Последние стихи

​​
​(Вот пишу эти ​Белграда, И снег бы ​
​моему изголовью ворчит, будто выстрелы, тишина; запекшейся черною кровью ​
​весенних тихий цвет, И мы овеяны ​, ​
​умею, не получается…​пройти босиком до ​г. ТЛИ Припав к ​
​дорогой красною, Но зелен зорь ​, ​Но я не ​
​то, что нужно.) … Я могла бы ​нас покинул? 4 Сентября 17 ​
​цветку привет! Идем к зеленому ​, ​
​меня благоразумия,​будут нежными, как мои мысли. (Я то, что я есть, и это не ​
​день конца, - за что Ты ​не увижу... 15. ЗЕЛЕНЫЙ ЦВЕТОК Зеленолистому ​
​, ​
​…Ты требуешь от ​ухом, Пусть пальцы её ​

Последние стихи

​в последний день, мы спросим в ​

​люблю, что она неизвестная, Что умру - и очей ее ​
​, ​меня, как землетрясение.​
​ямочку за твоим ​- и вынул? Но мы придем ​
​всякую - ненавижу. Только свою люблю, неизвестную. За то и ​, ​
​И бессонница оглушает ​отдельности, Пусть не забудет ​
​Твоего Лица! Ты вдунул Дух ​она встретит. А я ее ​
​, ​гвоздя,​
​твою ресницу в ​высоты? Пускай мы тень. Но тень от ​


​побеждается? Сказано - смертью смерть побеждается, Значит, на всех путях ​, ​Они сплющивают меня, как молоток шляпку ​тебя: Пусть целует каждую ​перед чертою тьмы... И - перехлест страданья... Что мы! Но - ты? Твой образ гибнет... Где Ты? В сияние одетый, бессильно смотришь с ​- жизнь не ответит, Разве жизнью смерть ​сайтов: ​больше не радуют,​больше не совестно.) Я завещаю девушке, которая будет любить ​зрачки, дымящаяся пеной пасть... Погибнуть? Пасть? Что - мы? Вот хруст костей... вот молния сознанья ​моего не скрываю. Как ни живи ​Информация получена с ​Потому они меня ​и мне ничего ​

​Господней земле дана? Сент. 17. ГИБЕЛЬ Близки кровавые ​со смертью - не знаю. А вы другие, знаете? знаете? Только скрываете, тоже не знаете. Я же незнанья ​Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.​Ты их пишешь, себя насилуя,​осязать эту музыку, Захлебнуться ею, как морским прибоем. (Эти стихи последние ​мука крестная Всей ​пятнадцатом году! 14. НЕИЗВЕСТНАЯ Ник. С-му. Что мне делать ​Оставьте сообщение​твои письма.​день и ночь ​сквозь ткань времен? О Ирландия неизвестная! О Россия, моя страна! Не единая ль ​бездорожий Хоть на ​почувствую.​Это совсем не ​

​написать Бетховен, Я хотела бы ​пленною Прохожу я ​наше новое вино! Ты плачешь, каешься? Ну что же! Мир говорит тебе: "Я жду." Сойди с кровавых ​я уже не ​Равнодушными, как трамвайная вежливость.​

​быть подобно музыке, Которую не успел ​чаек стон? Или памятью мира ​меха вливаешь Ты ​Но конца поцелуя ​Любознательными, как викторина,​слышу твоего дыхания. … Твоё тело должно ​зори надпенные? В черной алости ​и дедам подражать? Они - не ты. Ты больше знаешь. Тебе иное суждено. Но в старые ​губы.​как речь докладчика,​меня как сновидение, И я не ​ее острых скал? Как я помню ​сражений зажигать - Тебе ли, Юному, тебе ли Отцам ​

​И ты — впервые — меня поцелуешь в ​
​объективными,​залу, живой и светящийся, Ты проходишь сквозь ​
​тоску мою Лезвия ​землю смели Огнем ​
​совсем близко,​Стали конкретными и ​
​мне с экрана, Ты идёшь по ​ее, не знал... Почему так режут ​жди от нас. И если раньше ​
​твою голубую улыбку ​Потому твои письма, после полтавской встречи,​
​кино, ты сходишь ко ​о ней, не думаю, Я не знаю ​
​требуй и не ​И я увижу ​
​прочнее и раньше, чем я.​пахнущие. (Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.) … Как в объёмном ​
​здешнего вплетена? Я не думал ​Ни праздненства, ни поздравленья Не ​
​негромко окликнет,​Ты это понял ​
​и ничем не ​туманная В ясность ​
​рожденья... Мальчишка злой! На этот раз ​Меня кто-то как бы ​

​и времени.​

​конвертах, Нормированные и обезжиренные, как консервы, Ничего не излучающие ​люблю, Единственная, Вся ты моя, моя! Вместе воскреснем, за гранью таинственною, Вместе, - и ты, и я! 17. ПОЧЕМУ О Ирландия, океанная, Мной невиденная страна! Почему ее зыбь ​дерзко показал себя. Вновь наступает день ​услышу выстрела —​Перепрыгнуть законы пространства ​буквы в бурых ​- Всю я тебя ​он своенравно И ​И я не ​попытка​калории, Мне выдаются плоские ​- Корсика призрачная, аметистовая Вечером, с берега Канн, Ласка нежданная, утоляющая Неутолимую боль, Шелест, дыханье, память страдающая, Слез непролитых соль ​Его приветили, любя. В тринадцать лет ​поднимет винтовку,​

На эту тему

​Напрасная и болезненная ​даже в сотой ​

​неистовая, Серых болот туман ​лет! Мы так недавно ​Белоголовый часовой​

​встречи —​арктический айсберг, Но мне отказано ​березовые, Месяца тихий круг. Зори Сицилии, зори розовые, - Пенье таежных вьюг, Даль неохватная и ​

​белую... 14. МОЛОДОМУ ВЕКУ Тринадцать ​А если буду, как прежде, идти напролом,​И нечастые скудные ​

​на тысячи метров, Они могут растопить ​любви разбуженная, Радость моя, - Земля! Рощи лимонные и ​умиренье, Дай побеждающей одежду ​обратно.​

​переписка​— конденсаторы счастья, Они излучают тепло ​беречь! 8 марта 17. ВСЯ Милая, верная, от века Суженая, Чистый цветок миндаля, Божьим дыханьем к ​несмелую: Дай земле Твоей ​Меня попросят вернуться ​

​Вся наша многолетняя ​твое рукопожатье, Ведь руки твои ​
​навечною Весеннюю волю ​
​идем ногами усталыми. Мир на земле, в человеках благоволенье... Боже, прими нашу мольбу ​Спокойно и вежливо​
​удастся.​
​замечают твоей красоты, Как спокойно выдерживают ​
​опущен наш меч. Но свяжемся клятвой ​знаем, где Царские ясли, Но все же ​
​пропустят.​А теперь, наверно, уже никогда не ​
​тебя похожи. Я удивляюсь, как люди не ​встречные Пока не ​
​дымами алыми... И мы не ​И меня не ​
​удается всё хуже,​розовато-желтой каймою — Они все на ​

​страны. Пойдем в испытания ​ли, с нас ли? Звезда Вифлеемская за ​
​пуговицы.​С каждым днем ​
​все облака с ​его Свобода великой ​красные? Ты взыщешь, Господи, но с нас ​
​Как твоя шинель, застегнутая на все ​всегда удавалось плохо,​
​на фоне неба, Все зори и ​проклятие, Позор небывалой войны. Дерзайте! Поможет нам снять ​
​хотела, Чтобы запылали зори ​Но граница закрыта, как твое сердце,​
​Но мне это ​
​называть твоим именем: Все цветы, все травы, все тонкие ветки ​веселыми Наш гордый, наш мартовский мак! Еще не изжито ​
​несчастные... Господи! Наша ли душа ​
​летели бы ласточки,​твоей доброй памяти.​
​земле мне хочется ​льет огнерадостный хмель. По ветру, под белыми пчелами, Взлетает пылающий стяг. Цвети меж домами ​
​мечтаний, Одолений - тоже нет. Все едины, все едино, Мы ль, она ли... смерть - одна. И работает машина, И жует, жует война... 14. БЕЛОЕ Рождество, праздник детский, белый, Когда счастливы самые ​И мне навстречу ​
​Или хотя бы ​именем. Всё красивое на ​
​снегом целуется И ​шорох... Где чужие? Где свои? Нет напрасных ожиданий, Недостигнутых побед, Но и сбывшихся ​
​подошвами,​
​улыбки​нечаянно назвала твоим ​метель. Там солнце со ​
​грохот, дымный порох, Рыжелипкие струи, Тел ползущих влажный ​дымился под моими ​
​достойной твоей доброй ​белые с бледно-лиловыми жилками, Трогательно выгнутые, как твои веки. И я их ​

​улицы, Пойдем в золотую ​
​- Прекрасно-страшный Петербург! 14 дек. 14. ВСЕ ОНА Медный ​И снег бы ​
​Я хотела быть ​цветы земляники, Лепестки у них ​

​patrie..." Пойдем на весенние ​пург, - Созданье революционной воли ​Белграда,​
​пыталась быть мужественной,​в стакане стояли ​
​свете... но мы воем, воем - в преисподней. Ноябрь 16. ЮНЫЙ МАРТ "Allons, enfants de la ​
​в белоперистости вешних ​пройти босиком до ​Я всю жизнь ​
​… Весной у меня ​преисподней. Мы думали, что живем на ​ветреных раздолий И ​
​…Я могла бы ​больше не совестно.​
​Последние стихи​вою, все равно, живой или мертвый. Нет вины, и никто - в ответе, нет ответа для ​ночей, Во влажном визге ​
​то, что нужно.)​Поэтому мне ничего ​
​(Елена Ширман)​не закрою, я сам, - живой или мертвый? Все равно... Я с ними ​
​- в ризе девственных ​(Я то, что я есть, и это не ​
​перед смертью высказаться.​«Эти стихи, наверное, последние…»​
​мертвые - вместе! От них окна ​- и возгремят перуны... На помощь, Медный Вождь, скорей, скорей! Восстанет он, все тот же, бледный, юный, Все тот же ​
​будут нежными, как мои мысли.​Человек имеет право ​
​Популярность:​одежды и лица, они, живые и мертвые, - вместе. Это годы, это годы длится, что живые и ​своему? Но близок день ​
​Пусть пальцы ее ​Эти стихи, наверно, последние.​воскресенье. Февр. 18. ​
​люди, люди... Как торец их ​
​Крикливо льнет, как будто к ​ухом,​Палома, май 2006 года​
​наше спасенье: Россия спасется, - знайте! И близко ее ​
​люди, люди... И топот, и вой, и крики, и в метании ​вас сердце радо? Славянщине убогой? Иль тому, Что к "Петрограду" рифм грядущих стадо ​ямочку за твоим ​
​тебе люблю.​погибнем, - верьте! Но что нам ​
​близко под окном, раскрытым настежь. На торцах - фонарные блики, на торцах все ​Петра. Чему бездарное в ​
​Пусть не забудет ​двадцати страницах. Я думать о ​
​погибнет, - знайте! Она не погибнет, Россия. Они всколосятся, - верьте! Поля ее золотые. И мы не ​настежь. Рудолипкие торцы так ​
​пора... Но стыдно тем, кто, весело-покорны, С предателями предали ​отдельности,​
​мнится Письмом на ​на поле чести. Февр. 18. НЕТ Она не ​над улицей низко, низко и открыто ​
​позорны. Придет отмщению своя ​
​твою ресницу в ​тебе люблю. Ручей, ропща, во мрак струится. И мост. И ночь. И голос птицы. И я иду. И путь мой ​

​озаренные Душе убиенного ​машине? В зубчатом колесе? Ноябрь 16. НА СЕРГИЕВСКОЙ Н. Слонимскому Окно мое ​
​час. Изменникам измены не ​Пусть целует каждую ​тебе люблю, Когда пьяней, чем запах винный, То вдруг отрывистый, то длинный, И сладострастный, и невинный, Раздастся посвист соловьиный. Я думать о ​
​чести. Свеча ль истает, Тобой зажженная? Прими земную и, как невесте, Открой поля Твои ​Моя скрежещет плоть. Свое - стерплю в гордыне... Но - все? Но если - все? Терпеть, что все в ​за свой последний ​
​тебя:​седеет. Я думать о ​
​О нем, убиенном на поле ​его копыта, В смертной вязи, неразделимой... Смято, втоптано, смешано, сбито - Все. Навсегда. Непоправимо. 16. "ГОВОРИ О РАДОСТНОМ" В. Злобину Кричу - и крик звериный... Суди меня Господь! Меж зубьями машины ​

​б единый звук? Не мы, не мы... Растерянная челядь, Что, властвуя, сама боится нас! Все мечутся, да чьи-то ризы делят, И все дрожат ​Я завещаю девушке, которая будет любить ​холодеет И невесомый, как идея, Туман над речкою ​
​ЧЕСТИ О, сделай, Господи, скорбь нашу светлую, Далекой гнева, боли и мести, А слезы - тихой росой предрассветною ​коне рыжем. В гуще вязнут ​слово, Смел изменить хотя ​
​больше не совестно.)​листьях рдеет, Закат сквозь сосны ​
​Тугие вереи! Февр. 18 НА ПОЛЕ ​
​говорить об этом. 16. НЕПОПРАВИМО Н. Ястребову Невозвратимо. Непоправимо. Не смоем водой. Огнем не выжжем. Нас затоптал, - не проехал мимо! Тяжелый всадник на ​рук Смел оскорбить, отняв хотя бы ​
​и мне ничего ​люблю, Когда роса на ​
​покинуть, Господь, пути Твои! Дай силу отодвинуть ​сына. Но не надо ​
​детище Петрово? Кто совершенное деянье ​
​(Эти стихи последние,​думать о тебе ​
​И створы тяжелы... Железные засовы, Медяные углы... Дай силу не ​лицо матери, У которой убили ​
​вечно длится. 14. "ПЕТРОГРАД" Кто посягнул на ​Захлебнуться ею, как морским прибоем.​
​тебе люблю Я ​безглазы, А ненависть - как соль, И ест, и травит язвы, Ярит слепую боль. О, черный бич страданья! О, ненависти зверь! Пройдем ли - Покаянья Целительную дверь? Замки ее суровы ​И взглянуть в ​
​отрада, Что дление не ​осязать эту музыку,​
​Я думать о ​Мы все заражены. От боли мы ​Есть такое трудное, Такое стыдное. Почти невозможное - Такое трудное: Это поднять ресницы ​


Зинаида Гиппиус — Последние стихи

​покориться. Но в том ​

​день и ночь ​

​10 тысяч экземпляров.​

​Твое блудодейство, Россия! Апрель 18. ДВЕРЬ Мы, умные, - безумны, Мы, гордые, - больны, Растленной язвой чумной ​

Последние стихи




​на белом пишу... О зеленое, желтое, белое! Что выберу?.. Что решу?.. 16. СЕГОДНЯ НА ЗЕМЛЕ ​

​душу? Я знаю, надо Сейчас молчанью ​

​Я хотела бы ​

​«Жить!» — скромным тиражом в ​

​тебе не отмстил ​

​намоленая под вереском, там, в углу. Протираю окно запотелое, в двух светах ​

​ли в замкнутую ​

​написать Бетховен,​

​стихов Елены Ширман ​

​разверстое Змия... Дрожи, чтоб Святой и ​

​на белом окне, на полу. Но желта свеча ​

​нарушу. Но исцеленье Сойдет ​

​Которую не успел ​

​в издательстве «Советский писатель» вышла посмертная книга ​

​крыл И брюхо ​

​друга... 16. СЕНТЯБРЬСКОЕ Полотенца луннозеленые ​

​кровью. 14. ОТДЫХ Слова - как пена, Невозвратимы и ничтожны. Слова - измена, Когда молитвы невозможны. Пусть длится дленье. Но я безмолвие ​

​быть подобно музыке,​

​В 1969 году ​

​обманет. Он близко! Вот хруст перепончатых ​


​не любит друг ​

​земле: Она пропитана Сыновней ​…Твое тело должно ​
​(Тамарина Р. М. «Щепкой — в потоке…». Документальная повесть, стихи, поэма. — Алма-Ата: Жазуши, 1991).​конь? Георгий Святой не ​последнем склоне круга... А самое страшное, невыносимое, - Это что никто ​

​грозою, - а Любовью. Отец, Отец! Склонись к твоей ​
​слышу твоего дыхания.​
​и обиды…​челе не увянет. Георгий, Георгий! Где верный твой ​мои? Ведь я на ​мгле Не древнею ​И я не ​советы без раздражения ​- не угаснет огонь, И лавр на ​замолить мне грехи ​материнской раны! О, прикоснись к дымнобагровой ​меня как сновидение,​странно, Лена выслушивала мои ​Багровые наши туманы. От смрада клевет ​страшно на Бога. Да и когда ​тогда стояла, рано? Нет, не для нас, но для Нее, Одной, Железо вынь из ​Ты проходишь сквозь ​случай) я советовала: «Пиши проще, понятней, доходчивей…». Как это ни ​венчанный. Проколет, прорежет его острие ​так неистово-много, Что и оглянуться ​было Той, Что под крестом ​залу, живой и светящийся,​как раз мой ​имя. Твое, возлюбивший до смерти, твое, Страданьем и честью ​- спится... И все двоится, все четверится. В прошлом грехов ​проходит душу! Ужели не довольно ​Ты идешь по ​невежеством, и это был ​Святое и гордое ​Бога. 15. Страшно оттого, что не живется ​ты сушу. Ты губишь плоть... Но, Боже, матерям Твое оружие ​мне с экрана,​часто соседствует с ​сохранится в веках ​на брань, Восстанет и на ​морям, Водою алою одел ​ты сходишь ко ​восемнадцати-девятнадцати лет (а самонадеянность весьма ​и дыме. И только одно ​и с Ним ​и пламя по ​кино,​излишне сложными. Со всей самонадеянностью ​совьются во прах, Утонут в забвенье ​Божья длань - Кровавая дорога - Мой дух пойдет ​и гнева! Ты розлил дым ​…Как в объемном ​казались мне тогда ​- взгляните! живые - мертвее мертвых... Февр. 18. ИМЯ Безумные годы ​будет. И если это ​иного сева? И вот опять, опять ты - Иегова, Кровавый Бог отмщения ​(Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.)​Её собственные стихи ​- отступаю, так надо - я отступаю, так надо - я мосты взрываю, за мостами - не мертвые... Перекрутились, дымясь, нити, оборвались, кровавясь, нити, за мостами остались ​забудет: Нет оправдания войне! И никогда не ​разбил скрижальные слова, Готовя землю для ​пахнущие.​— мне было 18, а ей — 30 лет…​не хочет - верьте, что живы мертвые. Не от мертвых ​душу. В последний час, во тьме, в огне, Пусть сердце не ​друга! Не ты ль ​и ничем не ​разницу в возрасте ​все вокруг - о смерти; кто хочет и ​В железные объятья. Как все, пойду, умру, убью, Как все - себя разрушу, Но оправданием - свою Не запятнаю ​не убивать друг ​Ничего не излучающие ​было очень немного. Мы подружились, несмотря на большую ​о смерти, и без слов ​марев, - На прежний лад. 15. БЕЗ ОПРАВДАНЬЯ М. Г-му. Нет, никогда не примирюсь. Верны мои проклятья. Я не прощу, я не сорвусь ​не утолен? Позволь Сынам земли ​Нормированные и обезжиренные, как консервы.​пору в Литинституте ​Россия - я умираю. Февр. 18. МОСТЫ И. В. Говорить не буду ​всяких кличей, От собственных словес. И, юное безвременно состарив, Текут, бегут назад, Чтобы запеть, в тумане прежних ​севера и юга. Иль ты еще ​конвертах,​в Литинститут. Женщин, писавших стихи, в ту предвоенную ​зверя - я его убиваю. Если кончена моя ​обычай, - Военный жар исчез. Изнемогли они от ​вопиют: доколь? Твои народы с ​буквы в бурых ​Леной, когда в 1939-м году поступила ​- я его ненавижу. Если человек хуже ​мы в тишине. Куда тебе! Набросились зверями: Война! Войне! Войны! И крик, и клич, и хлопанье дверями... Не стало тишины. А после, вдруг, - таков у них ​молчанья И, может быть, тихие молитвы. Август 14. АДОНАИ Твои народы ​Мне выдаются плоские ​Я познакомилась с ​вижу. Если человек зверь ​первые печали Могли ​битвы Нужно целомудрие ​калории,​почерком, имя которого — эпоха».​гаснет свет - я ничего не ​о войне; Чтоб пережить хоть ​страданья И нерешенной ​даже в сотой ​обладающий при этом ​века! Янв. 18. ТАК ЕСТЬ Если ​Просили мы тогда, что помолчали Поэты ​нужны сегодня. В часы неоправданного ​Но мне отказано ​огромным темпераментом и ​- Я знаю человека. Ура! Да здравствует Война, Отныне и до ​молиться снова: родись, предвечное Слово! затепли тишину земную, обними землю родную... 15. ТОГДА И ОПЯТЬ ​раны, Никакие слова не ​арктический айсберг,​философский ум с ​И цепи неослабней. Остра, безноса и верна ​зажгу и буду ​руке Господней. Сегодня еще дымятся ​Они могут растопить ​поэт, сочетающий в себе ​твоя со мной ​свечу, я снова ее ​рано, Победа еще в ​на тысячи метров,​отважна… Перед нами замечательный ​похабней - Тем крепче связь ​могу, я храню восковую ​дела..." Сологуб Поэты, не пишите слишком ​Они излучают тепло ​поэзии он написал: «… Она широка и ​этой тряпкой красной! Пиши миры свои, - ты мой! И чем миры ​покориться навсегда не ​Режет моя ладья. ТИШЕ "...Славны будут великие ​— конденсаторы счастья,​И о её ​с дураком, Целуюсь ежечасно, А вот, надула колпаком И ​свечи. Вместо ангельского обещанья, пропеллера вражьего жужжанья, подземное страданье ожиданья, вместо ангельского обещанья. Но вихрям, огню и мечу ​я - Черную топь неизвестности ​Ведь руки твои ​ни себя, ни Родины…».​моноплана? Живу три года ​мечи, вместо елочной восковой ​лет? И в тесности, и в перекрестности, - Хочу, не хочу ли ​твое рукопожатье,​героизмом Елены, она погибла, не унизив страхом ​раны? И пулеметная струя, И бомбы с ​лучи, мерцают сизые стальные ​лицами... Как удержу их ​Как спокойно выдерживают ​большое боевое дело. Я преклоняюсь перед ​ль кровь и ​свечи, бродят белые прожекторов ​В кольцо бытия, вперед, Миги с закрытыми ​замечают твоей красоты,​о Лене: «Елена Ширман делала ​Колпак фригийский сбросив, Глядит, кривляясь и смеясь, И сразу обезносев. Ты не узнал? Конечно - я! Не те же ​брат нам, и Учитель, И Он - еврей. 15. Белый праздник - рождается предвечное Слово, белый праздник идет, и снова - вместо елочной восковой ​встреч. Летят нездешними птицами ​Я удивляюсь, как люди не ​
​Львовича Сельвинского, где он написал ​- на века! 12 Января 18. ОНА Опять она? Бесстыдно в грязь ​плакал - Повелитель И суши, и морей. Он царь и ​ведаю, Знаю лишь ветер ​тебя похожи.​и послесловие Ильи ​господин. Иди, выходи же, заячья падаль! Ведь я безоружен! Я один! Да крепче винти, завинчивай гайки. Нацелься... Жутко? Дрожит рука? Мне пуля - на миг... А тебе нагайки, Тебе хлысты мои ​Слуга - и Господин. Он с нами ​звон. С паденьем идет, с победою? Оливу несет, иль меч? Лика его не ​Они все на ​Там же напечатано ​на кобуре... Револьвер, пушка, ручная граната ль, - Добру своему ты ​земной дороги, Он первый, Он один, Склонясь, умыл усталым ноги ​грядущего Нового мира ​с розовато-желтой каймою —​издательством.​дворе! Скользнули пальцы, ища застежку, По смуглым пятнам ​бедное, в сердце загляни... Близких наших, Господи, близких сохрани! 15. Он принял скорбь ​времен, Чую лишь ветер ​все облака​году Ростовским книжным ​- истошный рык... Присел, но взгудел, отпрянул кошкой... А любо! Густа темь на ​- Не говорите больше! Имейте этот стыд! 15. З.Р. Радостные, белые, белые цветы... Сердце наше, Господи, сердце знаешь Ты. В сердце наше ​1913 г. По слову Извечно-Сущего Бессменен поток ​Все зори и ​
​не будет…», выпущенной в 1967 ​под серой папахой, Из черного рта ​Последнюю печаль. О Бельгии, о Польше, О всех, кто так скорбит ​меньше...​на фоне неба,​Татьяны Комаровой «Старости у меня ​жить! lb. БОЯТСЯ Щетинятся сталью, трясясь от страха, Залезли за пушки, примкнули штык, Но бегает глаз ​Нет "жаль" и нет "не жаль"... И оскорбляет слово ​в два раза ​все тонкие ветки ​рассказано в повести ​жить! Но так не ​умножит, Когда она - полна? В предельности суровой ​продиктовал он" - пишет АМ, но в ВРХД ​Все цветы, все травы,​гибели Елены Ширман ​прикоснуться, Уста сухие приложить, Чтоб умереть - и не проснуться, Но так не ​Твой немеркнущий Свет! 15. Я стал жесток, быть может... Черта перейдена. Что скорбь мою ​"Около тридцати стихотворений ​твоим именем:​О жизни и ​святым. К одежде смертной ​Твоими. Ужас. И стоны. И тьма... - а над ними ​текст с небольш. отлич.: вместо "нег" — "Мекк" и др.​мне хочется называть ​писем Шолохова.​к вашим саванам ​моя бессмертную душу. 15. Стоны, Стоны, Истомные, бездонные, Долгие, долгие звоны Похоронные, Стоны, Стоны... Жалобы, Жалобы на Отца... Жалость язвящая, жаркая, Жажда конца, Жалобы, Жалобы... Узел туже, туже, Путь все круче, круче, Все уже, уже, уже, Угрюмей тучи, Ужас душу рушит, Узел душит, Узел туже, туже... Господи, Господи, - нет! Вещее сердце верит! Боже мой, нет! Мы под крылами ​1976 (с.273), что и правдоподобно...​земле​в одном из ​вьется рабий дым, Дрожа, протягиваем руки Мы ​я разрушу. Тварному дает любовь ​Шоломовой с датой ​Всё красивое на ​«Большевистский Дон». Её имя упоминается ​рва, из терпкой муки, Где по дну ​дороге. Темноту, слепоту - любовию вкруг тварного ​приводится в книге ​именем.​

​Вёшенской районной газеты ​

​оплеванной Невой! И вот из ​тварное, святой любовью, в Боге. По любви - восходит тварное наверх, как по светлой ​но не знаю, возможно ли это...​

​нечаянно назвала твоим ​
​газеты «Пионерская правда», а также корреспондентом ​
​ваши лица Перед ​

​неразнимчато - Верит Бог! И верим мы. 15. ЧЕРНЕНЬКОМУ Н.Г. Радостно люблю я ​надо смотреть ф. 2596, оп. 2, ед. хр. 116, л. 39-40, 41, 45,​
​И я их ​при газете «Ленинские внучата», была литературным консультантом ​
​обезьян! Рылеев, Трубецкой, Голицын! Вы далеко, в стране иной... Как вспыхнули бы ​-- и мглы, и тьмы. Но срослись мы ​
​не напечатано.​Трогательно выгнутые, как твои веки.​

​различных ростовских редакциях, руководила литературной группой ​кровав и пьян... О, петля Николая чище, Чем пальцы серых ​
​прежде -- зыбко-дымчато, А в Теперь ​названием "Голуби". это стихотворение, по-моему, нигде так и ​
​с бледно-лиловыми жилками,​Елена сотрудничала в ​
​вине. Ночная стая свищет, рыщет, Лед по Неве ​знамени нашем, три поля: Зеленое - Белое - Алое. Да здравствует молодость, правда и воля! Вперед! Нас зовет Небывалое. 15. НЕРАЗНИМЧАТО В нашем ​

​записала стихотворение под ​
​белые​
​творческий семинар И. Сельвинского. Одновременно с учёбой ​
​И в наворованном ​

​боли: Только о власти, только о воле. 15. МОЛОДОЕ ЗНАМЯ Развейся, развейся летучее знамя! По ветру вскрыли, троецветное! Вставайте, живые, идите за нами! Приблизилось время ответное. Три поля на ​
​посещение Шаламова она ​Лепестки у них ​
​четыре года посещала ​
​Дворца, на дне, В незабываемом позоре ​

​о счастьи, и не о ​
​в последнее ее ​цветы земляники,​
​им. Горького и последующие ​
​штык проткнул глаза. Мы утопили, с визгом споря, Ее в чану ​

​в брачной одежде? Мой стих не ​
​из последних, чуть ли не ​в стакане стояли ​
​в Литературный институт ​
​ними, были вместе, Когда надвинулась гроза. Пришла Невеста. И невесте Солдатский ​рубище рабства, унылый, как прежде... Что, если спросят его: кто там? Друг, почему ты не ​

​кстати, вспомнил. Сиротинская пишет, что в одно ​…Весной у меня ​
​Елена Ширман поступила ​
​святое: И стыд души, и честь земли. Мы были с ​
​белым воротам В ​
​открыл этот пост​спать и умереть.​

​В 1937 году ​

​не сберегли. Мы потеряли все ​достигли. Нищий придет к ​
​3, 11 октября, 1, 8, 19 ноября соответственно​Что мне мешает ​
​писать стихи — о родине, о поэзии, о любви.​чистые герои? Мы их завет ​
​болоте вялых вех, Гордимся, что слабы, и наги, и нищи? Ведь "город прекрасный" - один для всех. И надо, - мы знаем, - навек ли, на миг ли, Надо, чтоб города мы ​что в ВРХД, но указаны даты:​

​болью и радостью,​

​время не переставала ​
​ГОДА Д. Мережковскому Простят ли ​
​- донести. Зачем же "бездомно скучая" ищем На мерзлом ​те же тексты ​Что меня наполняет ​
​и обработкой фольклора. И всё это ​

​ним сделали...? 12 Ноября 17. 14 ДЕКАБРЯ 17 ​нас сокровище вверено, И велено вверенное ​
​там №№ 1, 3, 12, 13, 15​
​И говорю то, что мне хочется,​селе, много занималась собиранием ​
​воздыхание, - Учредительное Собрание, - Что мы с ​

​его пути? Но каждому из ​

​нашел​
​несбыточном.​факультет Ростовского пединститута, работала в библиотеке, вела культпросветработу на ​
​несмелыми, Наша надежда и ​Страданье каждого на ​
​солдат.​Перестав мечтать, хотя бы о ​

​она окончила литературный ​острожная, Наша молитва устами ​
​о власти. Разве о боли? Разве о счастьи? И кем измерено, и чем поверено ​Поэт я или ​
​жить, перестав надеяться,​(«Октябрь», «Смена» и др.) В 1933 году ​
​невозможная, Наших героев жертва ​о том. Стих мой - о воле и ​

​неизвестным —​
​Человек не может ​
​в московских изданиях ​ЖЕЛезнодорожников) У. С. Наших дедов мечта ​
​всякого, И мы, страдая, идем, идем... Верю... Но стих-то мой не ​Остался бы я ​радости,​

​ростовских, а потом и ​

​подзаборными, Не уползти! Уж разобрал руками ​знамена, Быть может - своя дорога у ​
​этому рад:​
​жить, не имея завтрашней ​печататься вначале в ​своих Це-ках. Мы стали псами ​
​разны у нас ​

​И сам я ​

​Человек не может ​
​Елена Ширман стала ​
​вьются согласители В ​(отвечавшим) Два ответа: лиловый и зеленый, Два ответа, и они одинаковы; Быть может и ​
​такая,​И я говорю, что думаю:​

​техникум. С шестнадцати лет ​бегах И только ​
​цветы. 15. НЕ О ТОМ ​
​Судьба у меня ​Но я то, что я есть.​
​её в библиотечный ​

​лбам. Столпы, радетели, водители Давно в ​колонны, Как неба снежного ​
​солдат.​
​прямое и честное.​сочиняла стихи, увлекалась рисованием, занималась спортом. Любовь к книгам, к литературе привела ​
​У нас по ​

​и чисты - Как храма белого ​Был бы тогда ​

​как всё чересчур ​Елена с детства ​
​По всем углам. Плевки матросские размазаны ​вольешься неслучайный Созвучно-длинных, стройных строф. Многоголосы, тугозвонны Они полетны ​
​я поэтом —​Бездарны, как моя жизнь,​
​музеях.​жить! Лежим, заплеваны и связаны ​
​строгих слов - Ты в хор ​Не был бы ​
​стихи нелепы, как моя одежда,​
​и работала в ​дни невероятные Позорно ​
​сердце тайны, Напевных рифм и ​

​ей не рад:​И пусть мои ​
​окончила Археологический институт ​
​улицы отвратные, Какая стыдь! Как в эти ​и низин. Звени, тянись и спотыкайся, Но помни: я твой властелин. И чуть запросит ​
​И сам я ​и нравиться.​

​и Чёрном морях, впоследствии стал служащим. Мама учительствовала, после Октябрьской революции ​вам на шею! 30 Окт. 17. СЕЙЧАС Как скользки ​изволю я. Пока хочу - играй, свивайся Среди ухабов ​двойная,​Не умеющая гримироваться ​штурманом, плавал на Азовском ​
​повесили мельничного жернова ​
​веселые друзья. Живи, свободный! Ты свободен - Пока на то ​
​Судьба у меня ​коричневое платье,​
​Ростове-на-Дону. Её отец был ​
​напоминала лилею... А то смотрите: как бы не ​
​стих угоден. Мы с ним ​Пощады не просил.​Одетая в жесткое ​1908 года в ​пятнистыми руками. Нету мыла - достаньте хоть месива, Чтобы каждая рука ​
​волею царя! . . . . . . . . . . . . . . . А мне лукавый ​
​ада​
​и неловкими манерами,​
​родилась 3 февраля ​на Россию с ​
​посмех черни Коварной ​У рая или ​
​С резким голосом ​Елена Михайловна Ширман ​под ногтями. Соглашателям сесть опрометчиво ​

​заря... Вы отданы на ​У высших сил.​и обветренной кожей,​почувствую. 1941​немножко мыла... Детская, женская - особенно въедчива, вы потрите и ​

источники

​час вечерний, И гаснет серая ​пощады​С широкими скулами ​

​я уже не ​демократия себе добудет ​выбирать. Без утра пробил ​Я не просил ​

насчет вступительного ст-я

​и тяжелой походкой,​губы. Но конца поцелуя ​будешь загнан палкой, Народ, не уважающий святынь! 29 Окт. 17. ЛИПНЕТ "Новой Жизни" и пр. Не спешите, подождите, соглашатели, кровь влипчива, если застыла; пусть сначала красная ​в сломанную дверь! Втекли, вшумели и впылились... Гогочет уличная рать. Что ж! Вы недаром покорились: Рабы не смеют ​сильней.​
​С тяжелым взглядом ​совсем близко, И ты — впервые — меня поцелуешь в ​
​старый хлев ты ​ручьем однообразным Втекают ​
​Я был ее ​С косматыми волосами, тронутыми сединой,​твою голубую улыбку ​
​свалкой, Смеются пушки, разевая рты... И скоро в ​боялись... А теперь Каким ​эпоха,​

Re: насчет вступительного ст-я

​лет,​негромко окликнет, И я увижу ​псы над рабьей ​подолом грязным Войти ​Как ни трудна ​Одинокая, усталая женщина тридцати ​услышу выстрела — Меня кто-то как бы ​убил - засек кнутом? Смеются дьяволы и ​пьяных слов... Немало слов с ​дней,​не больше, не меньше:​винтовку, И я не ​

Re: насчет вступительного ст-я

​сном, Народ, безумствуя, убил свою свободу, И даже не ​
​извивы, Сухую ломкость, скрип углов, Узор пятнисто-похотливый Икающих и ​
​В итоге трудных ​то, что я есть, —​обратно. А если буду, как прежде, идти напролом, Белоголовый часовой поднимет ​угоду, Каким кошмарным обуянный ​
​без борьбы. За мной! За мной! И вот, поэты - Стиха свободного рабы. Они следят его ​

о хронологии этих стихов

​неплохо,​Но я только ​Меня попросят вернуться ​омерзительно твое похмелье, О бедная, о грешная страна! Какому дьяволу, какому псу в ​ответы И достиженья ​Я прожил жизнь ​останавливается заранее.)​

об адекватности текстов

​пропустят. Спокойно и вежливо ​вина Как было ​простых. Сулит он быстрые ​любую отсебятину, поди проверь.​И сердце мое ​пуговицы. И меня не ​
​- октябрьское веселье! От этого зловонного ​легкостью играя, Зовет, влечет свободный стих. И соблазнил он, соблазняя, Ленивых малых и ​публикациях могла нести ​«антиулыбка»,​летели бы ласточки, Но граница закрыта, как твоё сердце, Как твоя шинель, застёгнутая на все ​в гвоздевых сапогах. Душа на ключе, на тяжком запоре, отврат... тошнота... но не страх. 28-29 Октября 17. Ночью. ВЕСЕЛЬЕ Блевотина войны ​в день воскресения. 15. СВОБОДНЫЙ СТИХ Приманной ​публиковала задолго после, так что в ​губы искажает недобрая​
​подошвами, И мне навстречу ​алым зорям прошли ​земля весенняя... Восстань, земля моя! И расцветет Зеленопламенный ​записывала после АМ, она еще и ​Как твои добрые ​дымился под моими ​

варианты

​ночная дыра полна. Мысли капают, капают скупо, нет никаких людей... Но не страшно... И только скука, что кругом - все рыла тлей. Тли по мартовским ​надеждой ясною. Пускай он спит, закрыт - но он живет! В Страстном томлении ​временем.​
​строки и вижу,​

Re: варианты

​она не только ​чем АМ удалось ​престарелых, поэтому их автографов ​самое и в ​слов больного Шаламова, которые автор подборки ​

контаминация

​просто проговаривал по ​Есипов там же ​
​"позицию которого не ​история "наша". конечно, "наша", если это история ​
​однострофное. и приведено в ​раньше​
​...содержится в записных ​напрасна.​

​виде"...​я привел три ​
​на слух со ​
​1970-х ГОДОВ​"После ужина - кейф..." Публикуется впервые.​
​последующих стихотворения публикуются ​

​"Мало секунд у ​записаны И.П. Сиротинской в Доме ​
​С моею судьбой ​Я был неизвестным ​
​пощады​Как ни трудна ​
​1970-Х ГОДОВ​Если захочу​

​Чтобы не отнял ​И мой нищий ​
​1980—1981​Их сберегая,​
​на меня не ​И сейчас, в предпоследнем движении,​
​«гурман»,​Драгоценную зернь предо ​

Re: контаминация

​Отдавал предпочтенье Асееву,​
​И смерти вслед​
​рок боролся с ​тесно.​
​В моих стихах ​

Re: выложить в свободном доступе

​«Не буду я ​

Re: контаминация

​«Судьба у меня ​Они в твои ​К твоему приходу ​К моей бесчувственной ​В гулкую тишину​этому рад:​Был бы тогда ​

Re: контаминация

​двойная,​
​1981 г. «Премия Свободы».​

№ 8 Миллионы прослушал я месс...

​и грозном виде ​свобода, с которой «я» в этом и ​перенесено на протяжении ​
​в 1917 году, о котором другой ​

сколько ст-й записал Морозов?

​холодными руками тело ​перед встающим видением ​быть куплена (и искуплена) ее верность, как забудешь про ​о «распаде», отказываясь их печатать), — читателей, верно, они не оставят ​


​речью, Варлам Тихонович Шаламов ​пропуском во все ​на пространстве и ​«Колымских рассказов» способно вызвать представление ​престарелых и инвалидов, где он теперь ​заботы Я теперь ​женской Устраняем думы, Мы не самосожженцы ​реки Москвы... 15 Я на ​судьбы... Здесь — мешают мне и ​положенье. Это, верно, сверчок на печи ​положении. Это, верно, сверчок на печи ​— там нет. Если забыть эту ​летел, И тихую песню ​мира — шел всегда, Когда выковывалась лира ​цинги — диагноз ставлю смело, Его сгубил сей ​потерям. 9 Блок болен ​подобных сему учреждений. Я сражался один ​не знал среди ​иная, Так я вошел, последний райский гость, Под своды рая. <1981>) 8 Миллионы прослушал ​зубах, Как палку. В раю я ​иная. Так я вошел ​мое бессердие в ​охранный лист; А трусость — вот позор! Талантливейший дипломат — На шубе сей ​шагал — до смерти момента. Никогда не забыл ​натуры Был актер-профессионал. В двух шагах ​как последствие блокад ​поре. 1980-1981) 4 Между прочим ​Плывет над тем ​Плывут над тем ​выбираю. Пусть она не ​В маршах... совместных скитаниях. Не забывает остатки ​на-гора Неизменно. 1980-1981) 2 Я веду ​сейф Перед всеми. Головой - в одеяло: Кабинет мой рабочий, И стихи все ​сплетены. 1 Послеужинный кейф ​неразменный Среди торосистого ​НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ​публикация А. Морозова в парижском ​ayktm​archive​[​ayktm​Зинаида Гиппиус​И ты – впервые – меня поцелуешь в ​Меня кто-то как бы ​А если буду, как прежде, идти напролом,​пуговицы.​подошвами,​...Я могла бы ​ухом,​Пусть целует каждую ​Захлебнуться ею, как морским прибоем.​Которую не успел ​меня как сновидение,​кино, ты сходишь ко ​Ничего не излучающие ​калории,​на тысячи метров,​Как спокойно выдерживают ​розовато-желтой каймою –​называть твоим именем:​И я их ​в стакане стояли ​Что меня наполняет ​Человек не может ​прямое и честное,​Не умеющая гримироваться ​С широкими скулами, обветренной кожей,​Одинокая, усталая женщина тридцати ​«антиулыбка»,​умею, не получается...​И бессонница оглушает ​твои письма. Ты их пишешь, себя насилуя,​Стали конкретными и ​руках нацистов и ​письмо, когда написавший это ​Вот интересно, что почувствовал адресат, если стихи до ​и пронзительное стихотворение ​мерзость, и даже сам ​вдруг в начале ​с лишним лет, бывшая выпускница советского ​Перепрыгнуть законы пространства ​переписка​С каждым днем ​улыбки​больше не совестно.​Интернете. И, что самое замечательное, нашел…​умерла (мне даже казалось, что ее расстреляли), и то, что про нее ​утром вспомнил об ​Ширман оказалась в ​не перепутать. Но бог с ​облике появляется типологическое, плотоядное. Вот как никогда ​слово). Они нужны ровно ​Ширман. Я прочел первые ​примером самой настоящей ​Лет пять назад ​на челе,​4 Не каждой арфе ​Люби питомца вдохновенья​цели​Если б птицы ​Принялась с ними ​И другого не ​хранились, и изменялись со ​пользу того, что ей лучше ​Доме инвалидов и ​делала то же ​на слух со ​1970-х годов, и он их ​советской истории".​это Есипов:​патриот, у него даже ​собр. соч. Шаламова оно вообще ​знал, либо догадывался, что оно написано ​солдатом...​стихов, коих ровно 15, и претензия ИС ​вместо "впервые" — "впервые в этом ​(там в комментах ​в подборку А.А. Морозова, трудно признать адекватными, поскольку они записывались ​ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК ​(ф. 2596, оп. 2, ед. хр. 116, л. 39-40, 41, 45).​Это и три ​"Отдавал nредnочтенъе Асееву..." Впервые: там же.​последующих стихотворения были ​даты​Пощады не просил.​Я не просил ​дней,​ИЗ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК ​матрас,​То, что повкусней,​тощий мозг​Жизнь продолжаю.​меня на веку,​Если б бог ​дырявый карман.​Захлебнувшись на слове ​сеяли​1980—1981​раку,​В сем теле ​В словах ползучих ​«исподволь»,​«Яблоком, как библейский змей...». Впервые: Литературное обозрение, 1990, № 10.​утонет.​Тонкой струей текут​Горсть драгоценных рифм​Прикосновенье твое​солдат.​И сам я ​я поэтом —​Судьба у меня ​французским Пэн-Клубом в марте ​перехода в наипростейшем ​планетарное измерение, и та невозможная ​же довлеющее чувство ​тому порогу сознания, как итогу начатого ​уже тогда, когда ощупывал своими ​охватит жуткий озноб ​про то, чём только может ​его новых стихов, их невероятная «компрессия» (отзыв медиков, не литературоведов, эти склонны говорить ​почти полностью пораженной ​ответчиком, и взята с ​точнее, со вселенской катастрофой, произошедшей во времени ​стихов, да кроме того, одно имя автора ​(вернее, расслышаны от него) в октябре-ноябре 1980 г., в Доме для ​полете Землю облетаю, И тщеты земной ​не знаю. Мы силою не ​Стеньки На канале ​толку От своей ​пробужденье, Разгоняют скопление дум, Неизбежных в моем ​— Неизбежен в моем ​на Кавказе, Хотя животных таких ​свору, — Хоть пополуночи ангел ​в Подмосковье — жаль. Оба мы — варить умеем сталь, Я по центру ​бы в его> тело Дать витаминный, жизненный приказ. Блок умер от ​дожил до седин, До подсчета последним ​покровительству нег И ​не верю, — Не искал и ​кость, Помягче, и цена ему ​свое бессмертие в ​— он понюхал, взял,) Мой цербер. Сердечный мускул все-таки не кость... Помягче будет... И цена ему ​— Псу жалко Носить ​— причал. Неоднократный дуэлист — Зачинщик многих ссор, Судьбы не брал ​Зимы. Вот таким и ​макулатуры. Знал закон подмосковной ​времена. И не будет ​По той мальчишеской ​По той, мальчишеской поре. (Наверх выносят плащаницу, Напоминающую стелу, Гусей осенних вереница ​плащаницу, Весьма напоминающую стелу. Гусей целые вереницы ​моей — место ей, Я навек ее ​не забудет меня ​— мгновенно Выдавая стихи ​— мгновенно, Учреждая стихи Неизменно. (После ужина — кейф, Наше лучшее время, Бог открыл свой ​С моею судьбой ​любые былые года, Да рубль потерял ​в записи И. Сиротинской)​I​[Jan. 18th, 2017|]​[​]​ayktm​почувствую.​совсем близко,​услышу выстрела –​обратно.​Как твоя шинель, застегнутая на все ​дымился под моими ​то, что нужно.)​ямочку за твоим ​тебя:​осязать эту музыку,​быть подобно музыке,​Ты проходишь сквозь ​...Как в объемном ​Нормированные и обезжиренные, как консервы,​даже в сотой ​Они излучают тепло ​замечают твоей красоты,​все облака с ​земле мне хочется ​Трогательно выгнутые, как твои веки.​...Весной у меня ​И говорю то, что мне хочется,​радости,​Бездарны, как моя жизнь, как все чересчур ​коричневое платье,​и тяжелой походкой,​то, что я есть, – не больше, не меньше:​губы искажает недобрая ​Но я не ​гвоздя.​Это совсем не ​Потому твои письма, после полтавской встречи,​Ширман оказалась в ​до него как ​почувствуешь.​Только писать длинное ​перескочило время. И саму войну, и советскую официальную ​других, Елена Ширман написала ​1941 года. Прожившая уже тридцать ​попытка​Вся наша многолетняя ​всегда удавалось плохо,​достойной твоей доброй ​Поэтому мне ничего ​это все в ​какие-то «последние стихи», что девушка скоро ​почему вдруг недавно ​Ростовской области Елена ​ни с кем ​их, как карамель, дело толстобрюхое, гурманское. Мне даже люди, этим профессионально занимающиеся, иногда неприятны. Что-то в их ​Чужие стихи – это же еда, не лакомство (на удивление отвратительное ​актуальны). Поэтессу звали Елена ​известной поэтессы, которое он назвал ​на земле.​С печатью тайны ​жажде наслажденья​ПОСЛЕДНИЕ СТИХИ​Глядя, как по невидимой ​завыли,​Бога,​Доказательство Божьего бытия.​возможно объясняются тем, что в голове ​привести аргументы в ​время находился в ​но сама она ​А.А. Морозова, трудно признать адекватными, поскольку они записывались ​Шаламовым раньше, еще в середине ​и​да, спасибо.​шаламоведов еще спекулировал, дескать, вот какой Шаламов ​стихотворения. в 7 томе ​но АМ либо ​Я был неизвестным ​от собственно последних ​писали каждый раз ​всегда.​публикация И.П. Сиротинской. М., 2004. С.356-357.​самосожженцем..." Публикуется впервые.​Литфонда​"Наверх выносят плащаницу..." Публикуется впервые.​"Я современник Пастернака..." Впервые: там же.​"исnодволъ"..." Впервые: «Поднимая прощальный сигнал...» Публикация И.П. Сиротинской // Советская библиография. 1990. № 6. Это и четыре ​Всей нашей истории ​ада​сильней.​В итоге трудных ​Ночью размочу.​Корку спрячу под ​глоток​Как велит мой ​—​Мало секунд у ​черными Викжель - пути... 9 Ноября 17. (*Викжель - Всероссийский Исполнительный Комитет ​Асеева гением,​Сыпал зерна в ​принца накормленный,​Это пальцы Асеева ​Свой врезал след.​Но уступив дорогу ​И не забыл:​не неволь —​Я ненавижу слово ​«В гулкую тишину...». Впервые: Знамя, 1990, № 7.​То, что вовек не ​Перешептано каждое слово.​Память мою тревожит.​Даришь воспоминанье.​Поэт я или ​такая,​Не был бы ​Собрание сочинений. Т.3: Стихотворения / Сост. подгот. текста, прим. И. Сиротинской. — М.: Книжный Клуб Книговек, 2013. С.440-442. (Комм. на с.495.)​От Редакции: В.Т. Шаламову присуждена была ​сего Дома, несчастных сих, несчастных нас, — сама возможность такого ​коечного пространства в ​чуя страны»... У Шаламова то ​с Шаламовым к ​царь мертвых царствовал ​льду, и кого не ​верную Еву и ​объяснялось особое качество ​круто. Слепой и с ​носителем уже сознательно, как художником и ​взаимодействии со временем, а вернее и ​положении там, оно узнается из ​Варламом Тихоновичем Щаламовым ​Прогоняю думы. Я на бреющем ​забота, Я и сам ​Осыпающейся листвы, И поэзия Разина ​картинку Под Москвой-рекой. Я хочу добиться ​шум Предваряют мое ​и шум — Предваряя мое пробужденье, Разгоняя скопление дум ​чист. Барса поэт поселил ​воспел, Демонов вывел целую ​— Царь Минос. 10 Ты прописан ​бы сразу спас, Единственный лимон вошел ​зверем, И таким я ​Леденящих дыханье движений, Не прибег к ​беден. Говорят, драматург — Демиург, Я таким сообщеньям ​— он понюхал, уволок, Мой цербер. Кусочек сердца — это ведь не ​прогуливать собак, Псу жалко Носить ​— он понюхал зал, (Я сердце сунул ​хочу прогуливать собак ​тьма И освещен ​на традициях русской ​Без халтуры и ​война, Что смертельны Петербурга ​стихаре, Порядок мира идеальный ​стихаре; Порядок мира идеальный ​пня, Закодирована не случайно. 1981) 3 Наверх выносят ​Еву из рая. Лишь в судьбе ​клубящихся змей — Лучшую выбираю. Пусть и Она ​утра, Как и раньше ​ночью. Мозг работает мой, Как и раньше ​войны, Истории важные даты ​наверно военным В ​тех же стихов ​]​последние стихи Шаламова​]​|​Последние стихи​я уже не ​твою голубую улыбку ​И я не ​Меня попросят вернуться ​Но граница закрыта, как твое сердце,​И снег бы ​(Я то, что я есть, и это не ​Пусть не забудет ​Я завещаю девушке, которая будет любить ​день и ночь ​...Твое тело должно ​залу, живой и светящийся,​(Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.)​конвертах,​
​Но мне отказано ​

​– конденсаторы счастья,​

​Я удивляюсь, как люди не ​

​Все зори и ​

​Все красивое на ​белые с бледно-лиловыми жилками,​спать и умереть.​несбыточном.​жить, не имея завтрашней ​стихи нелепы, как моя одежда,​Одетая в жесткое ​С тяжелым взглядом ​Но я только ​Как твои добрые ​меня благоразумия,​Они сплющивают меня, как молоток шляпу ​Равнодушными, как трамвайная вежливость.​прочнее и раньше, чем я.​Ростовской области Елена ​Вот интересно, что почувствовал адресат, если стихи дошли ​уже никогда не ​правда, кроме этой?​которое как будто ​и не хуже ​Самое поразительное, что это стихотворение ​Напрасная и болезненная ​удастся.​Но мне это ​Я хотела быть ​перед смертью высказаться,​стал днем искать ​автора. Я помнил только, что это были ​…Прошло пять лет, и я непонятно ​«Через год, в 1942-м, в станице Ремонтной ​нормальным человеком, так и литератора ​их съесть, чтобы жить. А просто обсасывать ​читать не стал. Так бывает.​назад были особенно ​советской никому не ​8 С глаголом неба ​пророков​Но в чистой ​Орион.​им в тон,​Если б волки ​завыли на всходящего ​Ориона —​в воздухе.​т.е. она должна бы ​диктовку автора, который в то ​всегда",​ИС: "Тексты большинства стихотворений, включенных в подборку ​стихи были написаны ​принадлежит «нашей», то есть российской ​и Гаранина.​даты". на этом "нашей истории даты" кто-то из советских ​другой вариант этого ​года (с.331)"​претензия В. Есипова в жзл-ской книжке: "заглавное стихотворение...:​стоит как эпиграф, так что, похоже, он отделял его ​если бы они ​разбирал далеко не ​

​неплохо..." Впервые: Шаламов В.Т. Новая книга: Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела / Подготовка текста и ​"Чтоб не быть ​инвалидов и престарелых ​"Как таежник-эскимос..." Впервые: там же.​Литфонда.​"Я ненавижу слово ​Подводной подземной войны,​У рая или ​Я был ее ​

​неплохо,​—​Корочки моей.​Самый первый мой ​Наедаюсь впрок,​за строкою строку ​1980—1981​Я назвал бы ​у горлинок,​В кухне Черного ​его порт звуковой.​печатных знаков​Рак победил.​Я современник Пастернака​Движенье мысли словом ​

​стихи из:​Сверчок на печи. Впервые: Литературное обозрение, 1989, № 8 (без назв.).​Жизнь, упорство и труд,​Ртом пересохшим моим​Гонит мое забытье,​И моему полусну​неизвестным —​Судьба у меня ​ей не рад:​стихи из:​A. M<орозов>​в «мы», причем это «мы» начинается с обитателей ​исходного для него ​сказал: «Мы живем, под собою не ​

​стихотворении мы подходим ​стране «авитаминоза» — стране, над которой этот ​шагающего по колымскому ​забудешь теперь про ​Чем бы ни ​прочерчивается не менее ​на себя ее ​

​судьбе, где главное — ее понятность во ​его состоянии и ​Примечание. Эти стихи продиктованы ​самосожженцем, Или Аввакумом, Я усилием последним ​облетаю — Велика ль земли ​на медные деньги ​под машинку — Голой головой Исследую ​

​Человеческий шорох и ​поэт. 12 Человеческий шорох ​«Маскарада», Был перед истиной ​звуковые повторы, Терек царицы Тамары ​ощупал Блока тело, Дал визу смерти ​было дело, Единственный лимон его ​этим снежным клокочущим ​зверя... Совершив многолетний пробег ​

​мой вовсе не ​уголок, Где верба. Я сердце бросил ​— Под своды рая. (Не буду я ​светлый зал, Где вербы. Я сердце сунул ​яд, Смертелен этот быт. (Грибоедову Поэт — не дипломат, Поэтому — убит. Смертелен этот яд. Смертелен этот быт. 1980—1981) 7 Я не ​автор «горя от ума», Начала всех начал. Разрушена тем горем ​стоял. Был потомственным интеллигентом ​

​слой общерусской культуры ​бывать. Показала та прошедшая ​пасхальной, Стихи читаю в ​Пасхальной, Стихи читаю в ​общую тайну: В наших днях, словно в срезе ​тайну. (Яблоком, как библейский змей, Я маню мою ​из Рая. Я из миллионов ​ночью. Мозг гудит до ​всеми. Под душой — одеяло, Кабинет мой рабочий, По сердцу — карандаши Днем и ​солдатом Подводной подземной ​Я был бы ​

​(в скобках варианты ​

​|​]​|​website​Все творчество:​

​Но конца поцелуя ​И я увижу ​винтовку,​пропустят. Спокойно и вежливо​летели бы ласточки,​Белграда,​будут нежными, как мои мысли.​отдельности,​больше не совестно.)​Я хотела бы ​слышу твоего дыхания.​Ты идешь по ​

​пахнущие.​


​буквы в бурых ​
​арктический айсберг,​Ведь руки твои ​
​тебя похожи.​на фоне неба,​
​именем.​Лепестки у них ​
​Что мне мешает ​Перестав мечтать, хотя бы о ​Человек не может ​
​И пусть мои ​и неловкими манерами,​
​С косматыми волосами, тронутыми сединой,​останавливается заранее.)​
​строки и вижу,​...Ты требуешь от ​
​больше не радуют,​Любознательными, как викторина,​
​…Ты это понял ​Через год, в 1942-м, в станице Ремонтной ​
​пишут? Что – так – нельзя?​Вполне реальному человеку, чьего поцелуя ты ​
​Какая еще нужна ​о войне и ​
​в духе времени, в стиле Багрицкого, ничем не лучше ​(…)​
​встречи —​А теперь, наверно, уже никогда не ​
​твоей доброй памяти.​
​пыталась быть мужественной,​Человек имеет право ​
​сведениям я и ​
​мог назвать фамилию ​
​была убита »​
​них.​среднего звена с ​
​тебе прийти. Когда тебе надо ​
​понравились, но почему-то дальше я ​высказывание пять лет ​
​показал мне стихотворение ​уроков,​
​Не много истинных ​пред ним склоняй;​
​Бьет трехглазой стрелой ​Я б подпела ​

​я.​Если б волки ​
​только замысел созвездия ​ИС, говорят, записывала в 1981, после АМ, так что...​
​расслышать стихи, но этого нет, и утверждение повисает ​не существует" (т.3, с.444).​
​тех же условиях: "записаны составителем под ​
​разбирал далеко не ​памяти".​
​пишет, что "практически все эти ​поняли, пытались извратить, но которая целиком ​
​общая для него ​
​таком виде: "всей нашей истории ​в любом случае, у Морозова совершенно ​
​книжках Шаламова 1977 ​
​как и аналогичная ​оно у АМ ​
​варианта)​слов больного Шаламова, которые автор подборки ​
​"Я прожил жизнь ​"Поэт - не дипломат..." Публикуется впервые.​
​по записи И.П. Сиротинской в Доме ​меня на веку..." Впервые: там же.​
​инвалидов и престарелых ​сплетены.​
​солдатом​У высших сил.​
​эпоха,​
​Я прожил жизнь ​Подкрепиться до утра ​
​никто​
​рок.​
​Как таежник-эскимос,​Бью и кую ​ворчал.​
​Поднимая прощальный сигнал,​Я копировал горло ​
​мной.​Я входил в ​

​Он в миллион ​
​раком,​1980—1981​
​ему — нет места.​прогуливать собак...». Впервые: Литературное обозрение, 1990, № 10.​
​двойная...». Впервые: Советская библиография, 1990, № 6.​ладони:​готова,​
​коже​Входишь ты, как дыханье,​
​Остался бы я ​
​солдат.​
​И сам я ​II​— свойство Великого Духа, питающего Великую Поэзию.​
​других стихотворениях переходит ​8-ми строк с ​
​ответчик своего времени ​Блока. А в завершающем ​
​Царя Миноса в ​
​Португалова, и по смерти ​равнодушными. Да и как ​
​продолжает быть «один на один»...​личное. Сегодняшняя ее линия ​
​живом теле России. Понятая так, эта судьба взята ​
​об этой жизненной ​находится. Лишне говорить о ​
​не знаю. 1981)​И не Аввакумы. (Чтоб не быть ​
​бреющем полете Землю ​волки И рабы. 14 Я учился ​
​Затрещал, зашуршал, как когда-то, Как всегда, обойдусь без свечи, Как всегда, обойдусь без домкрата. 1981) 13 Я острижен ​Запищал как когда-то... Как всегда, обойдусь без свечи, Как всегда, обойдусь без домкрата. (СВЕРЧОК НА ПЕЧИ ​
​глупую фразу, Лермонтов был кавказский ​он пел. Я — безбожник лермонтовского склада, Был богоборец, а не аферист... Он, как герои его ​
​изо льда. 11 Лермонтов дал ​авитаминоз, И Царь Минос ​
​был цингой — лишь в этом ​на один С ​пург, Среди бешенства белого ​
​я месс, Литургий, панихид и обеден, — Миллионы талантливых пьес, Так что опыт ​выбрал самый светлый ​— последний райский гость ​
​зубах, Как палку. В раю — я выбрал самый ​
​убит... Всегда смертелен этот ​Колымы. 6 Грибоедов Он ​от литературы он ​
​— Голодающий Ленинград. 5 Португалов был ​
​полагается узнать: Столицей Ленинграду не ​Христовым телом. Я занят службою ​
​Христовым Телом. Я занят службою ​забудет меня, Пусть хранит нашу ​
​пня, Верит в совместную ​себя как Змей: Яблоком выманишь Еву ​
​сначала Повторяю я ​— Наше лучшее время, Открывается сейф Перед ​
​льда. Я был неизвестным ​ПЯТНАДЦАТЬ СТИХОТВОРЕНИЙ​
​журнале "Вестник РХД", № 133​[​
​|​userinfo​
​[​Стихи​губы.​
​негромко окликнет,​
​Белоголовый часовой поднимет ​
​И меня не ​И мне навстречу ​
​пройти босиком до ​Пусть пальцы ее ​
​твою ресницу в ​(Эти стихи последние, и мне ничего ​написать Бетховен,​
​И я не ​мне с экрана,​и ничем не ​
​Мне выдаются плоские ​Они могут растопить ​
​твое рукопожатье,​Они все на ​
​Все цветы, все травы, все тонкие ветки ​нечаянно назвала твоим ​цветы земляники,​
​болью и радостью,​жить, перестав надеяться,​Но я то, что я есть. И я говорю, что думаю:​
​и нравиться.​С резким голосом ​
​лет,​
​И сердце мое ​(Вот пишу эти ​
​меня, как землетрясение.​Потому они меня ​
​объективными, как речь докладчика,​
​была убита.​письмо-стихи уже умер?​
​него дошли? Подумал, что так не ​
​– как письмо.​
​поэтический язык.​
​войны стихотворение, которое было не ​Литературного института, сочинявшая разрешенные стихи ​
​и времени.​И нечастые скудные ​
​удается все хуже,​Или хотя бы ​Я всю жизнь ​
​Эти стихи, наверное, последние,​мне рассказывал Давыдов. По этим бедным ​
​этом стихотворении. Естественно, я даже не ​руках нацистов и ​этим, речь не о ​

​не перепутаешь менеджера ​

​в тот момент, когда должны к ​


​шесть строчек, и они мне ​«новой искренности» (разговоры про прямое ​
​критик Данила Давыдов ​​С дарами выспренних ​​слух вверяй.​​И гордый ум ​​Сквозь серебристые ели​​запели,​​выть бы и ​​надо. Наглядно и строго.​
​Один лишь чертеж,​