧШ! п, ЗТПЪОЩК РТЙУФХР ЪМБ! РПУМЕДОЙК, ВЕЪ УПНОЕОШС? йДЙ, ДХЫБ, НПМЙУШ! НПМЙУШ ДП ЙУУФХРМЕОШС! x x x цЙЪОШ УЛТПНОБС, У ЕЕ ОЕФТХДОЩНЙ ФТХДБНЙ! ч ОЕК ГЕМЩК РПДЧЙЗ ЕУФШ - УМХЦЕОЙЕ МАВЧЙ! чЕУЕМЩН ВЩФШ, УМЕДС ЧУЕ ФЕ ЦЕ ДОЙ ЪБ ДОСНЙ, вЩФШ УЙМШОЩН, ЮХЧУФЧХС, ЮФП ЗБУОЕФ ЦБТ Ч ЛТПЧЙ! ъОБФШ, УМЩЫБФШ Ч ЗПТПДБИ, НЕЦ ЧУЕНЙ ЗПМПУБНЙ, п вПЦЕ! МЙЫШ ПДОП: ЛПМПЛПМБ ФЧПЙ, й, РПЧЙОХСУШ УБН ЧЕМЕОЙА: "цЙЧЙ!", уЧПК ЗПМПУ УНЕЫЙЧБФШ У ЗТСДХЭЙНЙ ЧПМОБНЙ. у ЦЕМБОШЕН ЛБСФШУС - НЕЦ ЗТЕЫОЙЛБНЙ ЦЙФШ. мАВЙФШ НПМЮБОЙЕ - Й ВЕУЛПОЕЮОП ДМЙФШ фЕТРЕОЙС ЮБУЩ ЪДЕУШ, Ч ЦЙЪОЕООПК РХУФЩОЕ, уПНОЕОШС ДЕФУЛЙЕ ТБУЛБСОЙК ЦЙЧЩИ й ФЭЕФОЩЕ НЕЮФЩ П ТБДПУФСИ УЧСФЩИ... "рТПЮШ! - БОЗЕМ ЗПЧПТЙФ, - ЧУЕ ДПЧПДЩ ЗПТДЩОЙ!" x x x рПУМХЫБК ОЕЦОПК РЕУОЙ МЕРЕФ. пОБ ЪБРМБЮЕФ, ХФЕЫБС, фБЛБС УЛТПНОБС, РТПУФБС, лБЛ ТХЮЕКЛБ ОБД НИБНЙ ФТЕРЕФ. оБН ЧЕДПНБ Й ЧПЦДЕМЕООБ, фЕРЕТШ ПОБ ЪЧХЮЙФ ЙЪ ДБМЙ, й, ЛБЛ ЧДПЧБ ЙЪ-ЪБ ЧХБМЙ, зМСДЙФ РЕЮБМШОП, ОП ОБДНЕООП. ъМПК ЧЕФЕТ, ОБМЕФБС У ТЕЧПН, оЕ ЧУЛТПЕФ ФБКОЩ РПЛТЩЧБМБ, оП УЕТДГХ СУЕО ВМЕУЛ ЖЙБМБ оЕВЕУОПК РТБЧДЩ РПД РПЛТПЧПН. оБН ЧЕДПНБС, РПЧФПТСЕФ, юФП ОБЫБ ОЕОБЧЙУФШ Й ЪМПВБ вЕУУМЕДОП ЛБОХФ Ч ВЕЪДОХ ЗТПВБ, й МЙЫШ ДПВТП ОЕ ХНЙТБЕФ, й, ЗПЧПТЙФ, ЛБЛБС ТБДПУФШ - рТПУФБС ЦЙЪОШ ВЕЪ ПЦЙДБОШС, й СУОЩН ЪПМПФПН ЧЕОЮБОШЕ, й НЙТБ ВЕЪ РПВЕДЩ УМБДПУФШ. ъЧХЮЙФ, У ИПМПДОЩН ЧЕФТПН УРПТС, оБЙЧОБС ЬРЙФБМБНБ; чЕМЙЛПМЕРОЕЕ ОЕФ ИТБНБ, юЕН ИТБН ХФЕЫЕООПЗП ЗПТС. рПДПВОБ УФТБООЙГЕ ВЕЪДПНОПК дХЫБ, ВЕЪЗОЕЧОБС Ч ФПНМЕОШЕ. лБЛ СУОЩ ЧУЕ ЕЕ ХЮЕОШС! чОЙНБК ХТПЛБН РЕУОЙ УЛТПНОПК. x x x лБЛ ОЕЦОП ЧЩ НЕОС МБУЛБМЙ фБЛ ОЕЪБДПМЗП ДП ТБЪМХЛЙ, п ЬФЙ НБМЕОШЛЙЕ ТХЛЙ, лПФПТЩНЙ НПЙ РЕЮБМЙ, нПЙ ФПНМЕОШС Й УЛЙФБОШС й Ч ВМЙЪЛЙИ, Й Ч ДБМЕЛЙИ УФТБОБИ рПД СУОЩН УПМОГЕН Й Ч ФХНБОБИ рТЕПВТБЦБМЙУС Ч НЕЮФБОШС! чУЕ Л ОЙН ФПУЛБ НПС УФТЕНЙФУС, оП ТБЪЗБДБА МЙ ЙИ ЪОБЛЙ дХЫЕ, ЛПФПТБС ЧП НТБЛЕ ъМПЧЕЭЕН ОЙЛОЕФ Й ФПНЙФУС? п ОЕРПТПЮОПЕ ЧЙДЕОШЕ, рТЙИПДЙЫШ МЙ ФЩ У ЧЕУФША ЧЕТОПК п ОБЫЕК ТПДЙОЕ ВЕЪНЕТОПК, зДЕ ФЕУОПЕ УПЕДЙОЕОШЕ? п ТХЛЙ, ЧМБУФШ ВМБЗПУМПЧЕОШС, й УЛПТВШ, Й ЛТПФЛЙЕ ХРТЕЛЙ, й ПУЧСЭЕООЩЕ ЪБТПЛЙ, п, ДБКФЕ, ДБКФЕ ЪОБЛ РТПЭЕОШС! x x x п зптдпуфш! нПЭОЩК ЛТЙЛ, ЧБМФПТОЩ ЪПЧ ЗМХИПК, пЗОЙ ЛТПЧБЧЩИ ЪЧЕЪД ОБ ВТПОЕ ЪПМПФПК... ыБФБЕЫШУС, ПЗОЕН Й ДЩНПН ПРШСОЕООЩК... п ЗПТДПУФШ! нПЭОЩК ЛТЙЛ, ЧБМФПТОЩ ЪПЧ ЗМХИПК! п оеобчйуфш! п ЪЧПО ОБД НПТЕН, ЪБЗМХЫЕООЩК ч УОЕЗХ. фБЛ ИПМПДОП. вЕУУЙМШОЩК, ХФПНМЕОЙЙ, рХЗБЕЫШУС, ВЕЦЙЫШ ОБ РТЙУФБОШ. ч ФЙЫЙОХ. фБН НПМЛОЕФ ЛПМПЛПМ, ДБМЕЛЙК, ЪБЗМХЫЕООЩК. п уфтбуфш! п УФТБООЩК ЫХН, ОЕСУОЩК, ЛБЛ ЧП УОЕ. чУЕ РШСОЩ. лБЦЕФУС, ЙН ЧЕУЕМП ЧРПМОЕ. зМБЪБ, Й ЙНЕОБ, Й ВТЕД ДХИПЧ ВБОБМШОЩИ, ч ЛПФПТПН ЗБУОЕФ ЫХН, ОЕСУОЩК, ЛБЛ ЧП УОЕ. п ъбчйуфш! тСД ФЕОЕК - Ч ФХНБОЕ. тСД ЧЕОЮБМШОЩИ лПТФЕЦЕК. фЩУСЮЙ - РТЕРСФУФЧЙК. лТХЗ РЕЮБМШОЩИ фТХДПЧ: ЧЕУШ РЩЫОЩК ГЙТЛ ДЧЙЦЕОЙК НЙТПЧЩИ! рПД ФЙИЙК УЛТЙРПЛ ЪЧХЛ, РПД ЗХМ РЙТПЧ ЧЕОЮБМШОЩИ. п зоеч! хЗТАНЩК УФПО! п улптвш П ДОСИ ВЩМЩИ! п йулхыеойе! - вЩМ ДПМЦЕО УМЩЫБФШ ЙИ й С ДМС ЗМХИПФЩ НПМЮБОШС ОЕЪЕНОПЗП! зоеч, йулхыеойе Й улптвш П ДОСИ ВЩМЩИ! хНТЙФЕ, зПМПУБ, ЮФПВ ОЕ ЧПУЛТЕУОХФШ УОПЧБ! чЩ - УНЕТФОЩ! ЧЩ - НЕЮФБ! ЧЩ - ЪЧХЛ РХУФПК! ЧЩ - УМПЧП! тЙФПТЙЛБ ЗТЕИБ! НЕФБЖПТЩ ВЕЪ ЛТЩМ! хНТЙФЕ, зПМПУБ, ЮФПВ ОЕ ЧПУЛТЕУОХФШ УОПЧБ! с ВПМЕЕ ОЕ ФПФ, ЛБЛЙН ЛПЗДБ-ФП ВЩМ. хНТЙФЕ ЦЕ ЧП НОЕ, Ч ОЕНПК ФЙЫЙ НПЗЙМ, рПД ФБКОЩЕ НПМШВЩ ДХЫЙ РЕТЕТПЦДЕООПК! с УЕТДГЕН, С ДХЫПК ОЕ ФПФ, ЛБЛЙН С ВЩМ! хНТЙФЕ Ч ЗПМПУБИ НПМЙФЧЩ ХНЙМЕООПК! пОБ Х ТБКУЛЙИ ЧТБФ УФПЙФ, ЛБЛ УФТБЦ ВЕУУПООЩК, й УЛБЦЕФ Ч УФТБЫОЩК ДЕОШ: "хНТЙ" ЙМЙ "цЙЧЙ!" хНТЙФЕ Ч ЗПМПУБИ НПМЙФЧЩ ХНЙМЕООПК й Ч УФТБЫОЩИ ЗПМПУБИ МЙЛХАЭЕК мавчй! x x x чТБЗ РТЙОЙНБЕФ ПВМЙЛ уЛХЛЙ й ЗПЧПТЙФ: "л ЮЕНХ, НПК ДТХЗ?" оП С УНЕАУШ, УЦЙНБС ТХЛЙ. чТБЗ РТЙОЙНБЕФ ПВМЙЛ фЕМБ й ЫЕРЮЕФ: "рПУНПФТЙ ЧПЛТХЗ, чПФ ЦЕОЭЙОБ!" - нПМЮХ С УНЕМП. чТБЗ РТЙОЙНБЕФ ПВМЙЛ ОПЧЩК, пО - БОЗЕМ УЧЕФБ, ЫЕРЮЕФ ЧОПЧШ: "юФП ФЧПК РПТЩЧ, ФЧПК РПУФ УХТПЧЩК, рТЕД ФЕН, ЮФП УЕТДГЕ ДПМЦОП вПЗХ! лБЛ УНЕТФШ, УЙМШОБ МШ ФЧПС МАВПЧШ?" фЧЕТЦХ: "йДХ С РПОЕНОПЗХ!" пО - МПЗЙЛ ПФ ОБЮБМБ УЧЕФБ, с ДПМЦЕО ПВХЪДБФШ УЧПК ХН й ОЕ ЙУЛБФШ ЕНХ ПФЧЕФБ, лфп ьфп, ЪОБС ВЕЪ УПНОЕОШС! рХУФШ ЦЙЪОЙ ТБЪДБЕФУС ЫХН, нПМЙФШУС ВХДХ П УНЙТЕОШЕ! x x x фЩ Ч ФПУЛЕ? фЩ ОЕУЮБУФОБ? п ДХЫБ, ЮФП У ФПВПК? фЩ УПЧУЕН ВЕЪХЮБУФОБ л ЪПЧХ ЦЙЪОЙ УБНПК, лП ЧУЕНХ ВЕЪХЮБУФОБ. тБЪЧЕ ЦЙЪОШ ФБЛ РХУФБ? юФП ЦЕ, ТХЛЙ МПНБС, фЩ УЦЙНБЕЫШ ХУФБ й НПМЮЙЫШ, ЛБЛ ОЕНБС, б Ч ЗМБЪБИ ФЕНОПФБ? фЩ ОЕ ЧЕТЙЫШ, ВЩФШ НПЦЕФ, ч ФП, ЮФП ЧЕТОПУФШ - ОЕ МПЦШ? еУМЙ ВПМШ ОЕ ФТЕЧПЦЙФ, тБЪЧЕ ТБДПУФШ ОБКДЕЫШ? юФП, УЛБЦЙ, ФЕВС ЗМПЦЕФ? рТПЮШ ЗПОЙ ЬФПФ УПО, пО УМЕЪМЙЧ Й ОЕ ОХЦЕО. уПМОГЕН ДЕОШ ПЪБТЕО, й ФТЕЪЧПОПН ТБЪВХЦЕО ъБТЕЧПК ОЕВПУЛМПО. уМПЧОП НБУФЕТ ЗТБЧАТЩ, уЧЕФ ЦЕУФПЛЙИ МХЮЕК юЕТОЩН ЮЕТФЙФ ЖЙЗХТЩ, юЕФЛЙК лПОФХТ ЧЕЭЕК. мЙЛ РПЧЙООПУФЙ ИНХТЩК. юФП ЦЕ НЕЫЛБЕЫШ ФЩ? рТЙВМЙЦБКУС ЧРМПФОХА. фЕОЙ ВЩМЙ ЗХУФЩ, рТЙНХФ ЖПТНХ ЙОХА: чНЙЗ УНСЗЮБФУС ЮЕТФЩ. чПФ ПО, ДПВТЩК ФЧПК ЗЕОЙК, уФТБЦ УПЛТПЧЙЭ ФЧПЙИ: й МАВЧЙ, Й УФТЕНМЕОЙК, юФП Й ЗПТ ЪПМПФЩИ, й ЧУЕЗП ДТБЗПГЕООЕК. лМБД ОЕЧЙДЙНЩК ФЧПК: цБТ, ЧПУФПТЗ, ЧДПИОПЧЕОШЕ, й ВПТШВБ, Й РПЛПК, й НЕЮФБ, Й ЪБВЧЕОШЕ чУЕК ДПЛХЛЙ ЪЕНОПК, чУЕК ДПЛХЛЙ ЪЕНОПК! x x x уЩО ЗТПНБДОЩИ РПУЕМЕОЙК й РТЕЪТЕООЩИ ЧПЪНХЭЕОЙК, ъДЕУШ С ЧУЕ, П ЮЕН НЕЮФБМ, пФЩУЛБМ Й ЧУЕ РПЪОБМ, оП ЧУЕ - РТЙЪТБЛ, ЧУЕ ХВПЗП, чУЕ УРЕЫЙМП ПФГЧЕУФЙ. с МЕЗЛП УЛБЪБМ "РТПУФЙ" оБУМБЦДЕОША, ДБЦЕ УЮБУФША, у ЛБЦДПК С ТБУУФБМУС УФТБУФША чОЕ ФЕВС, НПК НЙМЩК вПЗ! рПДОСМ ЛТЕУФ НЕОС ОБ ЛТЩМШС, дБМ НОЕ МХЮЫЙЕ ХУЙМШС хУФТЕНМСФШУС Л ЮЙУФПФЕ, л ФЙЫЙОЕ, Л УЧСФПК НЕЮФЕ гЕМПНХДТЕООП Й УФТПЗП. хНЙМЕОШЕ, НОЕ РПДБК уМБДЛЙИ ТПУ ПФТБДОЩК ТБК, рПЗТХЪЙ Ч ЦЙЧХА ЧПДХ, уЕТДГХ ДБК ПДОХ УЧПВПДХ - хНЕТЕФШ Х вПЦШЙИ ОПЗ! юБУФШ ЧФПТБС x x x п вПЦЕ, фЩ НЕОС МАВПЧША ТБОЙМ, й ЬФБ ТБОБ ЧУС ЕЭЕ ДТПЦЙФ! п вПЦЕ, фЩ НЕОС МАВПЧША ТБОЙМ. п вПЦЕ, фЩ НЕОС РПУФЙЗОХМ УФТБИПН, й УМЕД ПЦПЗБ - ЛБЛ ЗТЕНСЭЙК ЗТПН! - п вПЦЕ, фЩ НЕОС РПУФЙЗОХМ УФТБИПН. п вПЦЕ, С РПЪОБМ, ЮФП ЧУЕ ОЙЮФПЦОП, й УМБЧБ вПЦЙС ЧПЫМБ Ч НЕОС! п вПЦЕ, С РПЪОБМ, ЮФП ЧУЕ ОЙЮФПЦОП. п РХУФШ НПК ДХИ Ч фЧПЕН ЧЙОЕ ХФПОЕФ, рХУФШ ВХДЕФ ЦЙЪОШ - ИМЕВ фЧПЕЗП УФПМБ! п РХУФШ НПК ДХИ Ч фЧПЕН ЧЙОЕ ХФПОЕФ. чПФ ЛТПЧШ НПС, ЮФП С ЕЭЕ ОЕ РТПМЙМ, чПФ РМПФШ НПС, ЮФП ОЕДПУФПКОБ НХЛ! чПФ ЛТПЧШ НПС, ЮФП С ЕЭЕ ОЕ РТПМЙМ. чПФ МПВ, ЮФП ДПМЦЕО ВЩМ ЛТБУОЕФШ ЧУЕЮБУОП, рХУФШ ВХДЕФ ПО УФХРЕОША ОПЗ фЧПЙИ! чПФ МПВ, ЮФП ДПМЦЕО ВЩМ ЛТБУОЕФШ ЧУЕЮБУОП. чПФ ТХЛЙ, ЮФП ТБВПФБФШ ОЕ ХНЕМЙ, рХУФШ ЖЙНЙБН Й ХЗМЙ Ч ОЙИ ЗПТСФ! чПФ ТХЛЙ, ЮФП ТБВПФБФШ ОЕ ХНЕМЙ. чПФ УЕТДГЕ ФП, ЮФП ВЙМПУШ РПОБРТБУОХ, рХУФШ РТЕД зПМЗПЖПК Й ПОП ДТПЦЙФ! чПФ УЕТДГЕ ФП, ЮФП ВЙМПУШ РПОБРТБУОХ. чПФ ОПЗЙ, РХФШ УЧЕТЫЙЧЫЙЕ ОЕОХЦОЩК, рХУФШ РПУРЕЫБФ ОБ ВМБЗПУФОЩК фЧПК ЪПЧ! чПФ ОПЗЙ, РХФШ УЧЕТЫЙЧЫЙЕ ОЕОХЦОЩК. чПФ ЗПМПУ, ЪЧХЛ ОЕРТБЧЕДОЩК Й МЦЙЧЩК, рХУФШ ЗПТШЛЙЕ ХРТЕЛЙ ПО ФЧЕТДЙФ! чПФ ЗПМПУ, ЪЧХЛ ОЕРТБЧЕДОЩК Й МЦЙЧЩК. чПФ ЧЪПТ, ЧРЕТСЧЫЙКУС ОБ ЪБВМХЦДЕОШС, рХУФШ УМЕРОЕФ ПО Ч НПМЙФЧЕООЩИ УМЕЪБИ! чПФ ЧЪПТ, ЧРЕТСЧЫЙКУС ОБ ЪБВМХЦДЕОШС. п зПУРПДЙ! вПЗ ЦЕТФЧЩ Й РТПЭЕОШС! оЕФ НЕТ ОЕВМБЗПДБТОПУФЙ НПЕК! п зПУРПДЙ! вПЗ ЦЕТФЧЩ Й РТПЭЕОШС! п зПУРПДЙ! вПЗ УЧСФПУФЙ Й УФТБИБ, вЕЪДПООЩ РТПРБУФЙ НПЙИ ЗТЕИПЧ! п зПУРПДЙ! вПЗ УЧСФПУФЙ Й УФТБИБ. п зПУРПДЙ! вПЗ ТБДПУФЙ Й НЙТБ, нПЕ ОЕЧЕДЕОШЕ, НПК УФТБИ - ФПНСФ! п зПУРПДЙ! вПЗ ТБДПУФЙ Й НЙТБ. чУЕ ЬФП ЪОБЕЫШ фЩ, ЧУЕ ЬФП ЪОБЕЫШ, й ФП, ЮФП С ВЕДОЕЕ ЧУЕИ ДТХЗЙИ! чУЕ ЬФП ЪОБЕЫШ фЩ, ЧУЕ ЬФП ЪОБЕЫШ. оП ЮФП НПЗХ, ЧУЕ ПФДБА фЕВЕ. упоефщ л урбуйфема* й НПМЧЙМ НОЕ зПУРПДШ: "фЩ ЪТЙЫШ РЕТЕД УПВПК лТПЧШ ОБ ЗТХДЙ нПЕК Й УФБМША ВПЛ РТПОЪЕООЩК, й ДМБОЙ, ЧБЫЙНЙ ЗТЕИБНЙ ПФСЗЮЕООЩ, й ОПЗЙ, ЮЙУФПА ПНЩФЩЕ УМЕЪПК... чПФ ЗЧПЪДЙ, ЧПФ УПУХД, ЧПФ ЛТЕУФ РЕТЕД ФПВПК, чУЕ ЗПЧПТЙФ ФЕВЕ, ЮФПВ, УЕТДГЕН УПЛТХЫЕООЩК, нПА УЧСФХА РМПФШ Й ЛТПЧШ ЙЪ ЧУЕК ЧУЕМЕООПК, нПК ЗМБУ Й нПК ЪБЛПО ФЩ ЧПЪМАВЙМ ДХЫПК. п ВТБФ ЧПЪМАВМЕООЩК Й УЩО, ОЕ с МШ УЗПТБМ л ФЧПЙН УФТБДБОЙСН МАВПЧША ВЕУЛПОЕЮОПК, оЕ с МШ ФЧПА ФПУЛХ Й УМЕЪЩ ТБЪДЕМСМ, оЕ ДМС ФЕВС МШ УЧЕТЫЙМ с РПДЧЙЗ уЧПК РТЕДЧЕЮОЩК?! ъБЮЕН ЦЕ ЙЭЕЫШ ФЩ нЕОС У ФТЕЧПЗПК ЧОПЧШ, рТЙДЙ, с ЪДЕУШ У ФПВПК, РТПЭЕОШЕ Й МАВПЧШ!" хЧЩ, ЙУРПМОЕООЩК ФТЕЧПЦОПЗП УПНОЕОШС, оБРТБУОП С ЙЭХ фЕВС, П нПК зПУРПДШ, вЕУУЙМШОП РТЕД фПВПК НПС РТПУФЕТФБ РМПФШ... п, фЩ, ПЗПОШ МАВЧЙ, ЪБМПЗ ХУРПЛПЕОШС! уЛМПОЙУШ Л НПЕК НПМШВЕ, Ч РПТЩЧБИ ЙУУФХРМЕОШС нПК ДХИ РПМЪЕФ, ЛБЛ ЮЕТЧШ, ОЕ Ч УЙМБИ РПВПТПФШ фТЕЧПЗЙ ФБКОЩЕ, РПЪПТОЩЕ УПНОЕОШС, юФПВ РБУФШ У НПМЙФЧПА РЕТЕД фПВПК, зПУРПДШ! дБЧОП, ДБЧОП фЕВС РПЧУАДХ ЙЭЕФ ЧЪПТ, нПМА, ДБ ФЕОШ фЧПС РТЙЛТПЕФ НПК РПЪПТ, б фЩ ЗПТЙЫШ МХЮПН МАВЧЙ РТЕПВТБЦЕООЩН, фЩ - ЗБТНПОЙЮЕУЛЙК Й УМБДПУФОЩК ЛБУЛБД, фЩ УФТБЫЕО ОБН, Ч УЧПЙ РТПЛМСФЙС ЧМАВМЕООЩН, ч ЛПН ЗТЕЫОЩК РПГЕМХК ФХНБОЙФ СУОЩК ЧЪЗМСД. п, ЧПЪМАВЙ НЕОС - ЧУЕНЙТОПЕ МПВЪБОШЕ, с - ФЧПК УНХЭЕООЩК ЧЪПТ Й ЗПТДЩЕ ХУФБ, фЧПС ВПМШОБС РМПФШ, ФЧПЕК ДХЫЙ УФТБДБОШЕ, с ЧЕЮОЩК вПЗ, ДЕТЪБК Й ЧПЪМАВЙ иТЙУФБ! лБЛ УЕТОЩ ТПВЛЙК ВЕЗ - ФЧПЕК ДХЫЙ ЙУЛБОШЕ, нПЕК МАВЧЙ ФЕВЕ ДПУФХРОБ МШ ЧЩУПФБ, пОБ ХНЮЙФ ФЧПК ДХИ Ч ФЕ ЗПТОЙЕ НЕУФБ, зДЕ ЪПМПФЙФ ИТЕВФЩ ОЕВЕУОПЕ УЙСОШЕ... вЕЪПВМБЮОБС ОПЮШ!.. дТПЦБЭЙИ ЪЧЕЪД НЙТШСДЩ й ЛТПФЛЙК МЙЛ МХОЩ, ФП - УЧЕФ НПЙИ ПЮЕК, фБН МПЦЕ УЧЕФМПЕ РПМОП НПЕК ПФТБДЩ уТЕДЙ ДЩНСЭЙИУС ФХНБОБНЙ РПМЕК... с УЧПК ЪБЧЕФ МАВЧЙ РТЕД ЧБНЙ ЧПЪЧЕЭБА, с, ЧУЕНПЗХЭЙК вПЗ, ФЧПЕК МАВЧЙ БМЛБА! фЕВС МАВЙФШ, зПУРПДШ, С ОЕ НПЗХ, ОЕ УНЕА, дХЫБ РПЗЙВЫБС ФТЕРЕЭЕФ РТЕД фПВПК, лБЛ ТПЪБ, ДЩЫЙЫШ фЩ УЧСФПА ЮЙУФПФПК, мАВЧЙ ДЩИБОЙЕ ОБД ЗПМПЧПК фЧПЕА!.. фЩ - РТБЧЕДОЩИ УЕТДГБ. фЩ - ТЕЧОПУФША УЧПЕА йЪТБЙМШ УРБУ, ОБУ ЧУЕИ уРБУЙФЕМШ фЩ ВМБЗПК!.. лБЛ ОБД ГЧЕФЛПН, ЕДЧБ ТБУЛТЩЧЫЙН ЧЕОЮЙЛПЧПК, фЩ ОБД ОЕЧЙООПУФША РПТИБЕЫШ, ФЙИП ТЕС... б С - РТЕЪТЕООЩК ФТХУ У ОБРЩЭЕООПК ДХЫПК, й У ТБООЙИ МЕФ УП ЪМПН УТПДОЙМУС ТБЪХН НПК, й ПУСЪБОЙЕ, Й ЧЛХУ, Й УМХИ, Й ЧЪПТЩ, оБДЕЦДЩ ЧУЕ НПЙ Й УПЧЕУФЙ ХЛПТЩ рЩМБАФ МЙЫШ ПЗОЕН ВЕЪХНУФЧБ Й УФТБУФЕК, й ДП УЙИ РПТ бДБН ЦЙЧЕФ Ч ДХЫЕ НПЕК!.. мАВЙФШ нЕОС - ФЧПС ПВСЪБООПУФШ УЧСФБС! с - ОПЧЩК ФЧПК бДБН, РТЕПВТБЦХ ФЕВС... фЧПК тЙН, рБТЙЦ, уПДПН Й уРБТЗБ ЧУС ФЧПС - уТЕДЙ ОЕНЩИ ЗТПНБД ТБЪЧБМЙОБ РТПУФБС!.. рМПФШ РПИПФМЙЧХА УПЦЦЕФ МАВПЧШ нПС, лБЛ РМБНС ЮЙУФПЕ, Й ЧЛТХЗ, ВМБЗПХИБС, тБЪЧЕЕФ РТБИ. нПС МАВПЧШ - ЧПДБ ЦЙЧБС, юФП ЮЙУФПА УФТХЕК ПНПЕФ ЧОПЧШ ФЕВС... нПС МАВПЧШ - УЧСФБ, Й ЧОПЧШ ЮХДЕУОПК УЙМПК пОБ ЧПЪДЧЙЗОЕФ ЛТЕУФ, ЗДЕ РТЕЦДЕ с УФТБДБМ, й ПВТБФЙФУС ЧОПЧШ ЛП нОЕ ДХЫБ ВПМШОБС!.. п ЧПЪМАВЙ нЕОС, ЮФПВ НТБЛ ОПЮЕК РТПРБМ, рХУФШ ЧУРЩИОЕФ ЗТЕЫОЩК ДХИ МАВПЧЙА УЧСФПА, фЩ ПДЙОПЛ, ОП с ЧУЕЗДБ, ЧЕЪДЕ У ФПВПА! хЧЩ, ОБРТБУОП С УФТЕНМАУШ Л фЕВЕ ДХЫПА, хОЩОЙЕ Й УФТБИ НОЕ ДХЫХ МЕДЕОЙФ... юФП ДЕМБФШ?.. лФП НПЙ УПНОЕОШС ТБЪТЕЫЙФ? рХФШ ДПВТПДЕФЕМЙ ЪБЛТЩФ РЕТЕДП НОПА!.. рПФТСУУС УЧПД ОЕВЕУ... ЧПФЭЕ УЧПЕК НЕЮФПА с Ч ОЕВЕУБ УФТЕНМАУШ, - НПК ДХИ ОЕ ХУЩРЙФ рПЛТПЧ ОЕВЕУ; Й, РХУФШ ЧПЛТХЗ ЬЖЙТ ТБЪМЙФ, с Л ОЕВЕУБН РХФЙ ОЕ ЧЙЦХ РТЕД УПВПА. рТПУФТЙ, П вПЦЕ, ДМБОШ, ДБК УЙМ ЧРЕТЕД ЙДФЙ й ЧЩА ТБЪПЗОХФШ, ЪБВЩЧ ЙЪОЕНПЦЕОШЕ, й ХЛТЕРЙ НПК ДХИ ОБ ЗПТЕУФОПН РХФЙ... оП ОЕДПУФХРОП НОЕ УЧСФПЕ РПУЧСЭЕОШЕ, й ОБ ЗТХДЙ ФЧПЕК ПФТБДХ Й РПЛПК с ОЕ ОБКДХ, РТЙМШОХЧ ХУФБМПК ЗПМПЧПК... п УЩО нПК, РПЪБВХДШ РПУФЩДОЩЕ УПНОЕОШС, лПЗДБ нПА МАВПЧШ ФЩ ИПЮЕЫШ ЪБУМХЦЙФШ, - лБЛ РЮЕМЛБ Ч МЙМЙЙ УРЕЫЙФ УЕВС ХЛТЩФШ, уРЕЫЙ Ч нПК ИТБН Й ФБН РПЪОБЕЫШ ХФЕЫЕОШЕ! уРЕЫЙ РПЧЕДБФШ нОЕ ВЕЪ УФТБИБ Й УНХЭЕОШС ч УЕТДЕЮОПК РТПУФПФЕ, Ч ЮЕН НПЗ ФЩ ЗТЕЫЕО ВЩФШ, оЕ ВПКУС, ОЕ УФТЕНЙУШ ОБРТБУОП ХФБЙФШ пФ ХИБ ЮХФЛПЗП ВЩМЩЕ РТЕЗТЕЫЕОШС... вХЛЕФ ТБУЛБСОШС РПДБК, УЩО ЧЕТОЩК нПК; уП нОПА ФТБРЕЪХ РТПУФХА ТБЪДЕМСС, фЩ ХЪТЙЫШ бОЗЕМБ Ч ЧПУФПТЗЕ РТЕД УПВПК, й, ЧЕТШ нОЕ, УМБДПУФОЩК ОБРЙФПЛ нПК ЧЛХЫБС, фЩ, РПМОЩК ТБДПУФЙ, ДПВТБ Й ОПЧЩИ УЙМ, рПЪОБЕЫШ, ЮФП Ч УПАЪ У вЕУУНЕТФЙЕН ЧУФХРЙМ. x x x й ФБЙОУФЧП МАВЧЙ ЧУЕН УЕТДГЕН ПВПЦБС, рПЪОБК, ЮЕТЕЪ ОЕЕ ЧОПЧШ УФБОПЧМАУС с фПВПА, ВЕДОЩК УЩО, с - ТБЪХН, РМПФШ ФЧПС!.. чЕТОЙУШ, ЧЕТОЙУШ Ч нПК ДПН Й, ЦБЦДХ ХФПМСС, чЛХЫБК нПЕ ЧЙОП Й, ИМЕВ нПК РТЕМПНМСС, рПЪОБК, ЮФП ВЕЪ ОЕЗП Ч УЕН НЙТЕ ЦЙФШ ОЕМШЪС, рТПУЙ, ЮФПВ нПК пФЕГ ВМБЗПК Й нБФШ нПС, лПЗДБ УТЕДШ ЪПМ НЙТУЛЙИ РБДЕЫШ, ЙЪОЕНПЗБС, дХИ ХЛТЕРЙМЙ ФЧПК, ЮФПВ ПФДБМ ФЩ ЧТБЗБН, лБЛ БЗОЕГ, ЫЕТУФШ УЧПА Й, ЛБЛ НМБДЕОЕГ ОЕЦОЩК, пВМЕЛУС Ч ЮЙУФЩК МЕО Й УФБМ РПДПВЕО УБН фПНХ, ЛФП Ч ЧЕЛ рЕФТБ, Ч ЧЕЛ йТПДБ НСФЕЦОЩК, лБЛ ФЩ, УФТБДБМ, ЛБЛ ФЩ, ЙЪВЙФ, ЙУФЕТЪБО ВЩМ й УНЕТФШ РПЪПТОХА РТЕУФХРОЙЛБ ЧЛХУЙМ! x x x с ОБЗТБЦХ ФЧПЕ ХУЕТДЙЕ Й ТЧЕОШЕ, п ЪОБК, Ч ОЙИ - ТБДПУФЙ Й УЮБУФЙС ЪБМПЗ, оЕЧЩТБЪЙНПЕ Ч ОЙИ УЛТЩФП ОБУМБЦДЕОШЕ, дХЫЕЧОЩК НЙТ, МАВПЧШ; ЮФПВ ЧОПЧШ ФЩ ЧЕТЙФШ НПЗ, фЩ фБКОПК ЧЕЮЕТЙ РПЪОБЕЫШ ПФЛТПЧЕОШЕ, й, ПФ УПНОЕОЙС ЗОЕФХЭЕЗП ДБМЕЛ, лПЗДБ УЛПМШЪЙФ МХОБ, ЛПЗДБ ОЕВЕУ ЮЕТФПЗ чОЙНБЕФ Ч ФЙЫЙОЕ ЗПТСЮЕЕ НПМЕОШЕ, йЪ ЮБЫЙ ЧЕЮОПК ФПК ЧЛХЫБС Й НПМСУШ, фЩ ВХДЕЫШ ЧУЕК ДХЫПК РТПУЙФШ УЕВЕ ХУРЕОШС, юФПВ НХЪЩЛБ У ОЕВЕУ ОЕЦДБООП ТБЪДБМБУШ й УПЧЕТЫЙМПУС ЧДТХЗ ЮХДП ЧПУЛТЕУЕОШС, рТПУЙ ЧПУФПТЦЕООЩИ РПТЩЧПЧ, ЮФПВЩ ЧОПЧШ фЩ УМЙФШУС НПЗ УП нОПК, РПЪОБФШ нПА МАВПЧШ! п вПЦЕ, ЮФП УП НОПК? хЧЩ, С ЧЕУШ Ч УМЕЪБИ, ч НПЕК ДХЫЕ ЧПУФПТЗ, Ч НПЕК ДХЫЕ УФТБДБОШЕ, хЦЕМШ Ч ДПВТЕ Й ЪМЕ - ПДОП ПЮБТПЧБОШЕ, с РМБЮХ, С УНЕАУШ, ЙУЮЕЪОХМ Ч УЕТДГЕ УФТБИ, с УМЩЫХ ФТХВОЩК ЗМБУ ОБ ЧТБЦЕУЛЙИ РПМСИ, рТЙЪЩЧ Л ПТХЦЙА, Й, РПМОЩК МЙЛПЧБОШС, уПОН ВЕМЩИ БОЗЕМПЧ Й ЗПМХВЩИ Ч УЙСОШЕ оЕУЕФУС РТЕДП НОПК ОБ ТБДПУФОЩИ ЛТЩМБИ. фЩ, вПЦЕ, НЙМПУЕТД, С ЫМА фЕВЕ НПМЙФЧЩ, оП УФТБЫОП ДХНБФШ НОЕ, ЮФП РЩМЛПА ДХЫПК с РТЙПВЭХУШ Л фЕВЕ Ч РЩМХ ЦЕУФПЛПК ВЙФЧЩ, й ЧОПЧШ ТПВЕА С, Й ДХИ ФТЕРЕЭЕФ НПК, оБДЕЦДЩ ТПВЛЙЕ НОЕ УОПЧБ ЙЪНЕОСАФ, й ЧОПЧШ ХУФБ НПЙ НПМЙФЧХ РПЧФПТСАФ!.. "фЩ РТБЧ, НПК ВЕДОЩК УЩО, ДБ ВХДЕФ НЙТ У ФПВПК!.." юБУФШ ФТЕФШС x x x уПМПНЙОЛПК Ч ИМЕЧХ ОБДЕЦДБ ОБН ЪБЦЗМБУШ. вПСФШУС МЙ ПУЩ, УЧПЙН РПМЕФПН РШСОПК? зМСОШ: ЧУЕ ЦЕ УПМОГЕ Ч ЭЕМШ УПЮЙФУС УФТХКЛПК ТДСОПК. юФП Ц ОЕ ХУОХФШ ФЕВЕ, ОБ УФПМ ПВМПЛПФСУШ? п, ВЕДОЩК! чУЕ ЦЕ ОБН ДБМ ЧПДХ ЛМАЮ УФХДЕОЩК: рЕК! й РПФПН ХУОЙ. с ПУФБАУШ, С ФХФ, с УПИТБОА НЕЮФЩ, РПЛПК ФЧПК Й ХАФ, й ЧОПЧШ ФЩ ВХДЕЫШ РЕФШ, ТЕВЕОПЛ ХУЩРМЕООЩК. вШЕФ РПМДЕОШ. с РТПЫХ: ПУФБЧШФЕ ОБУ, НБДБН! пО УРЙФ. оЕ УФТБООП МЙ, ЮФП Л ЦЕОУЛЙН НЩ ЫБЗБН чУЕ ФБЛ ЮХЧУФЧЙФЕМШОЩ, ЪМПУЮБУФОЩЕ ВЕДОСЗЙ? вШЕФ РПМДЕОШ. ч ЛПНОБФЕ РПМЙФШ ЧЕМЕМ С РПМ. оХ, УРЙ! оБДЕЦДБ ОБН ВМЕУФЙФ ЛТЕНОЕН Ч ПЧТБЗЕ, бИ, ЛХУФ УЕОФСВТШУЛЙИ ТПЪ! лПЗДБ В ПО ЧОПЧШ ТБУГЧЕМ! с, УЙТПФБ У РТПУФЩН МЙГПН, рТЙЫЕМ, ВПЗБФ МЙЫШ СУОЩН ЧЪПТПН, л УФПМЙЮОЩН ЦЙФЕМСН, ЛПФПТЩН с РПЛБЪБМУС РТПУФЕГПН. б Ч ДЧБДГБФШ МЕФ МАВПЧОЩК РЩМ чОХЫЙМ НОЕ, РПМОПНХ УНСФЕОШЕН, зМСДЕФШ ОБ ЦЕОЭЙО У ЧПУИЙЭЕОШЕН, оП ЙН С ОЕ ЛБЪБМУС НЙМ. вЕЪ ТПДЙОЩ, ВЕЪ ЛПТПМС, вЩФШ ИТБВТЩН ОЕ ЙНЕС УЮБУФШС, иПФЕМ ОБ РПМЕ ВЙФЧЩ РБУФШ С, оП УНЕТФЙ ВЩМ ОЕ ОХЦЕО С. юФП Ч НЙТЕ УДЕМБМ С, ХЧЩ? с РПЪДОП ТПДЙМУС? ЙМШ ТБОП? нПМЙФЕУШ, МАДЙ (Ч УЕТДГЕ ТБОБ!), ъБ ВЕДОПЗП лБУРБТБ ЧЩ. x x x с Ч ЮЕТОЩЕ ДОЙ оЕ ЦДХ РТПВХЦДЕОШС. оБДЕЦДБ, ХУОЙ, хУОЙФЕ, УФТЕНМЕОШС! уРХУЛБЕФУС НЗМБ оБ ЧЪПТ Й ОБ УПЧЕУФШ. оЙ ВМБЗБ, ОЙ ЪМБ, - п, ЗТХУФОБС РПЧЕУФШ! рПД ЮШЕК-ФП ТХЛПК с - ЪЩВЛЙ ЛБЮБОШЕ ч РЕЭЕТЕ РХУФПК... нПМЮБОШЕ, НПМЮБОШЕ! x x x оБД ЛТПЧМЕК ОЕВП МЙЫШ ПДОП, мБЪХТШ СУОЕЕФ. оБД ЛТПЧМЕК ДЕТЕЧП ПДОП чЕТЫЙОПК ЧЕЕФ. й У ОЕВБ МШАФУС НОЕ Ч ПЛОП пФ ГЕТЛЧЙ ЪЧПОЩ, й У ДЕТЕЧБ МЕФСФ Ч ПЛОП нОЕ РФЙЮШЙ УФПОЩ. п вПЦЕ, вПЦЕ НПК, ЧУЕ ФБН фБЛ РТПУФП, УФТПКОП, й ЬФПФ НЙТОЩК ЗПТПД ФБН цЙЧЕФ УРПЛПКОП. л ЮЕНХ ФЕРЕТШ, РПДХНБК УБН, фЧПК РМБЮ ХОЩМЩК, й ЮФП ЦЕ УДЕМБМ, ЧУРПНОЙ УБН, фЩ У АОПК УЙМПК? x x x ъБЛПОЩ, ЮЙУМБ, ЛТБУЛЙ, БТПНБФЩ!.. уМПЧБ ВЕЗХФ Ч ЙУРХЗЕ, ЛБЛ ГЩРМСФБ. тЩДБС, фЕМП ОЙЛОЕФ ОБ ЛТЕУФЕ. оПЗБ, ФЩ ФПРЮЕЫШ ЗТЕЪЩ, Б ОЕ ФТБЧЩ! й ЪПЧ ФПМРЩ, РТЕМШУФЙФЕМШОП-МХЛБЧЩК, ъЧХЮЙФ ЧПЛТХЗ Ч ОЕНПМЮОПК УХЕФЕ. п ОЕВП, ЗДЕ РМЩЧХФ ОБДЕЦДЩ ОБЫЙ! гЧЕФЩ, ЮФП ОЙЛПЗДБ ОЕ ВХДХФ ЮБЫЙ! чЙОП, Й ЧДТХЗ - ЦЕУФ РТПУЛПМШЪОХЧЫЙК ФЧПК! зТХДШ ЦЕОЭЙОЩ У МБУЛБАЭЕК ЙЗТПК! оПЮЕК МЕОЙЧЩИ МПЦБ ЗПМХВЩЕ!.. - юФП ЬФПФ ВТЕД РМЕОЙФЕМШОЩИ ХУМБД? юФП ЬФЙИ РЩФПЛ ВЕУЛПОЕЮОЩК ТСД? й ЮФП - НЩ, ЗТЕЫОЙЛЙ, Й ЧЩ, УЧСФЩЕ? x x x пИПФОЙЮЙК ТПЦПЛ ТЩДБЕФ Х МЕУЛБ рЕЮБМШОПК ЦБМПВПК, ЛБЛ ВХДФП УЙТПФМЙЧПК. й НПМЛОЕФ ЬФПФ ЪЧХЛ ОБД ПРХУФЕМПК ОЙЧПК, уМЙЧБСУШ У МБЕН РУПЧ Й УЧЙУФПН ЧЕФЕТЛБ. оП ЧУЛПТЕ ОПЧЩК УФПО ЪЧХЮЙФ ЙЪДБМЕЛБ... оЕ ЧПМЮШС МЙ ДХЫБ Ч ОЕН РМБЮЕФУС ФПУЛМЙЧП? б УПМОГЕ ЪБ ИПМНПН, ЛБЛ ВХДФП ВЩ МЕОЙЧП, уЛТЩЧБЕФУС; ЛТХЗПН - Й УМБДПУФШ Й ФПУЛБ! й, ЮФПВ ХУЙМЙФШ НЙЗ РПДБЧМЕООПК РЕЮБМЙ, чХБМША ВЕМПК УЛТЩЧ ПЗОЙ ВБЗТСОПК ДБМЙ, лБЛ ОЙФЙ ЛПТРЙЙ, УОЕЗ ТЕЕФ ОБ РПМС; й ЧПЪДХИ - УМПЧОП ЧЪДПИ ПУЕООЙК, ХФПНМЕООЩК. оП ЛТПФПЛ ВЕЪ ЛПОГБ ЧЕУШ ЧЕЮЕТ НПОПФПООЩК, ч ЛПФПТПН ОЕЦЙФУС ХУФБМБС ЪЕНМС! x x x рПТЩЧЩ ДПВТЩЕ, ФБЛ ЧПФ ЧЩ ЗДЕ, ВЕДОСЗЙ! оБДЕЦДБ Й РЕЮБМШ П ОЕЧПЪЧТБФОПН ВМБЗЕ, уХТПЧЩК ИПД ХНБ Й УЕТДГБ ЧЪМЕФ ЦЙЧПК, фТЕЧПЗБ УНХФОБС Й УМБДПУФОЩК РПЛПК. чБУ ЧУЕИ ОЕ РЕТЕЮЕУФШ, ДХЫЙ НПЕК РПТЩЧЩ, чЩ ВЩУФТЩ Й УНЕМЩ, МЕОЙЧЩ Й РХЗМЙЧЩ, й УВЙЧЮЙЧЩ ЧП УОЕ, Й НЕЫЛПФОЩ РПДЮБУ, вЕУЛТБКОЙК УЧЕФ МХОЩ УФТБЫЙФ ОПЮБНЙ ЧБУ, нЕМШЛБАЭЕК ЮТЕДПК ЧЩ ДЧЙЦЕФЕУШ ВЕУУПООП. "фБЛ ПЧГЩ ТПВЛЙЕ ЧЩИПДСФ ЙЪ ЪБЗПОБ: пДОБ, ДЧЕ, ФТЙ... йДХФ. уЛМПОЙМЙ ОЙЪЛП МВЩ, рПФХРЙМЙ ЗМБЪБ, РПЛПТОЩЕ ТБВЩ, вТЕДХФ ЪБ ЧПЦБЛПН. пО УФБМ - ОЕДЧЙЦОП УФБДП. уФПСФ, ОЕ ЧЕДБС, ЪБЮЕН ЧУЕ ЬФП ОБДП, мЙЫШ ЗПМПЧЩ ЛМБДХФ РЕТЕДОЙН ОБ ИТЕВЕФ". пЧЕЮЛЙ НЙМЩЕ, ОЕ С ЧБЫ РБУФЩТШ, ОЕФ! пО ЪОБЕФ ЧУЕ Й ЧУС, ИПЪСЙО ЧБЫ ЪБЛПООЩК, оБ ЧЩЗПО ЗПОЙФ ЧБУ Й УФБЧЙФ ЧБУ Ч ЪБЗПОЩ, пО Ч УТПЛ ОБЪОБЮЕООЩК ПФРХУФЙФ ЧБУ Ч РПМС. уФХРБКФЕ ЦЕ ЪБ ОЙН. пО ЧБЫ РБУФХИ. б С, еЗП ЧЕМЕОЙСН РПУМХЫОЩК, ЧУФБОХ ТСДПН, пЧЮБТЛПК РТЕДБООПК РПКДХ ЪБ ЧБЫЙН УФБДПН. x x x лБЛ ЧПМОЩ ГЧЕФБ УЕТДПМЙЛБ, пЗТБДЩ ВПТПЪДЙФ ФХНБО; ъЕМЕОЩК, УЧЕЦЙК ПЛЕБО вМБЗПХИБЕФ ЪЕНМСОЙЛПК. чЪНБИ ЛТЩМШЕЧ, НЕМШОЙГ Й ЧЕФЧЕК рТПЪТБЮЕО, ЙИ ТЙУХОПЛ ФПОПЛ; йН ДМЙООПОПЗЙК ЦЕТЕВЕОПЛ рПД УФБФШ РПДЧЙЦОПУФША УЧПЕК. ч МЕОЙЧПК ФПНОПУФЙ ЧПУЛТЕУОПК рМЩЧХФ УФБДБ ПЧЕГ; ПОЙ лХДТСЧЩН ПВМБЛБН УТПДОЙ уЧПЕА ЛТПФПУФША ОЕВЕУОПК... оЕДБЧОП ЛПМПЛПМШОЩК ЪЧПО рТПОЕУУС ЪЧХЛПЧПК УРЙТБМША оБД НМЕЮОПК, ДТЕНМАЭЕА ДБМША й ЪБНЕТ, ЕА РПЗМПЭЕО. x x x п ЮЕМПЧЕЮЕУФЧБ ВЕЪНЕТОПУФШ, вЩМЩЕ ДОЙ, ВМБЗПК пФЕГ, й ЧЕТОЩИ ДПВМЕУФОБС ЧЕТОПУФШ! - рХФШ ПВТЕФЕООЩК ОБЛПОЕГ! ъДЕУШ ЧУЕ ЗТПНБДОЕК Й НПЗХЮЕК, юЕН ПДОПДОЕЧЛБ-ЮЕМПЧЕЛ, й ЮЕТОЩ, ЛБЛ ЪБЧЕУЩ, ФХЮЙ, ъБЛТЩЧЫЙЕ ЙДХЭЙК ЧЕЛ. чПЦБФБА УЕК ЦЙЪОЙ ЗТЕЫОПК - рПЧЙОПЧЕОША - ДХИ РТЕДБК! п, Ч РПМЕ, ЧУРБИБООПН ХУРЕЫОП, еДЙОПК гЕТЛЧЙ ХТПЦБК! x x x рТЕЛТБУОЕЕ НПТЕ, юЕН ОБЫЙ УПВПТЩ, оБ ЧПМШОПН РТПУФПТЕ оЕНПМЮОЩЕ ИПТЩ, нПЗХЮЕК УФЙИЙЙ - зЙНО дЕЧЕ нБТЙЙ! фП СТПУФОЩК ЗТПН, фП ОЕЦОЩК ОБРЕЧ, уМЙЧБАФУС Ч ОЕН - рТПЭЕОШЕ Й ЗОЕЧ. ч ВЕЪНЕТОПУФЙ ЧПД оЙ ДХН, ОЙ ЪБВПФ. п! ФЩ ФЕТРЕМЙЧП й Ч ВХТЕ НСФЕЦОПК! рПЕЫШ ФЩ РТЙЪЩЧЩ фБЛ ЧЛТБДЮЙЧП-ОЕЦОП: "лФП ЮХЦД ХРПЧБОЙК, хНТЙ ВЕЪ УФТБДБОЙК!" уТЕДШ РЕУЕО ЪЕНОЩИ оЕФ РЕУОЙ НЙМЕК уФБМШОЩИ, ЗПМХВЩИ, ъЕМЕОЩИ ЪЩВЕК. фЧПЕ ФПТЦЕУФЧП - рТЕЛТБУОЕК ЧУЕЗП! x x x фП - РТБЪДОЕУФЧП ИМЕВПЧ, ФП - УЧЕФМЩК РТБЪДОЙЛ ИМЕВБ, ч НПЕК ТПДОПК УФТБОЕ, ЮФП ЧОПЧШ С ХЧЙДБМ! рТЙТПДБ, МАДЙ, ЫХН Ч РПФПЛБИ УЧЕФБ У ОЕВБ, уФПМШ СТЛП-ВЕМПЗП, ЮФП ФЕОЙ ПФУЧЕФ - БМ! лПМПУШЕЧ ЪПМПФП РПД ЧЪНБИПН ЛПУ МПЦЙФУС, й ПФТБЦБЕФ ВМЕУЛ НЕМШЛБАЭБС УФБМШ. мАДШНЙ РПЛТЩФБС, УРЕЫЙФ РЕТЕНЕОЙФШУС й ОПЧЩК МЙЛ РТЙОСФШ МЙЛХАЭБС ДБМШ. чУЕ - ЧРПРЩИБИ, ЧУЕ ЧЛТХЗ - ХУЙМШЕ Й ДЧЙЦЕОШЕ, рПД УПМОГЕН, ЮФП РБМЙФ УОПРПЧ ЧУФБАЭЙК ТСД, й, ОЕХУФБООПЕ, ОБ УЛМПОБИ, Ч ПФДБМЕОШЕ, чМЙЧБЕФ УМБДЛЙК УПЛ Ч ЪЕМЕОЩК ЧЙОПЗТБД. фТХДЙУШ, П УПМОГЕ, МЕК ОБ ЗТПЪДШС Й ОБ ОЙЧЩ уЧПК УЧЕФ! МАДЕК РПЙ ФЩ НПМПЛПН ЪЕНМЙ й Ч ЮБЫБИ ЙН ДБЧБК ЪБВЧЕОШС НЙЗ УЮБУФМЙЧЩК! цОЕГЩ! ТБВПФОЙЛЙ! ЧЩ УЮБУФШЕ ПВТЕМЙ! оЕ СЧОП МШ У ЧБНЙ вПЗ Ч ФТХДЕ ВПМШЫПН Й НЕТОПН, й Ч ЧЙОПЗТБДОЙЛЕ, Й ОБ РПМСИ У УЕТРПН? уВЙТБЕФ пО, пО ЦОЕФ, ТБУРТЕДЕМСС ЧЕТОЩН й рМПФШ Й лТПЧШ уЧПА Ч РТЙЮБУФЙЙ УЧСФПН! хЦЕ ОЕ ВЩФШ ЕНХ НЕЮФБФЕМЕН ХНЙМШОЩН уФБТЙООПК РЕУЕОЛЙ, ЫХФЙЧЫЕК Х ЧПТПФ: чЕУЕМПУФШ ХНЕТМБ, ЖПОБТШ ЕЗП - Й ФПФ рПФХИ, Й РТЙЪТБЛПН ВМХЦДБЕФ ПО ВЕУУЙМШОЩН рТЙ ВМЕУЛЕ НПМОЙЙ, Ч ХЦБУОПН ЧЙИТЕ РЩМШОПН, иПМЭПЧЩК ВБМБИПО, ЮФП ВХТС НОЕФ Й ТЧЕФ, оБ УБЧБО УФБМ РПИПЦ. ъЙСЕФ ЮЕТОЩК ТПФ, лБЛ ВХДФП ПО ЧПРЙФ, ФПЮЙН ЮЕТЧЕН НПЗЙМШОЩН. рПМХОПЮОПА РФЙГЕК, ЪБНЕФОЩЕ ЕДЧБ, вЕЪХНОП НЕЮХФУС, ВЕМЕС, ТХЛБЧБ: пО ЪОБЛЙ РПДБЕФ Ч РТПУФТБОУФЧЕ ВЕЪЗПМПУПН. дЩНСФУС ЖПУЖПТПН РХУФЩЕ ДЩТЩ ЗМБЪ, й ПФ ВЕМЙМ ЕЭЕ ХЦБУОЕК Ч ЬФПФ ЮБУ мЙГП ВЕУЛТПЧОПЕ У НЕТФЧЕГЛЙ-ПУФТЩН ОПУПН. оБ ОЕЛПК ХМЙГЕ УТЕДШ ЗТБДБ ВТЕДПЧПЗП чУЕ ВХДЕФ, ФПЮОП ЪДЕУШ ХЦЕ ФЩ ЦЙМ Ч ВЩМПН: нЙЗ - УФПМШ ТБУРМЩЧЮБФЩК, ОП ЛПМАЭЙК ЛПРШЕН... п, УПМОГЕ, ЧУРМЩЧЫЕЕ ЙЪ УХНТБЛБ ЗХУФПЗП! п, ЗПМПУБ Ч МЕУХ, П, Ч НПТЕ ЛТЙЛ ОПЮОПК! чУЕ ВЕУРТЙЮЙООП ФБН Й УФТБООП Ч ЬФПК УНЕОЕ, - лБЛ НЕДМЕООЩК ЧПЪЧТБФ ЙЪ РЕТЕЧПРМПЭЕОЙК: чУЕ ФПК ЦЕ УФБОЕФ СЧШ Й ВПМЕЕ ЮЕН ФПК оБ ЬФПК ХМЙГЕ НБЗЙЮЕУЛПЗП ЗТБДБ, зДЕ ВХДХФ ЧЕЮЕТПН ЫБТНБОЛЙ ДЦЙЗХ ЧЩФШ, зДЕ ЛПЫЛЙ Ч ЛБВБЮЛБИ ОБ УФПКЛБИ УМПЦБФ РТЩФШ й У НХЪЩЛПК РТПКДЕФ ЗХМСЛ РПМОПЮОЩИ УФБДП. чУЕ ВХДЕФ ТПЛПЧЩН, ЛБЛ ВХДФП Ч УНЕТФОЩК ЮБУ: рПФПЛЙ ЛТПФЛЙИ УМЕЪ ЧДПМШ ЭЕЛ ИХДЩИ, УЛЧПЪШ ЗТПИПФ уФТЕНЙФЕМШОЩИ ЛПМЕУ - ТЩДБОЙС Й ИПИПФ, чЪЩЧБОЙС, ЮФПВ УНЕТФШ РТЙЫМБ ОБ ЬФПФ ТБЪ, зЙТМСОДЩ НЕТФЧЩИ УМПЧ, Л ЛПФПТЩН ДХЫЙ ЗМХИЙ!.. вБМЩ РХВМЙЮОЩЕ ФТХВПК РПКДХФ ЗТЕНЕФШ, й ЧДПЧЩ, УМХЫБС ЧЪВЕУЙЧЫХАУС НЕДШ, лТЕУФШСОЛЙ - ТЙОХФУС Ч ФПМРХ, ЗДЕ РПФБУЛХИЙ ыБЗБАФ, ЦХМЙЛПЧ ДТБЪОС Й УФБТЙЛПЧ, юШЙ ВТПЧЙ, ЛБЛ НХЛПК, РПЛТЩМ МЙЫБК УФБТЙООЩК, - рПЛХДБ Ч ДЧХИ ЫБЗБИ, УТЕДШ ЪБРБИБ ХТЙОЩ, рПД ОЕВП ЖЕКЕТЧЕТЛ ТБЛЕФЩ ЗОБФШ ЗПФПЧ. чУЕ ВХДЕФ ФПЮОП УПО, ФПНСЭЙК Й ФСЦЕМЩК, лПЗДБ РТПУОЕЫШУС ЧДТХЗ Й ЧОПЧШ ХУОЕЫШ, Й ЧПФ чУЕ ФЕ ЦЕ РТЙЪТБЛЙ, Й ВТЕД - ЧУЕ ФПФ ЦЕ, ФПФ, иПФШ МЕФП ЧЛТХЗ, ФТБЧБ Й У ЗХДПН ТЕАФ РЮЕМЩ... рП ЮЕФЩТЕН УФЕОБН ПЗТПНОЩК ЗПВЕМЕО тПОСЕФ ФСЦЛЙЕ Й УХНТБЮОЩЕ УЛМБДЛЙ, уПЪДБЧ ЙЪ ЛПНОБФЩ РПДПВЙЕ РБМБФЛЙ фБЙОУФЧЕООПК, ЗДЕ НТБЛ Й ТПУЛПЫШ ЧЪСФЩ Ч РМЕО. оБ УФБТПК НЕВЕМЙ - РБТЮЙ РПВМЕЛМПК ФМЕО, лТПЧБФЙ ЛПОФХТЩ ОЕСЧУФЧЕООЩ Й ЫБФЛЙ; оБ ЧУЕН МЕЦЙФ РЕЮБФШ РЕЮБМЙ Й ЪБЗБДЛЙ, й ХН ФЕТСЕФУС Ч ОБНЕФЛБИ ЬФЙИ УФЕО. оЙ УФБФХК, ОЙ ЛБТФЙО, ОЙ ЛОЙЗ, ОЙ ЛМБЧЕУЙОПЧ. мЙЫШ Ч ЗМХВЙ УХНТБЮОПК, УМЕЗЛБ РПДХЫЛЙ УДЧЙОХЧ, жЙЗХТБ ЦЕОЭЙОЩ, УРМПЫШ ВЕМП-ЗПМХВПК, юФП ХМЩВБЕФУС, ФТЕЧПЦОЕК Й РЕЮБМШОЕК, оЕЧОСФОЩН ПФЪЧХЛБН ЬРЙФБМБНЩ ДБМШОЕК, чП ЧМБУФЙ НХУЛХУБ, Ч ЛПФПТЩК ЧМЙФ ВЕОЪПК. тПДСУШ ТПНБОФЙЛПН, ВЩМ ДПМЦЕО ОЕЙЪВЕЦОП оПУЙФШ С ХЪЛЙК ЖТБЛ, ЪБУФЕЗОХФЩК ОЕВТЕЦОП, вПТПДЛХ ПУФТХА Й ЧПМПУЩ Ч ЛТХЦПЛ. с, ЛБЛ ЗЙДБМШЗП, ВЩМ ЙЪЩУЛБО Й ЦЕУФПЛ, ч ЗМБЪБИ ФБС РТЙЪЩЧ Й ФБЛЦЕ ВМЕУЛ ХЗТПЪЩ. оП, ЙЪЧПДС НЕЭБО Й ХВЕЗБС РТПЪЩ, с ЦЙЪОШ РЕТЕЗТХЪЙМ Й, УЕТДГЕ ЙУУХЫЙЧ, уФБМ ВЕДЕО С, Й ЦЕМФ, Й ИЙМ, Й НПМЮБМЙЧ, лБЛ ЪПМПФХЫОПЕ ДЙФС Ч ьУЛХТЙБМЕ... б ЧЕДШ ЙЪЩУЛБООЩН, Б ЧЕДШ ЦЕУФПЛЙН ЪЧБМЙ! Ax! РПЙУФЙОЕ ЧУЕ ЬФП ЛПОЮЙФУС ВЕДПК! еУФШ ЦЕ Й РТЕДЕМ ОЕУЮБУФШСН, ВПМШЫЕ ФБЛ ОЕМШЪС. ьФП УМЙЫЛПН: УЛПФ РПЛПТОЩК ЗПОСФ ОБ ХВПК, й МЕЦЙФ ПО, НЕТФЧЩН ЧЪПТПН РП ЛТПЧЙ УЛПМШЪС! мПОДПО ЧЕУШ Ч ДЩНХ Й ЗТПНЕ. чПРМЙ. п, зПНПТТБ! зБЪ РЩМБЕФ, ТДЕАФ ВХЛЧЩ ЖПОБТЕК Й ЛПОПЛ, й ДПНПЧ РПМХЙУФМЕЧЫЙИ ХЦБУБЕФ УЧПТБ, уИПЦБС У БТЕПРБЗПН ДТСВМЩИ УФБТХЫПОПЛ. хЦБУ РТПЫМПЗП НСХЮЙФ, МБЕФ, ЧЕТЕЭЙФ ч ЗТСЪОП-ТПЪПЧПН ФХНБОЕ ЧУСЮЕУЛЙИ Sohos чНЕУФЕ У indeed, ЧНЕУФЕ У ИТЙРМЩН all right Й haos! оЕФ, РПЙУФЙОЕ ХЦБУОБ ВЕЪОБДЕЦОПУФШ НХЛЙ, оЕФ, РПЙУФЙОЕ ВЕДПА ЛПОЮЙФ ЬФПФ ЗПТПД: п, УЛПТЕК ВЩ ПЗОШ ОЕВЕУОЩК ЗТСОХМ ОБ зПНПТТХ! вПВЕЫ, РТПУФЙНУС! цЙММШ, ОБЪБД! рТПЭБК, рБКБУ! рТПЮШ, ДТСИМЩЕ ЫХФЩ: ДБФШ НЕУФП ДХТЙ ОПЧПК! рТПЮШ! вЩУФТЩК ЛМПХО ЪДЕУШ, ОБДНЕООЩК Й УХТПЧЩК, вМЙУФБС НБУФЕТУФЧПН, РПСЧЙФУС УЕКЮБУ. чПФ ПО, ЪБЛПЧБООЩК Ч УЕТЕВТСОЩК БФМБУ, мПНБФШУС Й ЮХДЙФШ, ЛБЛ бТМЕЛЙО, ЗПФПЧЩК. рХУФБ, ЛБЛ ЪЕТЛБМП ВЕЪ ТФХФЙ, ОБ ВЕЪВТПЧПК мЙЮЙОЕ ЗЙРУПЧПК НЕТФЧЕЕФ РБТБ ЗМБЪ. йИ ЗПМХВПК МЕДПЛ ВМЕУФЙФ ОБ ЖПОЕ ЗТЙНБ, рПЛХДБ ЗПМПЧБ Й ВАУФ ОЕХДЕТЦЙНП уЛЧПЪШ БТЛХ ОПЗ РПМЪХФ, УЗЙВБСУШ ЧУЕ УЙМШОЕК. пО ХМЩВБЕФУС. зМХРГПЧ ФПМРБ ЗХУФБС, фБ УЧПМПЮШ УНТБДОБС Й, РП вБТВШЕ, УЧСФБС, жЙЗМСТХ ИМПРБЕФ, ЮФП РПМПО ЪМПВЩ Л ОЕК. дЧБ РШСОЩИ ТЕКФБТБ, ОБ УФТЕНЕОБ РТЙЧУФБЧ, хЧЙДЕМЙ ЧП ТЧХ, Ч ЗТСЪЙ, ЛПУФСЛ ВЕЪНСУЩК, дПВЩЮХ ЧПМЮШЙИ УФБК, - РТЕЪТЕОЙС РТЙРБУЩ, зДЕ ЙЪВЕЦБМ ЪХВПЧ ЕДЧБ МШ ПДЙО УХУФБЧ. оП ЮЕТЕР, ХГЕМЕЧ, ПУЛМБВЙМУС НЕЦ ФТБЧ, дБ ФБЛ, ЮФП НЩ ФБЛПК ОЕ ЧЩОЕУМЙ В ЗТЙНБУЩ. оП, ЮХЦДЩ НЙУФЙЛЕ, ПФЧБЦОЩЕ жТБЛБУУЩ тЕЫЙМЙ (ЧЪДТПЗОХМ ВЩ РТЙ ЬФПН УБН жБМШЕФБЖ), юФП ЬФП ЧЙООЩК РБТ Ч ОЙИ ВТПДЙФ: ОБИМЕУФБМЙУШ! й ЮФП НЕТФЧЕГ ЧП ТЧХ, ЪБЧЙУФМЙЧП ПУЛБМСУШ, рПЦБМХК ВЩ, ОЕ РТПЮШ Й УБН ЧЙОГБ ИМЕВОХФШ. оП ФБЛ ЛБЛ ЬФП ЗТЕИ - УНЕСФШУС ОБД нПЗЙМПК, уЛЕМЕФ, ЧДТХЗ ЧЩРТСНСУШ Ч УЧПЕК РПУФЕМЙ УФЩМПК, нБИОХМ ЙН, ЮФПВ ПОЙ УЧПК РТПДПМЦБМЙ РХФШ. п НХЪЩЛЕ ОБ РЕТЧПН НЕУФЕ! рТЕДРПЮЙФБК ТБЪНЕТ ФБЛПК, юФП ЪЩВПЛ, ТБУФЧПТЙН Й ЧНЕУФЕ оЕ ДБЧЙФ УФТПЗПК РПМОПФПК. гЕОС УМПЧБ ЛБЛ НПЦОП УФТПЦЕ, мАВЙ Ч ОЙИ УФТБООЩЕ ЮЕТФЩ. бИ, РЕУОЙ РШСОПК ЮФП ДПТПЦЕ, зДЕ ФПЮОПУФШ У ЪЩВЛПУФША УМЙФЩ! фП - ЧЪПТ РТЕЛТБУОЩК ЪБ ЧХБМША, фП - Ч РПМДЕОШ ЪБДТПЦБЧЫЙК УЧЕФ, фП - ПУЕОША, ОБД УЙОЕК ДБМША, чЕЮЕТОЙК, СУОЩК ВМЕУЛ РМБОЕФ. пДОЙ ПФФЕОЛЙ ОБУ РМЕОСАФ, оЕ ЛТБУЛЙ: ГЧЕФ ЙИ УМЙЫЛПН УФТПЗ! бИ, МЙЫШ ПФФЕОЛЙ УПЮЕФБАФ нЕЮФХ У НЕЮФПК Й У ЖМЕКФПК ТПЗ. уФТБЫЙУШ ОБУНЕЫЕЛ, УНЕТФОЩИ ЖХТЙК, й УМЙЫЛПН ПУФТПХНОЩИ УМПЧ (пФ ОЙИ УМЕЪБ Ч ЗМБЪБИ мБЪХТЙ!), й ЧУЕИ РТЙРТБЧ РМПИЙИ УФПМПЧ! уМЕРПЕ, ФСЦЛПЕ, ЧМБУФЙФЕМШОПЕ МЕФП! лБЛ ДЕУРПФ РТБЪДОЩК ФЩ, УМЕДСЭЙК РЩФПЛ ТСД, у УЧПЙН УППВЭОЙЛПН, РПФПЛПН СТЛЙН УЧЕФБ! хУФБЧ, ЪЕЧБЕЫШ ФЩ. б МАДЙ ЗТХЪОП УРСФ, рПЛЙОХЧ ЧУЕ ФТХДЩ. й ЦБЧПТПОПЛ ЪЧПОЛЙК оЕ РЕМ. оЙ ЧЕФЕТЛБ, ОЙ ПВМБЮЛБ, ЧУЕ УРЙФ. оБФСОХФБ МБЪХТШ, ЛБЛ ОЕЛЙК ЪБЧЕУ ФПОЛЙК, й Ч ОЕРПДЧЙЦОПУФЙ НПМЮБОЙЕ УЛПМШЪЙФ. - лХЪОЕЮЙЛЙ Ч ФТБЧЕ НПМЮБФ Ч ЙЪОЕНПЦЕОШЕ. рП РЕУФТЩН ЛБНЕЫЛБН ОЕ УЛБЮХФ ТХЮЕКЛЙ, рПМХЙУУПИЫЙЕ, Й ОЕ РПСФ ТЕЛЙ. мЙЫШ ОЕХУФБООПЕ Й СТЛПЕ ЧТБЭЕОШЕ нХБТБ ДЧЙЦЕФУС, Ч ПВНБОЮЙЧПК ДБМЙ, й, ЮЕТОП-ЦЕМФЩЕ, РТПОПУСФУС ЫНЕМЙ. рПД ЛТПЧМЕК ЛТБУОПА ЗПУФЙОЙГБ! ПФТБДБ дМС ЧУЕИ, ЛФП ДПМЗП ЫЕМ РП РЩМЙ Ч ЪОПКОЩК ДЕОШ: зПУФЙОЙГБ "чПУФПТЗ"; ЙЪ ВМЙЦОЙИ ДЕТЕЧЕОШ чЙОП, Й НСЗЛЙК ИМЕВ, Й РБУРПТФБ ОЕ ОБДП! ъДЕУШ ЛХТСФ, ЪДЕУШ РПАФ, ЪДЕУШ НПЦОП ОПЮЕЧБФШ. иПЪСЙО - УФБТЩИ ДОЕК УПМДБФ; ОП НПМПДБС иПЪСКЛБ РТП МАВПЧШ ВПМФБЕФ, РПУРЕЧБС рСФПЛ УЧПЙИ ТЕВСФ РПЙФШ, ЛПТНЙФШ, ЮЕУБФШ. уП УФЕО ВТЕЧЕОЮБФЩИ "нБМЕЛ бДЕМШ" Й "нБЗЙ" рТЙЧЕФУФЧХАФ ЗПУФЕК, ЙУРПМОЕОЩ ПФЧБЗЙ, й Ч ЛПНОБФЕ УФПЙФ РТЙСФОЩК ЪБРБИ ЭЕК. юХ! УМЩЫЙЫШ НЕТОЩК ЫХН? ФП ЗПМПУПН ЗХДСЭЙН ъБЧФПТЙМ ЛПФЕМПЛ У РМЙФЩ - ЮБУБН ИТЙРСЭЙН... ч ПФЛТЩФПЕ ПЛОП ЗМСДЙФ РТПУФПТ РПМЕК. дБК ТХЛХ, ОЕ ДЩЫЙ - РТЙУСДЕН РПД МЙУФЧПК, хЦЕ ЧУЕ ДЕТЕЧП ЗПФПЧП Л МЙУФПРБДХ, оП УЕТБС МЙУФЧБ ИТБОЙФ ЕЭЕ РТПИМБДХ й УЧЕФБ МХООПЗП ПФФЕОПЛ ЧПУЛПЧПК. дБЧБК ЪБВХДЕНУС. чЪЗМСОЙ РЕТЕД УПВПК. рХУФШ ЧЕФЕТ ПУЕОЙ ЧПЪШНЕФ УЕВЕ Ч ОБЗТБДХ хУФБМХА МАВПЧШ, ЪБВЩФХА ПФТБДХ, й ЗМБДЙФ ЧПМПУЩ, ЪБДЕФЩЕ УПЧПК. пФЧЩЛОЕН ПФ ОБДЕЦД. й, ДХЫХ ОЕ ФЙТБОС, уЕТДГБ ОБХЮБФУС РПЛПА ХНЙТБОШС х ЛТБУПЛ ЧЕЮЕТБ ОБД УХНЕТЛБНЙ ЛТПО. вХДШ РЕТЕД УХНТБЛПН ФЙИБ, ЛБЛ РЕТЕД УИЙНПК, й РПНОЙ: ОЙ Л ЮЕНХ ФТЕЧПЦЙФШ ЧЕЭЙК УПО оЕДПВТПК НБФЕТЙ - РТЙТПДЩ ОЕМАДЙНПК. дП ЗТПВБ ЬФПФ ЧЕЮЕТ ОЕ ЪБВХДХ. с Л ФЧПЕНХ РТЙУМХЫЙЧБМУС УОХ й ЧДТХЗ РПУФЙЗ, ХУМЩЫБЧ ФЙЫЙОХ, лБЛ РХУФП ЧУЕ, ЛБЛ НЕТФЧЕООП РПЧУАДХ. мАВПЧШ НПС! фЕВЕ, ФБЛПНХ ЮХДХ, - лБЛ РЕТЧПГЧЕФХ, ЦЙФШ ПДОХ ЧЕУОХ! п ФЕНОЩК УФТБИ, Ч ЛПФПТПН С ФПОХ! оП УРЙ ЦЕ, УРЙ. с ЪДЕУШ, С УРБФШ ОЕ ВХДХ. п ВЕДОБС МАВПЧШ, ЛБЛ ФЩ ИТХРЛБ! зМСДЙФУС УНЕТФШ ЙЪ УПООПЗП ЪТБЮЛБ, й ЧЪДПИ РПИПЦ ОБ УНЕТФОПЕ ХДХЫШЕ. п УПООЩК УНЕИ, Ч ЛПФПТПН ФБКОП УЛТЩФ фПФ ТПЛПЧПК, ФПФ ЦХФЛЙК УНЕИ ОБЧЪТЩД... пЮОЙУШ, НПМА! уЛБЦЙ - ВЕУУНЕТФОЩ ДХЫЙ? п, ЮФП Ч ДХЫЕ НПЕК РПЕФ, лПЗДБ У ТБУУХДЛПН С Ч ТБЪМХЛЕ? лБЛЙЕ УМБДПУФОЩЕ ЪЧХЛЙ! фП ЛТПЧШ РПЕФ Й ЧДБМШ ЪПЧЕФ. фП ЛТПЧШ Й РМБЮЕФ, Й ТЩДБЕФ, лПЗДБ ДХЫБ ХНЮЙФУС ЧДТХЗ, оЕЧЕДПНЩК ХУМЩЫБ ЪЧХЛ, лПФПТЩК ФПФЮБУ ХНПМЛБЕФ. п, ЛТПЧШ ЙЪ ЧЙОПЗТБДОЩИ МПЪ! п ФЩ, ЧЙОП ЙЪ ЧЕОЩ ЮЕТОПК! йЗТБКФЕ, РПКФЕ! юБТЩ ЗТЕЪ оЕУЙФЕ ОБН! юЕФПК РТПЧПТОПК зПОЙФЕ ДХЫХ, РБНСФШ РТПЮШ й ОБ УПЪОБОШЕ ЛЙОШФЕ ОПЮШ! рХТРХТОП-ТЩЦБС бЧТПТБ рПУМЕДОЙИ ЦБТЛЙИ ДОЕК ПЗОЕН, лБЛ УФТБУФША, ЦБЦДХЭЕК РТПУФПТБ, пВХТЕЧБЕФ ПЛПЕН. оПЮШ, ПФМЙЧБС УЙОЕЧПА, йУФБЙЧБЕФ, УМПЧОП УПО. лПТБММПЧПА РПМПУПА хЗТАНЩК ЪБРБД ПВОЕУЕО. чДПМШ ЪБФХНБОЕООПК ТБЧОЙОЩ тПУЩ НЕТГБАФ УЧЕФМСЛЙ. мХЮ УПМОЕЮОЩК, ЛПУПК Й ДМЙООЩК, чРЕТСЕФУС Ч ЛМЙОПЛ ТЕЛЙ. у ОЕЧОСФОЩН ЫХНПН РТПВХЦДЕОШС уЧЙЧБЕФУС Ч ПДЙО ЧЕОПЛ дЩИБОШЕ ЛБЦДПЗП ТБУФЕОШС - рПЮФЙ ОЕЧЙДЙНЩК ДЩНПЛ. чУЕ СТЮЕ, ЫЙТЕ Й РТЙЧПМШОЕК, рПДТПВОЕК ДБМЙ РПМПФОП: чУФБЕФ УЕМП РПД ЛПМПЛПМШОЕК; еЭЕ ПДОП; ЕЭЕ ПДОП ъБТДЕМПУШ - Ч ОЕН ЧЪЩЗТБМП РМБНС. вБЗТПЧЩН ПФУЧЕФПН ОЕВЕУ пОП УЧЕТЛОХМП ОБД РПМСНЙ, нЕФОХМПУШ Ч НПМЮБМЙЧЩК МЕУ, пФВТПЫЕООПЕ НЙНПИПДПН ъЕТЛБМШОЩН МЕНЕИПН УПИЙ. оП ЧПФ, Ч УПЗМБУЙЙ У ЧПУИПДПН, ъБЗПМПУЙМЙ РЕФХИЙ, чЕЭБС ЮБУ ВПМШЫПЗП ОЕВБ, зМБЪ, РТПФЙТБЕНЩИ ДП УМЕЪ, лХУЛБ РТПЗМПЮЕООПЗП ИМЕВБ й УФХЛБ РЕТЧПЗП ЛПМЕУ, юБУ ОЕХАФБ Й ПЪОПВБ, рТПОЪЙФЕМШОПЗП МБС РУПЧ й ЧДПМШ ФТПРЩ - ПДОПК ДП ЗТПВБ - фСЦЕМЩИ РБИБТС ЫБЗПЧ. б ЧУМЕД - РПУМЕДОСС РТЙНЕФБ дОС, ТБУРТПУФЕТЫЕЗП ЛТЩМБ: фЧПТГХ мАВЧЙ, ТПЦДЕОША УЧЕФБ рПАФ ИЧБМХ ЛПМПЛПМБ. ч ЛБНПТЛЕ ИПМПДОП Й УХНТБЮОП, Й НХЦ чЕТОХМУС ЧЕУШ Ч УОЕЗХ, Й ФБЛ ЛБЛ ПО Л ФПНХ Ц фТЙ ДОС ХЦЕ НПМЮЙФ Й ТФПН РПЧПДЙФ УЦБФЩН, - цЕОБ ФТЕЧПЦЙФУС Й ЧУЕ ЗТПЪЙФ ТЕВСФБН. лТПЧБФШ, УХОДХЛ ДТСООПК, ЮЕФЩТЕ УФХМБ, УФПМ у ОПЗПК ОБДМПНМЕООПК Й РПМПЗ, ЮФП ТБУГЧЕМ тБЪНБЪБНЙ ЛМПРПЧ РП ФЛБОЙ, РТЕЦДЕ ВЕМПК; чУЕ ДЩЫЙФ НЕТЪПУФША Й ЗТСЪША ЪБУФБТЕМПК. нХЦ - ЛТХФПМПВ; ЗМБЪБ У ПЗОЕН УХТПЧЩИ ДХН, ч ЛПФПТЩИ УЧЕФЙФУС РПТПК ДХЫБ Й ХН; фБЛЙИ, ЛБЛ ПО, ЪПЧХФ ПВЩЮОП "РБТЕОШ ДАЦЙК"; цЕОБ Й НПМПДБ, Й РТПЮЙИ ВБВ ОЕ ИХЦЕ. оП ЗЙВЕМШОПК ТХЛПК ЙИ ДХЫЙФ оЙЭЕФБ, й ВЩУФТП, ЛБЦДЩК ДЕОШ, УДЙТБЕФУС У ОЙИ ФБ рПЮФЕООПУФШ ЗТХУФОБС, ЮФП Ч ЮЕМПЧЕЮШЕН ЗПТЕ, - й УФБФШ ЙН ЗТХВЩНЙ УБНГПН Й УБНЛПК ЧУЛПТЕ!.. чУЕ У ЦБДОПУФША ПОЙ УЗТХДЙМЙУШ Х УФПМБ, чЛТХЗ УХРБ У ФТЕВХИПК, Й ФЕОШ ЙИ ПВМЕЗМБ, лТЙЧСУШ ХТПДМЙЧП Й ЫЕЧЕМСУШ РПОХТП, чУЕ УФЕОЩ: МБНРБ ФБН ВЩМБ ВЕЪ БВБЦХТБ. тЕВСФБ, ИПФШ ВМЕДОЩ, ОП ЛТЕРЛЙ, ЧПРТЕЛЙ хЦБУОПК ИХДПВЕ: ФСЦЕМЩЕ ДЕОШЛЙ ъЙНПК ВЕЪ ФПРМЙЧБ ЙН РТПЧПДЙФШ УМХЮБМПУШ, б МЕФП ДХИПФПК ЛБМЕОПК Л ОЙН УРХУЛБМПУШ. х ТЦБЧПЗП ТХЦШС, ЮФП ОБ ЗЧПЪДЕ ЧЙУЙФ й, ЮХФШ ПУЧЕЭЕОП, СЧМСЕФ УФТБООЩК ЧЙД, ч ЫЛБЖХ ЪБНЩЪЗБООПН, ЧРПМОЕ РПД УФБФШ ЛБНПТЛЕ, зМБЪ РПМЙГЕКУЛПЗП НПЗ ХЧЙДБФШ ВЩ ЪПТЛЙК дЕУСФПЛ РЩМШОЩИ ЛОЙЗ, РТПЫЕДЫЙИ УПФОЙ ТХЛ, - фПНБ "ЙУФПТЙЙ", "ЕУФЕУФЧЕООЩИ ОБХЛ". ч ЛТПЧБФЙ ЦЕ ОБКФЙ, Ч ЗМХВЙ, РПД ФАЖСЛБНЙ тПНБОЩ УФБТЩЕ У ТБЪВХИЫЙНЙ ХЗМБНЙ. еДСФ. пФЕГ ХЗТАН Й УХНТБЮЕО, ЦХЕФ, еДХ ПФЧТБФОХА ЪБРЙИЙЧБС Ч ТПФ; ч ЕЗП МЙГЕ ЕДЧБ МШ РПЛПТОПУФШ ЛФП ХМПЧЙФ, й ОПЦ ПО, ЛБЦЕФУС, Л ДТХЗЙН ДЕМБН ЗПФПЧЙФ. цЕОЕ РТЙЫМБ ОБ ХН РПДТХЦЛБ РТЕЦОЙИ МЕФ, - еУФШ Х ЛПФПТПК ЧУЕ: Й ДПН УЧПК, Й ПВЕД; б ДЕФЙ - ЛХМБЮЛЙ Ч ЗМБЪБ УХИЙЕ ФЩЮХФ, уПРСФ ОБД НЙУЛПА Й ЧЩДЕМБООП ИОЩЮХФ. фБЛ! йДЕБМ РПЗЙВ, Б ЦЙЪОШ ФТЙХНЖЩ РТБЧЙФ, й, ДЙЛЙН ТЦБОЙЕН РТПОЪБС ДБМШ ОБУЛЧПЪШ, лПОШ РПВЕДЙФЕМС ФБН ВТБФШЕЧ ОБЫЙИ ДБЧЙФ, зТЩЪС, - ОП ЗЙВОХФШ ЙН ИПФШ СТЛП ДПЧЕМПУШ. нЩ Ц, ХГЕМЕЧЫЙЕ, ХЧЩ, УТЕДЙ ТБЪЗТПНБ, рПОХТС ЗПМПЧХ, РПФХРС ФХУЛМЩК ЧЪПТ, ч ПФЮБСОШЕ, Ч ЛТПЧЙ, Ч ЗТСЪЙ, ВЕЪ УЙМ, ВЕЪ ДПНБ, зМПФБС УФПО, ЧМБЮЙН ВЕУЮЕУФШЕ Й РПЪПТ, вТЕДЕН РП ЧПМЕ ФШНЩ, РП РТЙИПФЙ ДПТПЗЙ, вТЕДЕН, РПДПВОЩЕ ХВЙКГБН Й ЧПТБН; оБН ВХДХЭЕЗП ОЕФ; НЩ УЙТЩ Й ХВПЗЙ, й ОБЫ ЪОБЛПНЩК МЕУ, РЩМБС, УЧЕФЙФ ОБН! бИ! фБЛ ЛБЛ ЦТЕВЙК ОБЫ ТЕЫЕО, ФБЛ ЛБЛ ОБДЕЦДЕ пФОЩОЕ НЕУФБ ОЕФ, ФБЛ ЛБЛ ТБЪВЙФЩ НЩ, й СТПУФШ ОЙ Л ЮЕНХ ОЕ РТЙЧЕДЕФ, ЛБЛ РТЕЦДЕ, й ФБЛ ЛБЛ ОЕОБЧЙУФШ ВЕУРМПДОП ЦЦЕФ ХНЩ, - оБН ПУФБЕФУС МЙЫШ, Ч ЗМХВЙОБИ ОПЮЙ ЮЕТОПК, уНЕЫОПК ОБЪЧБЧ НЕЮФХ П ВМБЗПУФЙ НПМЙФЧ оБДЗТПВОЩИ, - ХНЙТБФШ ВЕЪЧЕУФОП Й РПЛПТОП, лБЛ ДПМЦОП ФЕН, ЛФП УНСФ Ч ДЩНХ РПУМЕДОЙИ ВЙФЧ. уЙСОШЕ УМБВПЕ ФТЕРЕЭЕФ Ч ЗМХВЙ ЗПТОЕК, й ЧЕФЕТ МЕДСОПК, ЧОЕЪБРОП ТБЪЯСТЕО, ч МЕУХ ЧЪЯЕТПЫЙЧ МЙУФ, ТЧБОХМ ГЧЕФЩ ОБ ДЕТОЕ... тБУУЧЕФ! чУЕ ЧПЪТПДЙМ ИПМПДОПК МБУЛПК ПО. чПУФПЛ ЙЪ ТЩЦЕЗП УФБМ ТПЪПЧ. ъЧЕЪДЩ ОЕЦОП ъБФБСМЙ, МБЪХТШ Ч ТХНСОГЕ УЕТЕВТС; хЦЕ РЕФХИ РПЕФ, УФТБЦ ФПЮОЩК Й РТЙМЕЦОЩК, й ЦБЧПТПОПЛ ЧЪНЩМ РТПОЪЙФЕМШОЩК: ЪБТС! уЧЕТЛБС, ЧЩРМЩМ ДЙУЛ: ДБ, ЬФП ХФТП! вТБФШС, чПФ ЬФПФ РЩЫОЩК ВМЕУЛ Й РПМОЩК УЮБУФШС НЙТ уРХЗОХФ ФСЦЕМЩК УПО, ЪБЦБЧЫЙК ОБУ Ч ПВЯСФШС, й ИЙЭОЩИ РФЙГ ОПЮОЩИ Й ФЧБТЕК НЕТЪЛЙИ РЙТ. п, ЮХДП! рП УЕТДГБН ВЕЦЙФ МХЮЙУФЩК ФТЕРЕФ й, ЧДТЕВЕЪЗЙ ДТПВС УЛПТМХРЩ ОБЫЙ, Ч ОБУ ^ цЕМБОШЕ УФТБУФОПЕ ЧЩУПЛПК УНЕТФЙ МЕРЙФ, й ЗПТДПУФШ ДТЕЧОАА, Й ЗОЕЧ НСФЕЦОЩИ ТБУ. чРЕТЕД, ЧУФБЧБК! ЧРЕТЕД, ЧРЕТЕД! ЧУФБЧБК! у ОБУ ВХДЕФ й ХОЙЦЕОЙК ЧУЕИ, Й УДЕМПЛ, Й ТЕЮЕК! ч ВПК, Ч ВПК! чЕДШ ОБЫБ ЛТПЧШ, ЮФП ДЧЙЦЕФ ОБУ Й ОХДЙФ, дЩНСУШ, ДПМЦОБ БМЕФШ ОБ МЕЪЧЙСИ НЕЮЕК! й РПВЕЦДЕООЩЕ ФЧЕТДСФ Ч ОПЮЙ ФАТЕНОПК: пОЙ УЛПЧБМЙ ОБУ, ОП ЦЙЧЩ НЩ ЕЭЕ; рХУЛБК НЩ ФПЮОП УЛПФ УПЗОХМЙУШ РПДЯСТЕНОЩК, еУФШ Ч ОБЫЙИ ЦЙМБИ ЛТПЧШ Й ВШЕФУС ЗПТСЮП. ч ЗМБЪОЙГБИ ВЩУФТЩЕ ЗМБЪБ Х ОБУ ФБСФУС, ыРЙПОЩ ЪПТЛЙЕ; ЪБ МВПН (ОПЮЕК ОЕ ЦБМШ) оБЫ НПЪЗ ТБВПФБЕФ; Б ВХДЕФ ОХЦОП ДТБФШУС - чПМШАФУС ЮЕМАУФЙ Й ТХЛЙ УФБОХФ - УФБМШ. зМХРГЩ ФТХУМЙЧЩЕ! уЧПЕК ПЫЙВЛЕ ТБДЩ! оП ВХДХФ ЛБСФШУС! хУРЕАФ ЧУЕ РПУФЙЮШ: пОЙ ИМЕУФОХМЙ ОБУ ВЙЮПН УЧПЕК РПЭБДЩ, - юФП Ц! РПЭБЦЕООЩЕ, ПФРМБФЙН НЩ ЪБ ВЙЮ! пОЙ УЛПЧБМЙ ОБУ. оЕ ДМС ФПЗП МШ ПЛПЧЩ, юФПВ ЙИ РЙМЙФШ Ч ОПЮЙ Й ЮЕТЕРБ ДТПВЙФШ х УФТБЦЙ? лПМШ ЧТБЗЙ ЧУЕ РЙТПЧБФШ ЗПФПЧЩ, йН ВХДЕФ ОЕЛПЗДБ ОБУ, ВЕЗМЩИ, ЙЪМПЧЙФШ! чОПЧШ ВЙФЧБ. нПЦЕФ ВЩФШ, РПВЕДБ! нЩ ЛТПЧБЧП фТЙХНЖ ПФРТБЪДОХЕН ОБД ЬФЙНЙ МАДШНЙ! й ФБЛ ЛБЛ Ч ЬФПФ ТБЪ ЧПУФПТЦЕУФЧХЕФ рТБЧП, фП ВХДЕФ "ЬФПФ ТБЪ" РПУМЕДОЙН, ЮЕТФ ЧПЪШНЙ! чЕДШ НЕТФЧЩЕ (ОБЪМП РТЕДБОЙСН ЪОБЛПНЩН) чРПМОЕ НЕТФЧЩ, ЛПМШ НЕЮ УЧЕТЫЙФ УЧПК ДПМЗ ЧРПМОЕ: оЕ Ч ОБЫЙ ДОЙ УЛБЛБФШ ФБЙОУФЧЕООЩН ЖБОФПНПН рПД ОЕВПН ФТБХТОЩН ОБ РТЙЪТБЮОПН ЛПОЕ. чЕДШ НЙЖ, ОЕ ВПМЕЕ, тПМБОД У ЕЗП ЛПВЩМПК. фПФ НЙЖ ТБЪЗБДЩЧБФШ - ВЕУРМПДОП: ОЕ РПКНЕН. оП ЕУМЙ НОЙФЕ ЧЩ УМХЛБЧЙФШ ОБД НПЗЙМПК й ОБУ ТБЪЦБМПВЙФШ, - ФП ЧЩ ПЫЙВМЙУШ Ч ФПН. чЩ ЧУЕ ХНТЕФЕ, ЧУЕ, ПФ ОБЫЙИ ТХЛ, ЧУЕ ЧНЕУФЕ, лПМШ РПЧЕЪЕФ ОБН, ЧУЕ! хНТЕФЕ, ИОЩЮБ. дБ! фХФ УРТБЧЕДМЙЧПУФШ, ФХФ УЧСФБС ЦБЦДБ НЕУФЙ, фХФ ОБДПВОПУФШ РПЛПК ДБФШ НЙТХ ОБЧУЕЗДБ. ъЕНМС, ЮФП ЙЪДБЧОБ ФПЭБМБ, ОЕХУФБООП й ДПМЗП ВХДЕФ РЙФШ, Й ЦБДОП ЧБЫХ ЛТПЧШ, юШЙ ЙУРБТЕОЙС, ВМБЗПХИБС РТСОП, дП ФХЮ РПДОЙНХФУС, ВБЗТС ЙИ ЧОПЧШ Й ЧОПЧШ. й РУЩ, Й ЛПТЫХОЩ, ПУРБТЙЧБС ДПМА, пВЗМПЦХФ ЛПУФЙ ЧБН ПФ ОПЗ ДП ЗПМПЧЩ, й РПУНЕЕНУС НЩ - Й РПУНЕЕНУС ЧЧПМА, чБН ДПЛБЪБЧ ФПЗДБ, ЮФП НЕТФЧЩЕ НЕТФЧЩ! с - тЙН, ЙНРЕТЙС ОБ ТХВЕЦЕ РБДЕОЙС, юФП, ЧЙДС ЧБТЧБТПЧ ЗТПНБДОЩИ Х ЧПТПФ, оЕВТЕЦОЩК БЛТПУФЙИ ТБУУЕСООП РМЕФЕФ, й Ч УФЙМПУ ЪПМПФПК - ЪБЛБФ УФТХЙФ ФПНМЕОШЕ. ч ДХЫЕ, РХУФПК ОБУЛЧПЪШ, ФПУЛБ ДП ПФЧТБЭЕОШС. фБН, ЗДЕ-ФП, ЗПЧПТСФ, ЛТПЧБЧЩК ВПК ЙДЕФ. п! оЕФХ УЙМ РПКФЙ ОБ ЪПЧ УФПМШ УМБВЩК ФПФ, оЕФ ЧПМЙ ЦЙЪОШ ЪБЮБФШ ИПФС ВЩ ОБ НЗОПЧЕОШЕ! п! оЕФХ ЧПМЙ ЦЙФШ, Й ХНЕТЕФШ ОЕФ УЙМ! дБ, ЧУЕ ХЦ ДПРЙФП... вТПУШ ИПИПФБФШ, чБЖЙММ!.. чУЕ ДПРЙМ, ЧУЕ ДПЕМ. оП РТПДПМЦБФШ ОЕ УФПЙФ... еУФШ: ЗМХРПЧБФЩК ЗЙНО, ЮФП ОБДП УЦЕЮШ ФПФЮБУ, еУФШ: ОЕТБДЙЧЩК ТБВ, ЮФП РТЕЪЙТБЕФ ОБУ, еУФШ: ВПМШ ОЕЧЕУФШ П ЮЕН, ЮФП ЧЕЮОП Ч УЕТДГЕ ОПЕФ! х уЕО-дЕОЙ ФПУЛБ Й ЗТСЪШ ЧП ЧУЕК ПЛТХЗЕ, оП ЧУЕ Ц ФБН РПЗХМСФШ С РТЕДМПЦЙМ РПДТХЗЕ; оЕ Ч ДХИЕ ВЩМЙ НЩ Й УУПТЙМЙУШ. ъБЛБФ мХЮЙ ВБОБМШОЩЕ ОБНБЪЩЧБМ ОБ УЛБФ тБЧОЙОЩ, ЧЩУПИЫЕК ЛБЛ ВЩ ЗТЕОПЛ. пУБДБ оЕДБЧОП ЛПОЮЙМБУШ: лХДБ ИЧБФБМП ЧЪЗМСДБ, тХЙОЩ МЕФОЙИ ДБЮ ЧЙДОЕМЙУШ; ЛПЕ-ЗДЕ пФУФТБЙЧБМЙ ЙИ, ЪБВЩЧЫЙ П ВЕДЕ, оП СДТБ Ч ФПМЭЕ УФЕО ФПТЮБМЙ Ч ЛБЦДПН" ДПНЕ, пВЧЙФЩ ОБДРЙУША: "оБ РБНСФШ П ТБЪЗТПНЕ". у ЗМБЪБНЙ ФТХРБ, ЮФП ДПЗОЙФШ УРЕЫЙФ рПД ЬФПК НЕТФЧЕООПК МХОПА, нПК РТЕЦОЙК ДЕОШ, ЧЕТОЕК, НПК ЧЕЮОЩК УФЩД ч ПЛОП ЗМХНЙФУС ОБДП НОПА. й ЗПМПУПН, ЧУЕИ УФБТЮЕУЛЙИ НЕТФЧЕК (фБЛЙН БЛФЕТ Ч ФЕБФТЕ ИОЩЮЕФ), нПК ЧЕЮОЩК УФЩД, НПК РТЕЦОЙК ДЕОШ, ЧЕТОЕК, йЗТЙЧП "ФТБМСМС" НХТМЩЮЕФ. й УЙОЙН РБМШГЕН ЧЙУЕМШОЙЛБ ЫХФ оБД ЧЕФЛПА ЗЙФБТПК НБЫЕФ й ОБД ЗТСДХЭЙН, ЪБЪЙСЧЫЙН ФХФ, лБЛ ВЩ РПДВЙФ ТЕЪЙОПК, РМСЫЕФ. "лТЙЧМСЛБ УФБТЩК, ЬФЙ ЫФХЛЙ - ВТПУШ! дХТБЮЙФШУС, ЕК-вПЗХ, РПЪДОП!" пО, ЗПМПУПН, РТПТЦБЧЕЧЫЙН ОБУЛЧПЪШ: "оЕФ, ЬФП ЧУЕ ЧЕУШНБ УЕТШЕЪОП. б ДП ФЕВС, УПРМСЛ НПК ОЕЦОЩК, ЪОБК, ъБВПФЩ, РТБЧП, ПЮЕОШ НБМП. оЕ ОТБЧЙФУС? рПЦБМХКУФБ! уФХРБК, рТПКДЙУШ, - ИПФС ВЩ ЧДПМШ ЛБОБМБ". чУЕ ЬФП - УХНТБЛБ УПЪДБОШС, чЙДЕОШС ОПЮЙ РТЕД ЛПОГПН. п йУФЙОБ, ФЧПЕ УЙСОШЕ мЙЫШ РЕТЧЩН УЧЕФЙФ ЙН МХЮПН! ч ОЙИ ЧУЕ ФБЛ ВМЕДОП, ЧУЕ ФБЛ ИЙМП, юФП ЧЪПТПН ЛБЦЕФУС УЛПТЕК: йИ ОЕ МХОБ МЙ УПФЧПТЙМБ рПД ЪЩВЛЙН ХЦБУПН ЧЕФЧЕК. йМШ ЬФЙ УХНТБЮОЩЕ ФЕОЙ, чДТХЗ ПВМЙЛ ЧПУРТЙСЧ ЦЙЧПК, уНЕЫБАФУС У УЕНШЕК ФЧПТЕОЙК оБ УЧЕФМПК УГЕОЕ НЙТПЧПК й ВХДХФ ЗТПНЛП УМБЧЙФШ вПЗБ ч ОБРЕЧБИ ЮЙУФЩИ Й РТПУФЩИ, рПД СТЛЙН УПМОГЕН, ДП РПТПЗБ оЕВЕУ ОЕФМЕООП ЗПМХВЩИ. уТЕДШ ЪПМПФЩИ ЫЕМЛПЧ РБМБФЩ ьЛВБФБОУЛПК, уЙСС АОПУФША, ОБ РЙТ ПОЙ УПЫМЙУШ й ЧУЕН УЕНЙ ЗТЕИБН ЪБВЧЕООП РТЕДБМЙУШ, вЕЪХНОПК НХЪЩЛЕ РПЛПТОЩ НХУХМШНБОУЛПК. фП ВЩМЙ ДЕНПОЩ, Й МБУЛПЧЩИ ПЗОЕК чУА ОПЮШ ЦЕМБОЙС Ч ЙИ МЙГБИ ОЕ ЗБУЙМЙ, уПВМБЪОЩ ЗЙВЛЙЕ У ХМЩВЛБНЙ БМНЕК йН РЕОЩ ТПЪПЧПК ВПЛБМЩ ТБЪОПУЙМЙ. ч ЙИ ФБОГЩ ОЕЦОЩЕ РПД ТЙФН ЬРЙФБМБНЩ уНЩЮПЛ ТЩДБОЙЕ ФСЗХЮЕЕ ЧМЙЧБМ, й ИПТПН РЕМЙ ФБН Й АОПЫЙ, Й ДБНЩ, й, ЛБЛ ЧПМОБ, ОБРЕЧ ФП РБДБМ, ФП ЧУФБЧБМ. й УФПМШЛП ВМБЗПУФЙ ОБ МЙГБИ ЙИ УЧЕФЙМПУШ, у ФБЛПА УЙМПА ЙЪ ЗМБЪ ПОБ МЙМБУШ, юФП РПМЕ ТПЪБНЙ ДБМЕЛП ТБУГЧЕФЙМПУШ й ОПЮШ БМНБЪБНЙ ЧПЛТХЗ ТБЪХВТБМБУШ. й ВЩМ ФБН АОПЫБ. пО ЫХНОПНХ ЧЕУЕМША, хЧЙФ МЕЧЛПСНЙ, ПФДБФШУС ОЕ ИПФЕМ; пО ТХЛЙ ВЕМЩЕ УЛТЕУФЙМ РП ПЦЕТЕМША, й ЧЪПТ ЪБДХНЮЙЧЩК УМЕЪПА РМБНЕОЕМ. й ЧУЕ ВЕЪХНОЕЕ, ЧУЕ ТБДПУФОЕК УЧЕТЛБМЙ зМБЪБ, Й ЪПМПФП, Й ТПЪПЧЩК ВПЛБМ, оП ВТБФ РЕЮБМШОПЗП ОБРТБУОП ПЛМЙЛБМ, й УЕУФТЩ ОЕЦОЩЕ ОБРТБУОП ХЧМЕЛБМЙ. пО ВЕЪХЮБУФЕО ВЩМ Л ЛПЫБЮШЙН МБУЛБН ЙИ, фБН ЮЕТОПК ВБВПЮЛПК НЕЦ ЛБНОЕК ДПТПЗЙИ фПУЛБ ВЕУУНЕТФОБС ЮЕМП ЕНХ ПДЕМБ, й УЕТДГЕН ДЕНПОБ У ФЕИ РПТ ПОБ ЧМБДЕМБ. "пУФБЧШФЕ!" - ДЕНПОБН Й УЕУФТБН ПО УЛБЪБМ й, ОЕЦОЩЕ ЧПЛТХЗ ОБРЕЮБФМЕЧ МПВЪБОШС, пУЧПВПЦДБЕФУС Й ПУФБЧМСЕФ ЪБМ, йН ВМБЗПЧПООЩЕ РПЛЙОХЧ ПДЕСОШС. й ЧПФ ХЦ ПО ПДЙО ОБД ЪБНЛПН, ОБ УФПМРЕ, й У ОЕВБ ЖБЛЕМПН, РЩМБАЭЙН Ч ДЕУОЙГЕ, зТПЪЙФ ПУФБЧМЕООПК РЙТХАЭЕК ФПМРЕ, б МАДСН ЛБЦЕФУС НЕТГБОЙЕН ДЕООЙГЩ. вМЙЪ ПЮБТПЧБООПК Й ФТЕРЕФОПК МХОЩ фБЛ ОЕЦЕО Й ЗМХВПЛ ВЩМ ЗПМПУ УБФБОЩ й У ФТЕУЛПН РМБНЕОЙ ФБЛ ДЙЧОП ПФФЕОСМП: "пФОЩОЕ У вПЗПН С, - ПО ЗПЧПТЙМ, - УТБЧОСМУС. нЕЦДХ дПВТПН Й ъМПН ЙУЛПООБС ВПТШВБ мАДЕК Й ОБУ ДБЧОП ЙЪНХЮЙМБ - ДПЧПМШОП! й, ЕУМЙ ЧМБУФЧПЧБФШ ЧУС ЬФБ ЮЕТОШ УМБВБ, рХУФШ ЦЕТФЧПК РБДБЕФ ПОБ УЕЗПДОС ЧПМШОПК. й РХУФШ ПФОЩОЕ ЦЕ, РП УМПЧХ УБФБОЩ, оЕ УФБОЕФ ВПМЕЕ бИБЧПЧ Й РТПТПЛПЧ, й ОЕ ДМС ХЦБУПЧ ХТПДМЙЧПК ЧПКОЩ фТЙ ДПВТПДЕФЕМЙ ЧПУРТЙНХФ УЕНШ РТПТПЛПЧ. оЕФ, ЪНЕА йЙУХУ ЗМБЧЩ ЕЭЕ ОЕ УФЕТ: оЕ МБЧТЩ РТБЧЕДОЩН, ПО ФЕТОЙЙ ДБТХЕФ, б С - УНПФТЙФЕ - БД, ЪДЕУШ ГЕМЩК БД РЙТХЕФ, й С ЛМБДХ ЕЗП. мАВПЧШ, ОБ ФЧПК ЛПУФЕТ". уЛБЪБМ - Й ЖБЛЕМ УЧПК РЩМБАЭЙК ТПОСЕФ... нЙЗ - Й РПЦБТ ЪБЧЩМ УТЕДЙ РПМОПЭОПК НЗМЩ... ъБДТБМЙУШ ВЕЫЕОП ВБЗТПЧЩЕ ПТМЩ, й УФБЙ ЮЕТОЩИ НХИ, ЙЗТБС, ВЕУ ЗПОСЕФ. фБН ТЕЛЙ ЪПМПФБ, ФБН ЛБНОС ЗХМЛЙК ФТЕУЛ, лПУФТБ ВЕЪДПООПЗП ФБН ЧПК, Й ЦБТ, Й ВМЕУЛ; фБН ИМПРШЕЧ ЫЕМЛПЧЩИ, ЙУЛТСУС Й МЕФБС, зХТШВБ РЮЕМЙОБС ЛТХЦЙФУС ЪПМПФБС. й, Ч РМБНЕОЙ ЛПУФТБ ВЕУУФТБЫОП ХНЙТБС, чЕУЕМЩН РЕОЙЕН ФБН ЧЕМЙЮБАФ УНЕТФШ фЕ, ЮХЦДЩЕ иТЙУФБ, ОЕ ЦБЦДХЭЙЕ ТБС, й, ЧПС, РЕРЕМ ЙИ У ЪЕНМЙ ХИПДЙФ Ч ФЧЕТДШ. б ПО ОБ ЧЩЫЙОЕ, УЛТЕУФЙЧЫЙ ЗПТДП ТХЛЙ, оБ ДЕМП ЗЕОЙС ЧЪЙТБЕФ УЧПЕЗП й ВХДФП НПМЙФУС, ОП ФЙИЙИ УМПЧ ЕЗП тБУУМЩЫБФШ ОЕ ДБАФ ВЕУПЧУЛЙИ ИПТПЧ ЪЧХЛЙ. й ДПМЗП ФЙИХА ПО РПЧФПТСМ НПМШВХ, й СЪЩЛЙ ПЗОЕК ПО РТПЧПЦБМ ЗМБЪБНЙ, чДТХЗ - ЗТПНПЧПК ХДБТ, Й ЧНЙЗ РПЗБУМП РМБНС, й УФБМП ИПМПДОП Й ФЙИП, ЛБЛ Ч ЗТПВХ. оП ЦЕТФЧЩ ДЕНПОПЧ РТЙОСФШ ОЕ ЪБИПФЕМЙ: ч ОЕК ЪПТЛПУФШ вПЦШЕЗП ЧУЕУЙМШОПЗП УХДБ лПЧБТУФЧП БДУЛПЕ ПФЛТЩМБ ВЕЪ ФТХДБ, й ДХНЩ ЗПТДЩЕ У ФЧПТГПН ЙИ ХМЕФЕМЙ. й ФХЗ УФТБЫОЕКЫЕЕ УМХЮЙМПУШ ЙЪ ЮХДЕУ. юФПВ ФПМШЛП ФСЦЛЙН УОПН ЧУС ЬФБ ОПЮШ ЛБЪБМБУШ, юЕТФПЗ УФПВБЫЕООЩК ЙЪ нЙДЙЙ ЙУЮЕЪ, й ЛБНОС ЮЕТОПЗП ОБ РПМЕ ОЕ ПУФБМПУШ. фБН ОПЮШ МБЪХТОБС Й ЪЧЕЪДОБС МЕЦЙФ оБД ПВОБЦЕООПА еЧБОЗЕМШУЛПК ДПМЙОПК, фБН Ч ОЕЦОПН УХНТБЛЕ, ЛПМЕВМЕНБ НБУМЙОПК, мЙЫШ ЪЕМЕОШ ВМЕДОБС ФБЙОУФЧЕООП ДТПЦЙФ. тХЮШЙ ИПМПДОЩЕ УФТХСФУС РП ЛБНЕОШСН, оЕУМЩЫОП ЖЙМЙОЩ ФХНБОБНЙ РМЩЧХФ, фБЛ УБНЩК ЧПЪДХИ РПМО Й ФБКОПК, Й ЪБВЧЕОШЕН, й ФПМШЛП ЙУЛТЩ ЧПМО - НЗОПЧЕООЩЕ - ЦЙЧХФ. оЕХМПЧЙНБС, ЛБЛ РЕТЧЩК УПО МАВЧЙ, у ИПМНБ ОЕНБС ФЕОШ ЧЪДЩНБЕФУС ЧДБМЙ, б Х УЕДЩИ ЛПТОЕК ФХНБО ПУЕМ ХОЩМП, лБЛ ВХДФП ФСЦЕМП ЕНХ РТПВЙФШУС ВЩМП. оП, НОЙФУС, УЙОСС ХЦ ФБЕФ ФЙИП НЗМБ, й, УМПЧОП МЙМЙС, ДПМЙОБ ПЦЙЧБЕФ: тБУЛТЩМБ МЕРЕУФЛЙ, Й ЧУС Ч ЬЛУФБЪ ХЫМБ, й Л НЙМПУЕТДЙА ОЕВЕУОПНХ ЧЪЩЧБЕФ. рйубоп ч 1875 З. нОЕ ОЕ ЪБВЩФШ, ЛБЛ ЦЙМ С Ч МХЮЫЕН ЙЪ ДЧПТГПЧ, ч РМЕОЙФЕМШОПК УФТБОЕ РПФПЛПЧ Й ИПМНПЧ; пО У ЮЕФЩТЕИ УФПТПО ВЩМ ВБЫОСНЙ ХЛТБЫЕО, й ЦЙМ С НОПЗП ДОЕК Ч ПДОПК ЙЪ ЬФЙИ ВБЫЕО. уОБТХЦЙ УМПЦЕО ВЩМ ДЧПТЕГ ЙЪ ЛЙТРЙЮБ, й БМП ПО ЗПТЕМ РПД МБУЛПА МХЮБ, оП ЙЪЧЕУФШ (ВЕМБС, ЛБЛ РЕТЧЩК УОЕЗ ЧПУИПДБ) чОХФТЙ УНСЗЮБМБ ЧЙД Й УФЕО Й БТЛЙ ЧИПДБ. п ХФТП ОБЫЙИ ЗМБЪ! ДХЫЕ ЦЙЧПК РТЙЧЕФ! п РТПВХЦДЕОШЕ ЮХЧУФЧ ХУФБМЩИ! ВЕМЩК ГЧЕФ! фЩ - УМБЧБ УФБТПУФЙ! ФЩ - ГЧЕФ РПЛТПЧПЧ ТБКУЛЙИ! нЕЦ МЕУФОЙГ ЧШАЭЙИУС, Й НЕДОЩИ Й УФБМШОЩИ, у ХВПЗПК ТПУЛПЫША, ХЦ УФЕТЫЕКУС ОБ ОЙИ, фПФ УЙОЕ-ВЕМЩК ГЧЕФ, МАВПЧОЩК, ХНЙМЕООЩК, й ЮЕТОПК РПМПУПК ПФ РПМБ ПФДБМЕООЩК, - чЕУШ ДЕОШ НПК ОБРПМОСМ НПМЮБОШЕН, ЮЙУФПФПК, юФПВ ОПЮШ ЫЕРФБМБ УОЩ П ФЧЕТДЙ ЗПМХВПК! дЧЕТШ РПД ЪБНЛПН ЧУЕЗДБ, УФПМ, УФХМ Й ОЕВПМШЫБС лТПЧБФШ, ЗДЕ НПЦОП УРБФШ, ЧЕУШ НЙТ РПЪБВЩЧБС, дПУФБФПЮОП УЧЕФМП, ДПУФБФПЮОЩК РТПУФПТ: чПФ НОПЗП НЕУСГЕЧ, ЮФП ЪОБМ НПК УЛПТВОЩК ЧЪПТ. оП ЬФБ ЛПНОБФБ ЧПЧЕЛ ОЕ ХУМЩИБМБ В оБ ДОЙ Й ОБ ЪБФЧПТ НПЙИ ХОЩМЩИ ЦБМПВ! оБРТПФЙЧ, ЧОПЧШ ФЕРЕТШ НЙТ ЧЙДС РТЕД УПВПК, цБМЕА ЗПТШЛП С ДЧБ ЗПДБ Ч ВБЫОЕ ФПК! фП ВЩМ ЦЕМБООЩК НЙТ, НЙТ РПДМЙООЩК, ЧЩУПЛЙК, фБ ЦЕУФЛБС ЛТПЧБФШ, ФПФ УФХМ НПК ПДЙОПЛЙК! с УПЪОБЧБМ ЧРПМОЕ, ЮФП ЪДЕУШ С - УБН У УПВПК, й РПМАВЙМ С МХЮ, ПУМБВМЕООЩК, ОЕНПК, чИПДЙЧЫЙК НЕДМЕООП, ЛБЛ ДТХЗ, ФПЧБТЙЭ ДБЧОЙК й ЪБНЕОСЧЫЙК НОЕ УЙСОЙЕ УЛЧПЪШ УФБЧОЙ. оБ ЮФП ОБН ТБДПУФЕК ХОЩОШЕ Й ФЭЕФБ, лПЗДБ МПВЪБМП ОБУ УФТБДБОЙЕ Ч ХУФБ! (п, НОПЗП ГЕООПЗП Ч УЕВЕ ФБЙФ УФТБДБОШЕ!) й РПЮЕНХ НЩ ФБЛ УФТБЫЙНУС ОБЛБЪБОШС вЩФШ Ч ПДЙОПЮЕУФЧЕ, ВЩФШ ВЕЪ ДТХЗЙИ? хЦЕМШ пВЭЕОЙЕ МАДЕК УФПМШ ДПТПЗБС ГЕМШ? с УЮБУФМЙЧ Ч ВБЫОЕ ВЩМ, ИПФШ ВЩМ ДМС ЧУЕИ ВЕДОСЗПК, й ОЙЛПЗП НПЕ ОЕ УПВМБЪОСМП ВМБЗП! (п, УЮБУФШЕ ЮХЧУФЧПЧБФШ, ЮФП ФЩ ВЕДОЕК ДТХЗЙИ, юФП ЪБЧЙУФЙ Л УЕВЕ ОЕ ЧПЪВХЦДБЕЫШ Ч ОЙИ!) дОЙ ПДЙОПЮЕУФЧБ ДЕМЙМ С ТБЧОПНЕТОП нЕЦДХ НПМЙФЧПА Й ЛОЙЗБНЙ. оБЧЕТОП, уЧСФЩЕ ЦЙМЙ ФБЛ! с ЮХЧУФЧПЧБМ ЧРПМОЕ, юФП ОЕВБ ХЗПМПЛ ДПУФХРЕО УФБМ Й НОЕ! с ОЕ ВЩМ ВПМЕЕ Ч ФПМРЕ, Ч МАДУЛПН РПТПЛЕ, зДЕ ДБТПН ФТБФЙЫШ РЩМ, ЗДЕ, ЛБЛ ЗПМЩЫ Ч РПФПЛЕ, оЕЧПМШОП ЛБФЙЫШУС! с ВЩМ УТЕДЙ УЕТДЕГ рПЛПТОЩИ, ЮФП Ч ФЙЫЙ Л уЕВЕ ЪПЧЕФ пФЕГ. с ДХИПН ЧПЪТБУФБМ, ВЩМ ДПВТЩН, УЛТПНОЩН, ЧЕТОЩН, чУЕ ЧЩЫЕ ЧПУИПДЙМ ХУЙМЙЕН ТБЪНЕТОЩН: фБЛ ЪТЕАФ ОБ РПМСИ У ОЕУРЕЫОПУФША ИМЕВБ. й ФЙИП ПВП НОЕ ЪБВПФЙМБУШ уХДШВБ. дЧБ ТБЪБ ЙМЙ ФТЙ ОБ ДОА УМХЦЙФЕМШ УФТПЗЙК вЕЪНПМЧОП РТЙОПУЙМ ЧПДЩ, ПВЕД ХВПЗЙК й ХЦЙО. вЩМП ЧЛТХЗ ЧУЕ ФЙИП. мЙЫШ ЮБУПЧ вЩМ УМЩЫЕО ЙЪДБМЙ ЫЙТПЛЙК, ЪЧХЮОЩК ЪПЧ. с ЦЙМ УЧПВПДПК ФБН, ЕДЙОУФЧЕООПК, ОЕ НОЙНПК! с ЦЙМ У ДПУФПЙОУФЧПН, ПФП ЧУЕЗП ИТБОЙНЩК! рТЙАФ, ЛПФПТЩК С, ЮХФШ ВТПУЙЧ, РПЦБМЕМ! дЧПТЕГ НБЗЙЮЕУЛЙК, Ч ФЕВЕ НПК ДХИ УПЪТЕМ! ч ФЕВЕ ХФЙИ РПТЩЧ НПЙИ УФТБУФЕК ВЕЪХНОЩИ, чТБЭБЧЫЙИУС Ч ДХЫЕ Ч ЛБЛЙИ-ФП ВХТСИ ЫХНОЩИ! дЧПТЕГ, БМЕАЭЙК, РПД СТЛЙН УПМОГЕН ДОЕН, й ВЕМЩК, ДТЕНМАЭЙК Ч ВЕЪНПМЧЙЙ ОПЮОПН! лБЛ ДПВТПЗП РМПДБ, ЕЭЕ ФЧПК ЧЛХУ НОЕ УМБДПЛ, й ХФПМСЕФ ЦБТ УМХЮБКОЩИ МЙИПТБДПЛ! п ВХДШ ВМБЗПУМПЧЕО! ФЩ ДБМ НОЕ ОПЧЩИ УЙМ, фЩ чЕТПК У лТПФПУФША НЕОС ЧППТХЦЙМ, фЩ ДБМ НОЕ ИМЕВ Й УПМШ, Й РМБЭ - ОБ РХФШ РХУФЩООЩК, фБЛПК ФПНЙФЕМШОЩК Й, ВЕЪ УПНОЕОШС, ДМЙООЩК! фБЛ РТПУФП, ЛБЛ Ч ПЗПОШ МШАФ ОБТДЩ ДПТПЗЙЕ й ЛБЛ ЪБ ТПДЙОХ НЩ РТПМЙЧБЕН ЛТПЧШ, иПФЕМ ВЩ С ЙЪМЙФШ ЧУА ДХЫХ, ЧУА МАВПЧШ ч ПДЙО РТЕЛТБУОЩК ЗЙНО, Ч ФТПРБТШ уЧСФПК нБТЙЙ! оП - ВЕДОЩК ЗТЕЫОЙЛ С! Й ЗТХВЩК ЗПМПУ НПК нЕЦ СУОЩИ ЗПМПУПЧ НЕЫБМ ВЩ, УМЙЫЛПН УФТБООЩК! чЙОПН ЪЕНОПК МПЪЩ ЕЭЕ РПЪПТОП РШСОЩК, пО НПЗ ВЩ ПУЛПТВЙФШ УМХИ ЮХФЛЙК Й УЧСФПК.. оЕФ! ВХДШ ДХЫПК - ЛБЛ ЛМАЮ ОБЗПТОЩК; ЛБЛ ЬНВМЕНХ, дЙФС, ПДЕФПЕ Ч МЕО МЕЗЛЙК, ЙЪВЕТЙ; сЗОЕОЛХ, Ч ЛТПФЛЙК ЧЪПТ, ВЕЪ ФТЕРЕФБ УНПФТЙ; оЕЧЙООПУФЙ РТЙНЙ ВЕЪ УФТБИБ ДЙБДЕНХ; - фПЗДБ РПУНЕК ЧЪОЕУФЙУШ Ч ЧПУФПТЦЕООПК ИЧБМЕ л нБТЙЙ нБФЕТЙ, Л нБТЙЙ ОЕРПТПЮОПК, чЙФБАЭЕК НЕЦ уЙМ, ЧП ПВМБУФЙ ЪБПЮОПК, оПЗБНЙ ЮЙУФЩНЙ УФПСЭЕК ОБ ЪЕНМЕ!.. лПТПМШ, ЕДЙОУФЧЕООЩК Ч ОБЫ ЧЕЛ, - РТЙЧЕФ ЧБН, УМБЧБ! чЩ, УНЕТФЙ РПЦЕМБЧ, ПФНЕФЙМЙ ЛБЛ УЧСФПК ъБ МПЦШ РПМЙФЙЛЙ, ЪБ РШСОЩК ВТЕД РХУФПК оБХЛЙ, ЧФЕТЫЕКУС Ч ДПЧЕТШЕ Л ОБН, ВЕЪ РТБЧБ, оБХЛЙ, ЮШЕК ТХЛПК ОБУФПСОБ ПФТБЧБ, юФПВ ЛПОЮЙФШ У РЕУОЕА, ЙУЛХУУФЧПН Й НЕЮФПК; еЕ ЧЩ, - У ЗПТДПУФША ГЧЕФХЭЕК Й РТПУФПК, хВЙМЙ, УНЕТФШ РТЙОСЧ. рТЙЧЕФ, лПТПМШ НПК, ВТБЧП! чЩ - ЧПЙО Й РПЬФ, ЕДЙОУФЧЕООЩК ЛПТПМШ ч ОБЫ ЧЕЛ, ЮШЙ ЛПТПМЙ - ПВЩДЕООПУФШ Й РТПЪБ, тБУУХДЛБ НХЮЕОЙЛ ЧП ЙНС чЕТ Й чПМШ! оЕ ЪОБА МХЮЫЕЗП ДМС ЧБУ БРПЖЕПЪБ! й РХУФШ ЧБЫ ЗПТДЩК ДХИ ЧПУИПДЙФ Ч НЙТ ЙОПК чЕУШ Ч ВХТЕ чБЗОЕТБ, ЦЕМЕЪОП-ЪПМПФПК! рХУФШ ВМЕДОБС ФТБЧБ ЙЪЗОБООЙЛБ РПЛПЙФ, йМШ ЕМШ ЧУС Ч ЙОЕЕ УЕТЕВТСОБС ЛТПЕФ, йМШ, ЛБЛ ОЕНБС ФЕОШ, ЙУЮБДШЕ ФСЦЛЙИ УОПЧ, фПУЛХС, ВТПДЙФ ПО ЧДПМШ УЛЙЖУЛЙИ ВЕТЕЗПЧ, - рПЛБ УТЕДШ УФБД УЧПЙИ, У МБЪХТОЩНЙ ПЮБНЙ уБТНБФЩ ЗТХВЩЕ ПТХДХАФ ВЙЮБНЙ, - уЧЙЧБС НЕДМЕООП У МАВПЧЙА РЕЮБМШ, пЮБНЙ ЦБДОЩНЙ РПЬФ ХИПДЙФ ЧДБМШ... ч ФХ ДБМШ ВЕЪВТЕЦОХА, ЗДЕ ЧПМОЩ ЪБЛМХВЙМЙУШ; тЕДЕС, ЧПМПУЩ УЕДЕАЭЙЕ УВЙМЙУШ, й ЧЕФЕТ, МЕДЕОС ПФЛТЩФПЕ ЮЕМП, хОПУЙФ ЙЪ РТПТЕИ РПУМЕДОЕЕ ФЕРМП. фПУЛПА ВТПЧШ УЧЕМП ОБД ПЛПН ПУМБВЕМЩН, й ЧПМПУПН ЭЕЛБ РПДЕТОХМБУС ВЕМЩН, й РПЧЕУФШ НТБЮОХА УФТБУФЕК Й ОЙЭЕФЩ тБУУЛБЪЩЧБАФ ОБН ХЧСДЫЙЕ ЮЕТФЩ: п МЦЙ Й ЪБЧЙУФЙ ПОЙ ЧЪЩЧБАФ Л УЧЕФХ, й гЕЪБТС ЪПЧХФ, ВЕУУФТБЫОЩЕ, Л ПФЧЕФХ. б ПО ЧУЕ тЙНПН РПМО - Й, ВПМЕО Й ЗПОЙН, пО УМБЧПК РТЙЪТБЮОПК ЧЕОЮБЕФ ФПФ ЦЕ тЙН. оБ ФЕНОЩК ЦТЕВЙК НПК С ВПМШЫЕ ОЕ Ч ПВЙДЕ: й ОБЗ, Й ОЕНПЭЕО ВЩМ ОЕЛПЗДБ пЧЙДЙК. x x x с ХУФБМ Й ВПТПФШУС, Й ЦЙФШ, Й УФТБДБФШ, лБЛ ЪБФТБЧМЕООЩК ЧПМЛ ПФ ФПУЛЙ РТПРБДБФШ. оЕ ЙЪНЕОСФ МЙ УФБТЩЕ ОПЗЙ, дПОЕУХФ МЙ ЦЙЧЩН ДП ВЕТМПЗЙ? нОЕ ВЩ Ч СНХ ФЕРЕТШ ЪБЧБМЙФШУС Й УРБФШ. б ФХФ ЬФЙ УЧПТЩ... тПЗБ ОБ МХЗХ. йУФЕТЪБО Й ЪПМ, С РП ЛПЮЛБН ВЕЗХ. дБМЕЛП ПФ МАДЕК УИПТПОЙМ С ЦЙМШЕ, оП Х ЬФЙИ УПВБЛ ЪПМПФПЕ ЮХФШЕ, х ъБЧЙУФМЙЧПК, ъМПК ДБ вПЗБФПК. й Ч ФЕНОЩИ УФЕОБИ ЛБЪЕНБФБ дМЙФУС НЕУСГЩ, ЗПДЩ ФПНМЕОШЕ НПЕ. оБ ХЦЙО ФП ХЦБУ, ВЕДБ ОБ ПВЕД, рПУФЕМШ-ФП ОБ ЛБНОЕ, Б ПФДЩИБ ОЕФ. чП НОЕ ЦЙЧЕФ МАВЧЙ ВЕЪЧПМШОЩК НБОЙБЛ: пФЛХДБ В НПМОЙС ОЙ РТПОЙЪБМБ НТБЛ, оБЧУФТЕЮХ МШ ЛТБУПФЕ, ЙМШ ДПВМЕУФЙ, ЙМШ УЙМБН, чЪПЧШЕФУС Й МЕФЙФ ВЕЪХНЕГ У ЦБДОЩН РЩМПН. еЭЕ НЕЮФЩ РПМЕФ Ч ХЫБИ ОЕ ПФЫХНЙФ, хЦ ПО МАВЙНХА Ч ПВЯСФШСИ ЙУФПНЙФ. лПЗДБ Ц РПЛПТОБС РПДТХЗБ ЛТЩМШС УМПЦЙФ, пО ХДБМСЕФУС РЕЮБМШОЩК, - ПО ОЕ НПЦЕФ йЪ УЕТДГБ ЧЩТЧБФШ УОБ - ЮБУФШ УБНПЗП УЕВС пО ПУФБЧМСЕФ Ч ОЕН... оП ЧПФ ПРСФШ, МАВС, мБДШС ЕЗП МЕФЙФ ОБ ПУФТПЧБ йММАЪЙК ъБ ЗПТШЛЙН ЗТХЪПН УМЕЪ... хУМБДХ Ч ЬФПН ЗТХЪЕ ч РЕТЕЦЙЧБОШЕ НХЛ ОБИПДЙФ ПО: УЧПА пО НЙЗПН ПУОБУФЙМ ЛТЩМБФХА МБДША й, ДЕТЪЛЙК НПТЕИПД, Ч ВЕЪЧЕУФОПН ПЛЕБОЕ рМЩЧЕФ, ЛБЛ ВХДФП РХФШ ПО ЙЪХЮЙМ ЪБТБОЕ: фБН ВЕТЕЗ ДПМЦЕО ВЩФШ - ПВЕФПЧБОШЕ ЗТЕЪ! рХУФШ ТБЪПВШЕФ МБДША Ч РХФЙ ЕНХ ХФЕУ... у ФТБНРМЙОБ ОПЧПЗП ПО ЪЕНМА ТБЪМЙЮБЕФ, пО Ч ЧПМОЩ РТЩЗБЕФ, РМЩЧЕФ Й ДПРМЩЧБЕФ дП НЩУБ ЗПМПЗП... йЪНХЮЕО, ОПЮШ Й ДЕОШ фБН ЦБДОП ЛТХЦЙФ ПО: ТБУФЕФ Й ФБЕФ ФЕОШ - вЕЪХНЕГ ЧУЕ ЛТХЦЙФ УТЕДШ ДЙЛПУФЙ ВЕЪЧЕУФОПК: оЙ ФТБЧЛЙ, ОЙ ЛХУФБ, ОЙ ЛБРМЙ ЧМБЗЙ РТЕУОПК; рБМСЭЙК ЦБТ Ч ЗТХДЙ, ЮБУЩ ЗПМПДОЩИ НХЛ, - й ЦЙЪОЙ ОЙ УМЕДБ, Й ОЙ ДХЫЙ ЧПЛТХЗ, оЙ УЕТДГБ, ЛБЛ ЕЗП... оХ, РХУФШ ВЩ ОЕ ФБЛПЗП, оП ЮФПВЩ ВЙМПУШ ЪДЕУШ, ТЕБМШОПЗП, ЦЙЧПЗП, рХУФШ ДБЦЕ ОЙЪЛПЗП... ОП УЕТДГБ... оЙЛПЗП... пО ЦДЕФ, ПО ДПМЗП ЦДЕФ... ьОЕТЗЙА ЕЗП дЧПСФ Й ЦБТ, Й УФТБУФШ... й ДПМЗП Ч ПФДБМЕОШЕ вЕЪХНГХ ЗТЕЪЙФУС ЪБВЩФПНХ УРБУЕОШЕ. чУЕ РБТХУ ЗТЕЪЙФУС... оП ВЕЪПФЧЕФОБ ФЧЕТДШ, й РБТХУ, НПЦЕФ ВЩФШ, ХЧЙДЙФ ФПМШЛП уНЕТФШ. юФП Ц? пО ХНТЕФ, ЪЕНМЙ, РПЦБМХК, ОЕ ЦБМЕС... мЙЫШ ЬФБ ГЕРШ РПФЕТШ У ЗПДБНЙ ФСЦЕМЕЕ! п ЬФЙ НЕТФЧЕГЩ! й, УБН ЕДЧБ ЦЙЧПК, дХЫЙ НСФХЭЕКУС РТЙТПДПК ПЗОЕЧПК ч НПЗЙМБИ ПО ЦЙЧЕФ. хУМБДХ ЗТХУФЙ ОЕЦОПК мЙЫШ НЕТФЧЩЕ ОЕУХФ ЕЗП ДХЫЕ НСФЕЦОПК. лБЛ Л ЙЪЗПМПЧША, ПО Л ЙИ РТЙЪТБЛБН РТЙМШОЕФ. пО У ОЙНЙ ЗПЧПТЙФ, ЙИ ЧЙДЙФ, Й ЪБУОЕФ пО У НЩУМЙА П ОЙИ, ЮФПВ, ВТЕДС, РТПВХДЙФШУС... с - НБОЙБЛ МАВЧЙ... юФП Ц ДЕМБФШ? рПЛПТЙФШУС. й ДХНБМ С, ЙДС ЪБ ФТБХТОЩН ЛПТФЕЦЕН: "фБЛ вПЗ ФЕВС РТЙЪЧБМ, ЛПЗДБ ОЕЧЙООЩН, УЧЕЦЙН й ТБДХАЭЙН ЧЪПТ ФЩ Ч ЦЙЪОЙ ВЩМ ГЧЕФЛПН! рПЪДОЕЕ ЦЕОЭЙОБ ЧЪСМБ В ФЕВС. у ПЗОЕН ч ДХЫЕ УФТБДБАЭЕК ФЩ Л ОЕК ВЩ ХУФТЕНЙМУС й ЗПТШЛП ВЩ Ч ЕЕ ПВЯСФШСИ ЦБДОЩИ ВЙМУС... оП УЛПТП В ЙУРЩФБМ ФЩ ВМБЗПТПДОЩК УФТБИ й ЧОПЧШ ЧЕТОХМУС ВЩ, У НПМЙФЧПК ОБ ХУФБИ, фЩ Л дПВТПДЕФЕМЙ Й Л рТПУФПФЕ; ФЩ УОПЧБ тБУГЧЕМ ВЩ МЙМЙЕК, ЮФПВ РПД ЗТПЪПК УХТЛПЧПК уФТБУФЕК УЛПОЮБМБУШ ОЙГ, ОП РПДОСМБУШ ПРСФШ, юФПВ ФЙЫЕ, ЮФПВ УЧЕФМЕК, ЮФПВ ТБДПУФОЕК УЙСФШ чП УМБЧХ чЕЮОПЗП..." фБЛ ДХНБМ С, Й ВЩМП фБЛ УФТБООП ЬФП ЧУЕ НОЕ ДХНБФШ ОБД НПЗЙМПК! x x x оБ ЛПОШЛБИ ЮХДЕУОП ПО УЛПМШЪЙМ, рПМОЩК УЙМ, ПО ВХТА РПОПУЙМ! пО УФТЕНЙМ, ЮФП ВЩМП УЙМ, УЧПК РЩМ. фПОЛЙК, УМПЧОП ДЕЧПЮЛБ ВПМШЫБС, мПЧЛЙК, УЙМШОЩК, ЛБЛ ЙЗМБ, УЧЕТЛБС, ъНЕКЛПА ПО ЧЙМУС, ХУЛПМШЪБС. йЗТЩ ВМЕУЛБ, ЮФП ФБЙФ БМНБЪ, нХЛБ ХРПЙФЕМШОБС ЗМБЪ, нПМОЙС, ЮФП ЗОЕФУС ОБРПЛБЪ! йОПЗДБ ВЩЧБМ ПО ОЕЧЙДЙНЛПК, л ГЕМЙ НЮБУШ, ХЛТЩЧЫЕКУС ЪБ ДЩНЛПК, уФПМШ ДБМЕЛПК, ЮЙУФПК ОЕЧЙДЙНЛПК... оЕЧЙДЙНЛПК, ЮФП ДПУЕМЕ, МЦЕФ. юФП ЦЕ У ОЙН ФЕРЕТШ РТПЙЪПКДЕФ? юФП ЦЕ У ОЙН ФЕРЕТШ РТПЙЪПКДЕФ? x x x фЕВС С РПНОА ОБ ЛПОЕ, лПЗДБ ЛТХЗПН ЪЧХЮБМЙ ФТХВЩ, й ФЧПК РТЙРЕЧ УПМДБФУЛЙК НОЕ ъЧХЮБМ ФПЗДБ УЛЧПЪШ ФЕ ЦЕ ФТХВЩ. фЕВС ЪБРПНОЙМ С Ч ИПМУФЕ: иХДПК рШЕТП РПД ФСЦЛПК ОПЫЕК, уФПМШ ЗЙВЛЙК Ч ЗТХВПН ФПН ИПМУФЕ, у ФБЛПК РПИПДЛПА ИПТПЫЕК. с РПНОА: Л РХЫЛБН ФЩ УЛМПОЕО, й ИЧБФЛЕ ТХЛ ПОЙ РПЛПТОЩ: рПД УМБДЛЙК ЪЧХЛ УЧСФЩИ ЙНЕО зТПНБДЩ УМБВПНХ РПЛПТОЩ. нЕЮФБМ С: ЧПЙОУЛБС УНЕТФШ фЧПК ЗТПВ ЪОБНЕОБНЙ РПЛТПЕФ; оП вПЗ ЧЕМЕМ, Й ЬФБ УНЕТФШ вЩМБ РТПУФПК: ХВЙМ ФЙЖПЙД. зПУРПДШ! фЧПЙ ЧЕМЕОШС ЮФХ, оП УЛПМШ ПОЙ ОЕРПУФЙЦЙНЩ! фЧПЙ ЧЕМЕОШС, вПЦЕ, ЮФХ, оП УЛПМШ ПОЙ ОЕРПУФЙЦЙНЩ! вбфйошпмш* зТХЪОПК ЗМЩВПК ФХЖ; ЙНЕОБ - ЮЕФЩТЕ: нБФШ, ПФЕГ Й С, РПЪЦЕ - УЩО; РПДТСД. оБ ЛМБДВЙЭЕ НЩ РПЮЙЧБЕН Ч НЙТЕ; нТБНПТ Й ФТБЧБ Ч ФЕУОПФЕ ПЗТБД. фХЖ, РСФШ ЗТБОЕК Ч ОЕН; ЗТХВБС ЗТПВОЙГБ чЩЫЙОПА Ч НЕФТ, ЗПМБС; ЧПЛТХЗ рТПФСОХМБУШ ГЕРШ - ЮЕФЛБС ЗТБОЙГБ. б РТЕДНЕУФШЕ УРЙФ: ИПФШ ВЩ УМБВЩК ЪЧХЛ. чПФ ПФУАДБ ОБУ БОЗЕМШУЛПК ФТХВПА чЩЪПЧХФ Ч УЧПК ЮБУ, ЮФПВЩ ОБЛПОЕГ цЙФШ ОБН, РПМОП ЦЙФШ ЦЙЪОША НЙТПЧПА, п, МАВЙНЩЕ, УЩО НПК, НБФШ, ПФЕГ! л ущох* с ЛОЙЗХ ЫМА ФЕВЕ, ЛБЛ ОЕЛПЗДБ пЧЙДЙК уЧПЙ УФЙИЙ - Ч ДБМЕЛЙК тЙН. пО ЙЪЗОБО ВЩМ... Б С - ФПНМАУШ Ч ЙОПК ПВЙДЕ: с У УЩОПН ТБЪМХЮЕО НПЙН. хЧЙЦХ МШ С ФЕВС? лБЛЙН? - нОЕ ОЕЙЪЧЕУФОП... оП НПК ЪБЧЕФ РТПЙЪОЕУЙ: чЕТШ Ч вПЗБ, ОЙЛПЗП ОЕ ОЕОБЧЙДШ, Й ЮЕУФОП фЩ ЙНС ЮЕУФОПЕ ОПУЙ! лБЛ РМБЮХЭЙК ЛПТПМШ, МЙЫЕООЩК ФТПОБ, лЙДБС ФЕОШ РП ЦЕМФЩН ВЕТЕЗБН, пВТХЫЙМУС БОФЙЮОЩК ЧЕФИЙК ИТБН, юФП ВМЕДОП ПФТБЪЙМБ ТФХФШ ЪБФПОБ. ч ХУФБМПК РПЪЕ, ЗМСДС РПМХУПООП, оБСДБ УФБТБС, РТЙМШОХЧ Л ПМШИБН, фТПУФЙОЛПК ЖБЧОХ ЧПДЙФ РП РМЕЮБН, б ПО Ч ПФЧЕФ УНЕЕФУС ВМБЗПУЛМПООП. оБЙЧОЩК, ЗТХУФОЩК, РТЙФПТОЩК УАЦЕФ! лБЛПК, УТЕДЙ ИХДПЦОЙЛПЧ, РПЬФ еЗП РТЙДХНБМ? йМЙ ФЛБЮ РЕЮБМШОЩК? пФЧЕФШ, ЛПЧЕТ, ЮФП ЧЩУМХЦЙМ УЧПК УТПЛ, лБЛ ПРЕТОБС ЪБОБЧЕУШ ВБОБМШОЩК, оБДХНБООЩК, ЛБЛ НПК ХОЩМЩК ТПЛ! пОЙ ОБ МБУФПЮЕЛ НЕМШЛБАЭЙИ ЗМСДЕМЙ: пДОБ Ч ЗБЗБФБИ ЛПУ Й ВМЕДОБС ДТХЗБС, вМПОДЙОЛБ ОЕЦОБС, Й ЛТХЦЕЧ УЕФШ ФХЗБС ъНЕЙМБУШ, ЪЩВЛБС, ЛБЛ ПВМБЮЛП, ОБ ФЕМЕ. й ПВЕ, РПМОЩЕ ФПНМЕОЙК БУЖПДЕМЙ, рПЛХДБ ДЙУЛ МХОЩ ЛТХЗМЙМУС, ЧЩРМЩЧБС, - уФПСМЙ, ФТЕРЕФЩ ЧЕЮЕТОЙЕ ЧРЙЧБС й УЮБУФШЕ ЗТХУФОПЕ УЕТДЕГ, ЮФП ОЕ ИМБДЕМЙ. фБЛ, ТХЛЙ ЧМБЦОЩЕ УРМЕФС ЧЛТХЗ ЗЙВЛЙИ ФБМЙК, дЧЕ АОЩИ ЦЕОЭЙОЩ УФПСМЙ Й НЕЮФБМЙ юЕФПК, УНЕАЭЕКУС ОБД РТПЮЙНЙ ЮЕФБНЙ. б УЪБДЙ, Ч ЗМХВЙОЕ, Ч ХАФЕ РЩЫОПК МПЦЙ, фПТЦЕУФЧЕООП, ЛБЛ ФТПО Ч ОБДХФПК НЕМПДТБНЕ, тБЪТЩФПЕ, ЧП ФШНЕ ВМБЗПХИБМП мПЦЕ. уЛМПОССУШ ЧУЕ ВМЙЦЕ Й ВМЙЦЕ л РПДТХЗЕ, ДТПЦБЭЕК ОЕУНЕМП, пОБ ПВЦЙЗБЕФ ЕК ФЕМП лПУПК, ПУМЕРЙФЕМШОП ТЩЦЕК. й ЫЕРЮЕФ, Й ЫЕРЮЕФ ЮХФШ УМЩЫОП тЕВЕОЛХ, ЗПФПЧПНХ ЧУЛТЙЛОХФШ: "тХЛБН ДБК, ХУФБН ДБК РТЙОЙЛОХФШ л ФПК ТПЪЕ, УЧЕТОХФПК, ОП РЩЫОПК! дЙФС, ФЩ - ГЧЕФПЛ ОЕТБУЛТЩФЩК, тПУБ ОБ ОЕН ДЩЫЙФ ФБЛ УМБДЛП, дБК ЛБРМЙ ФЕ ЧЩРЙФШ ХЛТБДЛПК, юФПВ ЧУРЩИОХМЙ ЛТБУЛПК МБОЙФЩ, юФПВ УФТБУФША ЪБТДЕМЙУС ЭЕЛЙ, лБЛ УЧЕФЙФ ЪБТС ОБ ЧПУФПЛЕ". й ФБ ПФЧЕЮБЕФ Ч ЙУРХЗЕ, лБЛ УФЕВЕМШ, УЗЙВБСУШ ВЕУЫХНОП, рПД ЧЙИТЕН, РПД МБУЛПК ВЕЪХНОПК уЧПЕК ЙУУФХРМЕООПК РПДТХЗЕ: "уЕУФТБ! П, ПУФБЧШ! ХНЙТБА! нОЕ УФТБЫОП, НОЕ ЧУЕ ОЕРПОСФОП.. оП ФЕМП ФЧПЕ БТПНБФОП, й ЗХВЩ РБМСФ НЕОС. фБА. ч ФЧПЕН ПРШСОСАЭЕН ФЕМЕ, уНХЭБАЭЕН ЪТЕМПУФША МЕФБ, еУФШ УХНТБЛ Й ОЕЗБ ЛБЮЕМЕК. фЧПК ЗПМПУ ОЕ ИПЮЕФ ПФЧЕФБ, й ЧПМПУЩ, РПМОЩ ПФТБЧПК, уФТХСФУС ЧПМОПА ЛТПЧБЧПК!" у ЗМБЪБНЙ ЧРБМЩНЙ, У ОБВТСЛЫЙНЙ ЗТХДСНЙ, уБЖП, ЧУС Ч СТПУФЙ, ЦЕМБОЙК ЮХС ЦБМП, лБЛ МШЧЙГБ НЕЮЕФУС ОБД ЧМБЦОЩНЙ РЕУЛБНЙ. жБПО* ЕК ЗТЕЪЙФУС, ВЕЗМСОЛЕ тЙФХБМБ, й, ЧЙДС, ЮФП ЕЕ ПФЧЕТЗОХФЩ ТЩДБОШС, тЧЕФ ЧПМПУЩ ПОБ ЗПТУФСНЙ, ЧОЕ УПЪОБОШС. ъБФЕН ЪПЧЕФ ПОБ Ч ФПУЛЕ УЧПЕК ЛЙРСЭЕК фЕ НПМПДЩЕ ДОЙ, ЗДЕ ТДЕМ ПЗПОШ ЪБДПТОЩК еЕ УФТБУФЕК, Ч УФЙИБИ ЧПУРЕФЩИ, ЮФП ХРПТОП ъЧХЮБФ Й ЪЩВМАФУС Ч ДХЫЕ Х ДЕЧЩ УРСЭЕК. ъБФЕН, РПФХРС ЧЪПТ, НЕЦ ВЕМЩИ ЧЕЛ ЗПТСЭЙК, ч РТЙВПК ЛЙДБЕФУС, ОБ ЪПЧ ЧПМОЩ ХЪПТОПК, - й ВМЕЭЕФ Ч ОЕВЕУБИ, Ч ЧПДЕ РЩМБС ЮЕТОПК, уЕМЕОЩ ВМЕДОПК МХЮ, ЕК ЪБ рПДТХЦЕЛ НУФСЭЙК. IMPRESSION FAUSSE* нЩЫШ... РПЛБФЙМБУС НЩЫШ ч РЩМШОПН РПМЕ ФПЮЛПА ЮЕТОЙМШОПК... нЩЫШ... РПЛБФЙМБУС НЩЫШ рП РПМСН ЮЕТОЙМШОЩН ФПЮЛПК РЩМШОПК. ъЧПО... ЙМЙ ЮХДЙФУС ЪЧПО... хЪОЙЛБН НПМЙ РПЛПКОПК ОПЮЙ. ъЧПО... ЙМЙ ЮХДЙФУС ЪЧПО... б ВЕУУПООЩН ОПЮЙ РПЛПТПЮЕ. уОЩ - ОЕЧПЪНПЦОЩЕ УОЩ, еУМЙ ЧБУ УЕТДГБН ФТЕЧПЦОЩН ОБДП, уОЩ - ОЕЧПЪНПЦОЩЕ УОЩ, иПФШ ПФТБЧМЕООПК РПЙФЕ ОБУ ХУМБДПК?. мХЮ... ЪБЗПТБЕФУС МХЮ: лФП-ФП ТПЧОП ДЩЫЙФ ОБ РПУФЕМЙ. мХЮ... ЪБЗПТБЕФУС МХЮ... дЕЛПТБГЙС... ЙМШ НЕУСГ Ч УБНПН ДЕМЕ? фЕОШ... ОБДЧЙЗБЕФУС ФЕОШ... юЕТОПФБ ОПЮОБС ОБТБУФБЕФ. фЕОШ... ОБДЧЙЗБЕФУС ФЕОШ... оП ЪБТЕА ОЕВП ЪБГЧЕФБЕФ. нЩЫШ... РПЛБФЙМБУС НЩЫШ, оП Ч МХЮБИ МБЪХТОЩИ ТПЪПЧЕС, нЩЫШ... РПЛБФЙМБУС НЩЫШ, ьК ЧЩ, УПОЙ... Л ФБЮЛБН РПЦЙЧЕЕ!. фП, ЛПОЕЮОП, УЧЕФ ОБДЕМБМ МХООЩК, юФП МЙГП Ч РПМОПЮОПК НБУЛЕ ФПОЕФ, й уБФХТО, ЛПФПТЩК ХТОХ ЛМПОЙФ, хУЛПТСС АОЩИ МХО ЛБОХОЩ. пО ТПНБОУБНЙ ВЕЪ УМЕЪ РМЕОЕО, юЕК ОЕУЛМБДОЩК УЧЕЦ Й ОЕЦЕО МБД, - дХИ НПК, ВМЕЛМЩК Й ВПМШОПК ОБ ЧЪЗМСД. п, ЙИ ФТЕРЕФ, МЕРЕФ ЙИ Й ЪЧПО! оЕУПНОЕООП, ЕУФШ Х ЧБУ РТПЭЕОШЕ- дМС ПВЙД ЦЕУФПЛЙИ Й ОЕЦДБООЩИ; фБЛ Й С ЦЕНБООПЕ Ч ТХНСОБИ чУЕ Ц РТПЭБА ДЕФУФЧХ РТЙЧЙДЕОШЕ с РТПЭБА МЦЙЧЩК РТЙЪТБЛ ФПФ, рПФПНХ ЮФП ПО Ч ЙФПЗЕ НОЕ рПЪБВЩФШУС Ч ЮХФШ РЕЮБМШОПН УОЕ тБДПУФШ, РХУФШ ВБОБМШОХА, ДБЕФ! тБУУФБОЕНУС ДТХЗ У ДТХЗПН ОБЧУЕЗДБ, уЙОШПТЩ Й РТЕМЕУФОЕКЫЙЕ ДБНЩ. дПМПК - УМЕЪМЙЧЩЕ ЬРЙФБМБНЩ й УФТБУФЙ УДЕТЦЙЧБЧЫБС ХЪДБ! оЙ ЧЪДПИПЧ, ОЙ ЮХЧУФЧЙФЕМШОПУФЙ МПЦОПК! оБН УФТБЫОП УПЪОБЧБФШ УЕВС УТПДОЙ вБТБОБН, ОБ ЛПФПТЩИ Ч ПОЩ ДОЙ оБРСМЙМ МЕОФЩ УФЙИПРМЕФ ОЙЮФПЦОЩК. цЕНБОСУШ Й ЛБУБСУШ МЙЫШ УМЕЗЛБ хФЕИ МАВЧЙ, НЩ ВЩМЙ УНЕЫОПЧБФЩ. бНХТ УХТПЧЩК ФТЕВХЕФ ТБУРМБФЩ - й ЛФП ПУХДЙФ АОПЗП ВПЦЛБ? тБУУФБОЕНУС ЦЕ Й, ЪБВЩЧ П ФПН, юФП ВМЕСМЙ ОЕДБЧОП РП-ВБТБОШЙ, пВЯСЧЙН ТЕЧПН П УЧПЕН ЦЕМБОШЕ пФРМЩФШ УЛПТЕК Ч зПНПТТХ Й уПДПН. чПФ Й ЛПОЕГ ОБЧБЦДЕОША: С - ДПНБ! лФП-ФП НОЕ ОБ ХИП ЫЕРЮЕФ... оЕФ, ьФП ОЕ СЧШ, Б ЧУЕ ФБ ЦЕ ДТЕНБ! л УЮБУФЙА, ОПЮШ ОБ ЙУИПДЕ... тБУУЧЕФ... рТБЧП, Й ДШСЧПМ ФХФ НПЗ ВЩ УНХФЙФШУС с ПРШСОЕМ Ч ЬФПФ УПМОЕЮОЩК ДЕОШ. юФП ВЩМП ИХЦЕ: УБНБ МЙ РЕЧЙГБ йМЙ ФХРБС ЕЕ ДТЕВЕДЕОШ? рПД ЛЕТПУЙОПЧПК МБНРПК РШСОЙОП... дЩН, ЙЪП ЧУЕИ ОБРПМЪБЧЫЙК ХЗМПЧ.., рЕЮЕОШ ВПМШОБС ВЩМБ МЙ РТЙЮЙОПК, оП С ОЕ УМЩЫБМ УПВУФЧЕООЩИ УМПЧ, чУЕ ТБУРМЩЧБМПУШ Ч ЛБЛПН-ФП ХЗБТЕ, цЕМЮШ ЛМПЛПФБМБ ЧП НОЕ, ЛБЛ ЖПОФБО. п, ЬФЙ БТЙЙ Ч ТЕРЕТФХБТЕ иБТЙ, ХЛТЩФПК ЪБ УМПЕН ТХНСО! рПУМЕ НПТПЦЕОПЗП С УЛПТП чЩЫЕМ ОБ ЧПЪДХИ Ч ПФЛТЩФЩК УБД, зДЕ У НЕОС ОЕ УЧПДЙМЙ ЧЪПТБ фТЙ НБМШЮХЗБОБ У ЗМБЪБНЙ ФТЙВБД. ьФЙ ВЕЪДЕМШОЙЛЙ ЪБ РБТБРЕФПН уФБОГЙЙ УФБМЙ ЕЭЕ ОБЗМЕК. с ЪБПТБМ ОБ ОЙИ, ОП РТЙ ЬФПН рЕРМБ ОБЕМУС УЙЗБТЩ УЧПЕК. лБЛ, ЪДЕУШ, ЗДЕ С ЦЙЧХ Ч ХУМБДЕ, ъБВЩЧ ФТЕЧПЗЙ РТПЫМЩИ МЕФ, фЩ ЧОПЧШ, Й УРЕТЕДЙ Й УЪБДЙ, рТЕМЕУФОЩК НБМШЮЙЛ, зБОЙНЕД! пТЕМ, ЛБЛ ВХДФП ВЩ ЧМАВМЕООЩК, фЕВС УИЧБФЙМ УТЕДЙ ГЧЕФПЧ й ЧЪОПУЙФ, НПЭОП ПЛТЩМЕООЩК, л ЧЕУЕМПК ФТБРЕЪЕ ВПЗПЧ. фХДБ, ЪБ ЬФЙИ ЗПТ ЧЕТЫЙОЩ, ъБ ЬФПФ УХНТБЮОЩК тЕЧБТ, оБ ОБУ ВТПУБС ЧЪПТ ПТМЙОЩК, б ОБ ФЕВС - ЧЪПТ, РПМОЩК ЮБТ. п, НБМШЮЙЛ НПК, ПУФБОШУС У ОБНЙ! с ФБЛ, ФЕВС ХЧЙДС, ТБД! оБУ РПГЕМХК, ХФЕЫШ УМПЧБНЙ, чЕДШ ФЩ - ЧЕДШ ФЩ ОБЫ НМБДЫЙК ВТБФ! оЕ рШЕТП, Ч ФТБЧЕ ЪЕМЕОПК, оЕ рШЕТП, Ч РПМС ЧМАВМЕООЩК, оП рШЕТП, рШЕТП, рШЕТП! пО - НБМШЮЙЫЛБ, РБТЕОШ УНЕМЩК, вЕЪ УЛПТМХРЛЙ РМПД ОЕЪТЕМЩК, чПФ рШЕТП, рШЕТП, рШЕТП! тПУФПН ПО ОЕ ЧЩЫЕ НЕФТБ, ч ЗПМПЧЕ - ЗХМСОШЕ ЧЕФТБ, оП Ч ЗМБЪБИ УЧЕТЛБЕФ УФБМШ! лБЛ ОБ НЕУФЕ ЙУЛТБ ЬФБ х РТПЛБЪОЙЛБ РПЬФБ, юФП ОЕ ЪОБЕФ РТП РЕЮБМШ! зХВЩ - БМЩЕ, ЛБЛ ТБОБ, зДЕ ТБЪЧТБФ ХУЕМУС ТБОП, ъХВЩ - ВЕМЩЕ ЪХВГЩ; й МЙГБ ПЧБМ БОФЙЮОЩК, вМЕДОЩК, ФПОЛЙК Й РТЙЧЩЮОЩК уПЪЕТГБФШ, УНЕСУШ, ЛПОГЩ... фЕМП ИЙМП, ОП ОЕ ФПОЛП; зПМПУ - ЛБЛ Х ДЕЧЩ ЪЧПОЛЙК; фЕМП НБМШЮЙЛБ, Б УНЕИ зПМПЧОПК, ЛБЛ ОПЦ ФТЕЧПЦЙФ! уХЭЕУФЧП, ЮФП УТБЪХ НПЦЕФ пРШСОЙФШ ЦЕМБОШС ЧУЕИ! нЙМЩК ВТБФ, ФПЧБТЙЭ УФБТЩК! вХДШ ЮЕТФЕОЛПН, ДЕМБК ЮБТЩ й Ч рБТЙЦЕ, Й Ч НЕЮФБИ, й Ч УФТБОЕ, ОБН ОЕЙЪЧЕУФОПК! оЙЪЛЙК, ЗПТДЩК, ЪМПВОЩК, ЮЕУФОЩК, вХДШ ДХЫПА Ч ОБЫЙИ УОБИ! чЩТБУФБК - ОБ ДЙЧП НЙТХ, зТХУФШ ВПЗБФХА ЛХВЙТХК, хФТПСК ЧЕУЕМПУФШ ФЩ! йУЛБЦЕОШС Й РТЙЛТБУБ, уЙНЧПМ ЧЕТОЩК Й ЗТЙНБУБ оБЫЕК ОПЧПК РТПУФПФЩ! оЕХМПЧЙНЩК НБЗ Ч ЙММАЪЙЙ ФХНБОБ, уТЕДЙ ФПВПА УПЪДБООЩИ ЖЙЗХТ, с ОЕ НПЗХ ХЪОБФШ ФЕВС, БЧЗХТ, оП С МАВМА ФЕВС, РТБЧДЙЧЩК ДТХЗ ПВНБОБ! вПЗБЮ ЛПНЕДЙЙ Й ОЙЭЙК ЙЪ ТПНБОБ, фП ДЕОДЙ ЮПРПТОЩК, ФП АОЩК ВБМБЗХТ, фЩ ДБЦЕ РТПЪХ ВЕДОХА ПДЕЦДЩ пФ ЖТБЛБ УФБТПЗП ДП "ЛПМЕТПЧ ОБДЕЦДЩ" оЕВТЕЦОЩН ЗЕОЙЕН ХНЕЕЫШ ПЦЙЧЙФШ: ъДЕУШ РХЗПЧЙГЩ ОЕФ, ЪБФП УЧПВПДОБ ОЙФШ, б ФБН ОБ ТХЛБЧЕ Ч ЗБТНПОЙЙ УЮБУФМЙЧПК уНЕЕФУС УМЕД ЮЕТОЙМ Й РМБЮЕФ УМЕД РПДМЙЧЩ, ъБ СТЛЙН ОБФСОХМ ФЩ НБФПЧЩК УБРПЗ, б ФЧПК ЙЪСЭОЩК ВБОФ ТБЪЧСЪБО ФБЛ ЛТБУЙЧП, юФП, ЗМСДС ОБ ФЕВС, УЛБЪБФШ ВЩ С ОЕ НПЗ, оЕХМПЧЙНЩК НБЗ, Й МПЦОЩК, ОП ОЕ МЦЙЧЩК, зХМСФШ МЙ ЧЩЫЕМ ФЩ ОБ ТПЪПЧПК ЪБТЕ йМШ ЧЕЫБФШУС ЙДЕЫШ ОБ ЮЕТОПН ЖПОБТЕ. ъБЗБДЛПА ФЩ УЕТДГЕ НОЕ ФТЕЧПЦЙЫШ, лБЛ ЧЩОХФЩК ВМЕУФСЭЙК ОПЦ, оП ЕУМЙ ЧЕЭЙК ВТЕД РПЬФПЧ ФПМШЛП МПЦШ, фЩ, ОЕ ХНЕС МЗБФШ, ОЕ МЗБФШ ОЕ НПЦЕЫШ. хЧЙЧ ВЕЪХНЙЕН УЧПВПДОПЕ ЮЕМП, фЧЕТДЙ Ц ЙН, ЮФП МХОБ ДЕФЕК ПЪСВЫЙИ ЗТЕЕФ, юФП ПФ ОЕЕ УЕТДГБН РПЛЙОХФЩН ФЕРМП, рЕТЕДБЧБК ЙН МПЦШ РТП ЮЕТОПЕ ЛТЩМП, юФП ИМПТПЖПТНПН УНЕТФЙ ОЕЦОП ЧЕЕФ, рПЛХДБ Ч УЕТДГЕ ЪХВ ВПМШОПК ОЕ ПОЕНЕЕФ... рПК НХЛЙ ЙИ, РПЬФ. оП ЗПТДП П УЧПЕК нПМЮЙ, - Ч ПФЧЕФ, ХЧЩ! ьМШЧЙТБ ЪБУНЕЕФУС. рХУФШ УЕТДГЕ ТБОЕОП, РХУФШ ЛТПЧША ПВПМШЕФУС оЕЪТЙНБС НЙЫЕОШ ЪБЧЙУФМЙЧЩИ ДТХЪЕК - фЩ УЕТДГБ, ЮФП МАВПЧША Л МАДСН ВШЕФУС, йН ОЕ РПЛБЪЩЧБК Й ФЕТРЕМЙЧП ЦДЙ: рХУФШ УНЕТФШ ПДОБ РТПЮФЕФ ЕЗП Ч ЗТХДЙ, - й ВЕМЩН БОЗЕМПН Ч МБЪХТШ ПОП ЧЪПЧШЕФУС. x x x п ВХДШ ЙЪ ВТПОЪЩ! ВХДШ ЙЪ НТБНПТБ! ОП ЧУЕ ЦЕ йЪ РМПФЙ ВХДШ! - гЕОЙ УЧПК ЗПТДЩК ДХИ ДПТПЦЕ ч ВПТШВЕ У УМХЮБКОПУФША ЧУЕДОЕЧОЩИ РЕТЕНЕО, юЕН ЧПМПУ ВПТПДЩ, ЮЕН ЛТПЧШ ВЕУУПООЩИ ЧЕО; оП ЧУЕ Ц ЦЙЧЙ! - ЦЙЧЙ ДМС НХЛ Й ЙУЛХРМЕОШС! рПЛБСЧЫЙУШ, ПРСФШ ВТПУБКУС Ч ЙУУФХРМЕОШЕ уФТБУФЕК, Й УЧПК УФБЛБО ЙУРЕК, ЙУРЕК ДП ДОБ! цЙЧЙ Ч РТЙУЛПТВОЩК ЧЕЛ, ЛПЗДБ ФЧПС УФТБОБ, лПЗДБ ЧУС жТБОГЙС ПФЧЕТЗМБ РПНПЭШ ЧЕТЩ (ъБ ТПДЙОХ УЧПА УЮЙФБК ЙОЩЕ УЖЕТЩ, зДЕ ЦДЕФ ФЕВС пФЕГ ВПЦЕУФЧЕООЩК - зПУРПДШ!)... оП ЧУЕ Ц ЙЪ РМПФЙ ВХДШ! мАВЙ ЪЕНОХА РМПФШ, лПФПТПК Й иТЙУФПУ УЕВС ПВМЕЛ ЛПЗДБ-ФП! ч ОЕК ЧУЕ ФБЙОУФЧЕООП, ПУЧСЭЕОП Й УЧСФП, у ФЕИ РПТ, ЛБЛ ОЕЛПЗДБ хЮЙФЕМШ, УЛПТВШ ФБС: "сДЙФЕ, - РТПЙЪОЕУ, - УЙЕ ЕУФШ РМПФШ нПС!" фБ ФБКОБ ЧЕМЙЛБ. йЪ РМПФЙ РПЛБСООПК уПЪДБК ПТХЦЙЕ РПВЕДЩ ОЕХУФБООПК оБД ЗПТДПУФША, ЮФП ОБН, ЮТЕЪ ФХ ЦЕ РМПФШ, РПТПК чОХЫБЕФ УБФБОБ. фЩ ЗПТДПУФЙ ЙОПК йЭЙ: ВПЦЕУФЧЕООПК, ЕДЙОУФЧЕООПК ОБ УЧЕФЕ. чУЕ ГЕМЙ РТПЮЙЕ - МЙЫШ ДШСЧПМШУЛЙЕ УЕФЙ! п ДБ! ЙЪ ВТПОЪЩ ВХДШ! ОБ ЗТХДШ ОБДЕОШ ДПУРЕИ, юФПВ ИТБВТП ПФТБЦБФШ ОБУ УФЕТЕЗХЭЙК ЗТЕИ: уНЙТЕОШС, лТПФПУФЙ, уФЩДБ, нПМЮБОШС, вДЕОШС. й ВХДШ ЙЪ НТБНПТБ! РПД ЫМЕНПН хВЕЦДЕОШС, зМСДС ХЧЕТЕООП ОБ ВМЕЭХЭХА ЧЩУШ, - у ВМБЗПЗПЧЕОЙЕН ОБ РБРЕТФЙ УЛМПОЙУШ! x x x фПЗП, ЮФП С РЙУБМ, ОБЪБД С ОЕ ВЕТХ, чУЕ ЬФП ДХНБМ С, Й ВЩМП РТБЧДПК ЬФП, й УПИТБОА С ЧУЕ ДП ДОС, ЛПЗДБ ХНТХ, вЩМЩН, ОЕФТПОХФЩН, Ч ЧПМОЕОШСИ ОПЧЩИ УЧЕФБ, ч ХРПТОПК СТПУФЙ Й Ч ЗПТДПУФЙ ОЕНПК! й, ЛБЛ ЧЩИПДЙФ УФБМШ ЙЪ УРМБЧБ ТХД Й ЫМБЛБ, с ЧЩКДХ ОБЛПОЕГ ЙЪ ЗПТЕУФОПЗП НТБЛБ, с ЧЩКДХ, ЪБЛБМЕО Й ЗПТЕН Й ВПТШВПК! с ЧЩКДХ - ДМС МАВЧЙ, ЧРПМОЕ РТПУФПК Й ОЕЦОПК, ч ЛПФПТПК ВЩ ДХЫБ ФБЙМБУШ ВЕЪНСФЕЦОП... рТПЮШ ЧУЕ "РБТЙЦУЛПЕ", Й ЗТСЪШ ЕЗП Й ЗОЕФ! дБ ЪДТБЧУФЧХЕФ ОБЫ ЧЛХУ ЖТБОГХЪУЛЙК! ЧЛХУ зБУЛПОЙ, ыБНРБОЙ, бТФХБ, бТЗПООЩ Й вХТЗПОЙ, й УЕТДГЕ, - ЮЕТФ ЧПЪШНЙ! - ЮФП УЕТДГХ ЧЕУФШ ДБЕФ! x x x уОЕЦОЩИ ИМПРШЕЧ ЧЕТЕОЙГЩ нЮБФУС, ЧШАФУС РПД МХОПК, ъБЛТЩЧБС РЕМЕОПК лТЩЫЙ УХНТБЮОПК УФПМЙГЩ ч ЮБУ УМХЦЕОШС ЧУЕОПЭОПК. мПОДПО НЕДМЕООП ДЩНЙФУС. рЕТЕД ЛБЦДПА РМЙФПК хЦЙО ЧБТЙФУС РТПУФПК. й УЕНШС ЪБ УФПМ УБДЙФУС ч ЮБУ УМХЦЕОШС, Ч ЮБУ ОПЮОПК. фБН, Ч рБТЙЦЕ, УНЕИ ВМХДОЙГЩ, чЙОБ РТПМЙФЩ ТЕЛПК. й УНЕЫБМУС УФПО ЗМХИПК у РЕОШЕН ХМЙЮОПК РЕЧЙГЩ, ч ЮБУ РЙТХЫЛЙ, Ч ЮБУ ОПЮОПК. цДЕФ УЙСОЙС ДЕООЙГЩ хНЙТБАЭЙК ВПМШОПК. оЕФ ОБДЕЦДЩ ОЙ ПДОПК ч УФЕОБИ УХНТБЮОПК ВПМШОЙГЩ... б ЧПЛТХЗ МЙЫШ НТБЛ ОПЮОПК. чПФ ОЕУЕФУС, ЧПФ УФТХЙФУС уЧЕФМЩК ВМБЗПЧЕУФ ЧПМОПК, рТПЮШ ПФ ФСЗПФЩ ЪЕНОПК пО ЪПЧЕФ ОБУ ЧУЕИ - НПМЙФШУС ч ЮБУ УМХЦЕОШС ЧУЕОПЭОПК! x x x - иПМПДОП ЛБЛ Ч УФХЦХ НОЕ! вПМШОП, ВПМШОП, ЛБЛ Ч ПЗОЕ! оПАФ ЛПУФЙ, УФПОЕФ ФЕМП, уЕТДГЕ, УЕТДГЕ ПОЕНЕМП! вТПЫЕО С УТЕДЙ УОЕЗПЧ, лБЛ ДПВЩЮБ ДМС ЧПМЛПЧ! цЗХФ МЙГП, Й ЗТХДШ, Й ТХЛЙ фПТЦЕУФЧХАЭЙЕ НХЛЙ! уМБЧБ ЗДЕ? ЗДЕ ЦЙЪОШ НПС? оЕ Ч ЮЙУФЙМЙЭЕ МЙ С? йМЙ Ч ВЕЪДОЕ РТЕЙУРПДОЕК, зДЕ ЪБФНЙМУС МЙЛ зПУРПДОЙК? "нПЦЕФ, ЗПТЕЛ ЦТЕВЙК ФЧПК, оП ЕЗП ИПФЕМ дТХЗПК, оЕЛФП рТБЧЩК, оЕЛФП уЙМШОЩК... юФП РТЕД ОЙН ФЧПК ДХИ ВЕУУЙМШОЩК? фЩ ХРБМ Ч РХЮЙОХ ЪПМ, оП ФЕВС УАДБ РТЙЧЕМ фПФ, юШС ЧПМС - ВМБЗП МАДСН.. нЩ МЙ У ОЕА УРПТЙФШ ВХДЕН? хОЙЦЕОЙС ФЧПЙ - ъОБЛ вПЦЕУФЧЕООПК МАВЧЙ! еУМЙ, Ч УЛПТВЙ ОЕЙЪНЕООПК, фЩ ЮХЦДБЕЫШУС ЧУЕМЕООПК, ьФП - У ОЕВБ ОБ ФЕВС уНПФТЙФ ЮЕК-ФП ЧЪПТ, МАВС. лФП ФЧПЙ ЧТБЗЙ ОПЮОЩЕ? ьФП - БОЗЕМЩ УЧСФЩЕ; йИ ХЗТПЪЩ Й ЙИ ЗОЕЧ - фП МАВЧЙ ОЕВЕУОЩК УЕЧ! рПМАВЙ УЧПЙ ТБУРСФШС; ьФП - ПФЮЙЕ ПВЯСФШС! сЪЧЩ ФЕМБ РПГЕМХК, оЙГ РБДЙ Й ЧПЪМЙЛХК! рХУФШ ФЩ Ч НХЛБИ ЙЪОЕНПЗ, - ч ОЙИ ФЕВЕ РТЕДУФБОЕФ - вПЗ!" юХФШ ЪБНПМЛОХМ ЛПМПЛПМ рПУТЕДЙОЕ Gloria. ч ПВЩЮОЩК ЮБУ ЧЕЮЕТОЙ оЕУХФ уЧСФПЕ нЙТП у ФПТЦЕУФЧЕООЩН ЛПТФЕЦЕН рТЕУЧЙФЕТПЧ, МЕЧЙФПЧ. нПТПУЙФ, Й НПЛТЩК УОЕЗ - ъБУЩРБЕФ ЧУЕ Й ЧУЕИ. пФДЕТОХФБ ЪБЧЕУБ: уЧЕЮЕК ОЕФ Х РТЕУФПМБ, тЕЫЕФЛБ Ч ЮЕТОПН ЛТЕРЕ, пТЗБО УЧСФПК ВЕЪНПМЧЕО. й ФХНБОБ РЕМЕОБ ч ОЕВЕУБИ ЕЭЕ ВМЕДОБ. ъБЦЗМЙУШ РПЧУАДХ УЧЕЮЙ; лТПРСФ УЧСФПК ЧПДПА, й УМБДПУФОЩЕ ЪЧХЛЙ хОПУСФУС Л БНЧПОХ. рПМПО УЧЕФБ, ЙЪ-ЪБ ФХЮ ъБУЙСМ РТЙЧЕФОЩК МХЮ. Gloria. чОПЧШ ЛПМПЛПМ уМЩЫЕО. бММЙМХКС. x x x тБЧОЙОХ НОЕ ТЙУХАФ ЗТЕЪЩ й РПУТЕДЙ ВПМШЫПК УПВПТ. тЕЛБ, РТЙФПЛ ЛБЛПК-ФП нЕЪЩ, уФТЕНЙФУС Л НПТА, ОБ РТПУФПТ. й ЮХЕЫШ ДБМЙ пЛЕБОБ, чДЩИБС ЧПДПТПУМЕК КПД, й ЛТЕУФ, ВМЕУФСЭЙК ЙЪ ФХНБОБ, нЕЦ ВБЫЕО ЧЩУПЛП ЧУФБЕФ. лПМПЛПМБ ОБ ЛПМПЛПМШОЕ рПАФ - ОБРЕЧЩ УЕТЕВТБ, й ЧУЕ УЛПТЕЕ, ЧУЕ ВЕЪЧПМШОЕК лТХФСФУС У ЧЕФТПН ЖМАЗЕТБ. рТПГЕУУЙЙ, УЧЕФМП Й НЕТОП, йДХФ - ЙЪ АОПЫЕК Й ДЕЧ, цЙЧЩЕ ЮЕФЛЙ, ЫЕМЛ Й РЕТМЩ! ъЧХЮЙФ НПМЙФЧЕООЩК ОБРЕЧ. й ЬФП ЧУЕ - ОЕ УПО, ОЕ ВДЕОШЕ, оЕ ТБК Й ОЕ ЪЕНОБС ФЧЕТДШ: чУЕ ФП - НПЕ НЙТПЧПЪЪТЕОШЕ, нПС, Ч ПВМЙЮШЕ НЙМПН, УНЕТФШ! x x x фЩ ОЕ УПЧУЕН ЧЕТОБ, ВЩФШ НПЦЕФ. оП С - ОЕ ПЮЕОШ С ТЕЧОЙЧ. оБН ЬФП ЦЙФШ ЧДЧПЕН РПНПЦЕФ: уЮБУФМЙЧБ ФЩ - Й С УЮБУФМЙЧ! мАВЙ Й УМБЧШ МАВПЧШ, ЛФП НПЦЕФ! фЕВЕ ЙЪЧЕУФОЩ Й ЪОБЛПНЩ, оБ ТБДПУФШ ПРЩФОЩИ МАДЕК, фБЛЙЕ ИЙФТЩЕ РТЙЕНЩ, юФП ОЕ РТЙДХНБЕЫШ НЙМЕК! дБТЙ ЙИ РТЙИПФЙ НПЕК! с ЪОБА: ЫХФСФ ЪМП ЙОЩЕ... фЕВЕ ХЦ ОЕ ЫЕУФОБДГБФШ МЕФ... оП ЬФЙ РМЕЮЙ ОБМЙЧОЩЕ й ФЧПК ОБРПМОЕООЩК ЛПТУЕФ... п! п! х ДЕЧХЫЕЛ ЙИ ОЕФ! "ьЗЕ! - УНЕАФУС ЪМЩЕ МАДЙ - дБЧОП Х ЧБУ ПУФЩМБ ЛТПЧШ!" оП МЙЫШ ФЧПЙ ХЧЙЦХ ЗТХДЙ, й НПК ЮЕТЕД УНЕСФШУС ЧОПЧШ. мАВЙ, ЛФП ЦЙЧ, Й УМБЧШ МАВПЧШ! x x x чПФ ПУЕОШ ОБУФХРЙМБ й УФТПЗП ЪБРТЕФЙМБ рТЙЧЩЮЛЙ МЕФБ ДМЙФШ. иПМПДОЩЕ ОЕДЕМЙ ъБЗПОСФ ОБУ Ч РПУФЕМЙ, мБУЛБФШУС Й МАВЙФШ. б МЕФПН - ЮФП ЪБ УЛХЛБ! пДОБ Й ФБ ЦЕ НХЛБ: "бИ, ДХЫОП НОЕ, - ЪБУОЕН!" оЕ ЦЙЪОШ, Б УОБ ЧЕТЙЗЙ. нЩ УЛХЮОЩ, ФПЮОП ЛОЙЗЙ. чПФ ПУЕОШ, ПФДПИОЕН. лБЛ ХЗМЙ Ч РЕЮЛЕ ТДЕАФ, хУФБ Х ОБУ БМЕАФ, ъЙНБ ЧЕДЕФ МАВПЧШ, й ЪБРЩМБЕН УБНЙ нЩ РМБНЕООЕК, ЮЕН РМБНС, й РМБНЕООЕК, ЮЕН ЛТПЧШ. x x x с ОЕ ЙНЕА лПРЕКЛЙ НЕДОПК ЪБ ДХЫПК, оП С ЧМБДЕА, нПС РТПЛБЪОЙГБ, ФПВПК... у ЙЗТПК Й У РМСУЛПК фЧПТЙЫШ ФЩ ТБДПУФОЩК ПВТСД. лБЛПА МБУЛПК фЧПЙ УМПЧБ ЧУЕЗДБ ЗПТСФ! чОЙНБА МШ ТЕЮЙ фЧПЕК ЦЙЧПК, МПЧМА МШ ФЧПК ЧЪЗМСД, оБЗЙЕ МШ РМЕЮЙ фЧПЙ РПГЕМХА, - С ВПЗБФ. оБ ПФДЩИ ОЕЦОЩК уЛМПОЙМУС С - Й ЧНЙЗ ЧЕУШ РЩМ оБ ВЕМПУОЕЦОПК фЧПЕК ЗТХДЙ ЧПУУФБОПЧЙМ. лПОЕЮОП, НБМП, хЧЩ! МАВЙН ФПВПА С: фЩ ЙЪНЕОСМБ нОЕ ЮБУФП, НЙМБС НПС. оП ЮФП ЪБ ДЕМП нОЕ ДП ЙЪНЕО ФЧПЙИ, ЛПЗДБ фЩ ЪБЧМБДЕМБ нПЕК ДХЫПА ОБЧУЕЗДБ! x x x оЕ ОБДП ОЙ ДПВТБ, ОЙ ЪМПУФЙ, нОЕ ДПТПЗ ГЧЕФ УМПОПЧПК ЛПУФЙ оБ ЛПЦЕ БМП-ЪПМПФПК. йДЙ УЕВЕ РХФЕН ТБЪЧТБФБ, оП ЛБЛ МЕМЕАФ БТПНБФЩ пФ ЬФПК РМПФЙ, вПЦЕ НПК! вЕЪХНУФЧП РМПФЙ ВЕЪ РТЕДЕМБ, нЕОС МЕМЕЕФ ЬФП ФЕМП, уЧСЭЕООЕКЫБС РМПФШ ФЧПС! ъБЦЦЕООЩК УФТБУФОПУФША ФЧПЕА, пФ ЬФПК РМПФЙ РМБНЕОЕА, й, ЮЕТФ ЧПЪШНЙ, ПОБ - НПС! дП ОБЫЙИ ДХЫ ОБН ЮФП ЪБ ДЕМП! оБД ОЙНЙ НЩ УНЕЕНУС УНЕМП, - нПС ДХЫБ, ФЧПС ДХЫБ! оБ ЮФП ОБН ТБКУЛБС ОБЗТБДБ! ъДЕУШ, ОБ ЪЕНМЕ, МАВЙФШ ОБН ОБДП, й ЪДЕУШ ОБН ТБДПУФШ ИПТПЫБ. оП ЪДЕУШ ОБН ОБДП ФПТПРЙФШУС оЕДПМЗЙН УЮБУФШЕН ОБУМБДЙФШУС, уБНПЪБВЧЕОЙС ЧЛХУЙФШ. мАВЙ ЦЕ, ЪМБС ВБМПЧОЙГБ, лБЛ МШАФУС ЧПДЩ, УЧЙЭЕФ РФЙГБ, - чПФ ФБЛ Й НЩ ДПМЦОЩ МАВЙФШ. x x x рТПРБМ ВЩ С ВЕУУПООПК ОПЮША, лПЗДБ В ОЕ ФЩ УП НОПК ЧППЮША чУЕН ФЕМПН НПМПДЩН ВЩМБ! й ОЕ РТЙЧЩЛЫЙЕ Л МПВЪБОШСН, л РТЙФЧПТОП ИЙФТЩН ЧПУЛМЙГБОШСН фЧПЙ ХУФБ - ЙУФПЮОЙЛ ЪМБ! хУФБ, ЛПФПТЩЕ ФБЛ МЦЙЧЩ, оП ФБЛ РТЙЧЕФМЙЧП ВПМФМЙЧЩ й П МАВЧЙ ФЧЕТДСФ РПТПК нОЕ У ПФЛТПЧЕООПУФША ЧЕМЙЛПК! хУФБ, ЮФП УМПЧОП ЪЕНМСОЙЛБ ч РПМСИ УПЪТЕЧЫБС ЧЕУОПК! й ОЕ РЕОФБЛМШ ФЧПЙИ ЦЕМБОЙК, оЕ ЮХДЕУБ ПЮБТПЧБОЙК, нОПЗППВТБЪОЩИ Й РТПУФЩИ, дЧХИ ЗМБЪ ФЧПЙИ, ДЧХИ ЗМБЪ ЛПМДХОШЙ, фП ЮБТПЧОЙГЩ, ФП ЧЕЭХОШЙ... вПЗ НПК! РТПРБМ ВЩ С ВЕЪ ОЙИ! x x x с ОЕ МАВМА ФЕВС ПДЕФПК, - мЙГП РТЙЛТЩЧЫЙ ЧХБМЕФПК, ъБФНЙЫШ ФЩ ОЕВЕУБ ПЮЕК. лБЛ ОЕОБЧЙУФОЩ НОЕ ФХТОАТЩ, рБТПДЙЙ, ЛБТЙЛБФХТЩ уФПМШ РЩЫОПК ЛТБУПФЩ ФЧПЕК! зМСДЕФШ ОБ РМБФШЕ НОЕ ДПУБДОП - пОП УЛТЩЧБЕФ ВЕУРПЭБДОП чУЕ, ЮФП ХЧПДЙФ УЕТДГЕ Ч РМЕО: - й ДЙЧОПК ЫЕЙ ПВБСОШЕ, й НЙМЩИ РМЕЮ ПЮБТПЧБОШЕ, й ЧПМИПЧБОЙЕ ЛПМЕО. б ОХ ЙИ, ДБН, ПДЕФЩИ НПДОП! уРЕЫЙ РТЕЛТБУОХА УЧПВПДОП, уПТПЮЛБ НЙМБС, ПВОСФШ, рПЛТПЧ БМФБТОПК НЕУУЩ ОЕЦОПК й ЪОБНС ВЙФЧЩ, ЗДЕ, РТЙМЕЦОЩК, оЕ ХУФБЧБМ С РПВЕЦДБФШ. йУУПРБ МПНЛЙК УФЕВМШ, УЦЙНБЕНЩК фЧПТГПН, нОЕ ДБТПЧБЧЫЙН ЦЙЪОШ, Й НЙМПУФШ, Й РТПЭЕОШЕ, с, ЕУМЙ НПК РПТЩЧ ЮЙУФ РТЕД еЗП МЙГПН, дТХЗПНХ ХЛБЪБФШ НПЗХ РХФЙ УРБУЕОШС! й, ЛБЛ СЪЩЮОЙЛ НПЗ РТЙ ЛТБКОПУФЙ ЛТЕУФЙФШ, фБЛ, ОЕДПУФПКОЩК, С, ЛПЗДБ, НПМСУШ УНЙТЕООП, уФТЕНЙФУС ЛФП-ОЙВХДШ ФПНМЕОШС ПВМЕЗЮЙФШ, нПЗХ ЕНХ ПФЛТЩФШ ЗМБЪБ ОБ НЙТ ОЕФМЕООЩК! рП НЙМПУЕТДЙА, ЙЪВТБООПНХ фПВПК, п, УЦБМШУС, зПУРПДЙ, ОБД ФШНПК НПЙИ УФТБДБОЙК й УЕТДГЕ, ЧЪТПУЫЕЕ НЕЦ ФСЦЛЙИ ЙУРЩФБОЙК, л фЕВЕ ЧМЕЛПНПЕ, ЛБЛ ТБОХ, ХУРПЛПК! дБК ЧПМА НОЕ - ЙДФЙ ЧРЕТЕД, ДПТПЗПК ДМЙООПК, йУРПМОЙФШ УЧПК ПВЕФ - Й, ПВТБЭБС Ч ИТБН чУА ЦЙЪОШ, С ЧПУРПА ЗЙНО фТПЙГЕ еДЙОПК, зЙНО вПЗХ, Ч ОЕВЕУБИ, ОЕДПУФЙЦЙНЩИ ОБН! пФГХ уПЪДБФЕМА, юШЙ РПНЩУМЩ ЗМХВПЛЙ, иТЙУФХ уРБУЙФЕМА, лФП НЙТХ - УХДЙС, уЧСФПНХ дХИХ, лЕН ЗМБЗПМЙМЙ РТПТПЛЙ, с, Ч ЛПН ЛЙРЙФ ЧУС ЛТПЧШ, ОЙЮФПЦОЩК ЗТЕЫОЙЛ, С уЦЙНБЕНЩК фЧПТГПН, С, МПНЛЙК УФЕВМШ ЙУУПРБ! рПЛЙОХЧ рБТЙЦ, РТЙИПДЙЫШ Ч Notre-Dame, фБН ЫХНЩ ХМЙГЩ УМЙМЙУШ Ч БЛЛПТД ЮХФШ УМЩЫОЩК, й УПМОГЕ СТЛПЕ Ч ФЕОЙ ОЕНЕЕФ ФБН, рТПКДС ГЧЕФОЩИ ПЛПО ХЪПТ ЮХДЕУОП РЩЫОЩК. уРПЛПКОПК ФЙЫЙОПК ЙУРПМОЕО ЬФПФ ДПН: ч ОЕН СЧОП ЧМБУФЧХЕФ ЕДЙОЩК ГБТШ - чУЕЧЩЫОЙК. чЕЮЕТОЙ ПФПЫМЙ; ОБД ЮЕТОЩН БМФБТЕН мЙЫШ ЫЕУФШ НЕТГБЕФ УЧЕЮ; ОП ЧЕЕФ БТПНБФПН, зДЕ У ЖЙНЙБНПН УМЙФ ЧПУЛ, ЛБРБЧЫЙК ДПЦДЕН. чПФ РТПЮФЕОЩ ЮБУЩ; ЧП НТБЛЕ УЙОЕЧБФПН, лБЛ ДПВТБС ЗТПЪБ, ЪЧХЮЙФ УХТПЧЩК ИПТ: й УЧПДЩ ДТЕЧОЙЕ ПФЧЕФУФЧХАФ ЛБОФБФБН. й РПМПО РЕОЙЕН ЧЕУШ УХНТБЮОЩК УПВПТ, зДЕ ДЕОШ, ПУМБВМЕООЩК уЧСФЩНЙ, лПТПМСНЙ, лПМЕВМЕФ Ч ЧЩУПФЕ УЧПК ФЕОЕЧПК ХЪПТ. й ЧУЕ ЪДЕУШ ЗПЧПТЙФ П НЙТЕ, П, УМПЧБНЙ уЧСФЩНЙ РТПЗОБООЩИ, ОПЮОЩИ УФТБУФСИ; У ЛПМПОО оБДЕЦДБ ФСОЕФУС ОЕЪТЙНЩНЙ ТХЛБНЙ. п ОЕЪЕНОПК ЧПУФПТЗ! УЙСЕФ УЧЕФПН ПО, уПУТЕДПФПЮЕООЩН Ч МХЮЕ ЕДЙОПК рТБЧДЩ! дБ, ВЕУЛПОЕЮОП РТБЧ ЬЛУФБЪ ФЧПК, уЙНЕПО! фБЛ РТЕДБДЙН ЦЕ ДХИ НЩ Ч ТХЛЙ вПЗБ рТБЧДЩ! мАВПЧШ, МАВПЧШ ОЕХФПНЙНБ! лБЛ ДШСЧПМ, - СТПУФША ФПНЙНБ, нЙМБ, - ЛБЛ ЧЪДПИЙ ИЕТХЧЙНБ! мАВПЧОЙЛЙ ОЕХФПНЙНЩ; лБЛ ДШСЧПМЩ, ОЕХНПМЙНЩ, оБУФПКЮЙЧЩ, ЛБЛ ИЕТХЧЙНЩ! чПЛТХЗ ОЕПРЩФОЩИ УЕТДЕГ, вТПДС, ЛБЛ ЧПМЛ ЧПЛТХЗ ПЧЕГ, пОЙ ЙИ МПЧСФ ОБЛПОЕГ. мАВПЧОЙЛ - ПО ЧУЕЗДБ ИЙФТЕГ! оБИПИМЙЧЫЙУШ, ЛБЛ ЗПМХВШ, МЦЕГ хНЕЕФ РПМПЦЙФШ ЛПОЕГ! б ЧУЕ МАВЧЙ НЕФБНПТЖПЪЩ! хУФБ - ЗТБОБФ, МБОЙФЩ - ТПЪЩ, уНЕИ ЗТХУФОЩК, УМБДПУФОЩЕ УМЕЪЩ! й ЧУЕ, П ЮЕН ОЕНЕЕФ ЗТЕЪБ! гЕМШ Й РТЙЮЙОБ, УФЙИ Й РТПЪБ! уФПЙФ РЙПО, ТБУЛТЩФБ ТПЪБ! нОЕ ЗПЧПТСФ, ЮФП ФЩ - ВМПОДЙОЛБ й ЮФП ВМПОДЙОЛБ - ОЕЧЕТОБ, й ДПВБЧМСАФ: "лБЛ ВЩМЙОЛБ..." оП НОЕ ФБЛБС ТЕЮШ УНЕЫОБ! фЧПК ЗМБЪ - СУОЕЕ, ЮЕН ТПУЙОЛБ, дП ЗХВ ФЧПЙИ - ДХЫБ ЦБДОБ! нОЕ ЗПЧПТСФ, ЮФП ФЩ ВТАОЕФЛБ, юФП ЧЪПТ ВТАОЕФЛЙ - ЛБЛ ЛПУФЕТ, й ЮФП Ч ПЗОЕ ЕЗП ОЕТЕДЛП уЗПТБЕФ УЕТДГЕ... юФП ЪБ ЧЪДПТ! фЩ ГЕМПЧБФШ ХНЕЕЫШ НЕФЛП, й РП ДХЫЕ НОЕ ФЧПК ЪБДПТ. нОЕ ЗПЧПТСФ: "оЕ ВХДШ У ЫБФЕОЛПК: пОБ ВМЕДОБ, УЛХЮОБ ЮХФШ-ЮХФШ..." уНЕАУШ ОБД ДТХЦЕУЛПК ПГЕОЛПК! дБК ЪБРБИ ЛПУ ФЧПЙИ ЧДПИОХФШ, нПС ГБТЙГБ, - Й ЛПМЕОЛПК уФБОШ, ФПТЦЕУФЧХС, НОЕ ОБ ЗТХДШ! с УФТБООПК МЙЮОПУФША УМЩЧХ УТЕДЙ МАДЕК: дМС ОЕЛПФПТЩИ С - ПФЯСЧМЕООЩК ЪМПДЕК, дТХЗЙЕ ЗПЧПТСФ, ЮФП С - ЛТЕФЙО ХВПЗЙК, б ЛПЕ-ЛФП НЕОС ЧПЪЧПДЙФ Ч РПМХВПЗЙ йМЙ Ч БРПУФПМЩ. ъБ ЮФП ФБЛПЕ НОЕ! п зПУРПДЙ, ЪБ ЮФП? рТЙМЙЮЕО С ЧРПМОЕ, иПФС НОЕ ЧЩДЕТЦЛЙ РПДЮБУ ОЕДПУФБЧБМП. рПЪОБМ С ТБДПУФЙ, ОП Й УФТБДБМ ОЕНБМП. оЕУЮБУФШС, ЧУСЛЙК ТБЪ ЧЩ ДМС НЕОС ЗПТШЛЙ, иПФЕМ С НЙТОП ЦЙФШ, РПТЩЧБН ЧПРТЕЛЙ, тБЪХНОП ЦЙФШ ИПФЕМ, ОЕ РТЕУФХРБФШ РТЙМЙЮЙК, лБЛ ХЮБФ НХДТЩЕ Й ЛБЛ ЧЕМЙФ ПВЩЮБК пФГПЧ Й РТБЭХТПЧ. лПТПЮЕ, С УЛПТВЕМ, уФТБДБС ПФ УЧПЙИ ПФ ОЕДПУФПКОЩИ ДЕМ, с ЛТПЧША ЙУИПДЙМ, ХОЙЦЕООЩК, РПИПЦЙК оБ ЦБМЛПЗП ТБВБ. чУЕЗДБ РП ЧПМЕ вПЦШЕК тБУЛБЙЧБМУС С, Й ДХЫХ УПЧЕУФШ ЦЗМБ. ъБ ЧУЕ ОЕДБЧОЙЕ Й ДБЧОЙЕ ДЕМБ, ъБ РТЙИПФЙ УЧПЙ С ТБУРМБФЙМУС ТБЪПН. пФОЩОЕ С ЦЙЧХ У ПЗМСДЛПА ОБ ТБЪХН, лПФПТЩК С ПВТЕМ У РТЙИПДПН ЪТЕМЩИ МЕФ лБЛ РМПД ЧУЕИ ТБДПУФЕК, ЧУЕИ ЗПТЕУФЕК, ЧУЕИ ВЕД. чПФ РПЮЕНХ УМЩЧХ ВЕЪХНГЕН Ч НЙТЕ ЬФПН, иПФШ С УПЧУЕН ЙОПК, ЙОПК РП ЧУЕН РТЙНЕФБН. оЕМЕР С? нПЦЕФ ВЩФШ. ъБ ЬФП ЛФП ЧЙОЙФ? дБ, НОЕ ОЕ ОХЦЕО ЗТЙН, ОЕ ОХЦЕО ТЕЛЧЙЪЙФ, нПК ЦЕУФ, ЙУРПМОЕООЩК ЧЕУЕМШС Й РЕЮБМЙ, чУЕЗДБ ВЩМ ЙУЛТЕООЙН, ИПФС ЧЩ ЪБНЕЮБМЙ, юФП ПО НЕДМЙФЕМЕО Й ИПМПДЕО РПДЮБУ. фБЛПЧ, РТЙСФЕМЙ, НПК ПВТБЪ ВЕЪ РТЙЛТБУ, фБЛПЧ РТЙТПДОЩК ОТБЧ. чЩ ДХНБЕФЕ, ЗМЩВБ? оЙЮХФШ. чРПМОЕ РТПУФПК, ОЕ ЧЕУШ, ЛПОЕЮОП, ЙВП вЩЧБЕФ РХФОЩН. чБН ЛБЦЕФУС, ПО РТСН? п ОЕФ. с ЮЕМПЧЕЛ Й ОЕ УТПДОЙ ЪЧЕТСН, вЕУИЙФТПУФОЩН, РТСНЩН НЕДЧЕДСН ДЙЛПК РХЭЙ. с УЕТДГЕН ОЕ ИЙФТА, МХЛБЧ СЪЩЛ НПК МЗХЭЙК. с МЗБМ, ЛПОЕЮОП, МЗБМ... ОП ЮБУФП МЗБФШ ОЕ НПЗ. еУФШ Х НЕОС ЗТЕИЙ, ОЕ УРПТА, ЧЙДЙФ вПЗ! рПТПЛЙ ФПЦЕ ЕУФШ, П ЗПТШЛБС ДПУБДБ! дТХЪШС, ОП ОБ ЧПКОЕ ЛБЛ ОБ ЧПКОЕ, Й ОБДП нОЕ НОПЗПЕ РТПУФЙФШ, Й ОБДП ЗПТСЮП мАВЙФШ. с ЦДХ МАВЧЙ. иПЮХ УЛБЪБФШ ЕЭЕ: нЕОС ВМБЗПУМПЧЙМ зПУРПДШ ОБЫ чУЕДЕТЦЙФЕМШ, с УОПЧБ ЪБУМХЦЙМ ВМБЦЕООХА ПВЙФЕМШ, ч УМЕЪБИ ТБУЛБСОШС С ЙУЛХРЙМ УЧПК ЗТЕИ, с НОПЗП МХЮЫЕ УФБМ. с, РТБЧП, МХЮЫЕ ФЕИ, лФП УМБВПУФЙ НПЙ УФПМШ УФТПЗП УХДЙФ ОЩОЕ. п зПУРПДЙ, УРБУЙ ВЕЪХНГБ ПФ ЗПТДЩОЙ! оЕ ЪОБА ОЙЮЕЗП ЪБВБЧОЕК РПИПТПО! нПЗЙМШЭЙЛ У РЕУЕОЛПК, МПРБФЩ ВМЕУЛ МХЮЙУФЩК, лАТЕ УРЕЫБЭЕЗП ВЕМЕКЫЙЕ ВБФЙУФЩ, ч ЧЩУЙ - ЛПМПЛПМПЧ РТПЧПТОЩК РЕТЕЪЧПО; нБМШЮЙЫЛЙ-РЕЧЮЕЗП ДЕЧЙЮЙК ЧЩЛМЙЛ ЮЙУФЩК, й - МЙЫШ ЛБЮОЕФУС ЗТПВ, ОБД СНПК ОБЛМПОЕО, й НСЗЛП УРХУФЙФУС, - ЫХН ПУЩРЙ РХЫЙУФПК: рЕТЙОЛБ НЕТФЧЕГХ, ЮФПВ УМБДЛП ЗТЕМУС ПО. еК-вПЗХ, ЬФП ЧУЕ ЛБЪБМПУШ НОЕ РТЕМЕУФОЩН! б ЖБЛЕМШЭЙЛПЧ УФТПК, ЪБЦБФЩИ ЖТБЛПН ФЕУОЩН, у ОПУБНЙ, ЛТБУОЩНЙ ПФ ЭЕДТЩИ ЮБЕЧЩИ! б ТЕЮЙ - ЛТБФЛЙЕ, ОП У ДТПЦША УМЕЪ ХЮФЙЧЩИ! б ЬФБ ЗПТДБС Ч УЙСОШЕ МВПЧ ЛТХФЩИ фПМРБ ОБУМЕДОЙЛПЧ УЮБУФМЙЧЩИ! нБДБН, РПЪЧПМШФЕ, ЮФПВ, УЛМПОСУШ РТЕД ЧБНЙ, нПК ВЕДОЩК ДХИ УЧПЕ ПФЛТЩМ ЧБН РМБНС. чЩ НОПК МАВЙНЩ ВПМЕЕ, ЮЕН вПЗ, й ЛФП ПЗПОШ ФПФ РПЗБУЙФШ ВЩ УНПЗ? чБЫ ЧЪПТ ЗМХВПЛ Й РПМПО УФТБООПК ФЕОЙ; пО ДМС НЕОС ЙУФПЮОЙЛ ХРПЕОЙК. чБЫ ЛБЦДЩК УМЕД ГЕМХА ОБ РЕУЛЕ; нПЕ ЧЩ УЕТДГЕ ДЕТЦЙФЕ Ч ТХЛЕ. чПФ ЗПТМЙГБ, ПДОБ Ч ЗОЕЪДЕ, ТЩДБЕФ, й УЛПТВШ НПС ЕК УФПОПН ПФЧЕЮБЕФ. ъБТС Ч ГЧЕФЩ ЧМЙЧБЕФ ЦЙЪОШ Й УЧЕФ. чЩ СЧЙФЕУШ, - Й ЧНЙЗ РЕЮБМЕК ОЕФ. рТПКДЕФЕ ЧЩ, - Й ЧОПЧШ ГЧЕФЩ ЪБЧСМЙ; чДБМЙ ПФ ЧБУ ПРСФШ ЧУФБАФ РЕЮБМЙ. чОПЧШ СЧЙФЕУШ, - Ч МЕУБИ Й РП МХЗБН чУЕ ЪБГЧЕФЕФ, РЕУФТЕС, ЪДЕУШ Й ФБН. лПЗДБ В ЧЩ УПЗМБУЙМЙУШ, ДПТПЗБС, - лПЗДБ ВЩ ФЩ ХЫМБ УП НОПК, РЩМБС, рПД УЕОШ ЧЕФЧЕК, ПВОСЧЫЙУШ!.. п, зПУРПДШ! лБЛЙЕ МБУЛЙ! лБЛ ВЕЪХНОБ РМПФШ! оП ОЕФ! чУЕЗДБ ЧЩ ВЩМЙ ОЕРТЕЛМПООПК, й РМБНЕОШ УФТБУФЙ ЦЦЕФ НЕОС, ВЕУУПООЩК, с ЙУУХЫЕО; НПК УФПО ЧПУИПДЙФ Ч ФЧЕТДШ: чЕДШ С ЧБУ ФБЛ МАВМА, П, НБДБН уНЕТФШ! чПФ ПУЕОШ Й ЪБЛБФ! п, НЙЗ, ДМС УЕТДГБ УМБДЛЙК! оБ ФМЕОЙЙ РПЧУАДХ ЛТПЧШ! рПЦБТ Ч ЪЕОЙФЕ! уНЕТФШ Ч РТЙТПДЕ! чПДЩ ЧОПЧШ зОЙАФ, Й МАДЙ - Ч МЙИПТБДЛЕ! дОЙ ЬФЙ Й ЮБУЩ - ФЧПС РПТБ, РПЬФ, у ДХЫПК, ЗДЕ ОЕФ ПЮБТПЧБОЙК, у ДХЫПК, ЙУФЕТЪБООПК ЛПЗФСНЙ ЧУЕИ ЦЕМБОЙК; п, ЪЕТЛБМП! П, РЙТ Й УЧЕФ! рХУФШ ЧПУФПТЗБАФУС ВЕЪХНГЩ Й РЕДБОФЩ, ч ЪБТА ЧМАВМССУШ Й Ч ЧЕУОХ, ч ДЧХИ ДЕЧ, ЮШЙ ТПЪПЧЩ Й НПТДПЮЛЙ, Й ВБОФЩ. с Ц, ПУЕОШ ПУФТБС, МАВМА ФЕВС ПДОХ, чУЕ ДЕЧЙЮШЙ УНЕОЙЧ РТЙНБОЛЙ оБ УФТБООЩЕ ЪТБЮЛЙ ЦЕУФПЛПК ЛХТФЙЪБОЛЙ. нБ ФХЕ est morte. Plourez, mes yeux*. уФБТЙООЩК РПЬФ XVI ЧЕЛБ, ЮШЕ ЙНС С РПЪБВЩМ. ыРЙМЕК ВЕЪХНОЩИ ЛТХЦЕЧБ чЪДЩНБЕФ ЗПТПД ПУФТПЛТЩЫЙК; чЕУЕМЩК ЗХМ МЕФЙФ ЧУЕ ЧЩЫЕ; хЧЕТЕООП ЗХДСФ УМПЧБ. - л ЮЕНХ ЧЕУЕМПУФШ НОЕ ФБЛБС, рЩМШ РМПЭБДОБС? ч РПМСИ РПЛПК Й НЙТ ГБТСФ, ч ДЕТЕЧШСИ ЭЕВЕФ ЗПМПУЙУФЩК, тБЧОЙОХ ВЕМЙФ РПМДЕОШ ЮЙУФЩК, й ЪПМПФЙФ ЕЕ ЪБЛБФ. - нОЕ - ЬФБ РТЕМЕУФШ Й УЧПВПДБ юХЦДЩ, РТЙТПДБ! оЕНЩНЙ ЪОБЛБНЙ ЧБМПЧ й УФПОПН ЧЕЛПЧПК РЕЮБМЙ чУЕИ ОБУ НБОСФ НПТУЛЙЕ ДБМЙ - нЕЮФБФЕМЕК Й НПТСЛПЧ. - оП ЮФП НОЕ, ЮФП Ч ФЧПЕН РТПУФПТЕ, зХМЛПЕ НПТЕ? - бИ, ЧПМОЩ ЫХНОЩЕ НПТЕК, тБЧОЙОЩ Ч ВМЕУЛЕ ВЕУЛПОЕЮОПН, й ЗПТПДБ Ч ЛЙРЕОШЕ ЧЕЮОПН, уПЪДБОШЕ БДБ, ОЕ МАДЕК, - чБН ОЕ РПДОСФШ НПЕК РПДТХЦЛЙ у ЕЕ РПДХЫЛЙ! ч рБТЙЦЕ РМЕООЙЛПН, РП ФЩУСЮЕ РТЙЮЙО, чУЕ МЕФП С УЙЦХ; С ТБЪЗПОСА УРМЙО фЕН, ЮФП ЧВМЙЪЙ НЕОС Й ЮФП ОЕ УФПЙФ ДЕОЕЗ. чПФ ХМЙГБ НПС, ЮЕТДБЛ НПК (УФП УФХРЕОЕЛ), й ХМЙЮОЩК УРЕЛФБЛМШ, ВЕУИЙФТПУФОП-РТПУФПК, тБЪЩЗТЩЧБЕНЩК ПЛТЕУФОПК ВЕДОПФПК ч ЕЕ РТЙСФЕМШУЛПН ПВЭЕОШЕ РПЧУЕДОЕЧОПН, - ч ВЕЪЪМПВОПН ТБЧЕОУФЧЕ РПД ЗОЕФПН ДОЕК РМБЮЕЧОЩИ. чПФ УЛЧЕТЩ ЪДЕУШ Й ФБН РПД ЧЕФТПН УЕОФСВТС; мЙУФЧБ ПВПТЧБОБ Й НЕЮЕФУС, РБТС, ч ВЕЪХНОПК УХЕФЕ, ОБМЕЧП Й ОБРТБЧП, лБЛ УФБС РМПУЛЙИ РФЙГ, ЪЕМЕОЩИ, У ГЧЕМША ТЦБЧПК, лТХФСУШ ОБД ЗТХРРБНЙ ТБВПЮЙИ РПД ИНЕМШЛПН, юФП УРПТСФ ЧЕУЕМП, ЧЪВПДТЕООЩЕ ЧЙОГПН, й ЧУРЩИЙЧБАФ ЧДТХЗ, РПОСЧ ОЕЧЕТОП УМПЧП... с, ФТХВЛПА ДЩНС, УФЙИЙ УМБЗБА УОПЧБ; уТЕДШ ВМБЗПДХЫЙС УБН ВМБЗПДХЫЕО С; юХФШ ОПЮШ, С УРБФШ МПЦХУШ Й, ФБЛ ЛБЛ УХФШ НПС ч ФПН, ЮФПВ НЕЮФБФШ, - ЧП УОЕ С П УФЙИБИ НЕЮФБА, рТЕЛТБУОЩИ, ОЕ ФБЛЙИ, ЮФП ОБСЧХ ЛТПРБА, - п ЮЙУФЩИ, ВМЕЭХЭЙИ, ЛБЛ ЗПТОЩК ЛМАЮ, УФЙИБИ, чЩУПЛЙИ, ЧДХНЮЙЧЩИ, ВЕЪ РХУФПЪЧПОУФЧБ, - БИ! юФПВ Ч ОЙИ РТПУМБЧЙМ НЙТ НЕОС, УПЧУЕН ЙОПЗП... оП, РТПВХДЙУШ, ЙЪ ОЙИ ОЕ РПНОА С ОЙ УМПЧБ! й ФЩ ПФ ОБУ ХЫЕМ, ЛБЛ УПМОГЕ УИПДЙФ Ч НПТЕ ъБ ФСЦЛПК ЪБЧЕУПК РХТРХТПЧЩИ ПЗОЕК, хУФБЧ ПДОП УЙСФШ Ч ФПТЦЕУФЧЕООПН ХВПТЕ й ОБД ОЕНПК ЪЕНМЕК Й ОБД ФПУЛПК ФЕОЕК. дБ, ФЩ ПФ ОБУ ХЫЕМ, УРПЛПКОЩК, РТЙНЙТЕООЩК. фЩ ЪОБМ, ЮФП Ч ОЕВЕУБИ ОБКДЕЫШ ПФЮЙЪОХ ЧОПЧШ: дМС УЕТДГБ ЮЙУФПЗП ФБН РТБЪДОЙЛ РТПУЧЕФМЕООЩК, фБН РМБНЕООПК МАВЧЙ ПФУХФУФЧХЕФ мАВПЧШ! нЩ НЕДМЙН, П ФЕВЕ ИТБОС ЧПУРПНЙОБОШЕ ъДЕУШ, ОБ ЪЕНМЕ, Ч НЕЮФБИ, ОЕНЕАЭЙИ ДБЧОП. лБЛ УМБДПУФОЩК ЕМЕК ДМС ОБЫЙИ ДХЫ ПОП! чЙМШЕ ДЕ мЙМШ-бДБО! нЩ ЦБЦДЕН ДОС УЧЙДБОШС! лПЗДБ ВЕУУНЕТФОЩК УЧЕФ ЪБМШЕФ ЪЕНОХА ФШНХ, нЩ ЧПУРПЕН ИЧБМХ ЧЕМЙЮША ФЧПЕНХ! пОБ ДЕТЕЧГПН ФЕТРЕМЙЧЩН тБУФЕФ Х ЪБВЩФЩИ НПЗЙМ, рПДПВОП ЛМБДВЙЭЕОУЛЙН ЙЧБН, лПФПТЩИ ОЙЛФП ОЕ УБДЙМ. й РФЙГБ, ЛБЛ ЧЕТОПУФШ РПТХЛЕ, оЕ НПМЛОЕФ Ч ФЕОЙ ДЕТЕЧГБ. й ТБЪЧЕ ОЕ ОБЫЙ УЕТДГБ - фЕ ЧЕФЧЙ Й РЕЧЮЙЕ ЪЧХЛЙ? фЩ РБНСФШ, С - ИПМПД ТБЪМХЛЙ, лПФПТПК ОЕ ВХДЕФ ЛПОГБ... п ЦЙФШ ВЩ! оП ЗПТУФПЮЛБ РТБИБ ъБНТЕФ, РПТБУФБС ВЩМШЕН. оХ ЮФП Ц... пФЪПЧЙУШ, НПС РФБИБ! с ЦЙЧ ЕЭЕ Ч УЕТДГЕ ФЧПЕН? упдетцбойе рПУЧСЭЕОШЕ. рЕТЕЧПД ьММЙУБ рПЛПТОПУФШ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ оЙЛПЗДБ ЧПЧЕЛЙ. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ пВЕФ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ хУФБМПУФШ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ уПО, У ЛПФПТЩН С УТПДОЙМУС. рЕТЕЧПД й. бООЕОУЛПЗП. цЕОЭЙОЕ. рЕТЕЧПД ьММЙУБ фПУЛБ. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ рБТЙЦУЛЙЕ ЛТПЛЙ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ нБТЙОБ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ оПЮОПК РЕКЪБЦ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ Grotesques. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ ъБЛБФЩ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ нЙУФЙЮЕУЛЙЕ УХНЕТЛЙ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ уЕОФЙНЕОФБМШОБС РТПЗХМЛБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ пУЕООСС РЕУОС. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ вМБЗПУМПЧЕООЩК ЮБУ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ уПМПЧЕК. рЕТЕЧПД б. зЕМЕУЛХМБ цЕОЭЙОБ Й ЛПЫЛБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ La chanson des ingOnues. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ чБЦОБС ДБНБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ зПУРПДЙО рТАДПН. рЕТЕЧПД ч. ыПТБ уЕТЕОБДБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ зЕПТЗЙО. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ ч МЕУБИ. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ гЕЪБТШ вПТДЦЙБ. рПТФТЕФ ЧП ЧЕУШ ТПУФ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ мХООПЕ УЙСОШЕ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ рБОФПНЙНБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ оБ ФТБЧЕ. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ бММЕС. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ ч РЕЭЕТЕ. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ лПТФЕЦ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ тБЛПЧЙОЩ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ ч МПДЛЕ. рЕТЕЧПД з. эЕОЗЕМЙ рЙУШНП. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ ч ФЙЫЙ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ юХЧУФЧЙФЕМШОПЕ ПВЯСУОЕОЙЕ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ йЪ ЛОЙЗЙ "дпвтбс реуеолб" "оБ УПМОГЕ ХФТЕООЕН РЫЕОЙГБ ЪПМПФБС...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "чУЕ РТЕМЕУФЙ Й ЧУЕ ЙЪЧЙЧЩ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "рПУЛПМШЛХ ВТЕЪЦЙФ ДЕОШ, РПУЛПМШЛХ ЧОПЧШ УЙСОШЕ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ "бИ! РПЛБ, ЪЧЕЪДБ ДЕООЙГЩ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "оПЮОПК МХОПА...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "уЧСФБС МШ Ч УЧПЕН ПТЕПМЕ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ "рЕУОС, ХМЕФБК УЛПТЕЕ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "чЮЕТБ, УТЕДЙ ОЙЮФПЦОЩИ ТБЪЗПЧПТПЧ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "рПД МБНРПК УЧЕФМЩК ЛТХЗ Й Ч ПЮБЗЕ ПЗПОШ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ "рПЮФЙ ВПАУШ, - ФБЛ УРМЕФЕОБ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "ч ФТБЛФЙТБИ РШСОЩК ЗХМ, ОБ ФТПФХБТБИ ЗТСЪШ...". рЕТЕЧПД в. мЙЧЫЙГБ "фБЛ ЬФП ВХДЕФ Ч МЕФОЙК ДЕОШ. ч ФПФ ЮБУ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "пДЙО, ДПТПЗПА РТПЛМСФПК...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "ъЙНБ РТПЫМБ: МХЮЙ Ч РТПИМБДОПК РМСУЛЕ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "ьФП - ЬЛУФБЪ ХФПНМЕООПУФЙ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "с РТПЧЙЦХ Ч УФТЕЛПЮХЭЕН ИПТЕ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ "чЕУШ ДЕОШ МШЕФ УМЕЪЩ УЕТДГЕ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ "ъОБКФЕ, ОБДП НЙТХ ДБТПЧБФШ РТПЭЕОШЕ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "гЕМХЕФ ЛМБЧЙЫЙ РТЕМЕУФОБС ТХЛБ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "дХЫЕ ЛБЛЙЕ НХЛЙ, НХЛЙ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "рП ФПУЛЕ ВЕЪНЕТОПК...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "дЕТЕЧШЕЧ ФЕОШ Ч ЧПДЕ, РПД УХНТБЛПН УЕДЩН...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ чБМШЛХТ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ ыБТМЕТХБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ вТАУУЕМШ I. рТПУФБС ЖТЕУЛБ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ II. "чЙЦХ ДБМШ БММЕК...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ Birds in the night. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ ъЕМЕОШ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ уРМЙО. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ хМЙГЩ I. "уФБОГХЕН ДЦЙЗХ!..". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ II. "оБ ХМЙГЕ, Ч ПРТБЧЕ ФЕУОПК...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ тЕВЕОПЛ-ЦЕОЭЙОБ. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ вЕДОЩК НПМПДПК РБУФХЫПЛ. рЕТЕЧПД в. мЙЧЫЙГБ Beams. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ юБУФШ РЕТЧБС "нЕОС Ч ФЙЫЙ вЕДБ, ЪМПК ТЩГБТШ Ч НБУЛЕ, ЧУФТЕФЙМ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "юФП УЛБЦЕЫШ, РХФОЙЛ, ФЩ РТП УФТБОЩ Й ЧПЛЪБМЩ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "й ЛТБУПФБ, Й УМБВПУФШ ЦЕОЭЙО, ЙИ РЕЮБМЙ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "пВНБОЮЙЧЩЕ ДОЙ ЧЕУШ ДЕОШ, ЧЕУШ ДЕОШ ЗПТЕМЙ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "цЙЪОШ УЛТПНОБС, У ЕЕ ОЕФТХДОЩНЙ ФТХДБНЙ!..". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "рПУМХЫБК ОЕЦОПК РЕУОЙ МЕРЕФ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "лБЛ ОЕЦОП ЧЩ НЕОС МБУЛБМЙ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "п зптдпуфш! нПЭОЩК ЛТЙЛ, ЧБМФПТОЩ ЪПЧ ЗМХИПК...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "чТБЗ РТЙОЙНБЕФ ПВМЙЛ уЛХЛЙ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "фЩ Ч ФПУЛЕ? фЩ ОЕУЮБУФОБ?..". рЕТЕЧПД б. тЕЧЙЮБ "уЩО ЗТПНБДОЩИ РПУЕМЕОЙК...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "дХИ ДТЕЧОПУФЙ ВЩМ РХУФ Й ЗТХВ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ юБУФШ ЧФПТБС "п вПЦЕ, фЩ НЕОС МАВПЧША ТБОЙМ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ I. "й НПМЧЙМ НОЕ зПУРПДШ: "фЩ ЪТЙЫШ РЕТЕД УПВПК...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ II. "хЧЩ, ЙУРПМОЕООЩК ФТЕЧПЦОПЗП УПНОЕОШС...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ III. "п, ЧПЪМАВЙ НЕОС - ЧУЕНЙТОПЕ МПВЪБОШЕ...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ IV. "фЕВС МАВЙФШ, зПУРПДШ, С ОЕ НПЗХ, ОЕ УНЕА...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ V "мАВЙФШ нЕОС - ФЧПС ПВСЪБООПУФШ УЧСФБС!..". рЕТЕЧПД ьММЙУБ VI. "хЧЩ, ОБРТБУОП С УФТЕНМАУШ Л фЕВЕ ДХЫПА...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ VII. "п УЩО НПК, РПЪБВХДШ РПУФЩДОЩЕ УПНОЕОШС...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ "й ФБЙОУФЧП МАВЧЙ ЧУЕН УЕТДГЕН ПВПЦБС...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ "с ОБЗТБЦХ ФЧПЕ ХУЕТДЙЕ Й ТЧЕОШЕ...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ VIII. "п вПЦЕ, ЮФП УП НОПК? хЧЩ, С ЧЕУШ Ч УМЕЪБИ...". рЕТЕЧПД ьММЙУБ IX. "фЩ РТБЧ, НПК ВЕДОЩК УЩО, ДБ ВХДЕФ НЙТ У ФПВПК!..". рЕТЕЧПД ьММЙУБ юБУФШ ФТЕФШС "уПМПНЙОЛПК Ч ИМЕЧХ ОБДЕЦДБ ОБН ЪБЦЗМБУШ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ лБУРБТ зБХЪЕТ РПЕФ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ "с Ч ЮЕТОЩЕ ДОЙ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "оБД ЛТПЧМЕК ОЕВП МЙЫШ ПДОП...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "ъБЛПОЩ, ЮЙУМБ, ЛТБУЛЙ, БТПНБФЩ!..". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "пИПФОЙЮЙК ТПЦПЛ ТЩДБЕФ Х МЕУЛБ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "рПТЩЧЩ ДПВТЩЕ, ФБЛ ЧПФ ЧЩ ЗДЕ, ВЕДОСЗЙ!..". рЕТЕЧПД б. тЕЧЙЮБ "лБЛ ЧПМОЩ ГЧЕФБ УЕТДПМЙЛБ... ".рЕТЕЧПД б. ьЖТПО "п ЮЕМПЧЕЮЕУФЧБ ВЕЪНЕТОПУФШ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "рТЕЛТБУОЕЕ НПТЕ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "фП - РТБЪДОЕУФЧП ИМЕВПЧ, ФП - УЧЕФМЩК РТБЪДОЙЛ ИМЕВБ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ йЪ ЛОЙЗЙ "лпздб-фп й оедбчоп" рШЕТП ("хЦЕ ОЕ ВЩФШ ЕНХ НЕЮФБФЕМЕН ХНЙМШОЩН...") рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ лБМЕКДПУЛПР. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ лПНОБФБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ дЕУСФЙУФЙЫЙЕ 1830 ЗПДБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ иТПНПК УПОЕФ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ лМПХО. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ уЛЕМЕФ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ йУЛХУУФЧП РПЬЪЙЙ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ ыХФ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ бММЕЗПТЙС ("уМЕРПЕ, ФСЦЛПЕ, ЧМБУФЙФЕМШОПЕ МЕФП!..) рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ зПУФЙОЙГБ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ вМБЗПТБЪХНЙЕ. рЕТЕЧПД б. зЕМЕУЛХМБ уФЙИЙ, ЪБ ЛПФПТЩЕ ПЛМЕЧЕЭХФ. рЕТЕЧПД б. зЕМЕУЛХМБ уВПТ ЧЙОПЗТБДБ. рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ хФТЕООЙК ВМБЗПЧЕУФ. рЕТЕЧПД б. ьЖТПО хЦЙО. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ рПВЕЦДЕООЩЕ I. "фБЛ! йДЕБМ РПЗЙВ, Б ЦЙЪОШ ФТЙХНЖЩ РТБЧЙФ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ II. "уЙСОШЕ УМБВПЕ ФТЕРЕЭЕФ Ч ЗМХВЙ ЗПТОЕК...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ III. "й РПВЕЦДЕООЩЕ ФЧЕТДСФ Ч ОПЮЙ ФАТЕНОПК...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ IV. "чЕДШ НЕТФЧЩЕ (ОБЪМП РТЕДБОЙСН ЪОБЛПНЩН)...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ фПНМЕОЙЕ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ рЕКЪБЦ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ нЕТЪБЧЕГ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ рТПМПЗ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ рТЕУФХРМЕОЙЕ МАВЧЙ. рЕТЕЧПД й. бООЕОУЛПЗП рЙУБОП Ч 1875 З. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ пФТЩЧПЛ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ мАДПЧЙЛХ вБЧБТУЛПНХ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ чЕЮЕТПН. рЕТЕЧПД й. бООЕОУЛПЗП "с ХУФБМ Й ВПТПФШУС, Й ЦЙФШ, Й УФТБДБФШ...". рЕТЕЧПД й. бООЕОУЛПЗП с - НБОЙБЛ МАВЧЙ. рЕТЕЧПД й. бООЕОУЛПЗП оБ УНЕТФШ мАУШЕОБ мЕФЙОХБ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "оБ ЛПОШЛБИ ЮХДЕУОП ПО УЛПМШЪЙМ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ "фЕВС С РПНОА ОБ ЛПОЕ...". рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ вБФЙОШПМШ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ л УЩОХ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ бММЕЗПТЙС ("лБЛ РМБЮХЭЙК ЛПТПМШ, МЙЫЕООЩК ФТПОБ..."). рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ оБ ВБМЛПОЕ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ рПДТХЗЙ I. чЕУОБ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ II. мЕФП. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ уБЖП. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ Impression fausse. рЕТЕЧПД й. бООЕОУЛПЗП ч НБОЕТЕ рПМС чЕТМЕОБ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ рПУМЕДОЕЕ ЙЪСЭОПЕ РТБЪДОЕУФЧП. рЕТЕЧПД в. мЙЧЫЙГБ уБФХТОЙЮЕУЛБС РПЬНБ. рЕТЕЧПД в. мЙЧЫЙГБ оБ УФБФХА зБОЙНЕДБ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ рШЕТП ("оЕ рШЕТП, Ч ФТБЧЕ ЪЕМЕОПК..."). рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ лБРТЙЪ. рЕТЕЧПД й. бООЕОУЛПЗП "п ВХДШ ЙЪ ВТПОЪЩ! ВХДШ ЙЪ НТБНПТБ! ОП ЧУЕ ЦЕ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "фПЗП, ЮФП С РЙУБМ, ОБЪБД С ОЕ ВЕТХ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "уОЕЦОЩИ ИМПРШЕЧ ЧЕТЕОЙГЩ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "иПМПДОП ЛБЛ Ч УФХЦХ НОЕ!..". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ чЕЮЕТОС. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "тБЧОЙОХ НОЕ ТЙУХАФ ЗТЕЪЩ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "фЩ ОЕ УПЧУЕН ЧЕТОБ, ВЩФШ НПЦЕФ...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "чПФ ПУЕОШ ОБУФХРЙМБ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "с ОЕ ЙНЕА...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "оЕ ОБДП ОЙ ДПВТБ, ОЙ ЪМПУФЙ...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ "рТПРБМ ВЩ С ВЕУУПООПК ОПЮША...". рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ "с ОЕ МАВМА ФЕВС ПДЕФПК...". рЕТЕЧПД жЕДПТБ уПМПЗХВБ Aspeiges me. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ рПУМЕ ЧЕЮЕТОЙ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ рТПМПЗ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ рЕУОС Л ОЕК. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ уБНППРТБЧДБОЙЕ. рЕТЕЧПД б. тЕЧЙЮБ рПИПТПОЩ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ оЕМЕРПУФЙ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ пЛФСВТШУЛЙК ЧЕЮЕТ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ рМБЮШ! рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ зПТПДУЛПК РЕКЪБЦ. рЕТЕЧПД з. ыЕОЗЕМЙ оБ УНЕТФШ чЙМШЕ ДЕ мЙМШ-бДБОБ. рЕТЕЧПД ч. вТАУПЧБ рПУМЕДОСС ОБДЕЦДБ. рЕТЕЧПД б. зЕМЕУЛХМБ

---

рПРХМСТОПУФШ:

---

Александр Александрович Блок – автор чарующих стихов о Прекрасной Даме и грозной поступи скифов, поэт великого дарования и предельной искренности. Он связал в своём творчестве две эпохи – мистику символизма, предчувствующую ужас крушения старого мира, и революционные вихри, сквозь которые прорастал мир новый.

Детство и юность Александра Блока

Александр Блок появился на свет 16 ноября 1880 года в Санкт-Петербурге в интеллигентной дворянской семье. Отец поэта Александр Львович был человеком тяжёлого характера и покинул семью ещё до рождения сына, поэтому воспитание ребёнка легло на плечи матери Александры Андреевны, урождённой Бекетовой. Прочную духовную связь с ней Блок испытывал на протяжении всей жизни: «Мы с мамой – почти одно и то же». Важную роль в воспитании Саши сыграл дед по матери Андрей Николаевич Бекетов, известный ботаник и ректор Санкт-Петербургского университета.

Своё детство Блок провёл в дедовском доме, выезжая на лето в подмосковное имение Шахматово, где рос в атмосфере высоких духовных интересов и изысканных культурных запросов семьи. Среди близких знакомых Бекетовых были семейства Боткиных, Тютчевых, Бакуниных. Мальчик рос окружённый любовью и заботой, не соприкасаясь с бытовыми неурядицами и нехваткой внимания. Родные отмечали чуткость и впечатлительность ребёнка. В девять лет, когда мать второй раз вышла замуж, Биба – так звали Сашу Блока домашние – переехал на квартиру отчима, гвардейского офицера Ф.Ф. Кублицкого-Пиоттуха, но продолжал часто бывать у деда.

Образование Александра Блока

Первоначальные знания Александр получил под руководством матери, а с осени 1891 года стал учеником второго класса Введенской гимназии. Учился Блок без особых проблем, закончив курс девятым по отметкам среди однокашников. Латынь – извечный бич гимназистов – была для него любимым предметом. Он играючи переводил фрагменты из Овидия и Горация, за что всегда удостаивался похвалы преподавателя. Русская словесность, напротив, давалась не так легко: учитель требовал зубрёжки правил, а преподаватель по литературе полагал, что Лев Толстой – лишь заурядный писатель, и предостерегал молодых людей от сочинительства.

К последнему совету Блок оказался глух. Дома он создавал рукописные «журналы» – тетрадки в линейку, исписанные собственными стихами. К игре подключилась мать Александра в роли «цензора» и два кузена, которые заведовали научным и беллетристическим отделом. Помимо поэзии, юный Блок самозабвенно увлекался театром. В Шахматове он ставил любительские спектакли, несколько лет в старших классах посещал драматический кружок и даже задумывался о карьере актёра.

Тем не менее, по окончании гимназии юноша выбрал, явно не по зову сердца, более соответствующую общественному положению стезю и поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Здесь он закончил два курса, но осенью 1900 года перевёлся на славяно-русское отделение филологического факультета. Александр учился с перерывами и окончил университет только в 1906 году, но с дипломом первой степени, сдав и письменные, и устные экзамены на «отлично». К тому времени он уже обладал репутацией первоклассного поэта.

Начало творческой деятельности Александра Блока

Хотя складывать строки Блок начал рано, а его лирические опыты поощрялись матерью, впоследствии «серьёзное писание» он сам относил к 17-летнему возрасту – к периоду романтической влюблённости в 37-летнюю замужнюю даму Ксению Садовскую. Тогда он впервые пережил состояние мистической любви, впоследствии не раз становившейся источником его вдохновения. Ранние произведения Блока оказались наполнены жаждой поиска идеала, сокровенного смысла, удивлением перед таинствами мира.

Под впечатлением от романтических образов, созданных В.А. Жуковским и А.А. Фетом, от философии Платона и особенно сочинений В.С. Соловьёва, поэт проникся идеей Вечной Женственности, которая преобразит мир, и ждал грандиозных внутренних преображений при нисхождении на землю Таинственной Девы. Её образ Блок нашёл в своей будущей супруге – дочери знаменитого химика Любови Дмитриевне Менделеевой. На фоне этих настроений он вошёл в круг символистов, познакомился с Д.С. Мережковским, З.Н. Гиппиус, А. Белым, К.Д. Бальмонтом и другими поэтами.

Под мистическим очарованием символистского учения, под воздействием «яркого света идеала» в 1901–1902 гг. Блок создал цикл стихов о Прекрасной Даме. Однако, когда в октябре 1904 года книга вышла из печати, вызвав восторженные отзывы декадентов и издевательские отклики в официозной прессе, поэт был уже далёк от прежнего мировосприятия.

Творчество Александра Блока

Смена умонастроений и увлечение противоположными идеями стали характерными чертами творчества Александра Блока. Во время событий Первой русской революции поэта охватили соответствующие настроения. Он живо откликнулся на расстрел рабочего шествия 9 января 1905 года, участвовал в октябрьской демонстрации, познакомился с А.М. Горьким. Прежние туманные выси показались Блоку незначительными перед стихиями природы и человеческих страстей – теперь его привлекал дьявольский реализм городов.

На начало Первой мировой войны Блок откликнулся полными трагических предчувствий знаменитыми строками «Рождённые в года глухие…» Он называл войну пошлой и не разделял патриотического пафоса сограждан, характерного для первых месяцев конфликта. 7 июля 1916 года поэта призвали в армию. Благодаря содействию друзей его зачислили табельщиком в инженерно-строительную дружину и отправили в район Пинска. Служба в тылу не сильно утомляла поэта, но заставила замолчать его музу – в 1916–1917 гг. он почти ничего не писал. В марте 1917 года Блок приехал в отпуск в Петроград и остался там как редактор стенографических отчётов Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию преступлений царского правительства.

Однако после огненной вспышки 1918 года поэтический голос Блока умолк. Он сотрудничал с «Всемирной литературой», некоторое время возглавлял Петроградское отделение Всероссийского союза поэтов, редактировал свои произведения, выпускал критические заметки, выступал с чтением стихов, но в повседневных заботах не смог отыскать былого вдохновения.

Семья и личная жизнь Александра Блока

Любовь занимала важнейшее место в жизни и творческих поисках Блока. Являясь от природы поэтом вдохновения, порыва, увлечения, он многие свои шедевры создал в моменты взлёта любовного влечения. Исполненный мистицизма Вечной Женственности или глубоких переживаний сердца, он представлял собой эталонный тип поэта. У певца глубоких и высоких чувств биографы насчитывают четыре всепоглощающих страсти – К.М. Садовская, Л.Д. Менделеева, Н.Н. Волохова и Л.А. Андреева-Дельмас. С каждой из них оказался связан особый период творчества Блока.

Юношеский курортный роман с Ксенией Садовской длился не более месяца, но оставил неизгладимый след в душе поэта. Он нередко обращался к нему в воспоминаниях как к первому большому любовному переживанию. По окончании гимназии Блок бесповоротно увлёкся Любовью Менделеевой, которую боготворил в начале общения и видел в ней воплощение Вечной Женственности. 17 августа 1903 года они поженились. После свадьбы поэт разочаровался в избраннице: она оказалась земной женщиной, а не Прекрасной Дамой. Супруги часто жили раздельно, имели связи на стороне, Любовь Дмитриевна даже родила ребёнка от одного из актёров своей труппы, но до конца жизни Блока они оставались мужем и женой.

В 1906 году Блок увлёкся актрисой театра Комиссаржевской Наташей Волоховой, эффектной брюнеткой. Поэт увековечил её облик в «Незнакомке» и «Снежной маске». В 1913 году Блок потерял голову от оперной певицы Любови Андреевой-Дельмас, которую прославил в образе «Кармен». Страстные отношения продолжались чуть более года, когда Блок вдруг почувствовал новый прилив нежных чувств к жене, с которой с тех пор не расставался до самой своей смерти.

Смерть и похороны Александра Блока

В молодости от Блока буквально веяло здоровьем, силой и красотой. Врачи отмечали лишь повышенную возбудимость поэта, граничащую с неврастенией, а потому прописывали ему санаторный отдых, морские купания и физические нагрузки. Зимой и весной 1920 года Блок перенёс тяжёлую форму гриппа. Видевшая его тем летом Надежда Чулкова, супруга приятеля поэта, вспоминала: «Блок огрубел, постарел, глаза тусклые». Следующей зимой болезнь повторилась. Появились боли в ногах, одышка, покалывания в сердце. Осмотр московскими врачами дал неутешительные результаты: сердечная болезнь, шумы, удушье. В июне после консилиума доктора объявили диагноз – острый эндокардит и психастения. Лечение ни к чему не привело.

Последние два месяца поэт провёл в постели, последние две недели – в полузабытьи. Ходатайство А.М. Горького о вывозе Блока на лечение за границу было одобрено, но оказалось запоздалым: 7 августа 1921 года Александр Блок скончался в возрасте 40 лет в своей петроградской квартире на улице Декабристов, бывшей Офицерской. Похороны великого поэта состоялись 10 августа. Несмотря на то, что объявление о похоронах опубликовать не успели, а только расклеили несколько афиш, собралось около 1000 провожавших. Гроб от дома Блока до Смоленского кладбища несли на руках. В сентябре 1944 года прах поэта перезахоронили на Литераторских мостках Волковского кладбища, на могиле установили обелиск из чёрного мрамора.

Значение творчества Александра Блока

Александр Блок принадлежит к числу самых выдающихся поэтов России. В его творчестве нашли отражение все сложные художественные процессы, затронувшие отечественную культуру начала XX века – от символического мистицизма до патриотических раздумий, от певучей лирики до чеканного слога революционной поры. Блок искал в поэзии высшую истину, пройдя через полурелигиозное поклонение недосягаемому Идеалу, через скептическое разочарование и перерождение, где главное место занимала любовь к Родине. Его лирическая трилогия с уходом от рая к реальности стала великим подвигом во имя Красоты и призывом к Новой жизни.

Избранная библиография произведений Александра Блока

Поэмы:

Поэма философская (1900–1901)

Её прибытие

Легенда

Ночная Фиалка (1905–1906)

Заклятие огнём и мраком

Осенняя любовь

Мэри

На поле Куликовом

Песнь ада

Флоренция

Три послания (1908–1910)

Через двенадцать лет (1909–1910)

Чёрная кровь (1909–1914)

Пляски смерти (1912–1914)

Жизнь моего приятеля (1912–1915)

Соловьиный сад (1914–1915)

Двенадцать

Скифы

Возмездие (1910–1921)

Пушкинскому дому

Над озером (?)

О смерти (?)

Стихотворения:

«В ночи, когда уснёт тревога…»

«Есть в дикой роще, у оврага…»

«Жизнь – как море, она всегда исполнена бури…»

«Как мучительно думать о счастьи былом…»

«Лупа проснулась. Город шумный…»

«Мне снилась смерть любимого созданья…»

«Мне снилась снова ты…»

«Муза в уборе весны постучалась к поэту…»

«Она молода и прекрасна была…»

«Офелия в цветах, в уборе…»

«Полный месяц встал над лугом…»

«Пусть светит месяц – ночь темна…»

«Ты много жил, я больше пел…»

«Усталый от дневных блужданий…»

«Я ношусь во мраке, в ледяной пустыне…»

«Я стремлюсь к роскошной воле…»

«Я шёл во тьме к заботам и веселью…»

Летний вечер («Последние лучи заката…»)

Моей матери («Друг, посмотри, как в равнине небесной…»)

На вечере в честь Л.Н. Толстого («В толпе, родной по вдохновенью…»)

Поэма («Старый розовый куст…»)

«Город спит, окутан мглою…»

«Дышит утро в окошко твое…»

«За краткий сон, что нынче снится…»

«Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет…»

«Когда я был ребенком, – лес ночной…»

«Милый друг! Ты юною душою…»

«Мы были вместе, помню я…»

«Не легли ещё тени вечерние…»

«Ночной туман застал меня в дороге…»

«О, как безумно за окном…»

«О, наконец! Былой тревоге…»

«Окрай небес – звезда омега…»

«Помнишь ли город тревожный…»

«Сама судьба мне завещала…»

«Там, за далью бесконечной…»

«Я шёл к блаженству. Путь блестел…»

Servus-reginae («Не призывай. И без призыва…»)

Гамаюн, птица вещая («На гладях бесконечных вод…»)

Одиночество («Река несла по ветру льдины…»)

Перед грозой («Закат горел в последний раз…»)

Песня Офелии («Разлучаясь с девой милой…»)

После дождя («Сирени бледные дождём к земле прибиты…»)

«Бежим, бежим, дитя свободы…»

«В ночи, исполненной грозою…»

«В ночь молчаливую чудесен…»

«В полночь глухую рождённая…»

«В те дни, когда душа трепещет…»

«В фантазии рождаются порою…»

«В часы вечернего тумана…»

«Измучен бурей вдохновенья…»

«Ищу спасенья…»

«К ногам презренного кумира…»

«Лениво и тяжко плывут облака…»

«На небе зарево. Глухая ночь мертва…»

«Не призывай и не сули…»

«Ночь тёплая одела острова…»

«Отрекись от любимых творений…»

«Поклонник эллинов – я лиру забывал…»

«Полна усталого томленья…»

«Пора вернуться к прежней битве…»

«Последний пурпур догорал…»

«Поэт в изгнаньи и в сомненьи…»

«Прошедших дней немеркнущим сияньем…»

«Сегодня в ночь одной тропою…»

«Твой образ чудится невольно…»

«То отголосок юных дней…»

«Хоть всё по-прежнему певец…»

«Шли мы стезёю лазурною…»

«Я шёл во тьме дождливой ночи…»

«Ярким солнцем, синей далью…»

31 Декабря 1900 года («И ты, мой юный, мой печальный…»)

Аметист («Порою в воздухе, согретом…»)

Валькирия

Осенняя элегия («Медлительной чредой нисходит день осенний…»)

После грозы («Под величавые раскаты…»)

«Белой ночью месяц красный…»

«Будет день – и свершится великое…»

«В бездействии младом, в передрассветной лени…»

«В день холодный, в день осенний…»

«В передзакатные часы…»

«Ветер принёс издалёка…»

«Вечереющий день, догорая…»

«Вечереющий сумрак, поверь…»

«Видно, дни золотые пришли…»

«Внемля зову жизни смутной…»

«Всё бытие и сущее согласно…»

«Всё отлетают сны земные…»

«Встану я в утро туманное…»

«Душа молчит. В холодном небе…»

«Жду я холодного дня…»

«За городом в полях весною воздух дышит…»

«За туманом, за лесами…»

«Зарево белое, жёлтое, красное…»

«Кругом далёкая равнина…»

«Кто-то шепчет и смеётся…»

«Молчи, как встарь, скрывая свет…»

«Мчит меня мёртвая сила…»

«Навстречу вешнему расцвету…»

«Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных…»

«Не жди последнего ответа…»

«Не пой ты мне и сладостно, и нежно…»

«Не сердись и прости…»

«Не ты ль в моих мечтах…»

«Небесное умом не измеримо…»

«Недосказанной речи тревогу…»

«Нет конца лесным тропинкам…»

«Ночью вьюга снежная…»

«Ночью сумрачной и дикой…»

«Одинокий, к тебе прихожу…»

«Она росла за дальними горами…»

«Они звучат, они ликуют…»

«Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…»

«Признак истинного чуда…»

«Прозрачные, неведомые тени…»

«Пройдёт зима – увидишь ты…»

«Сегодня шла Ты одиноко…»

«Скрипнула дверь. Задрожала рука…»

«Снова ближе вечерние тени…»

«Сумерки, сумерки вешние…»

«Тихо вечерние тени…»

«Ты горишь над высокой горою…»

«Ты отходишь в сумрак алый…»

«Хранила я среди младых созвучий…»

«Я всё гадаю над тобою…»

«Я вышел. Медленно сходили…»

«Я долго ждал – ты вышла поздно…»

«Я жду призыва, ищу ответа…»

«Я ли пишу, или ты из могилы …»

Ворожба («Я могуч и велик ворожбою…»)

Ночь на Новый Год («Лежат холодные туманы…»)

Посвящение («Встали надежды пророка…»)

При посылке роз («Смотрел отвека бог лукавый…»)

«Бегут неверные дневные тени…»

«Без меня б твои сны улетали…»

«Брожу в стенах монастыря…»

«Будет день, словно миг веселья…»

«Был вечер поздний и багровый…»

«В городе колокол бился…»

«В чужбину по гудящей стали…»

«Вдали мигнул огонь вечерний…»

«Верю в Солнце Завета…»

«Весна в реке ломает льдины…»

«Все кричали у круглых столов…»

«Вхожу я в тёмные храмы…»

«Высоко с темнотой сливается стена…»

«Говорили короткие речи…»

«Давно хожу я под окнами…»

«Днём вершу я дела суеты…»

«Дома растут, как желанья…»

«Его встречали повсюду…»

«Ещё бледные зори на небе…»

«Жизнь медленная шла…»

«Загляжусь ли я в ночь на метелицу…»

«Запевающий сон, зацветающий цвет…»

«Золотистою долиной…»

«Или устал ты до времени…»

«Как сон, уходит летний день…»

«Когда святого забвения…»

«Ловлю дрожащие, хладеющие руки…»

«Люблю высокие соборы…»

«Мне страшно с Тобой встречаться…»

«Мой вечер близок и безволен…»

«Мы встречались с тобой на закате…»

«Мы живём в старинной келье…»

«На весенний праздник света…»

«На обряд я спешил погребальный…»

«На ржавых петлях открываю ставни…»

«На тёмном пороге тайком…»

«Она ждала и билась в смертной муке…»

«Она стройна и высока…»

«Поздно. В окошко закрытое…»

«Покраснели и гаснут ступени…»

«При жёлтом свете веселились…»

«Пробивалась певучим потоком…»

«Разгораются тайные знаки…»

«Сбежал с горы и замер в чаще…»

«Свет в окошке шатался…»

«Свобода смотрит в синеву…»

«Слышу колокол. В поле весна…»

«Сны безотчётны, ярки краски…»

«Сны раздумий небывалых…»

«Стою у власти, душой одинок…»

«Странных и новых ищу на страницах…»

«Там – в улице стоял какой-то дом…»

«Там, в полусумраке собора…»

«Тебе, Тебе, с иного света…»

«Тебя скрывали туманы…»

«Травы спят красивые…»

«Ты – божий день…»

«Ты не ушла. Но, может быть…»

«Ужасен холод вечеров…»

«Успокоительны, и чудны…»

«Утомлённый, я терял надежды…»

«Ушёл он, скрылся в ночи…»

«Ушёл я в белую страну…»

«Ушли в туман мечтания…»

«Хоронил я тебя, и, тоскуя…»

«Царица смотрела заставки…»

«Целый день передо мною…»

«Я вышел в ночь – узнать…»

«Я жалок в глубоком бессильи…»

«Я и молод, и свеж, и влюблён…»

«Я искал голубую дорогу…»

«Я их хранил в приделе Иоанна…»

«Я медленно сходил с ума…»

«Я просыпался и всходил…»

«Я тишиною очарован…»

«Я укрыт до времени в приделе…»

«Я, изнурённый и премудрый…»

«Я, отрок, зажигаю свечи…»

«Явился он на стройном бале…»

Religio («Любил я нежные слова…»)

На смерть деда. («Мы вместе ждали смерти или сна…»)

Песня Офелии («Он вчера нашептал мне много…»)

Старик. («Под старость лет, забыв святое…»)

Сфинкс («Шевельнулась безмолвная сказка пустынь…»)

Экклесиаст («Благословляя свет и тень…»)

«Ветер хрипит на мосту меж столбами…»

«Всё ли спокойно в народе?..»

«Днём за нашей стеной молчали…»

«Ей было пятнадцать лет…»

«Если только она подойдёт…»

«Зимний ветер играет терновником…»

«Когда я стал дряхлеть и стынуть…»

«Когда я уйду на покой от времён…»

«Крыльцо её словно паперть…»

«Мне гадалка с морщинистым ликом…»

«Мне снились весёлые думы…»

«Мы шли на Лидо в час рассвета…»

«Отворяются двери – там мерцанья…»

«Очарованный вечер мой долог…»

«Плачет ребёнок. Под лунным серпом…»

«По берегу плелся больной человек…»

«По городу бегал чёрный человек…»

«Погружался я в море клевера…»

«Просыпаюсь я – и в поле туманно…»

«Разгадал я, какие цветы…»

«Сердито волновались нивы…»

«Сижу за ширмой…»

«Скрипка стонет под горой…»

«Снова иду я над этой пустынной равниной…»

«Среди гостей ходил я в чёрном фраке…»

«Так. Я знал. И ты задул…»

«Ты у камина, склонив седины…»

«У забытых могил пробивалась трава…»

«Целый год не дрожало окно…»

«Я был весь в пёстрых лоскутьях…»

«Я вырезал посох из дуба…»

«Я к людям не выйду навстречу…»

«Я умер. Я пал от раны…»

Вербная суббота («Вечерние люди уходят в дома…»)

Вступление («Отдых напрасен. Дорога крута…»)

Двойник («Вот моя песня – тебе, Коломбина…»)

Из газет. («Встала в сияньи. Крестила детей…»)

Рассвет («Я встал и трижды поднял руки…»)

Статуя («Лошадь влекли под уздцы на чугунный…»)

Фабрика («В соседнем доме окна жёлты…»)

«Барка жизни встала…»

«Блеснуло в глазах. Метнулось в мечте…»

«В высь изверженные дымы…»

«В кабаках, в переулках, в извивах…»

«В час, когда пьянеют нарциссы…»

«Вечность бросила в город…»

«Вот – в изнурительной работе…»

«Вот он – ряд гробовых ступеней…»

«Всё бежит, мы пребываем…»

«Все отошли. Шумите, сосны…»

«Город в красные пределы…»

«Гроб невесты лёгкой тканью…»

«Дали слепы, дни безгневны…»

«День поблёк, изящный и невинный…»

«Жду я смерти близ денницы…»

«Зажигались окна узких комнат…»

«Мой любимый, мой князь, мой жених…»

«На перекрёстке…»

«Нежный! У ласковой речки…»

«Поднимались из тьмы погребов…»

«Поёт, краснея, медь…»

«Светлый сон, ты не обманешь…»

«Сторожим у входа в терем…»

«Ты оденешь меня в серебро…»

«Тяжко нам было под вьюгами…»

«Фиолетовый запад гнетёт…»

«Я восходил на все вершины…»

«Я жалобной рукой сжимаю свой костыль…»

«Я живу в глубоком покое…»

Болотные чертенятки («Я прогнал тебя кнутом…»)

Вечерняя молитва («Солнце сходит на запад…»)

Взморье («Сонный вздох онемелой волны…»)

Гимн («В пыльный город небесный кузнец прикатил…»)

Голос в тучах

Корабли идут

Корабли пришли

Моей матери («Помнишь думы? Они улетели…»)

Ночная молитва («Спи. Да будет твой сон спокоен…»)

Ночная молитва («Тебе, Чей Сумрак был так ярок…»)

Ночь («Маг, простёрт над миром брений…»)

Обман («В пустом переулке весенние воды…»)

Песня матросов

Пётр («Он спит, пока закат румян…»)

Поединок («Дни и ночи я безволен…»)

Последний день («Ранним утром, когда люди ленились шевелиться…»)

Рабочие на рейде

Рассвет

Так было

Утренняя молитва («До утра мы в комнатах спорим…»)

«Белый конь чуть ступает усталой ногой…»

«Болото – глубокая впадина…»

«В голубой далёкой спаленке…»

«В лапах косматых и страшных…»

«В туманах, над сверканьем рос…»

«Вися над городом всемирным…»

«Вот на тучах пожелтелых…»

«Вот он – Христос – в цепях и розах…»

«Девушка пела в церковном хоре…»

«Ещё прекрасно серое небо…»

«Иду – и всё мимолётно…»

«На весеннем пути в теремок…»

«Не мани меня ты, воля…»

«Не строй жилищ у речных излучин…»

«Она весёлой невестой была…»

«Осень поздняя. Небо открытое…»

«Оставь меня в моей дали…»

«Полюби эту вечность болот…»

«Потеха! Рокочет труба…»

«Прискакала дикой степью…»

«Старость мёртвая бродит вокруг…»

«Так. Неизменно всё, как было…»

«Там, в ночной завывающей стуже…»

«Ты проходишь без улыбки…»

«Улица, улица…»

«Утихает светлый ветер…»

«Шли на приступ. Прямо в грудь…»

«Я вам поведал неземное…»

«Я живу в отдалённом скиту…»

Балаганчик («Вот открыт балаганчик…»)

Болотный попик («На весенней проталинке…»)

Бред («Я знаю, ты близкая мне…»)

Влюблённость («Королевна жила на высокой горе…»)

Вступление («Ты в поля отошла без возврата…»)

Легенда («Господь, ты слышишь? Господь, простишь ли?..»)

Митинг («Он говорил умно и резко…»)

Моей матери («Тихо. И будет всё тише…»)

Невидимка («Веселье в ночном кабаке…»)

Осенняя воля («Выхожу я в путь, открытый взорам…»)

Перстень-Страданье («Шёл я по улице, горем убитый…»)

Песенка («Она поёт в печной трубе…»)

Пляски осенние («Волновать меня снова и снова…»)

Повесть («В окнах, занавешенных сетью мокрой пыли…»)

Поэт («Сидят у окошка с папой…»)

Старушка и чертенята («Побывала старушка у Троицы…»)

Сытые («Они давно меня томили…»)

Твари весенние («Золотистые лица купальниц…»)

У моря («Стоит полукруг зари…»)

Эхо («К зелёному лугу, взывая, внимая…»)

Ночная фиалка. Сон («Миновали случайные дни…») (1905–1906)

«В серебре росы трава…»

«В синем небе, в темной глуби…»

«В час глухой разлуки с морем…»

«Вот явилась. Заслонила…»

«Есть лучше и хуже меня…»

«Ищу огней – огней попутных…»

«К вечеру вышло тихое солнце…»

«Лазурью бледной месяц плыл…»

«Милый брат! Завечерело…»

«Мы подошли – и воды синие…»

«На серые камни ложилась дремота…»

«Нет имени тебе, мой дальний…»

«Ночь. Город угомонился…»

«О жизни, догоревшей в хоре…»

«Передвечернею порою…»

«Прошли года, но ты – всё та же…»

«Сольвейг! О, Сольвейг! О, Солнечный Путь!..»

«Так окрылённо, так напевно…»

«Там дамы щеголяют модами…»

«Твое лицо бледней, чем было…»

«Твоя гроза меня умчала…»

«Ты был осыпан звёздным цветом…»

«Ты можешь по траве зелёной…»

«Ты придёшь и обнимешь…»

«Ты смотришь в очи ясным зорям…»

«Хожу, брожу понурый…»

«Шлейф, забрызганный звёздами…»

«Я был смущённый и весёлый…»

«Я в четырёх стенах – убитый…»

Ангел-Хранитель («Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле…»)

Балаган («Над чёрной слякотью дороги…»)

В октябре («Открыл окно. Какая хмурая…»)

Вербочки («Мальчики да девочки…»)

Иванова ночь («Мы выйдем в сад с тобою…»)

На чердаке («Что на свете выше…»)

Незнакомка («По вечерам над ресторанами…»)

Окна во двор («Одна мне осталась надежда…»)

Пожар («Понеслись, блеснули в очи…»)

Проклятый колокол («Вёсны и зимы меняли убранство…»)

Русь («Ты и во сне необычайна…»)

Сказка о петухе и старушке («Петуха упустила старушка…»)

Сольвейг («Сольвейг! Ты прибежала на лыжах ко мне…»)

Сын и мать («Сын осеняется крестом…»)

Тишина цветёт («Здесь тишина цветёт и движет…»)

Угар («Заплетаем, расплетаем…»)

Холодный день («Мы встретились с тобою в храме…»)

«В густой траве пропадёшь с головой…»

«В те ночи светлые, пустые…»

«В этот серый летний вечер…»

«Всюду ясность божия…»

«За холмом отзвенели упругие латы…»

«Зачатый в ночь, я в ночь рождён…»

«И я провёл безумный год…»

«Когда я создавал героя…»

«Она пришла с заката…»

«Придут незаметные белые ночи…»

«С каждой весною пути мои круче…»

«Тропами тайными, ночными…»

«Ты отошла, и я в пустыне…»

«Ушла. Но гиацинты ждали…»

«Я в дольний мир вошла, как в ложу…»

«Я насадил мой светлый рай…»

«Я ухо приложил к земле…»

Бледные сказанья («Посмотри, подруга, эльф твой…»)

В дюнах («Я не люблю пустого словаря…»)

В Северном море («Что сделали из берега морского…»)

В снегах («И я затянут…»)

В углу дивана («Но в камине дозвенели…»)

Влюблённость («И опять твой сладкий сумрак, влюблённость…»)

Второе крещенье («Открыли дверь мою метели…»)

Голоса («Нет исхода вьюгам певучим…»)

Девушке («Ты перед ним – что стебель гибкий…»)

Её песни («Не в земной темнице душной…»)

Заклятие огнём и мраком

Здесь и там («Ветер звал и гнал погоню…»)

И опять снега («И опять, опять снега…»)

Инок («Никто не скажет: я безумен…»)

Клеопатра («Открыт паноптикум печальный…»)

Крылья («Крылья лёгкие раскину…»)

На зов метелей («Белоснежней не было зим…»)

На снежном костре («И взвился костёр высокий…»)

На страже («Я – непокорный и свободный…»)

Над озером («С вечерним озером я разговор веду…»)

Насмешница («Подвела мне брови красным…»)

Настигнутый метелью («Вьюга пела…»)

Не надо («Не надо кораблей из дали…»)

Неизбежное («Тихо вывела из комнат…»)

Нет исхода («Нет исхода из вьюг…»)

О смерти («Всё чаще я по городу брожу…»)

Обречённый («Тайно сердце просит гибели…»)

Они читают стихи («Смотри: я спутал все страницы…»)

Осенняя любовь

Песня Фаины («Когда гляжу в глаза твои…»)

Под масками («А под маской было звёздно…»)

Последний путь («В снежной пене – предзакатная…»)

Прочь! («И опять открыли солнца…»)

Сердце предано метели («Сверкни, последняя игла…»)

Сквозь винный хрусталь («В длинной сказке…»)

Смятение («Мы ли – пляшущие тени?..»)

Снежная вязь («Снежная мгла взвилась…»)

Снежная дева («Она пришла из дикой дали…»)

Снежное вино («И вновь, сверкнув из чаши винной…»)

Тени на стене («Вот прошёл король с зубчатым…»)

Тревога («Сердце, слышишь…»)

Усталость («Кому назначен тёмный жребий…»)

«Вот он – ветер…»

«Всё б тебе желать веселья…»

«Всю жизнь ждала. Устала ждать…»

«Грустя и плача и смеясь…»

«Душа! Когда устанешь верить?..»

«И я любил. И я изведал…»

«Когда вы стоите на моем пути…»

«Когда замрут отчаянье и злоба…»

«Май жестокий с белыми ночами!..»

«Не затем величал я себя паладином…»

«Ночь – как ночь, и улица пустынна…»

«О доблестях, о подвигах, о славе…»

«Она пришла с мороза…»

«Она, как прежде, захотела…»

«Опустись, занавеска линялая…»

«Свирель запела на мосту…»

«Своими горькими слезами…»

«Старинные розы несу, одинок…»

«Твое лицо мне так знакомо…»

«Ты так светла, как снег невинный…»

«Уже над морем вечереет…»

«Усните блаженно, заморские гости, усните…»

«Часовая стрелка близится к полночи…»

«Я миновал закат багряный…»

«Я не звал тебя – сама ты подошла…»

«Я помню длительные муки…»

«Я пригвождён к трактирной стойке…»

Встречной («Я только рыцарь и поэт…»)

Друзьям («Друг другу мы тайно враждебны…»)

За гробом («Божья матерь утоли мои печали…»)

Забывшие тебя («И час настал. Свой плащ скрутило время…»)

Не пришёл на свиданье («Поздним вечером ждала…»)

Поэты («За городом вырос пустынный квартал…»)

Россия («Опять, как в годы золотые…»)

«В голодной и больной неволе…»

«В эти жёлтые дни меж домами…»

«Весенний день прошёл без дела…»

«Вот девушка, едва развывшись…»

«Всё на земле умрёт – и мать, и младость…»

«Всё это было, было, было…»

«Глаза, опущенные скромно…»

«Дохнула жизнь в лицо могилой…»

«Дым от костра струёю сизой…»

«Здесь в сумерки в конце зимы…»

«Из хрустального тумана…»

«Искусство – ноша на плечах…»

«Как прощались, страстно клялись…»

«Какая дивная картина…»

«Когда я прозревал впервые…»

«Когда, вступая в мир огромный…»

«Кольцо существованья тесно…»

«Мой милый, будь смелым…»

«Не венчал мою голову траурный лавр…»

«Не спят, не помнят, не торгуют…»

«Под шум и звон однообразный…»

«Поздней осенью из гавани…»

«Покойник спать ложится…»

«Почиет в мире Теодорих…»

«Так. Буря этих лет прошла…»

«Ты в комнате один сидишь…»

«Уж вечер светлой полосою…»

«Чем больше хочешь отдохнуть…»

«Я сегодня не помню, что было вчера…»

Madonna da Settignano («Встретив на горном тебя перевале…»)

Благовещение («С детских лет – видения и грёзы…»)

Венеция («С ней уходил я в море…»)

Двойник («Однажды в октябрьском тумане…»)

Девушка из Сполетто («Строен твой стан, как церковные свечи…»)

На островах («Вновь оснежённые колонны…»)

На смерть младенца («Когда под заступом холодным…»)

Осенний день («Идём по жнивью, не спеша…»)

Перуджия («День полувесёлый, полустрадный…»)

Равенна («Всё, что минутно, всё, что бренно…»)

Сиена («В лоне площади пологой…»)

Сиенский собор («Когда страшишься смерти скорой…»)

Сусальный ангел («На разукрашенную ёлку…»)

Успение («Её спелёнутое тело…»)

Утро в Москве («Упоительно встать в ранний час…»)

Флоренция

Фьезоле («Стучит топор, и с кампанил…»)

Эпитафия Фра Филиппо Липпи

«В неуверенном, зыбком полете…»

«Где отдаётся в длинных залах…»

«Дух пряный марта был в лунном круге…»

«Идут часы, и дни, и годы…»

«Как тяжело ходить среди людей…»

«Когда-то гордый и надменный…»

«Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?..»

«С мирным счастьем покончены счёты…»

«Сегодня ты на тройке звонкой…»

«Седые сумерки легли…»

«Там неба осветлённый край…»

«Я коротаю жизнь мою…»

В ресторане («Никогда не забуду, он был, или не был…»)

Голоса скрипок («Из длинных трав встаёт луна…»)

Демон («Иди, иди за мной – покорной…»)

Демон («Прижмись ко мне крепче и ближе…»)

Комета («Ты нам грозишь последним часом…»)

На железной дороге («Под насыпью, во рву некошеном…»)

На смерть Комиссаржевской («Пришла порою полуночной…»)

Посещение («То не ели, не тонкие ели…»)

Сон («Я видел сон: мы в древнем склепе…»)

Юрию Верховскому («Дождь мелкий, разговор неспешный…»)

«Без слова мысль, волненье без названья…»

«О, как смеялись вы над нами…»

Унижение («В черных сучьях дерев обнажённых…»)

Авиатор («Летун отпущен на свободу…») (1910–1912)

Шаги командора («Тяжкий, плотный занавес у входа…») (1910–1912)

«Благословляю всё, что было…»

«Болотистым пустынным лугом…»

«В небе – день, всех ночей суеверней…»

«В сыром ночном тумане…»

«Ветр налетит, завоет снег…»

«Есть минуты, когда не тревожит…»

«И вновь – порывы юных лет…»

«Как свершилось, как случилось?..»

«Миры летят. Года летят…»

«Мой бедный, мой далёкий друг!..»

«Осенний вечер был. Под звук дождя стеклянный…»

«Повеселясь на буйном пире…»

«Приближается звук. И, покорна щемящему звуку…»

«Сквозь серый дым от краю и до краю…»

«Шар раскалённый, золотой…»

Валерию Брюсову («И вновь, и вновь твой дух таинственный…»)

Владимиру Бестужеву («Да, знаю я: пронзили ночь отвека…»)

Вячеславу Иванову («Был скрипок вой в разгаре бала…»)

Испанке («Не лукавь же, себе признаваясь…»)

К музе («Есть в напевах твоих сокровенных…»)

Сны («И пора уснуть, да жалко…»)

«Было то в темных Карпатах…»

«Ваш взгляд – его мне подстеречь…»

«Вспомнил я старую сказку…»

«Есть времена, есть дни, когда…»

«Есть игра: осторожно войти…»

«Из ничего – фонтаном синим…»

«Как растёт тревога к ночи!..»

«Милый друг, и в этом тихом доме…»

«Мы забыты, одни на земле…»

«Натянулись гитарные струны…»

«О, нет! не расколдуешь сердца ты…»

«Поёт, поёт… Поёт и ходит возле дома…»

«Ты – буйный зов рогов призывных…»

«Ты говоришь, что я дремлю…»

«Я вижу блеск, забытый мной…»

Анне Ахматовой («Красота страшна – Вам скажут…»)

Новая Америка («Праздник радостный, праздник великий…»)

Седое утро («Утреет. С богом! По домам!..»)

Художник («В жаркое лето и в зиму метельную…»)

«Задебренные лесом кручи…» (1907–1914)

Голос из хора («Как часто плачем – вы и я…») (1910–1914)

На Пасхе («В сапогах бутылками…») (1910–1914)

«Да. Так диктует вдохновенье…» (1911–1914)

«Ты помнишь? В нашей бухте сонной…» (1911–1914)

«Бушует снежная весна…»

«Была ты всех ярче, верней и прелестней…»

«В огне и холоде тревог…»

«Вербы – это весенняя таль…»

«Ветер стих, и слава заревая…»

«Грешить бесстыдно, непробудно…»

«Есть демон утра. Дымно-светел он…»

«Земное сердце стынет вновь…»

«Как день, светла, но непонятна…»

«Как океан меняет цвет…»

«Когда мы встретились с тобой…»

«На небе – празелень, и месяца осколок…»

«Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь…»

«Ну, что же? Устало заломлены слабые руки…»

«О да, любовь вольна, как птица…»

«О, я хочу безумно жить…»

«Он занесён – сей жезл железный…»

«Петербургские сумерки снежные…»

«Петроградское небо мутилось дождём…»

«Разлетясь по всему небосклону…»

«Рождённые в года глухие…»

«Сердитый взор бесцветных глаз…»

«Смычок запел. И облак душный…»

«Среди поклонников Кармен…»

«Та жизнь прошла…»

«Ты – как отзвук забытого гимна…»

«Ты жил один! Друзей ты не искал…»

«Я – Гамлет. Холодеет кровь…»

«Я не предал белое знамя…»

Антверпен («Пусть это время далеко…»)

Женщина («Да, я изведала все муки…»)

Последнее напутствие («Боль проходит понемногу…»)

«За горами, за лесами…»

«На улице – дождик и слякоть…»

«Похоронят, зароют глубоко…»

«Протекли за годами года…»

«Пусть я и жил, не любя…»

Перед судом («Что же ты потупилась в смущеньи?..»)

«Дикий ветер стекла гнёт…»

«Превратила всё в шутку сначала…»

«Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух…»

Коршун («Чертя за кругом плавный круг…»)

Пьесы и рассказы:

Балаганчик

Девушка розовой калитки и муравьиный царь

Король на площади

Незнакомка

О любви, поэзии и государственной службе

Сказка о той, которая не поймёт её

Песня судьбы

Роза и крест

Исповедь язычника

Сограждане

Рамзес

Ни сны, ни явь

---

Осенняя любовь стихи короткие

Кофе — это удивительный напиток, который согревает весь мир.

Нежным током желудка коснуться,
Погрузиться в райские копи:
Я пью кофе, не чтобы проснуться –
Я проснулся, чтоб выпить кофе...

Арета Франклин (американская певица)

Кофе и хороший кофе — два абсолютно разных напитка.

Кларк Гейбл (американский актёр)

Я никогда не смеюсь, пока не получу свой кофе.

Неизвестный автор

Кофе — не роскошь, кофе — средство передвижения.

Хулио Кортасар, из книги «Тайное оружие»

Если у человека есть банка кофе, значит, он ещё не совсем погиб, ещё протянет немного...

Человек, который пишет кофе —
Выдержанным, крепким как настой,
О походах вдаль, под песни моря,
Укрываясь пенистой волной;
Пишет о далеких и не очень странах,
Городах и континентах.
О судьбе и счастье — между строчек,
А поверхностно лишь диафильм моментов.
С выбитым на сердце горьким шрамом —
Глубиной, сравнимой с Ниагару;
Пишет, что не бросит грузный якорь
В общем-то ни к одному причалу.

Что дано мечтам сбываться вольно.
Что в пути необходимо мало.
Человек, который пишет кофе, пишет:
Будет новое начало.

Моника Беллуччи

Пей чересчур много кофе, носи слишком тёмную помаду и никогда не соглашайся на жизнь, которая тебе не нужна.

Ольга Козловская

Утро. Солнце. Чашка кофе.
Хочешь, вместо молока,
По небес пройдя дороге,
Я добавлю облака...

Я добавлю счастья ложку.
Хочешь, даже не одну.
Свои чувства на ладошке
Вместе с кофе протяну.

Я добавлю горсть улыбок.
И мечты твои из снов.
Музыку цветочных скрипок
А ещё... свою любовь!

Неизвестный автор

А давайте просто выпьем кофе,
Создадим уют в сердцах уставших,
Может и дела не так уж плохи
Всех, мечту когда-то потерявших...

Говард Шульц, Дори Джонс Йенг. «Влейте в нее свое сердце. Как чашка за чашкой строилась Starbucks».

Подумайте о кофе как о музыкальном диске. Можно слушать его в специальной комнате для прослушивания, которую вы обустроили специально для этой цели в подвале дома, где нет отвлекающих звуков, где можно надеть наушники и услышать партию струнных или гобоев, или попытаться расслышать каждый маленький щелчок или скрип ногтя Эрика Клэптона об гитару. Другое дело - вставить его в проигрыватель в машине, открыть все окна и начать орать во всю глотку. Музыка та же, а подход другой.

Марина Бойкова

Миллионы женщин любят осень
Листопад и звон дождливых струй
Тщательно отмеренные дозы —
Кофе... Шоколад... И поцелуй...

Неизвестный автор

Дайте мне кофе, чтобы я смог изменить то, что в моих силах! ...И вино, чтобы принять то, что я не в силах изменить.

Уильям Хьертсберг, «Сердце Ангела», 1987 г.

Двадцать минут под горячим душем, три кружки чёрного кофе — и вот я уже почти человек.

Звёздный Путь, Вояджер

Кофе — лучшая когда-либо созданная органическая смесь.

Таша Калита

Эта женщина пахнет кофе,
Шоколадом и орхидеей.
На ее персональной Голгофе,
Свежей раной — твои затеи.

Иосиф Бродский

Судно плыло в тумане. Туман был бел.
В свою очередь, бывшее также белым
судно (см. закон вытесненья тел)
в молоко угодившим казалось мелом,
и единственной чёрною вещью был
кофе, пока я пил.

Иосиф Бродский

Если не начать день с чашечки свежего кофе, то зачем тогда просыпаться...

Владимир Маслаков

Начинаю, как всегда, с кофе.
Как обычно эту жизнь, впрочем,
солнце вляпалось в мои строфы,
те, что только родились ночью,
непривычно. От такой правды
даже в комнате моей ясно;
солнце вляпалось в окно взглядом —
сразу видно, что стекло грязно.

Игорь Губерман

Сегодня, выпив кофе поутру,
Я дивный ощутил в себе покой;
Забавно: я ведь знаю, что умру,
А веры в это нету никакой.

---

Информация получена с сайтов:

, , , , , , , , , , ,